СЖЕЧЬ И РАЗВЕЯТЬ ПЕПЕЛ

СЖЕЧЬ И РАЗВЕЯТЬ ПЕПЕЛ

Восьмого августа, передав радиограмму, Аня настраивается на Берлин. Какой-то важный фашист гневно, с металлом в гортанном барском баритоне, рассказывает о закрытом процессе, только что состоявшемся над восемью военными руководителями покушения 20 июля. На скамье подсудимых — фельдмаршал фон Вицлебен, генерал-полковник Геппнер, генерал-майор Штиф, генерал-лейтенант фон Хазе, подполковник Бернардис, капитан Клаузинг, лейтенант фон Хаген и лейтенант граф Йорк фон Вартенбург. Что за офицеры вермахта подняли руку на «величайшего полководца всех времен и народов»?

О фельдмаршале Эрвине фон Вицлебене Аня никогда не слышала — звезда бывшего командующего 1-й армии вермахта, принимавшей участие в разгроме Франции, закатилась задолго до того, как она стала интересоваться фамилиями гитлеровских полководцев. А вот генерал-полковника Эриха фон Геппнера Аня хорошо помнила.

Он прогремел почти так же громко, как Гудериан во Франции, командуя танковым корпусом, поддерживавшим 6-ю армию фон Рейхснау. Затем он командовал 4-й танковой группой, которая вместе с таковыми группами Гета и Гудериана наступала в сорок первом на Москву. И вместе с фельдмаршалом Гудерианом и фон Боком он был с позором изгнан за провал под Москвой. Фюрер даже запретил ему носить в отставке мундир.

Аня не могла знать, но догадывалась, наверное, что и Вицлебен и Геппнер, выступая против Гитлера, скорее всего, бунтовали не против фюрера, а против фюрерской опалы. Геппнер в день 20 июля приехал на Бендлерштрассе с чемоданчиком, в котором лежал столь любезный его сердцу аккуратно выглаженный генеральский мундир со всеми регалиями. Его не смущало, что на крестах красовалась гитлеровская свастика.

Аня ничего не знала о берлинском коменданте генерале Пауле фон Хазе, горбатом генерале Гельмуте Штифе и других подсудимых. Суд приговорил всех семерых к смертной казни через повешение. По приказу Гитлера через два часа гестаповцы привели приговор в исполнение.

Аня не могла знать, что вечером того же дня на аэродроме в Растенбурге приземлился специальный самолет министерства пропаганды с лентой хроникального кинофильма студии УФА, снятого по приказу Гитлера. На просмотре этого фильма в «Вольфсшанце» полуоглохший после взрыва бомбы Гитлер упивался издевательскими речами президента «Народного суда» Рональда Фрейслера. Парни Гиммлера постарались на славу — на всех подсудимых виднелись явные следы побоев и пыток. Чтобы унизить обвиняемых, им не разрешили побриться, им выдали старые пиджаки и фуфайки, конфискованные у евреев, умерщвленных в лагерях смерти, у них отобрали поясные ремни и подтяжки брюк, спороли пуговицы. У престарелого фельдмаршала отняли искусственную челюсть.

Гитлер и Геббельс намеревались показать немцам кинохроникальный журнал о процессе над сломленными противниками — смотрите, мол, какие жалкие, мелкие, ничтожные людишки в своем ослеплении и безумии покусились на жизнь «немца № 1», на ниспосланного Германии богом обожаемого и непререкаемого фюрера! Но обвиняемые — и в первую очередь лейтенант граф Йорк фон Вартенбург — своей неустрашимостью сорвали этот план Гитлера и Геббельса. Йорк фон Вартенбург открыто, резко и мужественно заявил, несмотря на «психологический массаж», которому его подвергали гестаповцы, что он был и остается противником национал-социализма.

Геббельс осторожно объяснил Гитлеру, что киножурнал о процессе не получился.

Не поможет никакой монтаж — зритель сразу увидит, что весь этот суд не более чем фарс и расправа над идейными врагами нацизма.

Гитлер несколько раз с неподдельным удовольствием просмотрел кинокадры о казни заговорщиков. Палачи ввели осужденных в комнату с семью большими железными крюками, подвешенными, как в мясной лавке, к потолку. «Повесить, как вешают скот на бойне!» — повелел Гитлер. При слепящем свете «юпитеров», под стрекотанье кинокамер заговорщиков раздели до пояса, вокруг шеи захлестнули струну от рояля. Так, один за другим, и повис каждый — от фельдмаршала до лейтенанта, в петле из струны, зацепленной за крюк мясника.

Сидя рядом с довольным, торжествующим главным мясником, Геббельс судорожно прижимал к глазам ладони трясущихся рук…

В смертной агонии извивалось тело старого генерал-фельдмаршала. С него соскочили брюки, Гитлер смеялся.

Длина кинопленки, затраченной на этот документальный фильм, равнялась расстоянию от Берлина до Бранденбурга.

В те дни в замках и особняках Восточной Пруссии да и во всей Германии и оккупированной Европе шли повальные аресты. Гиммлер приказал арестовать всех родственников полковника Штауффенберга, Йорка фон Вартенбурга и других руководителей заговора. Гестаповцы хватали малых детей и древних стариков.

В Восточной Пруссии арестованных свозили в главные концентрационные лагеря — в Штуткофе, Мариенбурге, Мемеле, Тильзите, Инстербурге.

Гиммлер — он был помешан на реакционно-романтической древнегерманской старине — заявил, что весь род Штауффенбергов будет по седому тевтонскому обычаю кровной мести истреблен до последнего колена. Он приказал выкопать труп казненного 20 июля Штауффенберга, сжечь его и развеять пепел по полям. Он не хотел, чтобы пепел Клауса фон Штауффенберга стучался в немецкие сердца. Он хотел, чтобы даже самое имя человека, едва не убившего фюрера, навсегда исчезло в Германии. Он повелел, чтобы все однофамильцы Штауффенберга срочно изменили свою фамилию.

Но даже всесильный Гиммлер не посмел замахнуться ни на фамилию, ни на род ближайшего друга, единомышленника и кузена Клауса фон Штауффенберга — графа Йорка фон Вартенбурга.

Имя Вартенбурга почитали и гитлеровцы и враги Гитлера.

В гитлеровском вермахте существовал отборный 1-й егерский батальон «Граф Йорк фон Вартенбург».

Когда летом сорок третьего Национальный комитет «Свободная Германия» обратился с антигитлеровским манифестом к немецкому народу, он призвал его следовать примеру Йорка и его товарищей, героев совместной освободительной борьбы немецкого и русского народов против наполеоновского владычества.

Петер Йорк, как его запросто называли друзья, был потомком знатнейшего из пруссаков — прусского фельдмаршала Йорка фон Вартенбурга, который сначала шел на Россию с Наполеоном, а потом, когда счастье изменило императору, вопреки воли кайзера, перешел со своей армией на сторону Кутузова и вместе с Клаузевицем, бароном фон Штейном и Арндтом боролся за национальную свободу немецкого народа. Не пример ли прославленного предка побудил Йорка примкнуть к заговорщикам? Он стал одним из главных лиц в «кружке Крейзау» — антигитлеровском объединении именитых и высокопоставленных офицеров и чиновников, ближайшим сподвижником руководителя этого пестрого и разнородного кружка — графа Гельмута фон Мольтке, также потомка знаменитого прусского фельдмаршала, и графа Клауса фон Штауффенберга, отпрыска видного прусского генерала Гнейзенау.

Три прусских аристократа. Три отпрыска трех столпов прусской армии. Но в отличие от Бурбонов, которые ничего не забыли и ничему не научились, эта троица, ставшая душой заговора против Гитлера, многому научилась за годы войны. Блестящие офицеры, они стали антифашистами. Они настаивали не только на объединении с левыми социал-демократами, но и коммунистами, не только за мир с русскими, но и за мир между немецким и русским народами.

В берлинской квартире Петера Йорка на тайном совещании заговорщиков в январе 1943 года, когда уже стало ясно, что окруженная армия Паулюса обречена, группы Мольтке и Герделера решили тайно объединить усилия для спасения Германии. Штауффенберг и Йорк призывали к насильственному устранению фюрера. В критические часы 20 июля Йорк находился в самой гуще событий — в штабе резервной армии на Бендлерштрассе в Берлине, рядом со Штауффенбергом, который незадолго до того оставил мину у ног Гитлера… Вместе со Штауффенбергом он отстреливался от гитлеровцев, был обезоружен, арестован и приговорен к смерти. Верные Гитлеру офицеры расстреляли Клауса фон Штауффенберга во дворе здания на Бендлерштрассе. Они поставили к стенке и Йорка рядом с братом Клауса — Бертольдом фон Штауффенбергом. Но тут прибыл шеф СД Кальтенбруннер, правая рука Гиммлера, и СС штандартенфюрер Отто Скорцени — «герой» операции по освобождению из плена Муссолини.

Кальтенбруннер приостановил расстрел и отправил заговорщиков в тюрьму — он надеялся пытками вырвать у них имена их сотоварищей по заговору. Гестаповцы применили к Йорку все четыре степени допроса, разработанные самим Гиммлером. Ему вгоняли стальные иглы в пальцы рук, вбивали гвозди в ноги, но, выдумай Гиммлер и пятую степень пыток, он и тогда не сломил бы дух и волю Петера Йорка фон Вартенбурга, потомка соратника Кутузова.

Петер Йорк писал перед смертью жене: «Я надеюсь, что моя смерть явится жертвой во имя искупления того, в чем мы все виноваты… Это смерть за родину!… Я иду в свой последний путь несломленный и с поднятой головой…»

Гитлер уничтожил заговорщиков. В Пруссии и во всей Германии вновь безумие победило разум. Бессмысленное, безнадежное сопротивление продлится еще почти целых десять месяцев, ежедневно унося тысячи и тысячи жизней. Никогда еще так не была темна в Третьем рейхе двенадцатилетняя коричневая ночь. Неимоверно сгустился мрак перед рассветом.