Глава 22

До сих пор мне не приходилось готовить турниры, а вот Диего участвовал в этих мероприятиях, и его опыт оказался для меня бесценным. Надо было продумать множество деталей, и все должно быть сделано правильно и четко, чтобы турнир прошел успешно. Все были возбуждены, Хьюстон Кертис явился играть, хотя это был день рождения его жены, и мне было известно, что он уже довольно давно планировал в этот день веселую вечеринку.

Игроки считают свои выигрыши в раздачах и фишках. Я же считаю свои в игроках. Явка была изумительной, даже Артур Гроссман пришел. Он откровенно разглядывал девушек, а потом отозвал меня в сторону и шепотом поинтересовался, кто они такие.

– A-а! Подружки, – объяснила я.

Он еще некоторое время смотрел на них, а потом отошел поболтать с Тоби.

Артур быстро проиграл все фишки и вылетел с турнира, и, как только он сел за стол, где играют на наличные, я увидела, как несколько игроков, все еще участвующих в турнире, изо всех сил стараются побыстрее проиграть свои фишки, чтобы присоединиться к нему. Они уже поняли, что настоящий интерес как раз в том, чтобы играть с Артуром в нелимитированной игре, а не в турнире с фиксированным количеством фишек. Между раздачами Артур подозвал меня.

– Я бы хотел играть каждую неделю, – сказал он. – Пожалуйста, сообщите мне, когда будет игра.

– Договорились, – сказала я обычным тоном, как будто ничего значащего не произошло. Раньше Артур то приходил, то уходил, а теперь он будет играть у меня за столом каждую неделю. О таком новичке можно только мечтать: у него безграничный банкролл, безграничное эго и, насколько я могла судить, весьма ограниченные способности.

Через несколько часов после начала турнира оказалось, что единственным, кто не получал удовольствия от игры, был Тоби. Я предоставила ему возможность создать такую структуру турнира, чтобы он мог приспособить к ней свой игровой стиль, и он лез из кожи вон, чтобы добиться успеха, но бывает так, что вы не можете выиграть, как бы искусны вы ни были. Иногда вам не везет. Тоби попал в полосу неудач, то есть проиграл на двух раздачах. Он сидел с угрюмым видом – верный признак, что он собирается жаловаться.

Некоторое время назад он взял моду критиковать меня за все на свете, особенно за деньги, которые я получаю за свою работу. По мере того как рос мой авторитет, росло и вознаграждение, и недовольство с его стороны проявлялось все чаще и громче.

Мне это очень не нравилось. Тоби был влиятелен и расчетлив. В голове у меня звучал некий назойливый голосок, постоянно напоминающий мне о том, что недовольство Тоби сулит мне неприятности, и я старалась быть начеку. Игры проходили хорошо. Да нет, не просто хорошо, а великолепно! О них уже ходили легенды, и я говорила себе, что до тех пор, пока я могу поддерживать этот уровень, моя собственная роль в них не взывает сомнений, как бы он ни хныкал.

Хьюстон Кертис тоже проигрывал. Вечеринка по случаю дня рождения его жены была назначена на девять часов.

Наступило девять часов, потом десять.

– Хьюстон, – шепнула я ему на ухо. – Тебе пора. Тебя ждут на вечеринке.

– Не сейчас, Молли, – ответил он, не отводя взгляда от карт.

К утру, после десяти часов игры, Тоби и Хьюстон погрязли каждый на полмиллиона. Я надеялась, что Хьюстон прекратит терять деньги и уйдет домой. Он уже пропустил день рождения своей жены, вместе с тем за последнюю пару лет он выиграл достаточно, чтобы погасить без труда полумиллионный проигрыш. Но эти двое, не привыкшие проигрывать, жаждали отыграться, и ни один не проявлял никаких признаков желания прекратить игру.

Рик Саломон и Эндрю Сэссон тоже были здесь и с огромным удовольствием наблюдали за невиданной сценой: к пяти утра Тоби и Хьюстон проигрывали по миллиону долларов. Эндрю, вздорный англичанин, начал свою карьеру охранником в клубах и, используя опыт, связи и наглость, создал собственный клуб в Вегасе. Теперь он вел переговоры по продаже компании за восемьдесят миллионов долларов. Он нравился мне, несмотря на всю свою сварливость и занудство. Он ценил мою работу и всегда или почти всегда общался со мной с уважением и теплотой. К тому же он не боялся обидеть или оскорбить кого бы то ни было, даже знаменитостей, и это вносило ноту остроты в приторную атмосферу Лос-Анджелеса.

Рик тоже мне нравился. Он был жутко бестактный и полностью соответствовал своей кличке Паршивец, но он был честен и справедлив.

Рик и Эндрю оттягивались по полной программе, подтрунивая над Тоби и Хьюстоном. Тоби улыбался, но я видела по его глазам, что он злится.

– Олл-ин, – внезапно сказал Тоби и пошел ва-банк.

– Колл[51], – поддержал его ставку Хьюстон.

Я посмотрела на него. Его взгляд был полон безумия. Вся его обычная самодисциплина испарилась, он больше не контролировал себя. Хьюстон не мог позволить себе играть на равных с этими ребятами… Он всегда был хорошим покеристом, то есть владел тактикой, психологией игры, хорошо считал, выгодно отличаясь этим от остальных, бездумно спускавших деньги.

Диего открыл карты.

Тоби разгромил его в пух и прах. Хьюстон ставил олл-ин, не имея ничего стоящего на руках.

Я лихорадочно просчитывала вероятности. Хьюстон был один из немногих игроков, у которых не было безграничного банкролла. Я не особенно беспокоилась, потому что раньше Хьюстона всегда кредитовал Тоби, и фактически он всегда получал только часть своего выигрыша. Но сегодня, выиграв пару миллионов, он смог играть самостоятельно и хотел получать все свои выигрыши, а не часть.

Тоби за пару лет сделал кучу денег благодаря Хьюстону, так что можно было с уверенностью предполагать, что он не был в восторге, когда Хьюстон от него откупился.

Теперь Тоби расквитался с Хьюстоном, а тот потерял миллион.

Эндрю и Рик хохотали, как гиены. Среди участников многие враждебно относились к Хьюстону, потому что он неплохо нажился на них.

Тоби встал, растянув в улыбке рот до ушей.

– Ну что, спасибо, друг, – протянул он, хлопнув подавленного Хьюстона по спине.

– Ты что, уходишь, брат? – недоверчиво отозвался Хьюстон. – Мы только начали, а ты уже покидаешь меня?

– Ну да. – В голосе Тоби не прозвучало ни малейшего признака сожаления. – Спасибо, однако.

Он улыбнулся и со стуком бросил мне фишки.

– Уф! – выдохнул он и бросил на меня взгляд, который означал, что, по его мнению, я должна чувствовать такое же облегчение, как и он.

Я улыбнулась в ответ.

– Классно получилось, – сказала я, хотя в конце Хьюстон фактически отдал Тоби победу.

Я ненавидела себя за предательство. Я всегда желала успеха Хьюстону. Но я прекрасно понимала, что моя работа во многом зависит от выигрышей Тоби.

– Спасибо, – сказал он, улыбаясь, как если бы мы были партнерами.

– Ты что, серьезно? Ты уходишь? – мрачным голосом спросил Хьюстон.

– Я устал, – заявил Тоби с очаровательной улыбкой.

Во взгляде его широко раскрытых глаз читалась настороженность, и я ни секунды ему не верила, но у него было право уйти. Он достиг своего лимита в четыре с половиной часа и продлил его на пять с половиной часов. Понятно, что он хочет уйти победителем, и хотя, с моей точки зрения, было неэтично с его стороны смыться сразу после раздачи, но это, безусловно, не было запрещено.

И Тоби с ликующим видом покинул шикарный номер.

Хьюстон остался без фишек. Рик с Эндрю развлекались вовсю.

Хьюстон подошел ко мне.

– Дай мне пятьсот тысяч, – сказал он.

– Пойдем поговорим. – Я отозвала его в уголок.

Решение было не из легких. В этой игре Хьюстон просел на миллион, но за последние пару лет он выиграл миллионы у этих ребят. Рик и Эндрю не простят мне, если я не предоставлю ему кредит, поскольку Хьюстон вытащил эти миллионы из их карманов. Тот Хьюстон, которого я знала раньше как игрока, безусловно, сделает этих ребят и отыграется, но сегодняшнему Хьюстону я не верила.

– Хьюстон, брось. Дела у тебя нехороши в этот раз. Ты играешь на эмоциях, черт знает, что будет дальше.

Я ни разу не видела, чтобы ты так плохо играл. Ты играл на полмиллиона с мертвой рукой![52]

– Я знаю, это было глупо, – сказал он. – Я все осознал. Я же обычно не ошибаюсь. Я хорошо играю, Мол! Я всегда давал тебе двадцать процентов. Ты ведь знаешь, что я хорошо играю.

Каждая клеточка моего организма кричала и вопила, чтобы я этого не делала, но я не представляла, как сказать «нет». Он до этого выиграл более чем достаточно, чтобы оправдать любой долг передо мной.

– Пятьсот тысяч, и все на этом, – сказала я.

Строго говоря, я в свое время получила кучу претензий от других игроков за то, что позволяла Хьюстону играть и постоянно выигрывать. Я знала, что не потеряю его, даже если он проиграет. Я также знала, что было бы несправедливо по отношению к другим не дать им шанс отыграть часть тех денег, которые выиграл у них Хьюстон.

– О’кей, – сказал он. – У меня получится. Ручаюсь, эти ребята – слабаки.

– Только не делай глупостей.

Я отсчитала Хьюстону пятьсот тысяч долларов фишками. У меня в телефоне было порядка двадцати сообщений от «слишком уставшего» Тоби и пара от Боба Сафая, который ушел в два часа ночи, но теперь хотел получить свой бай-ин. Ребята почуяли запах крови и теперь желали вонзить зубы в жертву.

Рик и Эндрю были в восторге, увидев, что Хьюстон снова сел за стол.

Мы с Диего переглянулись. Ничем хорошим это не кончится.

За короткое время Хьюстон проиграл все. Его манеры игры не изменилась, и мне было ясно, что, если бы он сидел здесь с десятью миллионами, он проиграл бы их все.

Он подошел ко мне, подавленный, повергнутый в прах, и попросил еще фишек.

– Не сегодня, Хьюстон, иди домой. Иди к своей жене.

Он полностью пропустил ее день рождения. Я смотрела, как он уходит, и мне хотелось заплакать. Тяжелое чувство вины мучило меня. Я думала, что смогу оставить все лучшее, что есть в игре, отбросив ее мрачные стороны, но я ошиблась.

Через несколько недель Хьюстон признался мне, что для того, чтобы покрыть проигрыш, он занял денег у Тоби на жутких условиях. По словам Хьюстона, сделка состояла в следующем: Тоби будет забирать себе из выигрышей Хьюстона порядка пятидесяти процентов в год, но не возьмет на себя его проигрыши. Ни один покерист не пойдет на такой грабеж, но Хьюстон сказал, что согласился. У него мог быть выбор, нашлось бы немало людей, которые поддержали бы его на лучших условиях… Да, черт возьми, он мог добыть деньги на лучших условиях где угодно. Но, думаю, он понял, как понимала и я, что остаться в милости у Тоби фактически значило остаться в игре. Если то, что рассказал мне Хьюстон, было правдой, Тоби теперь владел Хьюстоном, и они оба это знали. Хьюстон был теперь в постоянном напряжении. Его потери были полностью на нем, а из выигрыша он получал только половину, и он был единственным за столом, кто играл, чтобы выплатить долг.

– Я в этом году сделаю десять миллионов в покер! – как-то похвастался Тоби, не зная, что я была в курсе его договоренности с Хьюстоном.

Довольно быстро Тоби как будто забыл о своем недовольстве моими растущими доходами. Он снова стал предлагать устраивать новые игры и вел себя как мой закадычный дружок.

Мое положение на тот момент было прочным, но Хьюстон катился вниз по спирали, и я понимала, что добром это не кончится.