Глава 30. Бои за Углегорск и Дебальцево

Как я уже говорил, первая половина января была относительно тихой, активных боевых действий не наблюдалось по всей линии фронта. Но всем было очевидно, что наступление ЛДНР начнется со дня на день. Оно началось 22 января в районе Углегорска и Дебальцево, случилось это сразу после взятия донецкого аэропорта и теракта в Донецке на Боссе. 23 января Захарченко заявил о начале наступления на Мариуполь, но после обстрела его градами 24 января опроверг свои же собственные слова, заявив, что «Мариуполь будет взят другим путем», каким именно, правда, не уточнил.

С 22 января по 19 февраля шли ожесточенные бои за Углегорск и Дебальцево. Начало боев выглядело следующим образом. 22 января силы ЛНР начали атаку в сторону Светлодарска, города, расположенного севернее Дебальцева. В случае взятия Светлодарска в окружение попадала вся украинская группировка, расположенная в районе Дебальцева, Углегорска и ближайших поселков. Однако прорваться к Светлодарску ВС ЛНР не удалось, завязались упорные бои за такие поселки, как Попасная, Красный Пахарь и Троицкое, где ВСУ весьма умело оборонялись. Пахарь и Троицкое вскоре удалось взять, однако ВСУ предприняли контрнаступление, выбили ополченцев из Троицкого, после чего на данном участке начались позиционные бои.

25 января ополчением было атаковано село Санжаровка, что южнее Троицкого, и примыкавшая к нему высота 307,9. Само село удалось взять быстро, а вот танковые атаки на высоту успеха не имели и, потеряв несколько танков подбитыми, силы ЛНР вынуждены были отступить.

Со стороны ДНР в это время шли тяжелые бои за села Никишино и Редкодуб. Последнее из них было взято только 6 февраля, после чего завязались бои в районе Углегорска, небольшого городка западнее Дебальцева.

С самого начала боев украинские войска были в полукольце и вынуждены были обороняться с трех сторон. Уже в конце января российские СМИ начали говорить о Дебальцевском котле, хотя полного окружения на тот момент еще не было. Но уже в это время мало кто сомневался, что образование котла — лишь дело времени.

30 января передовые отряды ДНР ворвались в Углегорск и завязали уличные бои с украинской армией. В результате этих уличных боев, продолжавшихся до 5 февраля, город был фактически превращен в груду руин артиллерией ДНР, которая уже не разбирала, куда она бьет. В добавок к этому после отступления ВСУ город был накрыт уже украинскими «градами», уничтожившими и те немногие дома, которые еще оставались целыми. Таким образом, Углегорск был взят ценой его разрушения и гибели сотен мирных жителей. Такая же судьба ожидала и Дебальцево.

Жители этих городов и ближайших населенных пунктов не успели эвакуироваться до начала боев, до них просто никому не было дела. Они продолжали сидеть по домам и по подвалам, массово погибая от бомбежек. Только лишь 4 февраля, в самый разгар боев, после призыва генсека ООН Пан Ги Муна было объявлено временное перемирие, продолжавшееся считанные часы. Но за это время из Дебальцева более 5000 человек успели эвакуировать в Артемовск. Это были далеко не все жители Дебальцева, но после возобновления огня эвакуация прекратилась. Что касается Углегорска, то его жители были эвакуированы в Енакиево лишь 3 февраля, т. е. тогда, когда город уже полностью находился под контролем ополчения.

Углегорск. Начало февраля 2015 г.

Эвакуация жителей Углегорска

Вслед за Углегорском настала очередь Дебальцева. В это время бои шли уже в непосредственной близости от города — у сел Калиновка, Новогригорьевка и Чернухино, часто артиллерийским обстрелам подвергалось и само Дебальцево.

Нужно сказать, что в это время именно артиллерия стала главным козырем противостоящих сторон. Наученные горьким опытом лобовых атак, в которых терялось огромное количество как солдат, так и военной техники, обе стороны теперь доверяли решение главных задач лишь работе орудий, танков и РСЗО.

9 февраля силами ДНР был взят поселок Логвиново, севернее Дебальцева. С этого момента украинская группировка в самом городе оказалась в полном окружении. 9—12 февраля за Дебальцево шли особо ожесточенные бои, силы ДНР надеялись взять город до подписания в Минске очередного «перемирия». Но до подписания «Минска-2» взять город им не удалось, бои за Дебальцево продолжились и после вступления нового «перемирия» в силу.

Украинское командование, как свидетельствуют военнослужащие ВСУ, бросило своих солдат на произвол судьбы и бежало из города: «Такого по телевизору не показывают! Все командиры смылись в тыл задолго до окружения! В Дебальцево остались только командиры на уровне отделений и взводов. Когда сепары зашли в город, начались уличные бои. Они стояли так близко от нас, что мы могли с ними даже перекрикиваться. Было так: боевики стрельнут в окно из РПГ, а потом орут, мол, как оно вам, бандеры, прикольно? Так провели почти сутки. Они непрерывно обстреливали наши позиции. Потом пошли на прорыв на нас с криками „Аллах акбар“. Они обдолбанные или обкуренные были. Стреляешь в такого почти в упор, а он не падает! Я в одного почти рожок засадил, даже видел дыры в нем сквозные. А он все бежал вперед, пока не упал. Сепар умер почти в паре метров передо мной. Иногда казалось, что мы и они сошли с ума, такой мясорубки даже в кино не показывают!», — вспоминает солдат 13-го батальона. (http://reporter.vesti-ukr.com/art/y2015/n7/13331-debaltsevo-orhanizovannoe-behstvo.html).

Окончательно силы ЛДНР взяли Дебальцево только 17–18 февраля. Украинская армия потерпела сокрушительное поражение, беспорядочное ее бегство из города украинские власти и СМИ пытались преподнести как «организованный отход». В качестве трофеев силы ЛДНР захватили около 180 единиц военной техники, из которых более половины была в неисправном состоянии.

«Организованный отход» из Дебальцева красноречиво описали сами его участники. Вот описание от солдата 128-й бригады ВСУ: «Днем полз, ночью — короткими перебежками. Из Дебальцево уходили группой в пять человек. Но попали в засаду в посадке. Первым шел мой товарищ Юра. Он подорвался на растяжке, оторвало ногу. Вопить начал, а у нас ни аптечек, ни промедола, чтобы обезболить. Командиры обезболивающие препараты отобрали еще пару месяцев назад. Мол, чтобы их не употребили в качестве наркотиков. Вот такая вот борьба с наркоманией в войсках. Когда оторвало ногу Юрке, из посадки нас накрыли огнем. Палили из десятка стволов как минимум! Юру мы попытались вытащить, но протащили всего несколько десятков метров — он кровью истек. Кричал так, что слушать тошно было, просто выл от боли. Потом всхлипывать начал, по щекам слезы текли у него. Потом он умер… Там Юрку и оставили. Чего „двухсотого“ тащить? Там много наших осталось. Из моей роты всего двадцать человек вышло обратно. В общем, даже из той пятерки, с которой я уходил, лишь я один и остался. Еще одного там в засаде убило. Парень, я его имени не знаю, вскочил и побежал куда-то с криком. Нервы не выдержали. Его тут же убили из автомата. Остальные через день ушли. Один сдаваться пошел, сказал, мол, больше сил нет бояться. А я полз и полз, ориентировался, чтобы вдоль трассы держаться. Жевал ветки какие-то, лед из луж вместо воды ел. Потом, когда до наших добрался, литра три воды выпил. Ну и водки бутылку тоже употребил. Но она как вода пилась. Не брало ничего после того, что пережил…» (http://reporter.vesti-ukr.com/art/y2015/n7/13331-debaltsevo-orhanizovannoe-behstvo.html).

Приходившие в Артемовск бойцы ВСУ со стороны были больше похожи на бомжей, чем на солдат регулярной армии. Вот как их описывал в те дни местный житель: «Поначалу заехало несколько колонн на грузовиках и броне. А потом началось! Со всех сторон стали подтягиваться те, кого в котле просто бросили. Добирались сюда кто на чем мог: кто-то на старых простреленных бурбухайках-автобусах, многие вообще пешком (это при том, что между Дебальцево и Артемовском напрямую 47 км! — Авт.). Боже, что за вид у них был! В грязных обносках, порванные, черные, заросшие. Не войска, а какие-то партизаны, как будто полгода в лесу сидели! Ходили как потерянные с автоматами по всему городу, тынялись кто куда, не знали, куда и зачем идти. Поначалу мы даже думали, что пришли поляки или венгры какие-то — солдаты говорили на каком-то странном украинском языке, иногда вообще понять было невозможно, о чем они спрашивают. Оказалось, что это мобилизованные из Закарпатья, из 128-й бригады. Они на странном суржике разговаривают».

Другая местная жительница добавляла: «Многие сразу же бросались покупать водку. Пили практически все. Но, странное дело, не допивались „в лежку“. Выпив, сидели, общались друг с другом. Мрачные все были, к местным не лезли. Иногда казалось, что в Артемовск пришли не солдаты из окружения, а какие-то аутисты. Пили водку, молчали. И как будто внутрь себя смотрели». (http://reporter.vesti-ukr.com/art/y2015/n7/13331-debaltsevo-orhanizovannoe-behstvo.html).

Теперь о потерях. Потери ВСУ подсчитать довольно сложно, не до конца ясно даже то, сколько украинских солдат было в районе Дебальцево в момент начала боев. Российские СМИ заявляли, что в Дебальцево более 8000 солдат, украинские говорили о 6000, из них часть солдат была отведена потом в Артемовск. В разгар боев украинских войск в Дебальцево оставалось уже примерно 3 тысячи человек. Силы ДНР и ЛНР, задействованные в боях, украинской стороной оцениваются в 15–17 тысяч человек. Конечно, эта цифра несколько завышена (в реальности их было не более 10 тысяч человек), но общее преимущество ВС ЛДНР в людях, танках и артиллерии не вызывает никаких сомнений.

После окончания боев МО Украины заявило, что ВСУ за весь период боев за Дебальцево потеряли не менее 179 убитых, не менее 498 раненых, не менее 110 пленных, до 82 пропавших без вести, 1 БМП и 4 танка. Потери противника МО Украины оценило в 2911 убитых (интересно, каким образом они так точно это подсчитали!), 42 танка, 33 ББМ и 27 РСЗО.

Данные о потерях от представителей ДНР не менее «героические»: потери ВСУ они оценили в 3000–3500 убитых и 300 пленных, свои же потери они оценили всего лишь в 30 убитых! Такую цифру назвал глава ДНР А. Захарченко. Всякие американские рэмбо с терминаторами тут нервно курят в сторонке.

Любому здравомыслящему человеку понятно, что во время войны врут все, а значит, и украинские, и днровские данные о потерях далеки от истины. Как же в таком случае оценивать потери обеих сторон? Сейчас, пока еще продолжается война, а российская и украинская пропаганда работают на полную, истинные цифры потерь установить довольно сложно. Более-менее точное число потерь можно будет услышать лишь после окончания этой войны. Но, тем не менее, можно сказать, что потери сторон по всему фронту за январь 2015 г. приблизительно оцениваются так: ВСУ потеряли около 1600–1700 убитых и раненых, ВС ЛДНР — не менее 700 человек. Такая разница образовалась за счет больших потерь ВСУ в районе Донецкого аэропорта. Вполне очевидно, что, поскольку в феврале шли более ожесточенные бои, чем в январе, то потери за февраль у обеих сторон превышают январские. В разгар боев за Дебальцево мне неоднократно приходилось слышать, что морги Снежного, Тореза и Шахтерска буквально забиты трупами ополченцев, погибло их по самым скромным оценкам не менее 850 человек (это только за февраль и только в районе Углегорска и Дебальцево).

Более-менее достоверные данные об украинских потерях можно почерпнуть из свидетельств офицеров ВСУ, большинство из которых, опасаясь репрессий со стороны командования, общались с журналистами на условиях анонимности. Один из таких офицеров так описывал окончание боев и итоговые потери: «Днем 19 февраля со стороны сепаров нас начали долбить из всего чего можно. Началась настоящая бойня. Была потеряна „двухсотыми“ и „трехсотыми“ почти треть личного состава. Многих „трехсотых“ забрать было невозможно, так как технику сепары покрошили вдребезги. Попав под обстрел, солдаты бросили грузовики и броню и ушли с трассы, пошли на Светлодарск полями. А по пути нарывались и на мины, и на засады. Наибольшие потери мы понесли именно при этом отходе. По моим подсчетам, в январе-феврале при обороне сектора в Дебальцево мы потеряли до 200 человек. Зато при отходе из-за паники и утраты контроля над войсками мы потеряли до 300 человек „двухсотыми“, около тысячи солдат ранено. Более 150 из тех, кто добирался самостоятельно, попали в плен. 90 человек пропали без вести. Скорее всего, это тоже „двухсотые“, так как при обстреле трассы многих просто порвало в клочья». (http://reporter.vesti-ukr.com/art/y2015/n7/13331-debaltsevo-orhanizovannoe-behstvo.html).

Таким образом, украинские потери за 22 января-19 февраля в районе Дебальцево можно оценить примерно в 1500–1700 погибших и раненых, учитывая то, что после отвода части сил в Артемовск численность ВСУ в разгар боев не превышала 3000 человек, из них не менее 1000 смогли бежать и не менее 300 человек попали в плен.

Многие волонтеры, посетившие Дебальцево после окончания боев, утверждали, что город практически полностью разрушен, на улицах валяется много трупов солдат ВСУ и гражданских людей, а оставшиеся в живых (в основном женщины, дети и старики) готовы разорвать любого за кусок хлеба.

Действительно, в те дни неоднократно приходилось слышать, что Дебальцево разрушено на 90 %, а человеческие кишки, висящие на деревьях, обычное там явление. Такой вот ценой было взято Дебальцево!

Вскоре после его взятия экономическая блокада Донбасса усилилась еще больше, цены на все, и в первую очередь на продукты, резко подскочили вверх. В результате этого начали завозить продукты из России по ценам в 2–3 раза выше, чем в Украине. Зарплаты же в ЛДНР тогда выплачивались крайне нерегулярно, хорошо, если раз в 3 месяца. Днровских же пенсий вплоть до апреля 2015-го вообще никто не видел!