Аркадий Ратнер По-настоящему народный артист

Я не был близким другом Константина Ивановича Махарадзе, общался с ним мало, но всегда относился к нему очень хорошо. Это был добрейший человек широкой души, типичный грузин, если так можно выразиться. Как к профессионалу у меня к нему были некоторые претензии. Кроме тбилисского «Динамо», он мало что знал из мира спорта и мало чем по-настоящему интересовался. Хотя, конечно, он знал очень многое об игроках этой команды, дружил с ними и мог выдать в эфир очень интересные сведения. Несмотря на всю свою преданность «Динамо» и свойственный ему темперамент, в репортажах он был объективен и всегда к эфиру был должным образом подготовлен. Голос, обаяние, грузинские хохмы придавали особый шарм его комментаторской работе. Когда он приезжал, всю нашу редакцию он заражал своим жизнелюбием. Все с наслаждением слушали его истории, он был превосходный рассказчик.

Известный человек, пользовавшийся любовью очень многих влиятельных людей, по-настоящему народный артист, женатый на знаменитой актрисе, он был смел и независим в оценках, он мог себе это позволить.

На телевидении, повторюсь, его любили, но руководство относилось к нему сдержанно. Он мог сказать, когда его хотели поставить на тот или иной матч: «Я не могу, у меня в этот день спектакль». Этим пользовались некоторые комментаторы, чьим прямым конкурентом он был, настраивая против него руководство.

Вспоминаю, как в 1980 году накануне Олимпийских игр первый заместитель главы отечественного ТВ С. Г. Лапина Мамедов вызвал к себе главного редактора Главной редакции спортивных программа Центрального телевидения Александра Иваницкого и спросил, почему в планируемом распределении комментаторов не нашлось места Махарадзе – одному из самых любимых народом комментаторов. Иваницкий начал что-то мямлить про то, что Махарадзе комментатор сугубо футбольный, а специалистов его профиля и в Москве в избытке… На это Мамедов сказал: он же из Грузии, оттуда все наши лучшие борцы, вот пусть борьбу и комментирует. «Да-да, конечно, мы как раз хотели ему этот вариант предложить», – сказал Иваницкий, и так Махарадзе вызвали на Олимпиаду-80.