11. Ноябрь «Выпал снег, под ногами слякоть, а вокруг мучительная темнота…»

Все стремительно переменилось. Потемнело, холодный ветер сорвал с деревьев последние осенние листья, и огромные ледяные капли неожиданно посыпались с неба. Мир за окном внезапно стал зловещим: открывая входную дверь, ты сразу вступал в настоящую битву с погодой.

Казалось, всю страну безжалостно швырнули в новое время года. Нам впервые предстояло пережить северную зиму, и это испытание не для слабых духом и телом. На улице стояли холода. В такой жгучий мороз лоб замерзает и разглаживается без инъекций ботокса, а глаза приходится прищуривать, чтобы хоть как-то защититься от стужи. Возвращаясь домой из супермаркета, я гадала, не сломался ли в машине термометр, поскольку стрелка его отчаянно клонилась влево и начинала переваливать за отметку «минус двадцать». Я постучала по стеклу (надежный способ оживить любую механику, с ним может соперничать только «ударить как следует» и «выключить, а потом включить снова»). Однако стрелка не сдвинулась.

Подъезжая к порту, я увидела детей, – в своих пухлых стеганых комбинезонах они напоминали воздушные шарики. Ребята осторожно выходили на понтон и устремлялись в море! Один из мальчиков отошел от берега на добрых двадцать метров и махал нам рукой практически с середины фьорда. Я не могла поверить собственным глазам. Неужели я стала свидетелем второго пришествия? Может, передо мной юный мессия в комбинезоне Adidas? Взглянув на хмурую, неспокойную поверхность моря, я поняла, что оно по какой-то причине не замерзло. Разве такое возможно? Ведь чертовски холодно!

Мы больше не в Канзасе, Тотошка! Мне ужасно захотелось вернуться в уютный зимний лондонский смог, и тут, словно отвечая на мои мысли, по датскому радио зазвучала песня Билли Айдола “Hot in the City” («Жара в городе»).

– Нет, они просто издеваются, – пожаловалась я в пустоту. Прямо передо мной двигался снегоуборщик, и я старалась не угодить под его гусеницы. Утром, пока трактор не расчистил дороги, я не могла выехать из дома. Мой красный помидорчик оказался не приспособлен к тарану полуметрового слоя снега, несмотря на свои зимние шины. К счастью, у меня нашлись неотложные дела, поскольку все граждане Дании по закону обязаны расчищать снег перед своим домом, дабы никто не поскользнулся.

Дружелюбная Соседка любезно сообщила нам об этом, прежде чем укатить в Копенгаген, чтобы переждать там скверную погоду. Вообще-то она попросила нас расчищать снег и перед ее домом. Датчане должны расчищать тротуар на всю ширину своего жилища, чтобы снега на нем не было с семи утра до десяти вечера (по воскресеньям можно поваляться в постели и приступить к уборке снега только в восемь утра). Этот гражданский долг не подвергался сомнению, а в газетах регулярно печатали фотографии, на которых министры усердно расчищали тротуары перед своими домами. Если снег убирают даже те, кто управляет страной, то у остальных не остается никаких отговорок. Я чистила дорожку перед нашим домом. Щеки у меня горели, из носа текло. Пес изо всех сил старался мне помочь, пытаясь слопать весь снег, который я раскидывала лопатой, и сам был весь в снегу. Лего-Мен занимался тротуаром перед домом Дружелюбной Соседки. Но едва мы закончили трудиться, как снова все покрылось белым одеялом.

К тому моменту, когда я добралась до дома, уже стемнело. Через какое-то время мне удалось наконец согреться. Я подошла к окну и минут пять вглядывалась в кромешный мрак, стараясь понять, действительно ли уже наступил вечер.

– Ну что, собака, наверное, обедать пора?..

Пес кивнул, пустил слюни и принялся скакать вокруг меня, слегка поскуливая и энергично виляя хвостом, словно пытаясь окончательно запорошить мне глаза шерстью. Что за странное создание!

Придя к выводу, что неплохо было бы заодно и поужинать, я открыла дверцу холодильника и уставилась на припасы в поисках вдохновения, а потом достала сырую курицу. Держа в руках холодную розовую тушку, я в замешательстве разглядывала кнопки управления датской микроволновки. Тут вернулся Лего-Мен.

– Что делаешь? – поинтересовался он прямо с порога. (Не стоит его винить, он ведь рос без телевизора и смотрел мало американских ситкомов, а иначе он бы знал, что в порядочной семье муж приветствует жену по-другому: «Дорогая, я дома! Как прошел день?»)

– И тебе «здравствуй». Я готовлю ужин.

– Сейчас?

– Да.

– А ты знаешь, что еще только четыре часа?

– В самом деле? – На часы-то я и не посмотрела!

Птица отправилась обратно в холодильник, а мы решили выгулять собаку – не самая простая задача, когда пес черный, небо темное, а вокруг ни уличных фонарей, ни протоптанных тропинок.

Добавьте к этому еще и изменившийся в результате восьмимесячной беременности центр тяжести, опасный лед под ногами и полную разъединенность со ступнями, которых я не видела уже несколько недель. А тут еще пес, которому не терпится от легкой активности перейти к экстремальному спорту.

Один неверный шаг – и я лечу в кустарник/грязь/песок или в собачьи экскременты, оставшиеся после выгула других собак. Фонарики не особенно помогают в кромешной темноте, поэтому большую часть времени мы просто водили ими по сторонам, изображая агентов Малдера и Скалли из «Секретных материалов», или приставляли их к подбородкам, изображая привидение.

Соседей нигде не было видно (мы заранее в этом убедились, прежде чем начать забавляться фонариками). Легионы пенсионеров, которые летом подстригали розовые кусты и ходили за пивом в носках и сандалиях, разъехались по домам, предварительно наведя идеальный порядок на своих участках. Целыми днями они загружали опавшую листву в прицепы и куда-то ее увозили, во всяком случае, нам так казалось. Но сейчас нам не встретилось ни единой души. Волшебным образом мы очутились в городе-призраке.

У пса возникли проблемы: когда он писал, жидкость замерзала прямо на лету. Едва мы вернулись домой, пес занял свое место на лежанке, решив, что пора спать. Заметив такое необычное поведение, я попыталась позвать пса на кухню, но, сделав несколько шагов, он свалился прямо в коридоре и громко захрапел.

– Как ты думаешь, с собакой все в порядке? – спросила я.

– Конечно. А почему ты спрашиваешь?

– Он как-то странно ведет себя в последнее время. – Я на минуту задумалась и добавила: – А собаки страдают сезонным аффективным расстройством[73]?

– Страдают ли собаки аффективным расстройством?

Мы с мужем ничего не знали об этом, поэтому мне пришлось обратиться к Google. На запрос: «Страдают ли собаки САР?» я получила 1 020 000 результатов.

Первая ссылка была на собачьего психолога Стэнли Корена из университета Британской Колумбии. По его мнению, 40 процентов собаковладельцев в зимний период отмечают перемены в настроении своих любимцев, что связано с изменением уровня мелатонина и серотонина.

– Нехватка мелатонина вызывает апатию, а серотонин влияет на аппетит и настроение, – сообщила я Лего-Мену. – Здесь говорится, что для выработки серотонина нужен солнечный свет… или «прозак»[74].

– Мы не будем давать собаке «прозак».

Я пожала плечами, словно говоря: «Ну и ладно, это твоя собака…»

– Похоже, остальная Дания не торопится принимать таблетки счастья, чтобы пережить зиму, – пробормотала я, а потом прочла: – «Зимой собаки больше спят и больше едят». Слушай, может, он утешится едой? Давай поднимем ему настроение…

– О господи…

– Вчера он принес домой половину пиццы, а еще он начал есть желуди…

– Собаки едят желуди? Мне казалось, желуди ел только Пятачок из «Винни-Пуха»?

Поскольку у меня не было в этом уверенности, я кликнула на другую ссылку.

– «Собаки с САР иногда страдают от депрессии и социального отчуждения», – прочла я.

– Социального отчуждения? Это же собака! Я имею в виду, разве пес не пытается обнюхать столько же собачьих задов, сколько и обычно?

Я задумалась:

– Вчера он не обратил никакого внимания на восточноевропейскую овчарку…

– Ну, значит, он уже превратился в собачьего отшельника!

Стараясь не обращать внимания на подколки мужа, я читала дальше:

– Все эти явления связаны с дефицитом солнечного света, которого зимой в Скандинавии хронически не хватает.

– Там так сказано?

– Я перефразирую. На сайте говорится, что во Флориде, где всегда солнечно, САР встречается лишь у двух процентов животных.

Мне представились жизнерадостные, виляющие хвостами собаки с платочками на шее и в шапочках с надписью «Я люблю Орландо». Тут появился пес и, усевшись у моих ног, взглянул на меня из-под длинных коровьих ресниц. В его взгляде читалось: «Вы, случайно, не собираетесь съездить в “Диснейленд”?»

– К счастью, здесь есть несколько советов относительно того, как помочь собаке пережить зимнюю тоску.

– О господи, жду не дождусь услышать.

В словах мужа звучал нескрываемый сарказм, но я все же продолжила комментировать:

– Уходя, мы должны оставлять включенным свет и радио тоже.

– Наш пес не говорит по-датски.

Поразмыслив, мы нашли в Интернете английскую радиостанцию, а потом задумались, что ему больше понравится – BBC «Радио-2» или разговорная станция «Радио-4». Я склонялась к музыкальной станции «Радио-2», но Лего-Мен выдвинул против нее серьезный аргумент. В результате небольших дебатов мы решили остановиться на «Радио-4». Оставляя собаку в одиночестве, мы будем включать радио. За решение столь сложной проблемы мы вознаградили себя чашкой чая с печеньем, а потом еще и датской булочкой, которая завалялась в холодильнике, и хлопьями (коробка весьма кстати оказалась открытой). Затем я снова взглянула на список симптомов САР: «Повышенный аппетит, избирательность в пище…»

– А ты не думаешь, – робко спросила я, – что у нас тоже сезонное аффективное расстройство?

Лего-Мен не услышал меня: засунув голову в холодильник, он внимательно изучал полочку, где лежал сыр.

– Я говорю, может, у нас тоже сезонное аффективное расстройство?

Муж закрыл дверцу холодильника, набив рот «чеддером».

– Чта-а-а?

– Вчера мы легли спать в восемь вечера. А еще, вместо того чтобы сходить в гости и выпить, уселись смотреть «Оранжевый – хит сезона». (Если кто не знает – это американский сериал о женской тюрьме.)

– Этот ситком нужно смотреть обязательно, – невнятно запротестовал муж с набитым ртом, – не случайно он называется «хит сезона». Мы не можем этому противиться.

– Может, ты прав, но у нас явно проявляются некоторые симптомы САР.

Однако чем дальше я читала, тем больше убеждалась в наличии полного набора симптомов: апатия, социальное отчуждение, синдром хронической усталости, зависимость от сыра и телевизора (два последних симптома были выражены гораздо сильнее, чем об этом писали в научных журналах).

Выяснилось, что в Скандинавии практически идеальные условия для развития САР. Наиболее острые формы недуга наблюдаются у финнов, но и датчане зимой тоже чувствуют себя неважно. Исследование, недавно проведенное датским министерством климата и энергетики, показало, что в ноябре суммарная продолжительность солнечного света составляет всего 44 часа, или чуть больше 10 часов в неделю, или менее полутора часов в день! Мы живем без солнечного света! Практически в Мордоре! Неудивительно, что меня так тянет на углеводы и постоянно хочется попить чаю с чем-нибудь вкусненьким. Я отправила сообщение Хелене с вопросом, нормально ли это, а она прислала мне смайлик – я ведь уже говорила, что датчане обожают смайлики.

– Нет, серьезно, – написала я в ответ.

– Конечно! Это совершенно нормально. Все это чувствуют. Тебе нужно просто смириться с тем, что ты будешь отвратно себя чувствовать, когда станет совсем темно. Мы называем это зимней депрессией!

Отлично: от аффективного расстройства мы докатились до депрессии. Хелена прислала новое сообщение с намеком на тонкий датский юмор, который я начала понимать и ценить: «В это время года многие кончают самоубийством. Постарайся не доконать себя!»

На следующий день мне попались на глаза данные статистики, подтверждавшие правоту слов Хелены. Сокращение светового дня и недостаток солнечного света серьезно влияют на суицидальное поведение датчан. В течение года отмечается два пика самоубийств и суицидальных попыток: в ноябре, когда дни ощутимо сокращаются, и в апреле, когда световой день становятся длиннее.

– Почему так происходит? – спросила я Бо Андерсена Эйдсгорда, специалиста датского центра исследования самоубийств.

– Люди страдают настолько тяжелой зимней депрессией, что им просто не хватает сил, чтобы совершить попытку суицида, – ответил он. – Чтобы покончить с собой, нужны силы, и только весной, когда ощущается прилив сил, связанный с увеличением светового дня, они отваживаются на такой шаг.

– Значит, зимой датчане настолько подавлены, что даже не могут убить себя?

– Ну, примерно так. Весна считается временем нарушенных обещаний. В течение долгой зимы люди ждут весны, связывая с ней все свои надежды, мечты и желания, а когда весна не оправдывает их ожиданий, возникает суицидальное поведение. Впрочем, в Дании все не так уж плохо – по количеству самоубийств мы не опережаем другие скандинавские страны, а вот в Финляндии уровень суицида очень высок.

– Ну надо же… А что вы порекомендуете, чтобы пережить зиму?

– Если вам кажется, что вы столкнулись с жизненным кризисом, то, конечно, следует обратиться к профессиональному психологу или психиатру. (Разбежалась!) Медики советуют больше бывать на солнце: либо посещать солярий, либо отправиться в южные страны.

Я тут же вспомнила подозрительно большое количество встреченных мною датчан, не по сезону загорелых, но при этом не упоминавших о проведенном на Карибах отпуске.

– Действительно, солярии в Дании очень популярны.

Я уже убедилась, что не только в Стиксвилле, но даже в самых маленьких городках обязательно есть кондитерская, цветочный магазин и центр загара. Может быть, датчане и страдают зимней депрессией, но на протяжении всего года они хорошо питаются, всегда помнят о цветах и любят загорать. В статье, недавно опубликованной в газете “The Copenhagen Post”, говорилось, что молодые датчане – настоящие фанаты солярия.

– А еще можно купить лампу, имитирующую солнечный свет, – добавил Бо.

Я подумала, что в этом есть смысл. Лететь в жаркие страны или загорать в солярии, пока в моем животе подрастает борец сумо, было невозможно, да и вообще светлокожим британкам солярии ни к чему, но вот идея с лампой могла сработать. Отправившись в профессиональный поход по магазинам с целью профилактики сезонного аффективного расстройства, я приобрела дорогущий светильник, который одновременно служил и будильником. Внешне прибор выглядел довольно уродливо. Лего-Мен наверняка осудил бы его; к тому же за те деньги, что я за него заплатила, мы могли бы устроить себе кратковременный отпуск на Гран-Канарии. Но светильник должен был изменить нашу жизнь или, по крайней мере, нашу зиму. Производители назвали свой электроприбор «световой ванной», которую можно принимать в любое время суток. Они обещали, что свет от него наполнит меня энергией и приливом восторга. Используя этот светильник вместо будильника, я буду каждое утро просыпаться свежей и бодрой. Он улучшит мое настроение, сделает мой утренний подъем радостным и приятным событием. Этот светильник будет стимулировать работу моего мозга, сделает мои бедра более стройными и будет печь блинчики на завтрак (ну, это я добавила от себя, но все остальное производители точно обещали!). Разумеется, Лего-Мен отнесся к моей затее скептически.

– И сколько же это стоит?

В ответ я напомнила ему, сколько средств он потратил на датские дизайнерские светильники за последние одиннадцать месяцев, и постаралась в наилучшем свете представить достоинства моего приобретения.

– Этот светильник был разработан «ведущими специалистами в области световой терапии», – прочла я в руководстве пользователя.

– Как-то не очень понятно…

– Его свет «вдохновлен настоящими рассветами…»

– И он даже не играет музыку?

– Он «издает естественные звуки, которые будут сопровождать процесс вашего пробуждения»! – я продолжила чтение.

– Типа пения дельфинов и китов?

– Не знаю, – нахмурившись, я посмотрела на маленькую этикетку. – До этого места я еще не дошла…

Лего-Мен хоть и поворчал, но все же помог мне установить светильник, и мы улеглись с твердым убеждением (ну, по крайней мере, один из нас), что прекрасно выспимся, а утром нас разбудит восхитительный рассвет, и радующий душу свет на целый день наполнит нас силами. Спустя пять часов меня разбудила ярчайшая вспышка в 15 сантиметрах от моей головы. ЧТО ЗА ЧЕРТ? Даже будильник еще не должен был сработать! Почему свет ТАКОЙ ЯРКИЙ? Лего-Мен храпел, словно ничего не случилось. Никогда в жизни не видела ПОДОБНОГО РАССВЕТА! Какая-то нелепость!

Прищурившись, я потянулась, чтобы найти кнопку выключателя и избавиться от безумного сияния, но светильник имел плавный эргономичный дизайн, и я никак не могла отличить один небольшой выступ от другого. Нажав на кнопку, которую мне все же удалось обнаружить, я случайно включила «естественные звуки».

– Что происходит?.. – Лего-Мен проснулся и мгновенно зажмурился от яркого света, а в его голосе зазвучала паника. – Я слышу птиц? Птицы залетели в нашу спальню? Тут птицы… повсюду!

Я нажала еще несколько кнопок, безуспешно пытаясь придушить чертовых птиц. В конце концов я случайно сбила светильник с основания, он опрокинулся, и теперь я не могла до него дотянуться. Опершись на локоть, я потянулась, чтобы вернуть светильник на место, но, как только мои пальцы коснулись его, он начал падать. Широко раскрытыми глазами я смотрела, как он медленно катится к краю прикроватной тумбочки. Потом раздался громкий звук, и дизайнерский светильник соприкоснулся с твердым деревянным скандинавским полом. Терапевтический рассвет погас, раздалось последнее жалобное щебетание, после чего воцарилась тишина.

Рядом раздался глухой звук – это Лего-Мен снова вернулся в постель.

– Что ж, тебе удалось. Я по-настоящему расслабился и ощутил прилив сил, – сказал он.

Я ничего не ответила.

– Это было самое дорогое пробуждение в нашей жизни.

Сделав несколько глубоких вдохов, я робко предложила:

– Хочешь, я испеку тебе блинчики на завтрак?

Уставшая, измотанная и раздраженная, я все утро изучала другие средства, способные помочь справиться с датской зимой. Многие специалисты рекомендовали принимать витамин D («витамин солнечного света»). В журнале “New England Journal of Medicine” (всеми любимое чтиво перед сном) я прочла, что дефицит этого витамина в организме вызывает депрессии. Кроме того, ученые утверждали, что витамин D – отличная профилактика проблем с кожей, рака, инсульта, сердечных и аутоиммунных заболеваний типа рассеянного склероза.

Даршана Дуруп, сотрудник факультета фармакологии и фармакотерапии копенгагенского университета, изучала этот вопрос. Когда я связалась с ней, она сказала, что ее прогноз не слишком хорош.

– В 2010 году было установлено, что около 40 процентов населения Дании в зимние месяцы испытывают дефицит витамина D, – пояснила она. – Министерство пищевой промышленности, сельского и рыбного хозяйства рекомендовало принимать его по 10 мг в день, но в среднем суточное потребление у датчан не превышает 3 мг. Лучшим активатором витамина D является солнечный ультрафиолет, но, к сожалению, с октября по март в Дании солнца маловато.

Да уж, зимы здесь настолько мрачные, что официально признаны сезоном, вредным для здоровья. Вот ужас-то! В качестве альтернативы солнечному свету датчанам, подверженным зимней депрессии, рекомендуют увеличить потребление продуктов, богатых витамином D, но многие начинают принимать витамины в виде таблеток еще осенью.

Узнав, что беременным это тоже рекомендовано, я отправилась за витамином D. В кои-то веки снег не шел, и я решила поехать на велосипеде в надежде, что мне удастся уловить тот самый солнечный час в день, который обещало мне министерство климата и энергетики.

Естественно, случился облом. До магазина я добралась насквозь промерзшая, с окоченевшими пальцами, несмотря на то что поверх перчаток надела еще и шерстяные митенки. Выяснилось, что в магазине витамина D нет – на полке между витаминами C и E зияла зловещая пустота. Продавщица сказала, что до Рождества поставок витамина D не ожидается.

Я взгромоздилась на велосипед и, отдуваясь, покатила в аптеку, но там оказалась сложная, как в магазине, система с талонами и очередью. Минут двадцать я провела в ожидании, пока вдруг какая-то пышная дама не влезла передо мной и я почему-то снова не оказалась последней. В знак протеста я покинула аптеку и решила попытать счастья в супермаркете.

В первом же супермаркете мне ответили, что витаминов в таблетках у них нет. Мужчина из второго супермаркета посмотрел на меня как на сумасшедшую и постарался поскорее от меня отделаться. Такое часто случалось, поэтому я сочла, что все дело в моем ломаном датском со странным акцентом. Но в третьем магазине продавщица говорила по-английски, и она любезно снизошла до объяснений. Даже выяснилось, что она учится на диетолога. Господи, благослови Данию с ее страстью к пожизненному образованию – только здесь я могла найти столь квалифицированную продавщицу! Девушка объяснила, что умные датчане скупили все запасы витамина D в таблетках еще в сентябре (они все планируют заранее!). Поскольку магазины вряд ли будут заказывать препарат снова, она посоветовала мне больше употреблять продуктов, богатых этим витамином.

– Вам будут полезны сардины, макрель и яйца, – сказала продавщица. – Это вкусно, но рыба имеет довольно сильный запах.

Великолепно! Мы проведем холодную неделю в доме Расселов! Я загрузила корзинку своего велосипеда рекомендованными продуктами и направилась домой, решив заказать витамин D в таблетках в Англии. Одиннадцать месяцев в Дании превратили меня в международного контрабандиста!

Я крутила педали нагруженного велосипеда, пытаясь не обращать внимания на запах свежей макрели. Неожиданно пошел дождь. Я прибавила ходу, но уже через пять минут начала задыхаться, пальцы у меня окончательно обледенели и вцепились в руль мертвой хваткой. Ветер свистел под рамой велосипеда, и было очень холодно. Лицо стало покалывать острыми иголочками, и мне показалось, что я окончательно замерзла. Внезапно раздался странный звук – «динь-динь-динь!», словно какая-то призрачная сила начала бить по звонку велосипеда. Я посмотрела вниз. Пальцев я не чувствовала, но была твердо уверена, что не прикасалась к звонку. Динь-динь-динь! Звук стал настойчивее, и я поняла, что это град стучит по звонку велосипеда. Динь-динь-динь! Гормоны беременности сыграли свою роль, и я расплакалась. Горючие жаркие слезы смешивались с дождем и градом, который сыпал не переставая. Я что было мочи жала на педали, а ребенок у меня в животе изо всех сил пинал меня (по крайней мере, на 80 процентов своих нынешних ресурсов).

Добравшись до дома, я с отвращением загнала велосипед в сарай, словно на нем лежала персональная ответственность за мою неудачную поездку, а потом поспешила в безопасный и теплый дом, к печенью и булочкам. Потребовалось немало чашек чая «Старый граф» и имбирных пряников, прежде чем я смогла снова почувствовать себя человеком. Я поклялась продолжить свой крестовый поход за пониманием того, как датчане ухитряются оставаться счастливыми зимой. Разумеется, в уюте и комфорте собственного дома заниматься этим было легче, и я послала сигнал SOS в Facebook:

Датчане, как вам удается переживать свои зимы и оставаться счастливыми? Я испробовала лампы дневного света, пытаюсь принимать витамин D. Я прибегала даже к физическим упражнениям и прогулкам (эндорфины и все такое), но это было УЖАСНО. Ваша разочарованная Британка-на-Море.

Ответы посыпались мгновенно:

Вы все делаете неправильно! Секрет зимней жизни в Дании – как можно больше времени проводить дома!

Не обращайте внимания, вы же не можете изменить положение солнца! (Милые у меня друзья, правда?)

Только два слова – «хюгге» и «свечи»!

Последний ответ пришел от Хелены, которая познакомила меня (в самых общих чертах) со своей «свечной теорией»: если зажечь в доме достаточное количество свечей, то сезонное аффективное расстройство попросту не возникнет, а зима превратится в гармоничный уютный сезон хюгге. Это показалось мне маловероятным, но разве могут ошибаться 5,5 миллиона человек?

Я вспомнила, что датчане используют больше свечей на душу населения, чем жители любой другой страны мира. По данным Европейской свечной ассоциации, в среднем датчанин сжигает около шести килограммов восковых свечей за год, а их ближайшие соседи, шведы, – около четырех килограммов. Кстати, британцам хватает всего 600 граммов в год (и предпочтение отдается старомодным толстым восковым свечам).

Я решила проверить на себе свечную терапию. Завтракали мы ржаным хлебом при свете маленьких свечей. Потом я весь день занималась рождественскими украшениями при успокаивающем свете ароматизированной свечи от Джо Мэлоун, которую приберегала на дождливый день (или месяц, или целый сезон). Во время ужина мы поставили элегантные свечи в подсвечники и уселись за обеденный стол. Я не была уверена, что от пламени свечей почувствовала себя лучше, но свет их был очень приятным. Я видела наши отражения в зеркале над книжным шкафом – мы были окутаны теплым, оранжевым сиянием. Мешки под глазами были почти неразличимы в полумраке, и никто не смог бы разглядеть, что мне давным-давно пора подкрасить корни волос. Отсвет пламени подчеркивал скулы Лего-Мена, и он стал похож на воина-викинга. Мы классно смотримся! В уютной столовой мы ели (естественно, макрель), болтали, смеялись, и нам даже удалось немного расслабиться.

– Правда, здорово!

– Что именно?

– Свечи, что же еще!

– И кто это придумал? Может, эти безумные датчане все же на что-то годятся!

Мы рассмеялись. Пес, которому тоже не хотелось оставаться в одиночестве, громко залаял в знак поддержки. Я развеселилась и, взмахнув рукой, случайно задела какой-то особо хрупкий стеклянный подсвечник. (Если вы спросите, кто же покупает стеклянные подсвечники, отвечу – Лего-Мен: в моем муже живет некое альтер-эго Либераче[75], отличавшегося маниакальной привычкой выступать при наличии пары канделябров на деке рояля.) Воск заляпал сосновый пол арендованного нами дома, а от пламени вспыхнула салфетка. Мгновенно сработала промышленная противопожарная система ИКЕА, и через пару минут наш романтический ужин при свечах превратился в пенную вечеринку на Ибице.

Итак, новый план тоже не сработал. Мне нужен был эксперт-профессионал, способный объяснить, как нам пережить датские нарнийские зимы без ущерба для здоровья. Моим рыцарем в неподвластных прихотям погоды доспехах стал Джон Каппелен из Датского метеорологического общества, которому я позвонила на следующее утро.

В 8.45 вся Ютландия была окутана мраком. Глядя на струйки воды, медленно стекающие по двойным стеклам окон, я изложила свою проблему:

– Я испробовала световую терапию и витамин D. Стала больше гулять. Даже попробовала хюгге: мой дом сейчас на 70 процентов покрыт воском, на 20 процентов – свечами и на 10 процентов – сдобными «улитками». Ничего не помогает! Моих соседей похитила Белая Колдунья, рядом никого нет, вокруг чертовски холодно и очень темно. Что делать?

Я объяснила, что мы приехали в январе, и я уже тогда понимала, что будет тяжело. Но перспектива провести в таком состоянии еще четыре месяца казалась невыносимой для любого нормального человека. Окончательно погрузившись в страдания, я рассказала об изученной мною статистике. Я узнала, что станет еще холоднее. В Дании практически каждый день идет дождь, а скорость ветра составляет в среднем 7,6 метра в секунду – именно поэтому 30 процентов электроэнергии Дании производят ветряки. Эта страна является одним из крупнейших в мире экспортеров ветряных турбин. Что касается меня, то я уже год как приобрела модный в конце 1990-х годов обветренный вид.

– Скажите честно, Джон, что здесь может нравиться?

Немного помолчав, Джон поделился со мной своей мудростью – дал мне ключ к пониманию души нации, священный Грааль для всех подавленных экспатов, которые по воле судьбы оказались в Дании.

– Чтобы стать настоящей датчанкой… – тихо начал Джон.

– Да? – я замерла в предвосхищении.

– …вы должны научиться принимать зимнюю погоду.

– Вот такую погоду?

– Именно!

– Вы не шутите? Разве это возможно?

– Конечно. Погода – главная тема для разговоров в Дании. Датчане любят обсуждать все, что происходит на улице, а там каждый день случается что-то новенькое. В Норвегии и Швеции погода более стабильная, поэтому им не о чем говорить, – сказал Джон, искренне сочувствуя своим северным соседям, впрочем, без упоминания финнов. – В Дании проходит граница двух климатических зон. Со стороны Великобритании располагается влажный западный фронт. А со стороны Сибири дуют восточные ветры, которые зимой приносят морозы. Вот почему наша погода так разнообразна! В Дании никогда нельзя угадать, какой она будет.

К этому нужно просто привыкнуть, – продолжал Джон. – Мы, датчане, любим все планировать, но погода не поддается нашему контролю, и это делает ее просто восхитительной! Но в то же время наша погода не опасна, как это бывает в других местах. Датчанам не приходится опасаться «сюрпризов» погоды – она остается всего лишь поводом для разговоров. Вспомните о шторме, который был несколько недель назад. Все только о нем и говорили, три четверти телевизионных новостей было посвящено шторму. Заметьте: не войны, не внешняя политика, не знаменитости, а погода! – Джон был в полном восторге. – О чем вы думаете, просыпаясь по утрам? Вы думаете, какой будет погода! Именно погода влияет на выбор одежды. Глядя за окно, вы думаете, что вам нужно будет взять с собой, потому что в течение дня погода наверняка изменится. В Дании всегда происходит что-то новенькое в смысле погоды.

– А бесконечная зима, Джон? – спросила я. – Как вам удается любить зимнюю погоду? Даже море замерзло. Постоянно темно и холодно, наконец, просто противно…

Мой собеседник ответил с жаром:

– Нет! Зимняя погода в Дании особенная! Она сближает людей, заставляет нас оставаться в домах и собирать вокруг себя родных и друзей. В Южной Европе все продолжают жить, как обычно, проводя время в ресторанах и кафе. – Я подумала, как замечательно это звучит, но Джон явно был другого мнения. – В Дании в это время мы все вместе собираемся дома и устраиваем хюгге! В старину зиму было не пережить, если не запастись заранее дровами и пищей, а для этого нужна была помощь соседей, родных и друзей. И когда наступали холода, можно было укрыться в своем жилище.

– Как медведи в берлогах?

– Именно. Конечно, сейчас все по-другому, те времена прошли. Сейчас у нас есть супермаркеты, магазины и офисы. Зимой мы продолжаем работать, но наша культура все равно побуждает нас сближаться. На улице сейчас очень неприятно, но ведь вы всегда можете прийти домой, выпить чашку чая, и вам сразу станет лучше.

Если я правильно его поняла, датчане зимой сохраняют ощущение счастья, потому что на улице настолько мерзко, что достаточно прийти домой, чтобы почувствовать огромное облегчение и благодарность за то, что есть где укрыться от непогоды.

– Получается, не стоит выходить из дома?

– Ну, конечно, вы можете выходить, – ответил Джон. – Нужно только одеться по погоде. Мы в Дании говорим: нет плохой погоды, а есть плохая одежда.

– Значит, нам всем нужны теплые комбинезоны?

– Именно!

– И датская погода действительно делает вас счастливым?

– Да!

Я попросила оценить его уровень своего счастья по 10-балльной шкале, и Джон ответил, практически не задумываясь:

– «Девять» из десяти!

– «Девять»?

– Ну хорошо, – сдался он, – «десять»! Почему я не должен быть счастливым? Я ведь живу в одной из лучших стран мира! На что же мне жаловаться?

Я передала слова Джона Лего-Мену:

– Он говорит, что не бывает плохой погоды, но есть плохая одежда.

Глаза моего мужа сразу же загорелись:

– Значит, мы можем кое-что купить! Настоящую зимнюю одежду! Из специальной ткани! С динамическим водооталкивающим покрытием!..

Лицо мужа приняло мечтательное выражение, которое я всегда замечала, когда ему удавалось сочетать два главных своих увлечения – покупки и продвинутую в технологическом отношении одежду. Потом я обнаружила, что он уже заказывает в Интернете жилетку и зимний комбинезон для нашего ребенка. Малышу еще негде было спать, у нас не было ни коляски, ни стульчика, ни автомобильного сиденья, ни люльки, чтобы довезти его из больницы до дома. Но к датской зиме он будет полностью готов! Думаю, ребенок даже родится с рюкзаком за плечами.

Моя мама, находясь в Англии, тоже бдительно следила за датской погодой и каждый день присылала мне трагические электронные письма: «Ужас! Минус 15 градусов!!!» В выходные она приехала нас навестить и из аэропорта вышла в лыжном комбинезоне, куртке и красном берете.

– Господи… – охнула я.

– Круто выглядит, – согласился Лего-Мен.

Я с укоризной посмотрела на мужа:

– Это ты посоветовал?

– Ну, я упоминал о прогнозе погоды, – признался он, – и пересказал твоей маме то, что ты сама говорила мне: «Не бывает плохой погоды, но есть неправильно выбранная одежда!» Ведь она впервые приезжает к нам зимой.

Впору было только глаза закатить.

– Дорогая! – Мама явно сварилась в своем костюме, но отступать не собиралась. – Во всем самолете только я была одета правильно!

Я объяснила маме, что хотя здесь и холодно, но мы все же не кутаемся, потому что большую часть времени проводим дома.

– Ну не знаю… с твоим кровообращением… Посмотри, у тебя уже пальцы посинели! – Мама была права, и, признаюсь, мне ее замечание не понравилось. – В конце концов, мы же не на модном показе… (Эти слова наряду с девизом «Плечи расправь, дорогая» были ее мантрой с 1986 года.)

Лего-Мен согласился с тещей, чем окончательно вывел меня из себя. Эта парочка два дня сравнивала достоинства флисовых курток и шерстяных носков.

Выходные буквально пролетели. Я и опомниться не успела, как уже везла маму обратно в аэропорт Биллунда. Мне так хотелось, чтобы она осталась подольше, и я сразу же начала планировать ее следующий визит. Несмотря на то что готовилась стать Настоящей Матерью, иногда сама очень нуждалась в собственной мамочке.

Странно было думать, что, когда мы увидимся снова, у нее уже появится внук. Ну а пока, чтобы утешиться, я предложила ей «улитку» из главного (то есть единственного) аттракциона Биллунда, из нашей кондитерской. Тут мама согласилась снять кое-что из своего альпийского костюма, но ей пришлось делать это, старясь не задеть красивые плетенки из подсушенного хлеба, выставленные в витрине. Пытаясь высвободить руки из комбинезона, мама задела витрину, и хрупкий хлеб мгновенно взорвался, усеивая крошками всю кондитерскую. Мы начали судорожно извиняться, предлагать свою помощь в уборке и, чтобы хоть как-то компенсировать ущерб, купили несколько булочек. Потом я в течение пятнадцати минут помогала маме одеться, прежде чем мы смогли выйти на улицу. Одеваться зимой в Дании довольно утомительно.

После эмоционального прощания в аэропорту я включила в своем помидорчике на колесах печку на полную мощность, врубила первую передачу и покатила домой. Вести машину в перчатках было трудно, но я справилась. Мысль о том, что мне предстоит еще четыре зимних месяца провести одетой, словно йети, подпитывала мою клаустрофобию. Мне ужасно захотелось превратиться в роскошную Джоан Коллинз[76] и, укатив отсюда в Сен-Тропе, развлекаться там, попивая коктейли на яхте. Я подумала: «А чем бы Джоан занималась здесь? Как бы она справилась с этой замороженной пустотой?» Поскольку меня не привлекали такие ее забавы, как пластические операции, странные диеты и брак с мужчиной намного моложе меня (по крайней мере, сейчас), то, пошарив в бардачке в поисках припасенной на экстренный случай помады, я просто подкрасила губы. И решила, когда вернусь домой, почитать глянцевый журнал на iPad и немного подушиться, полагая, что таким образом мне удастся восстановить космополитичное душевное равновесие.

Когда я подъезжала к дому, солнце уже садилось (а как же иначе – ведь половина четвертого!). Небо окрасилось в оранжево-пурпурные тона, и, поднявшись на вершину холма возле поворота на Стиксвилль, я увидела, как солнце скрывается в холодном темно-синем море. Закат был настолько красивый, что даже дух захватило. На мгновение я забыла о том, как все вокруг было серо и мрачно и каким серым и мрачным станет мир совсем скоро.

Мне кажется, это можно сравнить с рождением ребенка: сам процесс, конечно, не слишком радостен, но потом на свет появляется нечто замечательное, и боль забывается. Всегда есть надежда.

Что я узнала в этом месяце:

1. Датчане стараются во всем видеть хорошее, даже в тоскливой зиме.

2. Всегда можно взбодриться с помощью друзей, родных, свечей и кексов.

3. У собак тоже бывает сезонное аффективное расстройство.

4. Не следует надевать лыжный комбинезон, садясь в самолет.

5. В скверную погоду лучше остаться дома…

6. Или подумать, как поступила бы на твоем месте Джоан Коллинз – вот отличный совет на все времена года.