Белые женщины без лифчиков Анджела Йи

РАДИОВЕДУЩАЯ

Когда я была ребенком, при слове «феминистка» в голове рисовались белые женщины без лифчиков, собирающиеся на забастовку, чтобы выдвинуть совершенно чуждые мне требования. Проблемы, с которыми я сталкивалась в школе, на работе или даже дома, были совершенно будничными. Само собой, у брата было больше свободы, чем у меня: он же мальчик. Само собой, в старшей школе приходилось тщательно оберегать собственную репутацию, в то время как парни срывали овации за то, что их пальцы пахли чьей-то киской. Когда, будучи еще студенткой колледжа, я проходила многочисленные стажировки, я научилась игнорировать замечания в адрес своей внешности и сделала осознанный выбор в пользу мешковатой одежды, чтобы не привлекать внимания. Уэслианский университет я окончила с внушительным опытом стажировок за плечами и, вооруженная ученой степенью в области английского языка, ринулась покорять музыкальную индустрию.

На протяжении двадцати с лишним лет работы в сфере маркетинга, менеджмента и радиовещания я стала свидетельницей бесчисленного количества неприятных инцидентов по отношению к себе или другим. Взять, к примеру, одну из самых мерзких ситуаций. Я работала на маленькую студию звукозаписи, и ее владельцы только-только закрыли сделку по аренде офиса и предоставлению косвенных затрат сотрудников. Я стала первой, кого они наняли, переманив меня из Wu-Tang Management[23], где я работала помощником директора, предложив должность руководителя проекта. Мне было всего двадцать три, и я ужасно радовалась повышению зарплаты и новому статусу, не говоря уже о том, что лейбл работал с одним из самых раскрученных исполнителей, что изначально и позволило им основать компанию.

Одной из первых ошибок, которую я задним числом отношу к важным урокам жизни, стало то, что я променяла работу в Wu-Tang на должность с более привлекательным названием и высокой зарплатой. Дело кончилось тем, что я коротала дни, наблюдая за движением часовой стрелки и занимаясь какой-нибудь ерундой, типа заточки карандашей для своего старшего начальника, белокожего мужчины, который был категорически против, чтобы на мне лежало принятие важных решений. Он вообще не понимал, зачем на работу взяли молоденькую черную женщину. Однако карандашами он пользовался. Темнокожий коллега, младше меня, с завидным постоянством появлялся в офисе в любое удобное ему время, в черных очках и с байками о провернутых сделках и покоренных женщинах, которые впоследствии оказались либо сильным преувеличением, либо гнусной ложью.

Следующей принятой на работу стала бывшая подружка одного из руководителей компании, большую часть времени проводившая, сидя у него на коленях. Они постоянно истерично над чем-то смеялись, изредка прерываясь, когда запиралась дверь в их кабинет. Каждое утро я просыпалась, страшась очередного рабочего дня в этой дыре, и частенько лежала в постели, размышляя, не притвориться ли мне простуженной или вовсе не прийти.

Один из рабочих дней привычно медленно тянулся, и я пыталась занять себя разбором контактов. Исполнитель, который был якорем всей звукозаписывающей компании, мог в любой момент появиться в студии, и начальство спустило огромные суммы на трудоустройство продюсеров, музыкантов, инженеров и бэк-вокалистов. Но поскольку наша звезда ничего не записывала и игнорировала все поставленные сроки, делать нам было нечего. Как-то младший из владельцев компании вызвал меня к себе, я схватила ручку и бумагу, подумав, что мы наконец возьмемся за дело. Он закрыл за собой дверь, а я села на диван, держа ручку наготове, чтобы писать.

— Я считаю, что нам пора переспать, — начал он совершенно будничным тоном. Я была застигнута врасплох, а он продолжил излагать суть дела.

— Мы можем приходить в офис как ни в чем не бывало, я буду водить тебя в злачные места. Оплата щедрая. Будет весело!

— Я не согласилась бы на это, будь ты последним мужчиной на планете, — ответила я.

Я вышла из его кабинета потрясенная и сбитая с толку. Первым делом собрала вещи и вышла, чтобы позвонить лучшей подруге. Она устроилась в другую компанию, в отдел поиска и продвижения новых исполнителей, и один из музыкантов как раз занимался продлением контракта. Подруга посоветовала поискать новую работу, но не увольняться со старой, пока не подберу что-то подходящее. В конце концов, заначки у меня не было, а платить по счетам требовалось.

На следующий день я договорилась встретиться с сотрудником одного рекламного агентства, с которым до этого общалась по вопросу трудоустройства. Еще до произошедшего инцидента я знала, что недолго протяну в своей компании. Когда я наутро пришла на работу, делая вид, что ничего не случилось, второй начальник вызвал меня к себе, чтобы уволить. Он пообещал платить мне зарплату следующие две недели, но необходимость в моем навыке заточки карандашей вдруг отпала. Я чувствовала злость, беспокойство и радость одновременно. Я ненавидела свою работу, но при этом мне обещали платить две недели за то, что я на ней не появлюсь. В тот же день у меня состоялось собеседование в новой компании, в которую меня сразу же приняли. Может быть, я так и осталась бы влачить ничтожное существование на прошлой работе, если бы не тот случай.

Мне и в голову не пришло обратиться в кадровую компанию или нанять адвоката. Более того, я не хотела, чтобы о произошедшем кто-то узнал, потому что мне было стыдно. А еще я боялась, что никто мне не поверит и тогда я в самом начале карьерного пути попаду в черный список. Единственное, чего я хотела, — оставить в прошлом этот негативный опыт и двигаться вперед. Именно это я и сделала. Но когда попробовала обналичить расчетный чек, выяснилось, что он больше недействителен.

Я часто слышу истории женщин разных возрастов, столкнувшихся с сексизмом, сексуальными домогательствами, принуждением к сексу и изнасилованием, и наряду с этим — то, как люди ставят под сомнение обоснованность этих рассказов, мотивы, удивляются, почему те так долго молчали. Люди гадают: а не виновата ли в произошедшем сама женщина, может быть, она неправильно себя вела? Они обвиняют ее в желании заработать на возмещении морального ущерба, ворошат ее личную жизнь, перебирают всех ее бывших, выносят на обсуждение то, как она одевается, — все, что может женщину каким-то образом дискредитировать. А потом удивляются, что другим так сложно рассказать правду о злоупотреблении мужчин или женщин своей властью.

Не имеет значения, насколько мы продвинулись, потому что всегда найдутся напоминания о том, как далеко нам еще идти. Когда меня приняли в Sirius[24], на мою первую должность в сфере радиовещания, прошел слух, что я с кем-то переспала, чтобы заполучить это место. Мой бывший начальник впоследствии признался, что это было его предположение, которое он озвучил другим сотрудникам, потому что я появилась из ниоткуда, не имея необходимого опыта работы. Уже после того, как он увидел мое трудолюбие и манеру держаться с гостями студии, он признал, что был неправ и поспешил с выводами.

Даже сейчас, когда к нам в студию приходят гости и случается, что я прошу у мужчины номер телефона, мои коллеги шепчутся о том, что я, должно быть, просто хочу интимных отношений. Когда мы фотографируемся с гостями, в комментариях пишут, что я либо с ними флиртовала, либо согласилась перепихнуться. Я слышала, как радиоведущие других станций говорят, что я сплю с каждым рэпером, у которого брала интервью, сразу после этого. Я нашла в интернете список мужчин, с которыми переспала, хотя в действительности даже с ними не встречалась. Это цена, которую женщина вынуждена платить за работу в индустрии развлечений? В любой индустрии?

Спорить с провокаторами в социальных сетях бессмысленно, но я могу присоединиться к восставшим женщинам. Я способна вдохновлять тех, кто отчаянно нуждается в точке опоры, чтобы выразить себя и перевернуть мир. Я хочу, чтобы женщины поняли, что мы не соревнуемся друг с другом.

Я способна вдохновлять тех, кто отчаянно нуждается в точке опоры, чтобы выразить себя и перевернуть мир.

Мы по одну сторону баррикад. Незначительный комплимент, который позволит женщине понять, что она на верном пути и отлично справляется, может многое изменить. Мы должны защищать друг друга, когда нас атакуют или осуждают. Если есть возможность, мы можем принимать на работу других женщин и рекомендовать друг друга как специалистов. Я знаю, насколько важен образ компании, и в индустрии, где женщины практически не занимают руководящих должностей, дискриминация особенно бросается в глаза.

Я хочу удостовериться, что мы начнем просить повышения в должности или увеличения зарплаты, зная, что мы этого достойны, вместо того чтобы вкалывать и молча надеяться, что усилия будут отмечены по достоинству. В двадцать девять лет я прочитала статью в Marie Claire о том, что женщины просят повышения гораздо реже мужчин, с рассмотрением наиболее эффективных стратегий, и поняла, что и сама никогда этого не делала. Я собрала все полученные отзывы о моей работе в СМИ и назначила встречу с производственным директором, по итогам которой получила прибавку в пятьдесят процентов и дополнительный бонус. Если бы я не попросила, я никогда не получила бы такого значительного повышения зарплаты. При этом я знаю, что мужчины, занимавшие мою должность до и после меня, изначально зарабатывали больше.

Когда мне предложили работу в утреннем шоу на HOT 97, мне сказали, что полноценной ведущей я не стану, а буду отвечать только за сводку погоды, информацию о транспортной ситуации и «желтые» новости. Я отказалась в пользу собственной радиопрограммы на Sirius. Понимала, что свобода действий и возможность построить собственный бренд гораздо ценнее, нежели второстепенная роль, пусть даже в легендарной вещательной компании. Тогда я сказала руководителю программы, что готова впахивать, чтобы в более подходящее время занять должность посерьезнее. Само же предложение о работе в крупной компании я использовала в качестве аргумента для очередного повышения зарплаты.

Я жалею, что у меня не было наставника, который помог бы мне выбрать верное направление или дал бы путевку в жизнь. Тогда, вместо того чтобы заковыристо плутать до моего сегодняшнего статуса, я прошла бы более ровным путем. Нынешний век доступности и СМИ менее терпелив и любит показуху. Необходимость всегда выглядеть идеально, без угрей и морщин, молодой, с тонкой талией, большой задницей, точеными линиями, с шикарными дизайнерскими сумочками, за рулем машин класса люкс, запрыгивающей в личный самолет или на яхту — все это может показаться невыполнимым. Однако, если найти в себе силы и решимость НЕ ПОДДАТЬСЯ подобному давлению со стороны общественности, чувствуешь себя более значимой.

Мой феминизм вдохновляет женщин осознавать, что они не обязаны соответствовать существующим общественным нормам и стандартам. Зарабатывать больше своего благоверного и содержать домашнее хозяйство — нормально. Не иметь благоверного — тоже абсолютно нормально. Если женщина сама хочет изменить что-то в своей внешности и знает, на какой риск она идет, то в пластической хирургии нет ничего страшного. Как нет ничего страшного в том, чтобы трясти маленькой попой и принять свои так называемые «недостатки». Женщина может быть незамужней, моногамной, в свободных отношениях, «гулять» направо-налево, может бросить твою завравшуюся, неверную задницу или решить остаться. Мой феминизм строится не на осуждении других, а на том, чтобы прислушиваться и понимать, чем мы отличаемся друг от друга. После этого можешь мне нравиться или не нравиться. А я могу нравиться или не нравиться тебе. Тем не менее каждый раз, когда буду в прямом эфире, я продолжу поддерживать и участвовать в любом мероприятии, которое поможет женщинам почувствовать себя сильнее, особенно цветным женщинам, которым предстоит преодолеть дополнительные препятствия. Это включает в себя прием на работу, организацию и ведение женских клубов, финансовое планирование, стажировки, советы, заботу о психическом здоровье, сексуальную свободу, бодипозитивизм, образование — все для нас.

Ведешь ли ты тихую борьбу или громко выступаешь — ты все равно моя соратница.