Глава VIII

Заботы графа Муравьева о построении православных церквей. — Судьба древних виленских церквей. — Восстановление Пречистенского собора. — Восстановление Пятницкой церкви. — Возобновление Николаевской церкви. — Виленские часовни. — Пожертвования. — Православное духовенство во время польского восстания 1863 г. — Заботы графа Муравьева об улучшении быта православного духовенства. — Заботы графа Муравьева о народном образовании

До приезда графа Муравьева в Вильну в 1863 г. православные храмы в Северо-Западном крае находились в самом бедственном состоянии, а во многих селах для православных крестьян и совсем не было храмов. На последнее обстоятельство обратил внимание еще Император Николай I и в 1852 году повелел обязать помещиков выстроить для своих крестьян новые храмы, где таковых не имелось, и исправить старые ⁷¹. Желая побудить помещиков в точности выполнить это Высочайшее повеление, Муравьев обратился с предложением ко всем губернаторам Северо-Западного края доставить ему «в самом непродолжительном времени подробные сведения о том, в какой степени была исполнена Высочайшая воля, по каждой церкви особо, и представить ему свои заключения с изложением самых причин замедления, буде таковые оказались при исполнении Высочайшего повеления, и кто в том виновен»⁷². В то же время деятельный начальник края с необыкновенным усердием и сам принялся за сооружение православных храмов. Ассигновав на этот предмет весьма значительные суммы, он разослал губернаторам более 70 предложений о сооружении новых и об исправлении старых церквей и следить за выполнением этих предложений с особенным вниманием. Повсюду закипела работа: в губернских городах, в уездных, в местечках, в селах; в одном месте строили новую церковь, в другом исправляли старую, в третьем переделывали в церковь закрытый костел и т.д. «Архитекторы Резанов и Чагин, - говорит один современник, - не успевали рассматривать проектов, поступающих из уездов». Трудно теперь перечислить все построенные тогда храмы, но можно с полной справедливостью сказать, что после двухлетнего пребывания графа Муравьева в Северо-Западном крае там не осталось уголка, где бы более или менее значительное число православных не имели своей церкви.

Наибольшее внимание граф Муравьев обратил на Вильну. Этот город, служивший некогда столицей обширного Литовско-Русского государства, еще в начале XVI века жил чисто русскою жизнью. Русские составляли здесь большинство населения и занимали большую и лучшую часть города. Неудивительно поэтому, что Вильна славилась тогда как великолепием, так и многочисленностью своих православных церквей. Тут был знаменитый Пречистенский собор, при котором долго жили митрополиты, Николаевская церковь, Пятницкая, Троицкий монастырь и много других. По свидетельству вполне достоверных источников, в Вильне в начале XVI века было 14 православных церквей⁷³, но с течением времени церкви эти под давлением католичества пришли в полное запустение, а от многих из них не осталось и следа. Вот что, например, пришлось пережить Пречистенскому собору. Основанный по преданию в XIV в. Великим князем Литовским Ольгердом, он тогда же был освящен святителем Алексием во имя Успения Пречистой Девы Марии и усвоил два названия: Успенский и Пречистенский. С 1416 г. при нем жили западнорусские православные митрополиты, и он считался кафедральным собором для всего государства. В 1609 году его забрали униаты. С тех пор бывшая кафедра православных митрополитов стала клониться к постепенному запустению, а огромный пожар в 1748 г., уничтоживший палаты митрополита, сильно повредил собор внутри и снаружи. В 1785 году униатский митрополит Юноша-Смогорневский возобновил Пречистенский собор, но уже с латино-униатской архитектурой, без купола и башен. В 1795 г., с упразднением униатской митрополии в России, закрылась и митрополичья кафедра, а в начале настоящего столетия, по ходатайству князя Адама Чарторыйского, бывшего тогда попечителем Виленского учебного округа, собор отдан был Виленскому университету, который обратил его в анатомический театр и ветеринарную клинику. В таком постыдном унижении Пречистенский собор находился до 1863 года. Граф Муравьев, заботившийся вообще о поднятии православия в крае, особенное внимание обратил на эту древнюю православную святыню и решил ее восстановить. 22 октября 1864 года он издал распоряжение о возобновлении Пречистенского собора и на первые расходы ассигновал 25 тысяч рублей, а затем открыл, с Высочайшего разрешения, по всей России подписку. Закончено было возобновление древнего храма в 1868 г., уже по смерти Муравьева.

С такой же заботливостью отнесся М. Н. Муравьев к возобновлению другой виленской церкви - св. Параскевы, или Пятницкой, судьба которой вполне напоминает судьбу Пречистенского собора. Основанная в XIV в., она сначала была придворной церковью, потом попала в руки униатов, несколько раз подвергалась пожарам и к 1863 году представляла развалины, которые служили местом склада нечистот. Между прочим, в этой церкви, по преданию, Петр Великий слушал литургию и совершал благодарственное молебствие по случаю одержания победы над шведами; здесь же Петр крестил Аннибала, деда поэта Пушкина. Возобновление Пятницкой церкви закончено было в 1865 году.

Третья древняя виленская церковь в честь перенесения мощей св. Николая Чудотворца была возобновлена при следующих обстоятельствах. В конце 1863 года русское население Вильны предположило в благодарность графу М. Н. Муравьеву за умиротворение края и водворения в нем русских начал соорудить храм во имя св. Михаила Архангела, но Муравьев отклонил это и выразил желание, чтобы жертвуемые на сооружение храма суммы были обращены на восстановление и обновление церкви св. Николая. Открытая затем подписка доставила сбор в 82 431 руб., но при этом жертвователи пожелали одновременно с реставрированием церкви устроить при ней часовню во имя Архистратига Михаила. После расчистки места и сломки выкупленных домов, заслонявших церковь, древнейшая русская святыня восстановлена по проекту известного архитектора А. И. Резанова и освящена в 1865 г. Тому же зодчему принадлежит и проект при церкви часовни, которая была освящена 8 ноября 1869 года.

Кроме восстановления древних виленских святынь граф М. Н. Муравьев устроил еще новый иконостас в Николаевском кафедральном соборе, на что исходатайствовал 80 тысяч руб., а потом переделал и наружный вид этого храма. «Много памятников, живо возглашающих его имя, оставил граф Муравьев в Вильне и по всему Северо-Западному краю, - сказал Виленский архиепископ Иероним при освящении закладки памятника графу Муравьеву в Вильне. - Пойдем в кафедральный собор, кто пересоздал этот храм? - граф Муравьев; посетим Пречистенский собор и храмы Пятницкий и Николаевский, кто воссоздал их? -граф Муравьев; зайдем в Свято-Духов и Троицкий монастыри, какие и от кого у них средства к существованию? - от графа Муравьева; кому обязаны своим вполне приличным помещением рассадники духовного просвещения - семинария, духовные мужское и женское училища и все учебные заведения Министерства народного образования? - ему же, графу Муравьеву; кто положил начала обители женской и дал средства к ее существованию? - он же, граф Муравьев. Вне Вильны, в пределах епархии Литовской, сколько есть живых памятников - сельских церквей, возобновленных и устроенных графом Муравьевым».

К числу таких памятников, оставленных графом Муравьевым, относятся еще две виленские часовни - Александровская и Георгиевская.

Первая из них - Александровская, находится на Георгиевской площади в Вильне. Она сооружена в 1865 году на добровольные пожертвования городских обществ Северо-Западного края в воспоминание доблестных подвигов русских воинов и для поминовения тех из них, которые пали на поле брани, защищая права России и законного правительства против мятежа и крамолы. Часовня представляет собою выдающееся архитектурное произведение русско-византийского стиля.

Вторая часовня - Георгиевская - находится на Виленском православном кладбище. При погребении русских воинов, павших в окрестностях Вильны в битвах с польскими мятежниками, возникла мысль увековечить память погибших устройством на их могилах часовни-памятника. На суммы, пожертвованные Государыней Императрицей Марией Александровной и ее Августейшими детьми, а также собранные по подписке и была устроена Георгиевская часовня. Подобно Александровской, и эта часовня представляет вполне художественное произведение византийского стиля. Она поставлена на гранитном пьедестале; на трех наружных сторонах ее среди колонн вделаны большие мраморные доски, на которых увековечены имена павших и здесь погребенных воинов. Внутри часовни помещена икона св. Георгия, писанная академиком Тихобразовым. Георгиевская часовня была освящена 25 августа 1865 г.

Одновременно с сооружением в Северо-Западном крае церквей, сюда стали присылать со всех концов России пожертвования церковной утварью, иконами и богослужебными книгами. Пожертвования эти были весьма значительны. По свидетельству «Литовских епархиальных ведомостей», в 1863 году в одну только Литовскую епархию прислано было разных церковных вещей на 60 тысяч рублей⁷⁴. В то же время сам граф Муравьев позаботился о высылке во все приходы Северо-Западных губерний крестиков для новокрещеных младенцев. «Желая содействовать, - писал он Литовскому митрополиту Иосифу, - восстановлению между здешним православным сельским населением общепринятого издревле во всей России обычая носить на груди и возлагать при крещении на младенцев наперсные кресты, я уже сделал распоряжение о приобретении для сей цели нескольких сот тысяч простых крестиков из меди и латуни, а также о доставлении мне из С.-Петербурга и Москвы 25 тысяч мельхиоровых крестиков»⁷⁵. В этом деле приняла участие и Государыня Императрица Мария Александровна. Она, со своей стороны, пожаловала в каждый из приходов четырех западных епархий по одному наперсному серебряному кресту, а Великая княгиня Александра Петровна пожертвовала 1000 вызолоченных крестиков. Литовский митрополит Иосиф, тронутый таким сочувствием русского общества к бедному населению Северо-Западного края, предписал духовенству разъяснить прихожанам важное значение этих жертв, как выражающих сочувствие к ним со стороны единоверных и единокровных православных братьев, в том числе самого Государя Императора и всего Царствуюшего дома.

Заботясь о построении православных церквей, граф М. Н. Муравьев всеми средствами старался улучшить и быт православного духовенства, которое всегда стояло на страже православия и русской народности.

Еще до начала открытого восстания в 1861 году поляки начали распространять мятежные воззвания между православными людьми, желая склонить их на свою сторону. Тогда Литовский митрополит Иосиф обратился к духовенству со следующим замечательным наставлением: «Эти воззвания и внушения сколько дерзки, столько же и невежественны. Нам указывают на Польшу, но какое нам дело до Польши? Мы русские, дети бесчисленной русской семьи, потомки Св. Владимира, мы родились в России, присягали на верность Русскому Царю. Нас стращают поляками! Не потому ли, чтобы напомнить нам вековые страдания наших отцов, присоединившихся было доверчиво вместе с Литвой к Польше? Нам указывают на униатскую веру! Как будто была или даже могла быть униатская вера? Не была ли уния лишь коварной приманкой для отклонения отцов наших от России и от искони православной церкви? Не была ли эта несчастная уния орудием тяжких терзаний и гонений в течение трехсот лет, пока мы, потомки гонимых, не обрели, наконец, тихого пристанища на лоне России и своей матери православной церкви». В заключение знаменитый архипастырь внушает православному духовенству блюсти в настоящее время с особенным старанием вверенные ему паствы. И надо отдать справедливость, духовенство с честью исполнило долг пастырей русского православного народа. В «Литовских епархиальных ведомостях» за 1863 год существовал особый отдел: «Страдания православного духовенства Литовской епархии от польских мятежников», из которого видно, что повстанцы разными средствами принуждали священников к присяге своему мнимому правительству, грабили их, подвергали всевозможным унижениям и оскорблениям, а трех достойных пастырей, Прокоповича, Ропацкого и Конопасевича даже повесили, но ни один православный священник во все время восстания не изменил своему долгу.

Граф М. Н. Муравьев вполне оценил самоотверженную деятельность православного духовенства и принял все меры к улучшению его быта. С этою целию он исходатайствовал для духовенства северо-западных губерний 400 тысяч рублей ежегодной прибавки к его жалованию, что весьма значительно увеличило содержание священников, как городских, так и сельских. Первые стали получать до 400 руб. в год, а вторые не менее 220 рубл., между тем как прежде некоторые из них получали по 80 рубл. в год. Затем граф Муравьев обратил внимание на церковные земли, имеющие такое важное значение в жизни сельского духовенства. «До сведения моего дошло, - пишет он в одном циркуляре, - что церковные земли православных причтов, а нередко и самые усадьбы, находятся далеко от церквей, так что священно- и церковнослужители вынуждены бывают ездить туда за несколько верст. Имея в виду, что, кроме неудобства, подобные отводы земель делались с умыслом польскими помещиками во вред Православию, и обращая на это внимание В<ашего>. П<ревосходительства>., покорно прошу немедленно распорядиться по приведении всего вышеизложенного в известность, если по каким-либо причинам не может вся земля быть прирезана близ церквей, то во всяком случае усадьба с некоторым количеством огородов для священно- и церковнослужителей должна быть непременно отведена близ самых храмов»⁷⁶. Вследствие этого распоряжения земельные угодия православного духовенства значительно улучшились. Наконец граф Муравьев охотно давал средства на улучшение духовных учебных заведений, как мужских, так и женских. Все эти меры не только улучшили материальное положение православного духовенства, но и способствовали подъему его духа.

Заслуги графа М. Н. Муравьева пред Россией по распространению образования в Северо-Западном крае в русском духе поистине громадны.

Никто не будет отрицать, что и до 1863-1865 гг. не было сделано усилий к тому, чтобы дать школе Северо-Западного края русский характер. Об этом думали многие и кое-что было сделано в этом направлении. Но до Муравьева в распоряжении школы не было наиболее сильного средства воздействовать на учащихся в русском смысле. Литовский святитель Иосиф еще в 30 году указывал на это средство. Непременно, писал он, нужно наполнить светские училища одно за другим русскими учителями, а между тем распорядиться, дабы обучающиеся в ведомстве Виленского университета не могли быть учителями, разве продолжая некоторое время учение в русских университетах. Но это глубоко верное замечание по разным причинам осталось в свое время без исполнения, и школа Северо-Западного края, по преобладанию в преподавательском ее составе поляков, оставалась польскою. При М. Н. Муравьеве личный состав преподавателей во всех ученых заведениях края радикально изменился: место поляков заняли в училищах русские. Мера эта, имевшая огромное значение в деле воспитания здешнего юношества, требовала, само собой понятно, притока в школы весьма значительного числа способных, знающих, деятельных и вполне благонадежных кандидатов. И таких кандидатов М. Н. Муравьев нашел достаточное количество. Назначением 50% дополнительного жалованья к получаемым учителями окладам, назначением двойных прогонов и полугодовых окладов для русских преподавателей, вызванных из русских губерний, устранены были затруднения к приисканию новых учителей, и учебный 1864-1865 г. мог начаться при возобновленном чисто русском составе. Вместе с этой капитальной мерой приняты были и другие, направленные к той же цели. Как известно, в первой половине года масса учащихся р<имско>.-католического исповедания с учителями и законоучителями-ксендзами в некоторых местах оставили учебные заведения, чтобы примкнуть к мятежным шайкам. Большинство их не вернулось в учебные заведения, и ряды обучающихся римско-католического исповедания сильно поредели. Ряды эти стали пополняться преимущественно православными, детьми лиц православного исповедания, как прибывших в край на службу, так и местных уроженцев. М. Н. Муравьев со своей стороны горячо желал увеличения количества православных в учебных заведениях и, имея в виду, что многие родители нуждаются в средствах дать воспитание своим детям, в 1864 г. передал в распоряжение попечителя округа 5000 р. для раздачи беднейшим ученикам православного исповедания, обучающимся в гимназиях и уездных училищах округа. С началом 1863-1864 уч. года не только было прекращено преподавание польского языка в русских учебных заведениях, но и Закон Божий р.-кат. исповедания ксендзы обязаны были начать преподавать по-русски. Место исчезнувшего из заведения польского языка занял язык русский, который и стал обыкновенным разговорным языком всех учащихся без различия вероисповеданий. Благодаря этим и другим такого же рода мерам учебные заведения вышли из прежнего фальшивого положения и стали на твердую русскую почву, а православные ученики, усилившиеся теперь в числе, вышли из прежнего страдальческого положения и поднялись нравственно.

В ряду учебных заведений обращали на себя особенное внимание М. Н. Муравьева низшие училища, стоящие в ближайших отношениях к народу. Города Северо-Западного края всегда служили центрами, из которых распространялась по уездам польская пропаганда. Поэтому распространение в городах русской грамотности и образования в русском духе было делом первой необходимости и, по мысли М. Н. Муравьева, приходские училища в городах в 1864 г. были преобразованы, причем в губерниях Виленской, Гродненской и Минской значительно увеличены штаты училищ и оклады содержания наставников, и на эти должности определены нарочно вызванные из внутренних губерний воспитанники православных семинарий.

В Вильне вместо бывших трех приходских училищ с весьма малым числом учеников (52 в конце 1863 г.) открыто шесть приходских училищ, на ежегодное содержание которых к прежде отпускавшимся 4059 руб. добавлено 6411 руб. На подобные же училища в губернских городах Минске, Гродне и Ковне и в уездных городах и местечках Виленской, Минской и Гродненской губерний добавлено на годовое содержание 15 516 р. В 1864 году добавочные суммы на содержание училищ отпущены из денег, имевшихся в распоряжении М. Н. Муравьева; обязанность содержать эти училища возложена на городское управление.

Количество народных школ увеличивалось очень быстро. К 1 января 1863 г. их считалось 101; к 1 января 1865 г. в ведении Управления округа в губерниях Виленской, Гродненской и Минской было 329 народных с 14 384 учащихся. Чтобы облегчить крестьянам устройство помещений для этих училищ, М. Н. Муравьев по соглашению с министром государственных имуществ разрешил 16 октября 1863 г. даровой отпуск строевого леса из казенных дач по 360 корней и 62 жерди на каждое училище. Чтобы облегчить крестьянам тяжесть расходов по устройству училищ, заботливый генерал-губернатор 2 декабря 1863 г. отпустил в распоряжение попечителя округа 25 000 р. В 1864 г. М. Н. Муравьев разослал более миллиона крестиков для безмездной раздачи православным крестьянам и более 70 000 икон и картин священного содержания для раздачи народу и учащимся. А чтобы упрочить положение училищ в денежном отношении без обременения крестьян и на будущее время, он в конце 1864 г. предложил начальникам губерний распорядиться, чтобы мировые посредники, каждый в своем участке, внушали крестьянам-собственникам постановлять приговоры об ежегодном взносе на содержание училищ по РУ - 2 коп. с каждой десятины удобной земли.

Для новых училищ нужны были добросовестные, благонадежные в русском смысле наставники. Таких наставников новых школ дал в возможном числе приснопамятный митрополит Иосиф в лице членов церковных причтов, а остальные места заняли приглашенные из внутренней России воспитанники духовных семинарий. А чтобы училища на будущее время не чувствовали недостатка в хорошо подготовленных учителях, 3 ноября 1864 года открыта в м. Молодечне учительская семинария.

Всячески содействуя умножению народных училищ, М. Н. Муравьев с особенной энергией добивался того, чтобы народ получал образование непременно в русском духе. В этом отношении особенно замечателен его циркуляр 1 января 1864 года. Он поручает начальникам шести губерний края «предписать немедленно всем уездным начальникам, а также уездным и городским полициям и в особенности мировым посредникам зорко наблюдать, дабы, кроме православного духовенства, никто не занимался обучением крестьян без предварительного получения на то дозволения от училищного начальства; равным образом, чтобы ни под каким видом и ни в каких сельских училищах не был преподаваем польский язык, а в тех местностях, где находятся православные крестьяне, отнюдь они не были бы обучаемы польскому катехизису. Всем поименованным выше властям поставить в непременную обязанность, чтобы они не допускали распространения между сельским населением польских букварей и иных учебных книг на польском языке, издаваемых большею частию в духе и с целию возбудить народ против правительства, и если окажется, что помещик, его уполномоченный или его дворовое управление снабжают крестьян польскими учебниками и распространяют между православными польские катехизисы, то таковых помещиков облагать штрафом от 200 до 600 р., смотря по величине имения; учителей же подвергать штрафу в 100 рублей и затем брать их под арест для дальнейших распоряжений. Равным образом, если окажется, что католические ксендзы будут заниматься распространением польской грамотности между крестьянами, то таких ксендзов облагать удвоенным штрафом против установленного для учителей, а с тех ксендзов, которые будут обучать православных крестьян польскому катехизису, взыскивать штраф в 300 р. и, подвергая их аресту, доносить мне о них для дальнейшего распоряжения».

Одновременно с улучшением положения христианских приходских училищ приняты были меры и к открытию училищ для евреев. Вместо бывших в Ковне и Вильне двух перворазрядных училищ в январе 1864 г. открыты были в Ковне три, а в Вильне 8 двухклассных училищ. На содержание этих училищ в дополнение к отпускавшимся на этот предмет суммам главным начальником края прибавлено 9664 р. Через год М. Н. Муравьев счел нужным предложить виленскому губернатору:

1) строго наблюдать, чтобы все еврейские мальчики непременно обучались в устроенных для того школах и с тех, которые не будут посылать своих детей учиться, взимать штраф;

2) возложить на депутатов еврейского общества и раввинов, чтобы они наблюдали за исполнением родителями обязанности обучать своих детей русскому языку.

Сказанным далеко не исчерпывается все, что сделано графом М. Н. Муравьевым, но и сказанного достаточно, чтобы показать, как много сделал доброго в этой области М. Н. Муравьев в течение двух лет пребывания в крае.

Нужно, впрочем, прибавить, что сотрудниками М. Н. Муравьева были такие лица, как князь А. П. Ширинский-Шихматов и И. П. Корнилов. Без их содействия и усиленных трудов и М. Н. Муравьеву не удалось бы сделать многого из того, что он сделал в области народного образования.