ГЛАВА 9
Дальний берег Днепра терялся в жарком мареве.
– Надо будет смотаться туда, посмотреть, как там люди живут, – сказал я на перекуре.
– Доплывешь? – недоверчиво спросил Голиней.
– Я когда плаванием занимался, у меня любимая дистанция была километр брассом. А тут на глазок столько же.
– Даже не пробуй, – сказал Верчич. – Утонешь, а нас вздрючат. Вчера Тхя проверял лазерный дальномер, стрельнул по тому берегу, оказалось четыре километра.
– Ско-олько?..
– Эх, ты, Москва. Это ж Днепр!
– Однако… Верно сказано: редкая сволочь долетит до середины Днепра.
– Ты тоже редкая сволочь, но даже не пробуй, – повторил Верчич. – И вообще, Москва, поменьше залупайся. Тебе сказано было подстричься?..
– У меня нормальные волосы.
– Тебе не положено.
– Слушай, мне и так до хрена не положено.
– Москва, не выпендривайся. Сегодня ты обрастешь, завтра Кузнечик твой обрастет… Думаешь, если вы такие здоровые лбы вымахали, мы вас не уроем? Тебя просто не мудохали по-настоящему, так, чтобы кровью ссал. С тобой по-человечески обращаются, ты это ценить должен.
– Ни хрена себе по-человечески… Коля, в ББМ дышать нечем. Молодые на положении рабов. Из личных вещей одна зубная щетка, да и то не у всех. Боятся зайти в казарму – там ведь каждую секунду кого-то бьют… С чего ты взял, что я выпендриваюсь? Я круглые сутки молчу. У меня один вопрос: вам самим-то не противно? Не стыдно?
– Москва, – сказал Верчич проникновенно, – если вас не пинать каждую секунду, вы не будете работать, и ББМ развалится. Это закон. Это армия. Тут никто добровольно ничего делать не станет. И ты не представляешь, что творили с нами. Вон, Вася еще застал наших дедов. Это была вообще жопа.
– Да, это жопа была, – вспомнил Голиней и передернулся.
– Постригись, – сказал Верчич. – А то пожалеешь.
– Эй! – позвал капитан Масякин. – Кончай перекур.
Мы пошли к миномету.
– Пойми, Москва, – сказал Голиней тихонько, – тебя никто не поддержит. Ты хороший парень, ну не лезь против правил. Из-за тебя и остальным молодым достанется.
– Знаю. Я все знаю, Вася. Я же не слепой. Но от этого не легче.
– Вот и не выпендривайся. Будет только хуже.
Я, конечно, не подстригся. Стало не хуже, а вообще жопа. Где-то через сутки. А пока мы полезли на миномет.
На броне я сразу успокоился. Мне нравилась эта железяка.