Греческая любовница

После падения режима Саддама Хусейна ЦРУ и Пентагон пререкаются друг с другом относительно таинственной греческой любовницы Саддама. ЦРУ относится к слухам о ней скептически (все известные американской разведке любовницы Саддама были родом из Ирака), но Пентагон, наоборот, заявляет, что существование этой любовницы «является подтверждением полной неспособности ЦРУ добывать разведывательные данные, которые находятся у него прямо перед глазами»[130]. Этим службам не удается прийти к единому мнению о том, действительно ли существовала эта женщина – женщина, с которой автор данной книги встретилась в одном из населенных пунктов Швеции и которая живет вдалеке от посторонних глаз. Она, предмет неутихающих споров, касающихся режима Хусейна, открыла автору дверь своей маленькой квартирки, по обстановке которой и не скажешь, что ее обитательница когда-то жила в роскошном президентском дворце Саддама.

«Я не знаю, почему наши отношения продлились так долго. Саддам не знал, что такое любовь, его никто не любил даже тогда, когда он был молод. А вот меня он любил, и именно это и придавало мне силы. Власть, конечно, сыграла свою роль […]. Я не принадлежала к числу его ближайших родственников, к его клану, и именно поэтому, как мне кажется, он чувствовал себя рядом со мной в безопасности»[131].

Об этой женщине, которая называет себя «гречанка Мария», неизвестно никому из тех некогда близких Хусейну людей, которых удалось опросить автору этой книги. Они все как один заявляют, что такой женщины в жизни Саддама попросту не существовало. Однако президент, как известно, всячески скрывал, что у него есть любовницы. «Гречанка Мария» выглядит уверенной в себе и много пережившей женщиной, которая не ищет личной славы, а просто хочет рассказать историю своей жизни – историю, правдивость которой все еще подвергается многими людьми сомнению. «Ни один из членов семьи Саддама не явился, чтобы заявить мне прямо в лицо, что я – лгунья».

Бывший начальник протокольного отдела президентской администрации Ирака сообщает в своих воспоминаниях о существовании тайной любовницы, которую Саддам «называл всегда не иначе как “шакра”, что означает “блондинка”».

Суматоха в субботу вечером

Багдад, 1969 год.

«Начиная с этого момента она принадлежит мне, и никто другой не имеет права смотреть на нее с интересом»[132], – заявляет Саддам сопровождающему его Барзану. Братья шумно ворвались на танцевальную вечеринку, устроенную в доме Арута аль-Хайата – портного-армянина, обслуживающего багдадскую элиту. Саддам сразу же обращает внимание на импульсивную светловолосую девицу – Парисулу Лампсос.

Жена портного решила на славу угостить в этот вечер пришедших в ее дом. Она рассчитывает удивить их табуле[133], которое прекрасно готовит Елена – ее соседка-гречанка. Одна она обслуживать гостей не успевает, а потому просит свою услужливую соседку дать ей в помощь свою дочку. Юная Парисула – ей шестнадцать лет – охотно соглашается помочь: ей хочется посетить вечеринку. Она надевает платье в розовую клетку – обтягивающий лиф, расклешенная юбка. Это платье – последний писк западной моды 1960-х годов. Парисула повязывает волосы лентой и дополняет наряд золотыми браслетами на запястья и лодыжки и серебристыми туфельками. Капля любимых духов – и девушка демонстрирует результат матери. Та недовольна: «Чтобы подавать табуле, ты так вырядилась? Это нехорошо, такой наряд не годится»[134]. Однако девушка, взяв блюдо с табуле, поспешно перепрыгивает через низенький заборчик в своем легоньком платье.

Затем она, подчиняясь указаниям хозяйки дома, аккуратно раскладывает еду по тарелкам. Арут в ожидании гостей включает проигрыватель, и по всему дому разносится «Strangers in the Night»[135]. Кто-то приглашает Парисулу танцевать и затем начинает кружиться с ней в вальсе. Вечеринка начинается как нельзя лучше. И тут вдруг появляются два брата Тикрити. Арут бросается встречать уважаемых гостей. Саддам, недолго думая, хватает зависшую в воздухе руку девушки, которая только того и ждет. Он, танцуя, делает с ней круг по залу.

Из двух братьев ей понравился Саддам. Она сразу же обратила внимание на его голубой шелковый костюм, белую как снег рубашку, на фоне которых его черные волосы кажутся еще более черными. «Я никогда раньше не видела таких невероятных карих глаз. Они блестели, как металлические». Она осмеливается поделиться с ним своими впечатлениями: «У вас дикие глаза и очень холодный взгляд». Перед ней не кто иной, как Саддам Хусейн, но она об этом не знает, и Саддам смеется. Ему нравится дерзкое поведение этой светлоглазой девушки, которая не боится его – не боится человека, которого боятся все. Она не боится ничего – ничего, кроме того, что ее мать узн?ет, что она танцует с незнакомцами.

Он обхватывает ее руками и прижимает к себе. Она вскрикивает. «Я была одновременно и испугана, и возмущена». «У тебя красивые глаза», – говорит он Парисуле, выпуская ее. Однако эта блондинка не Мишель Морган, и она заносчиво отвечает, что ей больше не хочется танцевать. Саддаму в этот раз не удалось подчинить ее. Он подзывает Арута в надежде, что тот будет более многословным, и расспрашивает его о незнакомке и ее ближайших родственниках.

В этот вечер гостям подают одно из самых изысканных блюд – карпа. Задняя часть головы рыбы считается у арабов самой вкусной, ее называют «подарком рыбака». Предложить кому-нибудь отведать ее – значит почтить этого человека. Саддам отрывает рыбе голову и, повернувшись к Парисуле, говорит: «Открой рот». Этот символический поступок удивляет присутствующих. Хозяйка дома, начиная сердиться, смотрит на юную девицу взглядом, говорящим, что той пора убираться. Парисула и в самом деле встает, чтобы уйти, но Саддам пытается ее удержать. «Вы мне не муж и не жених, я не обязана вас слушать», – отвечает она в воцарившейся гробовой тишине. Лишь смех Саддама позволяет присутствующим вздохнуть спокойно и не подавиться с перепугу костью.

Саддам – дерзкий щеголь – идет вслед за девушкой до двери ее дома.

– Если моя мать там, она тебя убьет, – предупреждает его Парисула.

Он в ответ смеется и заявляет:

– Не переодевайся, оставайся в том, в чем ты сейчас […]. Возвращайся быстрее, пока я не передумал.

Бросив последний взгляд на нахала, Парисула поспешно входит в дом.

Смеющиеся усы

Парисула все еще не знает, что мужчиной со смеющимися усами, который произвел на нее сильное впечатление, был Саддам Хусейн. Ее родители – греки по национальности – переехали в Ирак из Ливана в 1956 году, когда дочери было три года от роду. Ее отец – Ставрос Парисис Лампсос – обосновался вместе с женой и восемью детьми в зажиточном багдадском квартале Аль-Садун: поскольку его работа связана с нефтяным бизнесом, ему удобнее жить именно здесь. Парисула получает хорошее образование в имеющихся в иракской столице интернациональных частных школах, изучает французский.

Несмотря на весьма «прозападное» образование и воспитание, она выходит из дому не иначе как в сопровождении двух из семи своих братьев. Они втроем частенько захаживают в частный клуб «Аль-Вийа», клиентуру которого составляют представители золотой молодежи Ирака – страны, переживающей период очень быстрого развития. В этом клубе пьют спиртное, танцуют и даже купаются в бассейне. Девушки приходят туда для того, чтобы обратить на себя внимание видных молодых людей.

Саддам, ничуть не стесняясь, звонит Парисуле домой. Она, сказав, что он набрал не тот номер, кладет трубку. Вскоре он звонит во второй раз. На этот раз трубку поднимает мать Парисулы. Саддам тут же придумывает повод для этого своего звонка: он говорит, что является членом клуба, в который ходит Парисула, и что хочет вернуть ей книгу, которую девушка якобы там забыла. Голос мужчины, который не называет своего имени, вызывает у матери Парисулы кое-какие подозрения, и она с нескрываемой тревогой передает трубку дочери. «Мы скоро снова увидимся, – говорит Саддам девушке. – Твоя подружка Фариаль заедет за тобой и привезет тебя ко мне». И в самом деле, несколько часов спустя – как будто случайно – Фариаль заходит к семейству Лампсос и предлагает Парисуле отправиться вместе в клуб и выпить там кока-колы. Направляются же девушки совсем в другое место. Они вскоре оказываются возле шикарного дома в центре Багдада и проходят через гараж в сопровождении следующих за ними по пятам телохранителей. Затем подружка Парисулы оставляет ее одну перед огромной деревянной дверью, украшенной богатой резьбой. За этой дверью – гостиная, в которой «восседает» Саддам. «Я нервно и смущенно улыбалась», – вспоминает Парисула.

– Не клади больше трубку, когда я звоню, – говорит ей человек со смеющимися усами.

– А кто вы такой, чтобы мне приказывать?

– Я – Саддам.

Парисула вспоминает, что ее при этой встрече охватили смешанные чувства. «Когда я об этом вспоминаю, я краснею, потому что я вела себя очень глупо. Единственное, что имело значение, – так это то, как он на меня смотрит и прикасается ко мне. От каждого его ласкового прикосновения меня охватывала дрожь». Он снова говорит ей: «Я – Саддам, и этого для тебя достаточно. Тебе нет необходимости знать что-то еще. Тебе вскоре станет известно, что Саддам находится везде, куда ты идешь, и что бы ты ни делала, я об этом узн?ю». Он, наклонившись, целует ее в щеку и говорит ей: «Теперь ты можешь идти, мне всего лишь хотелось с тобой увидеться». Он гладит девушку ладонью. Воспоминание об этом прикосновении навсегда врежется в память Парисулы.

В течение двух последующих месяцев девические чувства Парисулы укрепляются – чему способствуют трудности, связанные с организацией ее встреч с Саддамом. Саддам устраивает свидания через посредничество Фариаль, которая усыпляет материнскую бдительность при помощи подарков, в том числе тортов и прочих сладостей. Подруги как-то оказываются в резиденции вице-президента, хотя Парисула все еще не осознает, с кем она имеет дело. Она всего лишь видит интерьер в европейском стиле, а также виниловые пластинки, которые они с Саддамом слушают на проигрывателе «Пионер» возле мини-бара, где полно всякой всячины. В этот вечер хозяин устраивает небольшую вечеринку. Звучат песни Элвиса Пресли и Пола Анки. Гости наконец уходят, и Парисула остается наедине с Саддамом. Становясь более настойчивым, он обхватывает ее за талию и уводит в соседнюю комнату. Девушка с восхищением смотрит на белоснежную кровать, на которой лежит алая роза. «Мне хотелось, чтобы все было настолько идеальным, что понравилось бы европейке. Тебе это нравится?» Все и в самом деле идеально. Роза помогает Саддаму сломить последнее сопротивление Парисулы. «Я никогда не забуду эту ночь. Это было все равно как пересечь границу между двумя мирами».

Он ведет себя по отношению к ней очень нежно и даже говорит, что любит. «Я думала, что покорила его сердце, но сердца-то у него и не было». Она осознает, что отдалась мужчине, который отнюдь не собирается на ней жениться. Более того, никто другой не захочет вступать в брачный союз с девушкой, которая потеряла девственность. За этой ночью следуют другие подобные ночи. В клубе ходят слухи об их связи, которые некоторое время спустя достигают и семейства Лампсос. Отец Парисулы напрямик у нее спрашивает:

– Это правда, что ты встречаешься с Саддамом Хусейном?

– Нет.

– Ты знаешь такого политического деятеля – Саддама Хусейна?

– Нет, я знаю другого Саддама, обычного офицера.

– Тебе известно, какая репутация у этого человека? Его руки в крови.

– Нет, он не такой…

– Твой самолет вылетает завтра рано утром. Ты отправишься к нашим родственникам в Ливан, будешь ходить в школу в Бейруте. Собирай чемоданы.

Прыжок волка

Наказание длится не более года. Родители Парисулы, полагая, что ее шашни с Саддамом в прошлом, разрешают вернуться в Багдад. Она снова частенько захаживает в клуб, где собирается молодежь из среды буржуазии, и ей – блондинке – удается вскружить там не одну голову. Сиропу Искандариану – молодому богатому повесе, владеющему миллионным состоянием – посчастливилось сломить ее стремление к свободе: он делает предложение, и родители уговаривают девушку это предложение принять. Вскоре у нее рождаются две девочки. Личное состояние Сиропа позволяет ему и жене жить на широкую ногу: они ездят на белых «Мерседесах», дома у них целый штат прислуги. «Я в то время жила как принцесса», – вспоминает Парисула.

Саддама она, похоже, позабыла. «Он всегда делал прыжки, как волк», – вспоминает гречанка уже в нынешнее время. Однажды вечером Сироп и Парисула смотрят вместе со своими девочками телевизор и видят на экране перечень имен и фамилий тех, имущество кого по решению иракских властей подлежит конфискации. Один из первых в этом списке – Сироп Искандариан. Чуть позже Сироп узнает, что за ним должны прийти сотрудники «Мухабарат». Ему приходится срочно покидать Ирак. Однако при Саддаме бегство из страны равносильно признанию своей вины. «У тебя должны быть синяки, Пари, чтобы мой отъезд выглядел обоснованным. Ты позвонишь своему отцу и скажешь, что я тебя избил. Он заберет тебя, ты поедешь к нему». Прежде чем ударить Парисулу, Сироп просит у нее прощения. «В эту ночь мой муж уехал навсегда», – вспоминает Парисула. Обосновавшись в Ливане, он занимается подготовкой развода, и Парисула получает по почте документы, в которых ей нужно всего лишь поставить свою подпись.

Несколькими месяцами позже в дверь Парисулы стучится телохранитель Саддама. Ему приказано доставить светловолосую гречанку в президентский дворец. «Я знала, что этот момент когда-нибудь наступит». Отправляясь к человеку, который вообще-то сломал ей жизнь, она, сама не зная почему, надевает платье, которое ей очень идет. Подойдя к автомобилю, она останавливается и ждет до тех пор, пока телохранители не выходят из машины и не открывают ей дверцу. Это ее маленькая победа над Саддамом. Прибыв в президентский дворец, она останавливается перед входом: «Если ты хочешь, чтобы я вошла, тебе придется подойти к двери и пригласить меня». У телохранителей перехватывает дыхание. Саддам пристально смотрит на нее, а она избегает его взгляда и старается при этом выглядеть как можно более самоуверенной. Он пытается задобрить ее комплиментом, громко говоря ей из дальнего конца комнаты:

– Шакра, ты еще красивее, чем раньше.

– Так многие считают.

Саддам, решив пойти на уступки, пересекает комнату под взглядами своих телохранителей:

– Добро пожаловать, Парисула. Может, зайдешь?

Парисула в ответ улыбается: на Саддаме прекрасно подогнанный форменный китель. Она мысленно говорит себе, что будет сопротивляться. Эта их игра – своего рода шахматная партия – обещает быть напряженной. Саддам делает первый ход по диагонали: он предлагает ей перекусить. Однако есть ей совсем не хочется. Саддам делает второй ход: он предлагает что-нибудь выпить. Парисула с лукавой усмешкой просит «Мартини-Драй» – напиток, который она пила во время их последней встречи. Она пытается перехватить инициативу, замышляя поставить Саддаму мат при помощи хода, который затронет одну из его слабостей – семью: «У меня двое детей, они ждут меня у моей матери». Саддам, загнанный этой фразой в тупик, переходит в контрнаступление: он неожиданно прижимает ее к себе. Она чувствует себя в его объятиях маленькой и побежденной. Кроме того, ее очаровывает его запах. Саддам понимает, что преимущество снова на его стороне. «Ты сюда вернешься», – говорит он ей. Это не вопрос, это утверждение, после которого ставится точка. Степень свободы женщины иногда определяется всего лишь знаком препинания. Их интимные отношения возобновляются, но наивностью с ее стороны уже не пахнет. Чувства уже не бесплатные. Ненависть и страсть породили страх.

Трудная судьба любовницы

Став объектом тайной слежки со стороны иракских спецслужб, не имея больше возможности покинуть страну и переживая за жизнь близких, Парисула понимает, что она должна быть неизменно привлекательной для Саддама и постоянно его чем-то удивлять. Прежде всего, ему необходимо знать, что она ему принадлежит, но при этом чувствовать, что она оказывает ему сопротивление. «Все другие, услышав фразу «Я – Саддам», падали к его ногам. Я же могла сказать в ответ: «Да, ты – Саддам, ну и что из этого? Я – Парисула». Это заставляло его рассмеяться, он становился более раскованным». Парисула играет роль матери, любовницы и доверенного лица Саддама в зависимости от того, что ему в тот или иной момент нужно – чтобы его утешили, приласкали или выслушали.

Вскоре начинается война с Ираном. Женщинам, проживающим в Ираке, но не являющимся его гражданками, предписывается либо покинуть территорию Ирака, либо принять иракское гражданство. Это жесткое требование вынуждает Парисулу уехать в Грецию. Оставив в Ираке кое-какое имущество, она обращается в иракское посольство в Афинах с целью предпринять шаги, которые позволят ей вернуть это имущество. «Ее тогда вызвали для беседы с двумя офицерами службы безопасности «Мухабарат». Те дали ей денег и сообщили, что Саддам поручил им организовать ее поездку в Багдад», – вспоминает начальник протокольного отдела Хайтам Рашид Вихейб. Двумя днями позже она опять оказывается в постели Саддама. «Бывали вечера, когда я не говорила ни единого слова, давая ему возможность отдохнуть. Находясь рядом со мной, он мог быть самим собой, мог хлопать в сердцах дверьми, мог класть голову мне на колени. Я просто спрашивала у него, не хочется ли ему виски».

Саддам поселяет ее вместе с ее дочками – уже превратившимися в очаровательных девочек-подростков – в богатых покоях в самом центре своего дворца. «В течение шести месяцев она вела роскошную жизнь любовницы президента. Автомобили, драгоценности, красивая одежда – у нее не было недостатка ни в чем, кроме свободы», – вспоминает Хайтам Рашид Вихейб. Однако так Парисула может вызвать недовольство клана Тикрити. Нет ничего труднее в Ираке, чем быть любовницей Саддама. Тень Хусейна следует за ней повсюду. Однако к ней никогда так и не придет та, кто верховодит в этом клане, будучи «матерью семейства». «Саджида обожала свой статус первой леди, – вспоминает Парисула. – Самира хотела заполучить для себя больше власти, она пыталась занять место Саджиды, потеснить ее в сердце Саддама».

Жены Саддама ведут себя по отношению к Парисуле очень настороженно, зато мужчины из числа ближайших родственников частенько навещают ее, хотя это и связано для женщины с определенным риском. «Если с одним из них у меня произошло бы что-нибудь плохое, виновата была бы я». Как бы там ни было, взбалмошные сыновья Саддама частенько к ней захаживают. «Кусею нравилось, как я готовлю. Он обожал заходить ко мне поболтать. Он мог прийти прямо посреди ночи, без телохранителей и без Арута, своего неизменного спутника, и сказать: “Пари, пожарь мне два яйца”».

Как-то вечером один из сводных братьев Саджиды просит, чтобы повар Парисулы приготовил для него традиционные блюда. Опасаясь, как бы он не заболел, Парисула организует доставку всех необходимых для этого продуктов из кухни дворца, в том числе и воду. Полагая, что с блеском выдержала испытание, она, уставшая, возвращается в свою комнату. Однако не успевает она прилечь, как в дверь звонят. Открыв замок трясущимися руками, она видит, что на пороге стоит встревоженный охранник. Он сообщает, что ее гостя увезли в больницу. Не успевает она толком прийти в себя, как ей говорят, что он уже вернулся: у него было всего лишь несварение желудка.

Как-то раз пьяный Удей приезжает к ней в половине второго ночи, без телохранителей, и заявляет, что хочет прокатить ее вместе с дочерями на берег Тигра. Отказывать старшему сыну президента ни в коем случае нельзя, пусть даже он, будучи вдрызг пьяным, порывается лично сесть за руль. «Пожалуйста, не делай этого. Ты ведь знаешь, что твой отец придет в ярость, если он тебя сейчас увидит!» Ей удается уговорить его отказаться от затеи. Удей высоко ценит эту женщину, которая способна его образумить, и он устраивает ее на работу в Национальный олимпийский комитет Ирака.

Неустойчивое равновесие в отношениях Парисулы с взбалмошными сыновьями Саджиды рушится, когда Элизабет – дочь Парисулы – признается матери, что Удей ее изнасиловал. «Ты хочешь, чтобы я его убила? Ты хочешь, чтобы я его убила?» Парисула не знает, что делать. Ее молоденькая дочка в течение нескольких дней отказывается идти в школу и неподвижно сидит на стуле. У нее не было ни белоснежных простыней, ни розы: это произошло, когда она находилась на барже Удея во время какого-то праздника. Сын президента затащил ее в темный угол и лишил девственности самым гнусным образом. Необходимость обеспечить безопасность своих детей связывает руки безутешной матери, и ей не остается ничего другого, кроме как просто игнорировать Удея. Однако он не из тех, кто позволит относиться к себе пренебрежительно. «Скажи мне что-нибудь!» – орет он как-то раз ей в лицо. Она теперь видит в нем всего лишь истязателя ее дочери. «Ты для меня больше не существуешь. Я разговариваю только с настоящими мужчинами […]. Я расскажу о том, что произошло, твоему отцу». Саддам в очередной раз наказывает Удея за его развязное поведение: он сажает его за решетку, причем сидеть Удею приходится так долго, что он даже успевает тщательно продумать план мести. Вскоре после освобождения он устраивает карательную операцию в доме Парисулы: вернувшись с работы, она видит, что ее слуги столпились в одном углу гостиной, а в противоположном углу находится Удей. Затем его охранники избивают «доносчицу». Это произошло в начале 2001 года. Парисула понимает – ей необходимо уехать, ибо она может лишиться не только собственной жизни, но и навсегда потерять свою дочь. Однако уехать вдвоем явно не получится. Ей нужно оставить дочь в Ираке и уехать одной, не говоря ей ни о чем, чтобы обеспечить и свою, и ее безопасность. Но она не может уехать, не повидавшись в последний раз с Саддамом.

– Пари, ты изменилась, – говорит ей он.

– Нет, это ты изменился, Хабиби.

– Я все вижу, ты уже не та Пари, которую я знал. Я тебе уже сколько раз говорил, что ты должна оставаться такой, какой была.

Парисула смотрит на Саддама. Вообще-то они оба изменились. Да и ситуация изменилась: скоро американцы начнут бомбить Багдад. Удея убьют, Саддам угодит за решетку, «образцовые девочки» ударятся в бега, их будут искать. Могущественный клан Тикрити будет уничтожен.