Первые Донаты

Среди самых первый произведений типографского станка Иоганна Гутенберга, а мы верим, что именно он печатал «Сивиллину книгу», немало Донатов. Так называют учебники латинской этимологии, автором которых считают римского грамматика Элия Доната, составителя комментариев к Теренцию и Виргилию, жившего в середине IV в. О его жизни и деятельности известно лишь то, что сообщает раннехристианский писатель Иероним Стридонский (330–419): «В Риме почитаются знаменитыми ритор Викторин и грамматик Донат»^[239]. Иероним считал Доната своим учителем.

Сочинение Доната «Ars grammaticae» состоит из двух частей: учебника «Ars minor» для начинающих и пособия «Ars maior» для более подготовленных читателей. Первая часть представляет собой рассказ о восьми частях речи, составленный в форме вопросов и ответов. В средние века к первоначальным 20 главам «Ars minor» было прибавлено еще 17. В таком виде учебник Доната получил широкое распространение. Само это слово «Донат» стало нарицательным.

При большом спросе на Донаты Гутенберг и другие типографы охотно печатали их. Все первопечатные учебники редки, ибо их зачитывали до дыр. О различных изданиях Донатов можно судить лишь по небольшим фрагментам, которые неутомимые инкунабуловеды разыскали в подклейках переплетов старых книг.

Гутенберг один и совместно с учениками неоднократно печатал Донаты. Издания различают по числу строк на полосе. В шрифте DK известны 26-, 27-, 28- и 30-строчные Донаты. Каждое из этих изданий существует в сравнительно большом количестве вариантов. К 1938 г. в «Сводном каталоге инкунабулой» было зарегистрировано 24 издания Доната в шрифте DK[240]. За прошедшие с того времени 40 лет это число значительно увеличилось.

Чаще других встречается 27-строчпый Донат, который считают древнейшим. Он известен ученым по крайней мере в 14 изданиях. Самое старое из них было найдено в Дармштадтской библиотеке Адольфом Шмидтом^[241]. Исследователь извлек фрагменты листов 6 и 9 из переплета книги, напечатанной в 1489 г. в Базеле. Отметим попутно, что в 27-строчном Донате по подсчетам ученых должно быть чаще всего 14 листов, или 28 страниц. Ёсть, правда, и исключение — 13-листные Донаты, представленные фрагментами берлинской и московской библиотек.

По состоянию шрифта дармштадтский Донат близок к «Сивиллиной книге». Ранее его датировали 1445–1446 гг. и считали, что он, возможно, напечатан еще в Страсбурге (а может быть, и в Базеле, куда некоторые исследователи отправляли Гутенберга). Сторонники гипотезы о неведомом мастере, работавшем независимо от Гутенберга шрифтом DK, в недавнее время передвинули датировку на время после 1457 г. Мы в данном случае согласны с мнением Н. П. Киселева: «Несмотря на выдвигавшиеся сомнения, наиболее вероятным кажется то, что древнейшие Донаты напечатаны первым в истории типографской техники шрифтом самим Гутенбергом» ^[242].

Вторым по древности 27-строчным Донатом историки называют тот, фрагменты которого (л. 4, 8, 9 и небольшие обрывки л. 5) были обнаружены в переплетах страсбургских изданий 1485 и 1488 гг., принадлежавших библиотеке гимназии в Хайлигенштадте, а впоследствии переданных в Королевскую библиотеку в Берлине^[243]. Размеры фрагментов 135?282 и 226?278 мм, ширина строк от 160 до 167 мм, что значительно больше, чем во всех других Донатах. Хайлигенштадтский Донат датировали 1446 г.

Видимо в том же году был отпечатан еще один Донат, фрагменты (л. 5 и 10) которого обнаружил Франц Иозеф Бодман еще в 1800 г. в переплете старинной счетной книги Майнца. В дальнейшем фрагменты попали к книговеду и естествоиспытателю Готтхельфу Фишеру фон Вальдгейму (о нем будет рассказано ниже), который в 1803 г. подарил их Парижской национальной библиотеке ^[244], где они хранятся по сей день. На одном из листков имеется запись: «Heydensheim 1451», а на другом — запись, датированная 1492 г. Надписи выполнены почерком XV в., но уже Г. Цедлер считал, что они фальсифицированы Бодманом ^[245]. (О проделках майнцского профессора по этой части уже говорилось.)

К парижскому фрагменту очень близок московский, описанный в 1961 г. Николаем Петровичем Киселевым. И все же это, видимо, другое издание, ибо, как утверждал Киселев, «количество строк текста между последней строкой московского фрагмента и первой строкой парижского делает неправдоподобной их принадлежность к одному изданию» ^[246].

Попал фрагмент в Москву не совсем обычным путем. Готтхельф Фишер фон Вальдгейм (1771–1853), о котором уже упоминалось в связи с парижским Донатом, в 1798–1804 гг. жил в Майнце, где активно занимался проблемами ранней истории книгопечатания. Он издал несколько книг и среди них «Описание некоторых типографских редкостей совокупно с сообщениями об изобретении искусства книгопечатания» (Вып. 1–6. Майнц, 1800 — Нюрнберг, 1804) и «Эссе о типографских памятниках Иоганна Гутенберга из Майнца, изобретателя книгопечатания» (Майнц, 1802) ^[247]. В первой из них описан парижский Донат.

Фишер был библиофилом. Пребывание в Майнце позволило ему составить неплохую коллекцию ранних памятников печатного дела. Часть собрания он подарил Парижской национальной библиотеке. В 1804 г. профессор из Майнца получил приглашение Московского университета и вскоре принял его. В Москве он прожил почти 50 лет, преподавал, стал основателем Московского общества испытателей природы, существующего по сей день. Григорий Иванович (так звали его в России) привез в Москву многие старопечатные уникумы. Некоторые из них он подарил Алексею Кирилловичу Разумовскому (1748–1822) — первому президенту Общества испытателей природы и страстному книголюбу. Другие поступили в научную библиотеку Московского университета, долгое время лежали здесь никому не известные и лишь в 30-х годах XX в. были описаны Н. П. Киселевым. Вынужденный не по своей воле покинуть Москву, Н. П. Киселев поведал миру о своих находках лишь в 1961 г.

Среди них и 27-строчный Донат в шрифте DK. Это — листок пергамена размером 230?160 мм, содержащий второй лист издания. Ряд признаков свидетельствует о том, что этот Донат напечатан ранее «Астрономического календаря». В нем, например, отсутствуют знаки препинания, которые в календаре уже есть. Н. П. Киселев датировал московский Донат 1447 г. и утверждал, что это «древнейшее произведение печати, из числа имеющихся в библиотеках Союза Советских Социалистических Республик» ^[248].

Но прервем рассмотрение изданий в шрифте DK и познакомимся с книгой, которая также претендовала на то, чтобы считаться первым произведением станка Иоганна Гутенберга.

Московский фрагмент 27-строчного Доната

«Миссал специальный». «Спор о Миссале специальном» — так называлась статья Фридриха Адольфа Шмидта-Кюнземюллера, одного из крупнейших гутенберговедов нового времени^[249]. Пожалуй, ни об одном издании инкунабульного периода не дискутировали столь ожесточенно и непримиримо, как об этом «Миссале». В списке авторов статей, ему посвященных, — широко известные имена Конрада Хеблера и Готтфрида Цедлера, Исака Колийна и Пауля Швенке, Фердинанда Гельднера и Северина Кррстена^[250].

Книга была найдена художником-шрифтовиком Отто Хуппом (1859–1949) в одном из мюнхенских антиквариатов в 1880 г.^[251] Она была напечатана крупным готическим шрифтом, примененным в 1457 г. заимодавцем Гутенберга Иоганном Фустом и учеником изобретателя Петером Шеффером для набора знаменитой Псалтыри 1457 г. В соответствии с гипотезой Г. Цедлера, шрифт был изготовлен Гутенбергом и предназначался для набора канонов неосуществленного Большого Миссала. В экземпляре, найденном Хуппом, было 176 листов. Не хватало, как установили впоследствии, 16 листов.

Особенность «Миссала специального» по сравнению с большинством первопечатных изданий состоит в том, что он отпечатан в две краски — черную и красную. Качество печати плохое. Шрифт, который в Псалтыри 1457 г. стал образцовым в своей законченности и высокохудожественности, отлит неряшливо.

Таковы исходные предпосылки, позволившие О. Хуппу объявить «Миссал специальный» старейшей печатной книгой и приписать ее Иоганну Гутенбергу.

Экземпляр, обнаруженный О. Хуппом, недолго оставался единственным (в настоящее время он находится в Государственной библиотеке Баварии в Мюнхене). Вскоре в Швейцарии нашлись и другие. Один из Миссалов был найден в 1915 г. в библиотеке капуцинского монастыря Ромонт неподалеку от Фрайбурга. Другой посчастливилось отыскать шведскому книговеду Исаку Колийну в 1925 г. в Центральной библиотеке Цюриха^[252]. Последний экземпляр оказался полным — в нем сохранились все 192 листа. Четвертый экземпляр «Миссала специального» обнаружили сравнительно недавно в Городской библиотеке Аугсбурга; его ввел в научный оборот в 1962 г. Пауль Гайсслер ^[253].

Были обнаружены и фрагменты «Миссала специального». Некоторые из них нашли в переплете базельского издания 1487 г.

Размеры полосы набора «Миссала специального» 212?132 мм. На каждой странице размещено по 18 строк. В рукописных и печатных Миссалах перед так называемым Canon missae, текст которого един для всех епархий, обычно изображают распятие с предстоящими — богоматерью и апостолом Иоанном. Соответствующее изображение нашлось в экземпляре из Ромонта. Оно воспроизведено в технике гравюры на дереве. Гравюра размером 187?98 мм наклеена на пустую страницу перед канонами. Исследователи датировали эту гравюру временем между 1430 и 1450 гг.

Выводы Хуппа о раннем происхождении «Миссала специального» вроде бы подтвердили изыскания ученых-теологов. Французский аббат Эжен Миссе, ознакомившись с текстом, установил, что киига предназначалась для использования в констанцской диоцезии и в близлежащих приходах^[254]. Мессы для праздников «Transfiguratio Christi» и «Praesentatio Beatae Mariae Virginis», установленных в 1457 и в 1468 гг., в «Миссале» отсутствовали. Отсюда Э. Миссе сделал вывод, что издание вышло в свет до 1457 г.

Любопытно, что в экземпляре из Ромонта текст мессы для праздника «Praesentatio…», установленного майнцским архиепископом Адольфом фон Нассау 30 августа 1468 г. для всего архиепископства, в которое входила и констанцская диоцезия, вписан от руки. За книгой даже утвердилось название «Миссал Констанцский», хотя критики Миссе, а таких было немало, указывали, что ни один из святых, почитаемых в Констанце, городе на берегу Боденского озера, в «Миссале специальном» не упомянут.

Уже в начале XX в. были предприняты попытки датировать издание с помощью водяных знаков. Работу эту предпринял не кто иной, как Шарль Брике — составитель прославленного каталога филиграней^[255]. В экземпляре, обнаруженном Хуппом, была найдена бумага четырех сортов, которую Брике датировал 1440–1450 гг. Среди филиграней — «голова быка с крестом между рогами» в трех различных вариантах; такая бумага изготовлялась и в Базеле.

В 1954 г. экземпляр «Миссала», найденный в Ромонте, был куплен (за 100 тыс. долларов) для библиотеки Пирпонта Моргана в Нью-Йорке. Человек, который был связан с этой покупкой, — Курт Фердинанд Бюлер — всячески рекламировал древность издания. Он опубликовал на страницах американских и английских журналов серию статей, в которых поддерживал версию О. Хуппа о «первой печатной книге» ^[256].

Дискуссия вокруг «Миссала специального», которая было утихла, разгорелась с новой силой. Дело приобрело неожиданный оборот, когда швейцарский ученый Лрпольд Пфистер, опираясь опять-таки на литургические тонкости, заявил, что «Миссал» связан с базельской обрядностью, да и напечатан не в Майнце, а в Базеле в период между 1444 и 1448 гг. самим Иоганном Гутенбергом^[257]. Эту версию одно время был готов принять сам патриарх гутенберговедения Алоиз Руппель, давний патриот Майнца, хотя утверждения Пфистера отнимали у этого прирейнского города приоритет в основании первой типографии ^[258]. Пребывание Гутенберга в Базеле связывали со знаменитым Базельским церковным собором, который проходил с 1431 по 1449 г. Как уже отмечалось, о поездке Гутенберга в Базель и о связях с находившимся там Николаем Кузанским недавно писал Альберт Капр. Поддерживал версию и Ф. А. Шмидт-Кюнземюллер, который, однако, утверждал, что первая книга была отпечатана в Базеле столь небольшим тиражом, что ее выход в свет остался незамеченным^[259]. Массовое же книгопечатание началось в Майнце.

Когда позиции сторонников раннего происхождения «Миссала специального», который теперь именовали «Миссалом Базельским», были, казалось, особенно сильны, появилась серия новых работ, буквально поставивших вопрос с головы на ноги.

Американский исследователь Алан Стивенсон провел комплексное исследование бумаги сначала ромонтского, а затем и всех других сохранившихся экземпляров. При этом он разработал новую методику изучения филиграней, в основу которой положены наблюдения над местом прикрепления филиграней к сетке для отлива листа. Стивенсон установил, что совершенно аналогичные водяные знаки встречаются в «Миссале специальном» и в издании, напечатанном типографом Георгом Рейсером в 1473–1474 гг. Статья, рассказывающая об этом, была опубликована в 1962 г. в «Гутенберговском ежегоднике» ^[260].

В том же самом томе читатель мог познакомиться со статьей Пауля Гайсслера, рассказывающей о находке в Аугсбурге четвертого экземпляра «Миссала». Гайсслер обратил внимание, что переплет аугсбургского экземпляра (сохранилась лишь верхняя крышка его) близок по технике исполнения и штампам, использованным для его украшения, к переплетам изданий, выходивших с 1470 по 1489 г. Хотя книга могла быть переплетена значительно позднее своего выхода в свет, как оно обычно и бывает, вывод Гайсслера однозначен: «Миссал специальный» напечатан скорее в 1470–1475 гг., чем в 1465–1468 гг., а тем более в 1445–1450 гг., а следовательно, не Гутенбергом^[261].

Миссал специальный

Между тем А. Стивенсон, продолжая поиски, нашел ряд других изданий с теми же водяными знаками, что и в «Миссале». Большинство из них было напечатано в 1473 г. В монографии, посвященной «Миссалу специальному» и опубликованной в Лондоне в 1967 г., Стивенсон не ограничился анализом филиграней, но рассмотрел проблему во всем обилии связей и аспектов^[262]. Вывод его таков: «Миссал» напечатан уже после смерти Иоганна Гутенберга — в 1473 г., скорее всего, в Базеле и, возможно, Иоганном Кохом из Фельдкирха.

С выводом этим согласились многие гутенберговеды^[263]. Спор о «Миссале», однако, продолжается. К. Ф. Бюлер пытается отстаивать раннее происхождение издания, опровергая доводы Стивенсона главным образом на материале анализа литургических особенностей текста. «Несмотря на внешнюю стройность, выводы (о позднем происхождении „Миссала“. — Е. Н.) преждевременны, — утверждает Н. В. Варбанец. — В таких случаях любая датированная находка может опрокинуть все выводы, с чем и археографам и книговедам нередко приходится сталкиваться»^[264].