Картина вторая

Кухня на ферме Кастле. Справа в углу — высокий камин с большим колпаком. Слева — длинный стол, дубовая скамейка, лари, дверь в комнаты.

Рассвет.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Марк, Старый матрос.

Марк сидит на стуле, натягивает болотные сапоги и обливается потом. Старый матрос в полной амуниции стоя спит, прислонившись к столу.

Марк. Понимаешь, матрос, в Камарге нет ничего лучше утренней засады (Натягивая сапог.) Ну, влезай же!.. Днем бегаешь по болоту и все только поднимаешь ноги, как кривая лошадь! Чирка не убьешь… Ну, наконец-то надел… А на рассвете — пожалуйста: гуси, фламинго целыми батальонами проносятся над головой, только знай стреляй: пиф-паф! Имеет смысл, а? Что ты сказал? Эй, эй! Ты что, спишь, матрос?

Старый матрос (во сне). Промах!..

Марк. Как — промах?.. Я же не стрелял! (Трясет его.) Да проснись же ты, скотина!..

Старый матрос. Сейчас, хозя…

Марк. Что-о?..

Старый матрос (поспешно). Сейчас, капитан!..

Марк. Вот это — другое дело! Теперь вперед. (Открывает дверь в глубине сцены.) Утренний туман освежит тебе морду… Ого! Выпи стонут на болоте. Хорошая примета!

В тот момент, как он переступает порог, слышится стук распахнувшегося окна.

Роза (за сценой, зовет). Марк!

Марк. Ау!

Роза. Не уходи… Мне нужно с тобой поговорить.

Марк. Да ведь тяга…

Роза. Я разбужу отца… Мы сейчас спустимся! Подожди нас…

Окно захлопывается.

Марк (в ярости отходит от двери). Ну вот, пропала охота!.. Фюить!.. И что у нее за срочное дело? Уверен, что опять будет разговор об арлезианке… (Ходит взад и вперед.) Честное слово, хоть беги из дома! Мальчишка рта не раскрывает, у деда глаза на мокром месте, а мать смотрит на меня так… как будто я в чем-то виноват!.. (Останавливается перед матросом.) Ну, скажи: разве я виноват?..

Старый матрос. Да, капитан…

Марк. Как это да? Думай, когда отвечаешь… Что я, должен был осматривать подметки этой девки и считать, сколько подковок она потеряла в пути?.. И, наконец, в чем дело? Столько волнений из-за любовной интрижки! Эх, если бы все мужчины были такими, как я… Разрази меня бог!.. Хотел бы я видеть бабу, которая пришвартовала бы меня… (Толкает Старого матроса локтем в бок.) А тебе, матрос, тоже, я думаю, любопытно было бы на нее посмотреть!.. (Смеется, Старый матрос тоже смеется, они переглядываются.)

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же и Виветта с узлами.

Виветта. Уже встали, капитан?..

Марк. Э, да это наша подружка Виветта!.. Куда ты так рано, да еще с такими большими узлами?

Виветта. Пойду отнесу мои вещи к перевозчику, на Рону… К шести часам мне нужно быть на пароходе.

Марк. Уезжаешь?

Виветта. Да, капитан, пора!

Марк. Как она весело сказала «Пора»! А разве тебе не грустно оставлять своих друзей — хозяев фермы Кастле?

Виветта. Очень грустно, но в Сен-Луи живет хорошая старушка, ей одной скучно, с мыслью о ней мне легче уезжать… Ах, бабушка!.. Да, но что же это я?.. Огонь не разведен… Суп надо сварить мужчинам… А служанка заболела… Скорей, скорей!..

Марк. Тебе помочь?..

Виветта. Пожалуйста, капитан. Возьмите там, за дверью, вязаночки две-три хворосту.

Марк (приносит вязанки). Готово дело!.. (Старому матросу.) Чего таращишь на меня свои глазищи?

Виветта (берет вязанки). Благодарю вас… Теперь остается только раздуть огонь…

Марк. Я этим займусь.

Виветта. Прекрасно! А я пойду куплю билет на пароход.

Марк (живо). Но ты вернешься?

Виветта. Конечно!.. Мне еще надо проститься с крестной… (Взваливает один узел на спину.) Гоп!

Марк. Оставь, оставь! Моя «команда» донесет. Тяжело ведь… Эй, матрос!.. Да что с тобой? Чего ты удивляешься? Говорят тебе, бери узлы…

Виветта. До скорого свидания, капитан!.. (Ухолит.)

ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ

Марк один.

Марк. Скучно будет без нее. Она одна вносила в этот дом веселье и жизнь… И такая она приветливая, такая учтивая, так хорошо разбирается в званиях: «Да, капитан! Нет, капитан!» Ни разу не дала осечки… Хе — хе! А ведь недурно было бы, если б вот такая куропаточка бегала по палубе моей «Прекрасной Арсены»! Эй… Что это на меня нашло? Неужели и я тоже?.. Нет, решительно здесь вредный воздух. Нас всех распалила эта арлезианка. (Яростно раздувает огонь.)

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Марк, Бальтазар.

Бальтазар (опираясь на стол, смотрит на Mapка). Самая пора для куликов, мореход…

Марк (захвачен врасплох; ему неловко). А, это ты? (Перестает раздувать огонь.)

Бальтазар. Там, над Жиро, небо черно от дичи.

Марк (поднимается). Не говори. Я в бешенстве. Из-за них я пропустил охоту…

Бальтазар. И это ты… чтобы успокоиться? (Изображает, как раздувают огонь.) Для этого не стоило надевать охотничьи сапоги… (Смеется.)

Марк. Ну ладно, ладно, старый насмешник! (В сторону.) А уж этот дылда вечно тут как тут! (Видя, что пастух садится у камина и закуривает трубку.) А тебя тоже пригласили?

Бальтазар (сидя у камина). Куда пригласили?

Марк. Ну да… Кажется, нынче утром большой семейный совет. Не знаю, что тут у них случилось… Наверно, еще какое-нибудь событие… Тсс! Вот и они…

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Те же. Роза и Франсе Мамай.

Роза. Входи, отец…

Марк. Да что случилось?

Роза. Закрой дверь.

Марк. Ого! Стало быть, дело серьезное.

Роза. Да, очень серьезное… (Замечает Бальтазара.) А, и ты здесь?

Бальтазар. Может, я лишний, хозяйка?..

Роза. Нет, можешь оставаться! То, что я собираюсь им сказать, тебе так же хорошо известно, как и нам… У нас беда, и мы все о ней думаем, но никто не осмеливается заговорить вслух. Больше тянуть нельзя, надо поговорить начистоту…

Марк. Держу пари, что речь опять пойдет о твоем сыне.

Роза. Да, Марк, ты угадал… Речь идет о моем мальчике — он умирает. Об этом стоит поговорить…

Франсе Мамай. Что ты городишь?..

Роза. Я говорю, дедушка, что наш мальчик умирает. Вот я и хочу спросить у вас у всех: неужели мы будем сложа руки на это смотреть?

Марк. Да что с ним такое?

Роза. Отказаться от арлезианки — это выше его сил. Борьба с самим собой изнуряет его. Любовь его убивает.

Марк. Это не объяснение. Умирают от плеврита, умирают, если волной сорвало мачту и тебя ударило по голове, а тут-то что, черт возьми? Двадцатилетний малый, крепко стоящий на якоре, не позволит себе поскользнуться из-за неудачи в любви…

Роза. Ты в этом уверен, Марк?

Марк. Ха-ха! Только в Камарге разыгрываются такие драмы. (Игриво.) Послушай, сестрица: зимой в арлезианском «Алькасаре» пели модный романс… (Пытается подражать настоящим певцам.)

К счастью, от любви не умирают,

К счастью, от любви не умирают.

Гробовое молчание.

Бальтазар (у камина). Пустые бочки хорошо поют!

Марк. Что-о?..

Роза. Это лживая песня, Марк. В двадцать лет очень даже умирают от любви. И чаще всего те, что заболели этой странной болезнью, считают, что это чересчур медленная смерть. Так вот они, чтобы поскорее разделаться, кончают с собой…

Франсе Мамай. Да что ты, Роза!.. Ты думаешь, что наш мальчик…

Роза. Я вам говорю: у него в глазах смерть. Присмотритесь к нему хорошенько — сами увидите! Я уже за ним целую неделю наблюдаю, сплю в его комнате, а ночью встаю и прислушиваюсь… Разве мать может так жить? Я все время дрожу, всего боюсь — ружья, колодца, чердака… Так и знайте: я велю замуровать окно на чердаке… Сверху видны огни Арля, и каждый вечер Фредери поднимается и смотрит… Я этого так боюсь!.. А Рона… Ах, эта Рона! Я ее вижу во сне, и он тоже видит ее во сне. (Тихо.) Вчера он больше часа стоял у дома перевозчика и смотрел на воду безумными глазами… Я уверена, что у него в голове только одна эта мысль… И если он еще ничего не сделал над собой, то только потому, что я всегда возле него, за его спиной, чтобы в случае чего охранить его и оградить. Но у меня нет больше сил, я чувствую, что он выскользнет у меня из рук.

Франсе Мамай. Роза! Роза!..

Роза. Выслушай меня, Франсе. Не смотри на Марка. Не пожимай плечами… Я знаю мальчика лучше вас и знаю, на что он способен… У него моя кровь, а я… уж я-то знаю, что бы я сделала, если бы у меня отняли любимого человека.

Франсе Мамай. Но ведь… мы же не можем его женить… на этой…

Роза. А почему не можем?

Франсе Мамай. Ты это хорошо обдумала, дочка?..

Марк. Проклятие!..

Франсе Мамай. Я простой крестьянин. Роза, но я дорожу честью моего имени и моего дома так же, как владелец Кадруса или Барбантана… Эта арлезианка будет жить у меня? Тьфу!..

Роза. Дивлюсь я на вас обоих! Вы говорите мне о чести! А я хуже вас, что ли? (Подходит к Франсе.) Вот уже двадцать лет, дедушка Франсе, ты называешь меня своей дочерью. Слышал ты обо мне плохое слово?.. Где ты еще найдешь такую честную, такую верную женщину?.. Волей-неволей приходится напоминать, потому что вы все про это забыли… Разве мой муж, умирая, не говорил тебе о том, какая я скромная, какая я порядочная?.. И если я — я! — соглашаюсь ввести эту развратницу в мой дом, отдать ей моего ребенка, мою кровинку и назвать эту девку своей дочерью-что же ты думаешь, мне это легче, чем вам?.. И все-таки я на это иду, потому что нет другого средства его спасти…

Франсе Мамай. Пожалей меня, дочка! Ты меня убиваешь…

Роза. Отец, заклинаю тебя: подумай о Фредери… Сына ты уже потерял. Внук — это твое дитя вдвойне, неужели ты захочешь потерять и его?..

Франсе Мамай. Я умру из-за этой свадьбы…

Роза. Пусть мы все из-за нее умрем… Что ж из этого? Лишь бы мальчик был жив.

Франсе Мамай. Боже мои! Вот уж не думал я дожить до такого позора!..

Бальтазар (встает). Хоть один человек по крайней мере этого не потерпит… Нет, что же это такое? На ферме Кастле — гулящая девка, которая путалась со всеми камаргскими лошадниками?.. Хорошо, нечего сказать!.. (Бросает плащ и дубину.) Вот мой плащ, вот моя палка, хозяин! Давай мне расчет, и я уйду…

Франсе Мамай (умоляюще). Бальтазар! Ведь то же ради мальчика… Подумай! У меня только он один и остался!

Роза. Э, пусть уходит… Он уж очень зазнался.

Бальтазар. Есть хорошая пословица: тысяча овец без пастуха — плохое стадо! Этому дому давно не хватает хозяина. Здесь есть женщины, дети, старики, но нет мужчины.

Роза. Говори прямо, пастух… Как ты думаешь: мальчик способен убить себя, если мы не женим его на ней?

Бальтазар (подумав). По-моему, способен…

Роза. И ты предпочел бы, чтобы он умер?

Бальтазар. Сто раз предпочел бы!..

Роза. Вон отсюда, негодяй, вон! Ты накличешь беду на него!.. (Бросается на него.)

Франсе Мамай ( становится между ними). Оставь, Роза, оставь!.. Бальтазар вырос в более суровое время, чем ты: честь тогда ставили превыше всего. Я тоже человек того времени, но я недостоин его. (Бальтазару.) Сейчас я приготовлю тебе расчет, пастух, можешь уходить…

Бальтазар. Нет, погоди!.. Мальчик идет сюда… Я хочу послушать, как вы ему об этом скажете… Фредери, Фредери! Дедушка хочет поговорить с тобой…

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Те же и Фредери.

Фредери. Что это? Все в сборе!.. Что тут происходит? Что с вами?..

Роза. Нет, что с тобой, бедное дитя? Почему ты бледен, почему ты весь горишь? Вот, дедушка, посмотри — от него осталась одна тень!..

Франсе Мамай. Верно, он очень изменился…

Фредери (силясь улыбнуться). Мне немножко нездоровится, пустяки, так, небольшая простуда. Пройдет. (К Франсе.) Ты хотел поговорить со мной, дедушка?..

Франсе Мамай. Да, дитя мое, я хотел тебе сказать… Я… Ты… (Розе, тихо.) Скажи ты. Роза, я не могу…

Роза. Послушай, дитя мое: все мы знаем, что у тебя большое горе, но ты не хочешь о нем говорить. Ты страдаешь, ты несчастен… И все из-за той женщины… Ведь так?

Фредери. Не надо, матушка… Ведь мы же условились, что мы о ней никогда не будем говорить.

Роза (вспыхнув). А я все-таки скажу, потому что ты умираешь из-за нее!.. Ты из-за нее хочешь умереть!.. Только не лги!.. Я знаю, ты решил, что единственное средство вырвать страсть из сердца — уйти с этой страстью в иной мир… Так вот, мой мальчик, не надо умирать. Будь она проклята, эта арлезианка, бери ее… Мы ее тебе даем.

Фредери. Как же так?.. Матушка!.. Ты не подумала!.. Ты не знаешь, что это за женщина…

Роза. Раз ты ее любишь…

Фредери (в сильном волнении). Так это правда, матушка: ты бы согласилась?.. А ты, дедушка, что скажешь?.. Ты покраснел? Ты опустил голову? Ах, бедный старик, чего это должно ему стоить!.. Как же вы, стало быть, любите меня, коли приносите такую жертву!.. Нет, ни за что! Я эту жертву не приму… Родные вы мои! Поднимите головы и смотрите на меня не краснея… Клянусь: ваше имя будет носить достойная женщина…

ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ

Те же и Виветта.

Виветта (робко останавливается в глубине сцены). Простите!.. Я не вовремя?..

Фредери (удерживает Виветту). Нет… Останься, останься… Что ты скажешь о ней, дедушка? Я думаю, тебе не стыдно назвать ее своей дочерью…

Все. Виветту?..

Виветта. Меня?..

Фредери (берет ее за руку). Помнишь, что ты мне сказала? «Тебе нанесла рану женщина, и вылечить тебя может только женщина». Виветта! Ты согласна быть этой женщиной? Могу я отдать тебе мое больное сердце? Оно исстрадалось… Ну, ничего! Я надеюсь, что ты с ним справишься, я надеюсь, что ты его исцелишь. Ну как, берешься?..

Франсе Мамай и Роза с умоляющим видом простирают к Виветте руки.

Виветта (прячет лицо на груди у Розы). Крестная! Ответь ему за меня.

Бальтазар (рыдая, обнимает Фредери). Мальчик ты мой дорогой, да хранит тебя господь! Уж как же ты меня обрадовал!