Последние годы жизни

В литературе бытуют различные, чаще всего исключающие друг друга версии относительно судьбы Иоганна Гутенберга после процесса 1455 г. По мнению одних исследователей, Иоганн Фуст, выиграв процесс, отобрал у изобретателя и типографию, и весь уже подготовленный к распространению тираж 42-строчной Библии. Гутенберг был морально подавлен, полностью разорен и больше до конца жизни ничего не печатал. Ученики его разбрелись по городам и странам Европы и основали там собственные типографии.

Другие исследователи полагают, что изобретатель, потеряв право на тираж 42-строчной Библии, вышедшей в свет без его имени, а также на устроенное совместно с Фустом крупное предприятие, сохранил сравнительно небольшую собственную мастерскую, в которой печатал то ли издания в старейшем шрифте DK, то ли «Католикон» 1460 г. и издания, набранные шрифтом этой книги.

Кое-кто из ученых отправляет Гутенберга в Бамберг, где он будто бы напечатал 36-строчную Библию, или в Эльтвилль, где он должен был выпустить в свет «Католикон».

Нам представляется, что мнения о финансовом крахе и моральной подавленности изобретателя сильно преувеличены. Традиционный облик новатора, вступающего в непримиримые противоречия с обществом, которое видит в нем то ли колдуна, то ли неудачника, должен быть пересмотрен. Ошибочны и мнения о Гутенберге как об оторванном от практической жизни идеалисте, далеком от меркантильной стороны вопроса. К людям XV в., к их делам и поступкам нужно подходить с мерками того времени. То, что нам кажется предосудительным, в XV в. было нормой поведения. Документы свидетельствуют, что Гутенберг умел считать деньги и знал немало способов зарабатывать их.

Из Хельмаспергеровского нотариального акта явствует, что Фуст требовал от Гутенберга уплаты 2020 гульденов. Изобретатель признал, что долг его составлял лишь 800 гульденов. Решение суда в нотариальном акте изложено туманно. Из текста вовсе не следует, что суд удовлетворил требования заимодавца в полном размере. Если же это все же случилось, то Гутенберг, выплатив Фусту долг, оставался собственником и типографии и всего тиража 42-строчной Библии. Выплатив же Фусту лишь часть суммы, он, следуя своим показаниям на процессе, признавал, что типография является совместным предприятием. В этом случае оборудование и тираж 42-строчной Библии следовало поделить пополам.

Как в первом, так и во втором случае Гутенберг оставался собственником имущества, стоимость которого значительно превышала величину долга. Рудольф Тиль и Пауль Швенке еще в 30-х годах XX в., определяя стоимость 150 бумажных и 35 пергаменных экземпляров Библии в 6570 гульденов, утверждали, что большая часть этих денег перешла к Гутенбергу^[202]. К этому следует добавить по крайней мере 200 гульденов, полученных изобретателем в 1454–1455 гг. за печатание одной из кипрских индульгенций. Немалый доход он имел от распространения Донатов, календарей и других «рыночных» изданий, большинство из которых до нас не дошли.

Вспомним, что еще в Страсбурге, проводя самые первые опыты книгопечатания, Гутенберг получал большие суммы от учеников, которых он обучал различным прикладным искусствам. Вступая в товарищество, Дритцен и Хейльман заплатили изобретателю каждый по 80 гульденов. В дальнейшем, когда объем соглашения был расширен, каждый из них довел свой пай до 500 гульденов. Если так было в Страсбурге, то что же сказать про Майнц, когда изобретение Гутенберга было завершено и начало приносить обильные плоды? Ведь знание и умение оставались при мастере. Если он столь успешно реализовал их в Страсбурге, почему он не мог делать это и в Майнце?

Нет никакого сомнения, что в мастерской Гутенберга и после процесса 1455 г. было немало учеников. Приезжали они и из-за границы; вспомним Никола Жансона.

Сторонники традиционной версии о финансовом крахе Гутенберга в качестве доказательства приводят тот факт, что изобретатель, исправно выплачивавший долг Братству св. Фомы в Страсбурге, в 1457 г. неожиданно прекращает это делать. Записи о неуплате долга, сохранившиеся в расчетных книгах монастыря, были в 1841 г. обнаружены и частично опубликованы Шарлем Шмидтом ^[203]. 10 апреля 1461 г. Братство возбудило против Иоганна Гутенберга и его поручителя Мартина Брехтера иск в имперском суде в Роттвайле^[204], требуя ареста неплательщиков и конфискации их имущества. Суд, видимо, не согласился с этим, ибо записи о расходах на повторное возбуждение иска встречаются в книгах Братства вплоть до 1474 г.^[205]

Каждый год полагалось платить по 4 фунта динаров, или около 80 шиллингов (2 с небольшим гульдена). Долг был грошовым, Гутенберг конечно же мог уплатить его. Почему он не сделал этого и как избежал ареста? Ответить на эти вопросы пока невозможно.

21 июня 1457 г. Иоганн Гутенберг присутствовал в качестве свидетеля на составлении нотариального акта о том, что некий Петер Шлюсселъ из лежащего неподалеку от Майнца Боденгайма передал Генне Дилю свое имение с лугами и пашнями, поставив условием, чтобы Диль ежегодно передавал майнцскому монастырю св. Виктора 30 мальтеров пшеницы ^[206]. Мальтер — это мера объема сыпучих тел. В Кёльне в конце XV в. мальтер был равен 16 четвертям, или около 50 л. Составлял акт известный уже нам нотариус Ульрик Хельмаспергер. Тот факт, что Иоганн Гутенберг был привлечен в качестве свидетеля, говорит о его кредитоспособности и благополучии. Банкрота в свидетели не приглашали.

Другой довод сторонников версии о финансовом и моральном крахе Гутенберга: ни на одном из первопечатных изданий нет имени изобретателя. Первая точно датированная печатная книга — роскошная Псалтырь — увидела свет 15 августа 1457 г. В ее колофоне сказано, что она «совершена умением майнцского гражданина Иоганна Фуста и Петера Шеффера из Гернсгейма». Имя действительного изобретателя книгопечатания здесь не указано. Не обнаружим мы его ни в 42-строчной, ни в 36-строчной Библии, ни в многочисленных Донатах и календарях.

Некоторые исследователи считают, что тираж 42-строчной Библии был полностью отобран у Гутенберга Фустом. Так как основную работу над книгой выполнил Гутенберг, Фуст будто бы посовестился указывать на книге свое имя, а изобретателя называть не хотел. Что же касается мелких изданий, то Гутенберг и сам не желал подписывать их. Остается неясным, почему не указано имя типографа на таких объемных и представительных книгах, как 36-строчная Библия и «Католикон» 1460 г.

По мнению Н. В. Варбанец, «после колофона Псалтыри положение Гутенберга стало безвыходным: первое объявление об изобретении сделано, запоздалые притязания, если он не опирался на официальное засвидетельствование, вместо славы принесли бы ему репутацию самозванца» ^[207].

Рассуждать так — значит переносить в XV в. современные понятия о приоритете и об официальной регистрации изобретений. Между тем патентное право в самом первом приближении появляется лишь в XVI в. Шедевры рукописания большей частью были безымянными. Стремясь к тому, чтобы его издания ничем не отличались — по крайней мере в глазах массового потребителя — от рукописных книг, Гутенберг мог сознательно отказаться от идеи колофона и относиться к этой идее отрицательно. Важность атрибуции того или иного издания определенному типографу, очевидная для инкунабуловедов, для Гутенберга не имела никакой цены. Да и не только для Гутенберга! Вспомним, сколь большое количество изданий XV–XVI вв. является анонимным. Авторский приоритет в ту пору был не более чем фикцией. Альбрехт Дюрер, да и другие граверы свободно копировали сюжеты других мастеров, не опасаясь обвинения в плагиате. Издательские дома Шефферов и Ментелина-Шотта не думали о «репутации самозванца», объявляя своих родоначальников изобретателями книгопечатания.

Вопрос о приоритете и о праве собственности можно перенести и на шрифты. Историки книгопечатания делают далеко идущие выводы из факта принадлежности первопечатных шрифтов тому или иному типографу в последние годы жизни или сразу же после смерти изобретателя. Но ведь Гутенберг мог продать, подарить, уступить те или иные шрифты своим ученикам, оставаясь в то же самое время собственником комплекта пуансонов или матриц. Используя их, можно было в любой момент при сравнительно незначительных затратах изготовить новый комплект шрифта — точно такого же, какой был передан в другие руки.

Все это заставляет нас предположить, что и после процесса 1455 г. Гутенберг продолжал активную типографскую и издательскую деятельность. Если все же говорить о снижении активности, то это можно отнести разве на счет возраста изобретателя, по тем временам вполне солидного: ему было за шестьдесят.

О финансовой недееспособности или моральной подавленности, на наш взгляд, говорить не приходится.

После процесса 1455 г. в свет выходят многочисленные издания, набранные старейшим типографским шрифтом DK: так называемый «Турецкий календарь» на 1455 г., «Кровопускательный и слабительный календарь» на 1457 г., календарь «Цизианус» на 1457 г., «Турецкая булла» папы Каликста III 1456 г., список епархий католической церкви «Провинциале Романум» около 1456 г., Донаты… Этим же, но модифицированным шрифтом набрана знаменитая и очень редкая сейчас 36-строчная Библия.

Шрифт 42-строчной Библии Петер Шеффер стал широко употреблять лишь после смерти Иоганна Гутенберга. Это косвенно доказывает, что шрифт оставался в руках изобретателя. Известно большое количество Донатов, напечатанных этим шрифтом: 13 изданий 33-строчного Доната, 5 изданий 35-строчного, 9 изданий 26-строчного. Лишь в одном из них имеется подпись: «Петрус фон Гернсгейм в городе Майнце». О принадлежности Шефферу некоторых других свидетельствует использование в них инициалов из Псалтыри 1457 г. Большинство других могли быть напечатаны и Иоганном Гутенбергом.

Особую группу изданий составляют. «Католикон» 1460 г. и отпечатанные тем же шрифтом (или строками, отлитыми с тех же матриц) «Трактат» Матвея Краковского около 1460 г., «Трактат» Фомы Аквинского около 1460 г., индульгенции для монастыря Нойхаузен 1461–1462 гг. Мы склонны приписывать и эти издания Иоганну Гутенбергу.

В начале 60-х годов XV в. новое искусство — книгопечатание впервые было использовано в качестве оружия политической борьбы. Сила печатного слова в его оперативности и массовости. Проникающая всюду листовка делала свое дело лучше многочисленных агентов, агитировавших в пользу того или иного принципала на многолюдных площадях средневекового города.

18 июня 1459 г. архиепископом, а следовательно, и курфюрстом Майнца был избран Дитер фон Изенбург — человек, о котором шла молва защитника интересов немецкого духовенства против корыстолюбивых интересов римского папы. Влияние папской курии в ту пору в немецких государствах было сильным. Майнцский капитул избрал Дитера большинством всего лишь в один голос. За утверждение в должности следовало платить папе определенную мзду, причем немалую (20 650 гульденов). Дитер отказался сделать это.

20 августа 1461 г. папа Пий II выпускает буллу, которой объявляет избрание фон Изенбурга недействительным. Отстранение курфюрста было подтверждено и указом императора Фридриха III.

Дитер фон Изенбург. С гравюры 1696 г.

Новым курфюрстом провозгласили Адольфа фон Нассау, изворотливого и хитрого политика, убежденного сторонника римской курии. Дитер фон Изенбург отказался подчиниться. Дело дошло до вооруженной борьбы между низложенным курфюрстом и его удачливым соперником, получившей название «архиепископской войны». Серьезным козырем в политической игре был вольный город Майнц, который с 1244 г. пользовался самоуправлением и подчинялся непосредственно императору.

Большинство горожан симпатизировало Дитеру фон Изенбургу. Между тем верхушка патрициата, и прежде всего три городских бургомистра (в том числе и Якоб Фуст, брат Иоганна), поддерживала Адольфа фон Нассау. Среди 26 членов магистрата лишь пять были безусловными сторонниками Дитера. Активно агитировал в пользу фон Изенбурга доктор канонического права, воспитанник Кёльнского и Болонского университетов Конрад Хумери, близкий друг Иоганна Гутенберга. Под давлением цехов магистрат Майнца вынужден был заключить с Дитером соглашение о совместной обороне города. Адольф принял это как открытый вызов.

В ночь с 28 на 29 октября 1462 г. войска Адольфа фон Нассау ворвались в Майнц и после 10 часов кровопролитных уличных боев подавили сопротивление защитников города. Это была тяжелая ночь. Около 400 горожан пали на поле брани. Солдаты врывались в дома, убивали женщин и детей. Около 150 домов были подожжены и сгорели дотла. Солдаты ограбили лавки патрициев на городском рынке. Награбленные драгоценности, серебряную посуду на сумму 46 000 кельнских марок, деньги (в количестве 11 595 гульденов) свезли на соборную площадь и разделили между солдатней. Пострадали и монастыри: из них выгнали монахов и устроили там конюшни. 30 октября Адольф фон Нассау собрал оставшихся в живых 800 мужчин и объявил им свою волю — они должны немедленно покинуть город ^[208]. Исключение было сделано лишь для пекарей и некоторых других ремесленников.

Адольф фон Нассау. С гравюры 1696 г.

В эти страшные октябрьские дни были разрушены и рбе майнцские типографий. Подмастерья из них разбрелись по свету, основывая типографии в разных городах Европы.

Среди источников, рассказывающих об «архиепископской войне» 1461–1463 гг., привлекает внимание «Майнцская хроника», известная в списке XVII в. В ней имеется следующее сообщение: «Тогда приказал Дитер фон Изенбург выпустить открытое письмо, в котором он объявлял свое отстранение незаконным. И много экземпляров письма было напечатано первым типографом Майнца Иоганном Гутенбергом, и их развешивали здесь и там в городах» ^[209].

Сохранились две листовки Дитера фон Изенбурга. Одна из них — манифест против Адольфа фон Нассау, датированный 30 марта 1462 г., вторая — послание Дитера к папе Пию II. Известны и листовки, которые распространял Адольф — четыре папских послания и императорский указ об отстранении Дитера от власти.

Сложность состоит в том, что листовки обоих противников напечатаны одним и тем же шрифтом, который принадлежал типографии Фуста и Шеффера и впервые был использован в 1459 г. для печатания трактата Гильельмо Дуранти (ум. 1296) «Rationale divinorum officiorum». Шрифт обычно называют дурандусом. Лишь текст одной из листовок набран другим шрифтом — тем, которым воспроизведена Библия 1462 г., также вышедшая из типографии Фуста и Шеффера.

Получается так, что Шеффер, движимый одними лишь коммерческими интересами, чуть ли не одновременно печатал листовки для обоих противников.

Пытаясь согласовать эти факты с сообщением «Майнцской хроники», некоторые исследователи предполагают, что шрифты для листовок были приобретены сторонником Дитера фон Изенбурга в типографии Фуста и Шеффера и что этими шрифтами впоследствии печатал Иоганн Гутенберг. Таким сторонником считают уже известного нам Конрада Хумери — сына майнцского патриция, убежденного противника патрициата и одного из руководителей движения цехов. Он получил прекрасное образование, штудировал богословие в Кельнском университете, а 20 ноября 1432 г. был удостоен Болонским университетом ученой степени доктора канонического права. Хумери был предан Дитеру фон Изенбургу душой и телом. Он выступал в его пользу перед майнцским капитулом, ездил во Франкфурт для переговоров с папским легатом, публично агитировал в пользу низложенного курфюрста с церковной кафедры.

Сохранилась расписка доктора Конрада Хумери от 26 февраля 1468 г., свидетельствующая о возвращении ему после смерти Гутенберга некоторого количества шрифта и типографского оборудования, принадлежавшего ему лично. Расписку обнаружил и опубликовал еще в 1727 г. Георг Христиан Иоаннис^[210]. Быть может, это тот шрифт, которым набраны листовки. Остается неясным, почему Гутенберг не мог или не хотел использовать шрифты, находившиеся в его распоряжении. Быть может, из осторожности, а может, и специально, как сказали бы сейчас, для дезинформации. В этом была особая пикантность — напечатать листовки Дитера тем же шрифтом, что и листовки его противника. Для последнего, если учитывать политические симпатии Якоба Фуста, работал по всей вероятности Петер Шеффер.

Так или иначе, но можно признать закономерным предположение о том, что Хумери, близко знавший Гутенберга, побудил его напечатать листовки в защиту Дитера фон Изенбурга.

После кровавой ночи 29 октября 1462 г. Конрад Хумери, нотариус Ульрик Хельмаспергер и многие другие горожане, поддерживавшие Дитера, были изгнаны из Майнца. Имени Иоганна Гутенберга в списке изгнанных нет. Но известно, что дом «Цум Гутенберг» был конфискован и передан одному из сторонников Адольфа фон Нассау. Пострадали и многие родственники изобретателя. Семья Клауса Витцтума, женившегося на сестре Гутенберга Эльзе, лишилась дома «Цум Витцтум», мельницы и виноградников, и Иоганн Хумбрехт, муж племянницы изобретателя Эльзы Витцтум, дочери Клауса, потерял все свое имущество.

Нет никакого сомнения в том, что Иоганн Гутенберг, если он был в ту пору в Майнце, после захвата города войсками Адольфа фон Нассау покинул родину. Не исключено, что изобретатель оставил Майнц еще в 1458–1459 гг.

Некоторые исследователи, и прежде всего Фердинанд Гельднер, считают, что 36-строчная Библия была напечатана в Бамберге, городе в Верхней Франконии, недалеко от Нюрнберга, стародавней столице епископов ^[211]. Многие сохранившиеся экземпляры 36-строчной Библии связаны с Бамбергом. Некоторые указания на этот город дает филигранологическое исследование бумаги второй (после 42-строчной) первопечатной Библии. Инициатором издания Гельднер считает бамбергского епископа Георга I. Оценивая доводы «за» и «против» этой гипотезы, следует припомнить и тот факт, что шрифт 36-строчной Библии остался в Бамберге и начиная с 1461 г. использовался работавшим здесь типографом Альбрехтом Пфистером.

Возвращение Гутенберга в Майнц стало возможным после того, как Дитер фон Изенбург и Адольф фон Нассау заключили перемирие; произошло это 18 октября 1463 г. Адольф, стремившийся вновь превратить Майнц в цветущий город, разрешает горожанам вернуться домой. Кроме того, он предпринимает шаги, чтобы привлечь на свою сторону наиболее влиятельных бюргеров. Решением курфюрста Конраду Хумери были возвращены дом и все конфискованное ранее имущество. Несколько позднее, в феврале 1471 г., Адольф фон Нассау приказал даже оплатить долги в сумме 800 гульденов, сделанные Хумери в бытность его на службе у Дитера фон Изенбурга.

Был отмечен и Иоганн Гутенберг.

Еще Георг Христиан Иоаннис в начале XVIII в. обнаружил в городском архиве Вюрцбурга «Книгу указов канцелярии майнцских курфюрстов», на 172-м листе которой была запись от 17 января 1465 г., начинавшаяся так: «Мы, Адольф и т. д., извещаем всех публично этим письмом, что, принимая во внимание преданную службу, оказанную нам и нашему двору нашим любимым и верным Иоганном Гутенбергом, заботясь о его будущем и желая оказать ему особую милость, мы решили сделать его членом нашей свиты и придворным… С тем, чтобы он мог исполнять эту службу, мы приказываем каждый год, когда мы даем нашим дворянам придворную одежду, давать такую одежду и ему, и ежегодно предоставлять ему двадцать мальтеров зерна и два фудера вина для его собственных нужд, с условием, чтобы он не продавал и не дарил это…»^[212].

Из указа Адольфа фон Нассау явствует, что в феврале 1471 г. Гутенберг жил в Майнце. Курфюрст освободил изобретателя от всех городских повинностей. Все привилегии были даны ему пожизненно. 20 мальтеров, или 320 четвертей, зерна вполне хватало, чтобы прокормиться самому типографу и насытить домашнюю челядь. Ему полагалось два фудера вина — это около 2000 литров. В молодые годы в Страсбурге Гутенберг (конечно не один, а вместе со своими домочадцами) потреблял вина меньше.

Резиденция Адольфа фон Нассау находилась в Эльтвилле. Но так как курфюрст освободил Гутенберга от несения придворной службы, изобретатель мог оставаться в Майнце. Некоторые исследователи, однако, считают, что последние годы жизни Гутенберг провел в Эльтвилле. В этом городе оказались матрицы шрифта «Католикона» 1460 г. Используя их, братья Генрих и Николай Бехтермюнце отлили шрифт на другой кегель и в 1467–1469 гг. напечатали латинонемецкий словарь. У Бехтермюнце имелся и шрифт одной из кипрских индульгенций^[213]. Братья Бехтермюнце были в родстве с Гутенбергом. Передать им шрифты или матрицы он мог и не переезжая в Эльтвилль.

Есть источник, который прямо указывает, что в 1467–1468 гг. Иоганн Гутенберг жил в Майнце. Это «Книга братства св. Виктора», на страницах которой Гутенберг упомянут в числе членов братства^[214]. Книга находится в Государственном архиве в Дармштадте. Но запись о Гутенберге вырезана; с ней можно познакомиться в Гутенберговском музее в Майнце. Некоторые исследователи утверждали, что запись фальсифицирована Ф. Бодманом, который вырезал подлинный текст и подменил его^[215].