Письмо двадцать восьмое
с жалобой на то, что горе слишком коротко. Он требователен не по силам. Горя ему уже хватит на носовой платок. Кроме этого, в письме дан вариант известной сказки. Письмо это не было записано, а невысказанные слова становятся мыслью.
Клянусь тебе… я скоро кончу свой роман.
Женщина, не отвечающая мне!
Ты загнала мою любовь в телефонную трубку.
Мое горе приходит ко мне и сидит со мной за одним столом.
Я разговариваю с ним.
А доктор говорит, что у меня нормальное кровяное давление и моя галлюцинация — только литературное явление.
Горе приходит ко мне. Я говорю с ним и внутренне подсчитываю листы.
Кажется, только три листа.
Какое короткое горе.
Нужно было бы завести другое — в международном масштабе.
А могло бы случиться иначе.
Я не сумел.
Я сумел только, как ты приказала, завести шесть рубашек.
«Три у меня, три в стирке».
Мне нужно было сломиться, и я нашел себе ломающую любовь; кончаю, я это тебе уже писал.
Человек точил нож о камень. Ему не нужен камень, хотя он и наклоняется к нему.
Это из Толстого.
У него длинней написано и лучше.
В моей судьбе все было предопределено.
Но могло быть и иначе.
Я дам вторую развязку роману.
Это будет из Андерсена.
Это то, что могло случиться.
Жил принц.
У него было две драгоценности: роза, выросшая на могиле его матери, и соловей, который пел так сладко, что можно было забыть свою собственную душу.
Он полюбил принцессу из соседнего королевства и послал ей:
1) розу,
2) соловья.
Розу принцесса подарила инструктору скетинг-ринга, а соловей умер у нее на третий день: он не выдержал запаха одеколона и пудры.
Дальше Андерсен рассказывает все неправильно.
Принц не переоделся вовсе свинопасом.
Он занял деньги, купил шелковые носки и туфли с острыми носками.
Один день учился улыбаться, два — молчать и три месяца привыкал к запаху пудры.
Он подарил принцессе:
1) трещотку, под которую можно было танцевать шимми,
2) какую-то игрушку, которая сплетничала, — вероятно, книжку с посвящением.
Принцесса действительно его целовала.
Ночь, в которую принцесса пришла к принцу, была действительно черная, дождливая.
Принцесса постучалась уверенно.
Принц скатился по перилам: ему каждую ночь казалось, что стучат, и кататься по перилам он научился в совершенстве.
Он открыл дверь, и (скажу для кубизма) ветер выбросил в четырехугольник дождь призмой и зонтик шаровым сектором.
Принц сразу узнал зонтик.
Он поклонился ниже своих ног (ведь он стоял на пороге) и сказал:
«Войдите, принцесса, в свой дом».
Она вошла; был дождь.
Она так устала, что шла по лестнице, не закрыв даже зонтика.
Принц посадил ее перед камином, разжег огонь, накрыл на стол и хотел бежать. Он хотел подарить ей:
1) розу,
2) соловья.
Принц был рассеян.
Вот тогда-то и засмеялась жареная рыба.
Жареная рыба смеется в восточных сказках. Подробности я сообщу в своих других книгах.
В европейской литературе, насколько мне известно, она засмеялась первый раз у меня.
Она смеется тогда, когда видит, что кто-то подарил свое сердце вместо трещотки.
В этот раз она смеялась до упаду, хлопала хвостом и брызгала соусом.
«Принц, — сказала она, — зачем ты портишь чужие сказки?»
«Андерсен оклеветал меня, — ответил принц.
Дом мой и мое сердце принадлежат принцессе!
Тот, кого любят, никогда не бывает виновен.
А ты лежи смирно и не брызгайся соусом, потому что принцесса тебя будет сейчас есть».
«Ты съеден сам, о жареный принц», — сказала рыба.
Так сказала она и умерла во второй раз, от скуки: она не любила принцессу.
И вот вторая возможная развязка романа.
Принцесса живет в одном доме с принцем, потому что в городе очень мало свободных квартир.
Принц сделался игрушечным мастером: он чинит граммофоны и делает трещотки, под которые можно танцевать шимми.
Принцесса живет в его доме.
Но живет она с другими.
Оказывается, из одной точки можно опустить на прямую несколько перпендикуляров.
Все это можно понять, или хорошо зная неэвклидовскую геометрию, или дойдя до того, когда каламбур так мало смешит человека, как язва в желудке.
Все это — «как».
Все мои письма о том, «как» я люблю тебя.