ГЛАВА 14 ОТ ГРЕНЛАНДИИ ДО ФРИТАУНА (апрель – май 1941 г.)

ГЛАВА 14

ОТ ГРЕНЛАНДИИ ДО ФРИТАУНА

(апрель – май 1941 г.)

Накал битвы в Атлантике не спадал. Когда конвои начали делать широкие обходные маневры через север, подводные лодки следовали за ними до шестидесятой параллели, продолжая топить и повреждать суда. Когда же в северных широтах наступило затишье, подводные лодки перенесли свою активность к юго-западу от острова Рокелл, куда противник снова перебросил маршруты своих конвоев.

Потеря четырех лодок на севере, включая лодки под командованием трех асов, заставила Деница задуматься, не применил ли противник какое-то новое оружие или эти потери были случайными. Командиры лодок, возвращавшиеся с высоких широт, сообщали о необычно сильных эскортах, но ничего не говорили Деницу о каких-либо новых противолодочных средствах.

Анализируя по карте на стене новые предполагаемые маршруты конвоев, адмирал направлял свои лодки двойным охватом в юго-западном направлении далеко в Атлантику, за двадцать пятый меридиан, где можно было ожидать находить более слабое патрулирование и эскорта со стороны противника. Он считал понесенные до этого потери нормальными, но к такому выводу он пришел только после операций подводных лодок до середины апреля в новом районе, когда в течение этого времени они засекли конвой «SC-26», из которого они потопили или повредили за ночь четырнадцать судов. Потом он постепенно переместил их назад в более восточные районы, когда они снова образовали линию патрулирования между Исландией и островом Рокелл и в районе островов Сент-Килда.[48]

Начал ощущаться в полном объеме эффект германской программы строительства подводных лодок, в строй вливались все новые лодки. Многие офицеры с практическим опытом на "каноэ" назначались на новые, более крупные лодки.

Среди них был Крех, первый и единственный обладатель аквариума на подводной лодке, в котором каждая рыба имела имя коронованной особы или премьер-министра стран, воевавших с Германией. Вильгельмина[49], красивая и округлая золотая рыбка, нашла свой конец, когда чистили ее аквариум – «она упала в трюм, и ее не нашли», в то время как Черчилль – маленькая, но темпераментная рыбка-пират приняла участие в трех выходах в море, прежде чем погибнуть, после чего ей были оказаны соответствующие почести: ее заспиртовали в стеклянном сосуде и подвесили под плафоном в кают-компании.

Из тысячи подводников, участвовавших в предыдущих походах, и были сформированы «волчьи стаи», создания которых так добивался адмирал. Ведь только в июле 1941 года число действующих лодок вышло за пределы того количества, которое было в начале войны. И в течение этого года поле боя в Атлантике постепенно передвигалось по широким просторам океана. В начале лета внимание было сосредоточено на северных и восточных районах, с середины лета до осени центр тяжести сражений передвинулся снова к востоку, а от затем до ноября сражения охватывали весь океан вплоть до панамериканской зоны безопасности.

Теперь, однако, когда подводная лодка обнаруживала конвой, командир уже не атаковал его сразу, а следовал за ним по пятам и передавал информацию на базу, а затем подавал сигналы радиомаяка в ожидании других лодок, чтобы вместе начать атаку. Иногда во время этих атак контакт с берегом переходил от одной лодки к другой, если первой приходилось уходить на глубину, спасаясь от эскорта или самолетов. Когда одна лодка была вынуждена выходить из боя, брешь заполнялась другой, и сражение продолжало бушевать, подверженное влиянию таких факторов, как ветер и погода, человеческий интеллект и техническая эффективность.

Англия по-прежнему оставалась в одиночестве, в то время как Соединенные Штаты сохраняли так называемый нейтралитет, который был более похож на неучастие в войне, но американские симпатии к борьбе своих британских кузенов были очевидны для всех. Хитрая формула «плати и вези» была заменена на ленд-лиз[50], которому суждено было сыграть столь важную роль в этой войне. В своих беседах у камина Рузвельт говорил о гремучей змее, которая должна быть убита прежде, чем она поднимет голову, чтобы ужалить, и шланге, который нужно предоставить соседу, чей дом в огне. Американские суда, оружие и прочие товары устремились в Британию, чтобы возместить ей ее потери в Дюнкерке.

Тем временем британские верфи выпускали все больше и больше корветов и фрегатов, специально предназначенных для сопровождения конвоев – легких, умеренно быстрых и маневренных кораблей, оборудованных самыми последними приборами обнаружения подводных лодок и бомбометами, способные выдержать любой атлантический шторм. И тем не менее ничто не могло отбить охоту подводным лодкам нападать на конвои. Авиабомбы, глубинные бомбы кораблей, осветительные снаряды нового типа, названные "снежинками", пушки, корабли-тараны, мины, гидролокаторы – все это, по существу, были средства, которые уже применялись в Первой мировой войне. Радар, конечно, все еще пребывал в детском возрасте и в оперативном использовании отсутствовал.[51]

По мере того как поступало все больше подводных лодок большего водоизмещения, стало возможно расширять сферу операций. Дениц начал посылать их к западным берегам Африки, чтобы внезапно ударить там, где концентрация судов была высока, а их защита слаба. Среди первых подводников, оперировавших ниже экватора, были лейтенанты Естен и Шеве, командовавших соответственно подводными лодками «U-106» и «U-105».

«U-106» вышла с базы 26 февраля и день за днем она двигалась на юг, проходя мимо множества ярко освещенных нейтральных судов с их национальными флагами, крупно нанесенных на их бортах. Это были главным образом испанские или португальские суда, и подводная лодка не обращала на них внимания. Однажды в полдень на горизонте показались ясные синие силуэты гор, и в эту ночь длинная серая тень лодки проскользнула в испанский порт и ошвартовалась у борта германского грузового судна, которое нашло убежище в этом порту, когда началась война.[52] Все было готово до мелочей. Лодка еще не успела подойти, а с борта судна уже свисали топливные шланги. Последовали произнесенные шепотом приветствия, звуки шагов по палубе, стук металла о металл. Шланги напружинились, наполнившись топливом. Вниз по вант-трапу на лодку проворно спустился осанистый человек в легком тропическом костюме и желтых ботинках. Это был агент германской судоходной компании, в заботы которого входило думать обо всем – свежих фруктах и овощах, свежем мясе, яйцах, хлебе. Теперь же за холодным пивом в жарком отсеке подводной лодки, где находилась кают-компания, он сумел передать и кое-какую полезную информацию.

К рассвету подводная лодка была уже снова далеко в море. Несколькими днями позже Естен заметил свое первое судно – лайнер с синей трубой, который зигзагами приближался к нему. С трудом ему удалось прочесть его название – «Мемнон». Он нанес по судну удар двумя торпедами, и оно за пятнадцать минут затонуло. За следующие несколько дней никто не попался на глаза. Теперь они были уже возле экватора, где в полдень ограждение рубки почти не отбрасывало тени. В день, когда они пересекали линию экватора, из люка боевой рубки на мостик вылезла странная процессия, в которой были Нептун со свитой, прекрасная нереида Фетида. Правда, у нее были слишком волосатые ноги, но неровности тела были соблюдены. Все, как на мирном пассажирском лайнере.

Несколькими днями позже они неожиданно встретили конвой «SL-68», направлявшийся в Англию из Сьерра-Леоне. В порту этой колонии Фритауне и собирались конвои. Видя мачты судов, Естен определял свою местоположение, как вдруг свежий северо-восточный пассат принес над водой желтую пелену тончайшей пыли. Они чувствовали ее на своей коже, она хрустела на зубах, садилась на стекла очков, покрывала палубу и мостик. Пыль садилась на пушку, проникала через вентиляционную систему внутрь лодки. И еще она мешала атаке, отметил Естен в журнале. Через некоторое время он насчитал эскорт из четырех эсминцев, вспомогательного крейсера и линкора «Малайя». Последний был придан конвою, после того как предыдущий линкор был серьезно поврежден германским надводным кораблем во взаимодействии с подводными лодками.[53] Конвой шел курсом на запад, затем повернул на север, чтобы пройти к востоку от островов Зеленого Мыса. Эстен знал, что «U-105» находится не очень далеко к западу от этих островов, и поэтому послал краткую радиограмму и сигнал радиомаяка, чтобы навести ее на конвой, а сам продолжал «пасти» конвой как мог в условиях пыльного пассата.

Естену повезло, что у него оказалась прекрасная штурманская команда в лице капитанов 1 ранга Каменца из компании «Ллойд Лайн» и Вундерлиха из фирмы «Хапаг». Каменц входил в команду известного вспомогательного крейсера «Атлантис» и в прошлом доставил один из его призов в Японию. Вернулся в Германию он через Россию[54] и в соответствии с приказом должен был возвратиться на рейдер. Вундерлих был приписан штурманом на «U-106». Эти специалисты определяли местоположение корабля с точностью до булавочной головки. На «U-105» у Шеве штурманская часть тоже была поставлена отлично, так что несмотря на некоторые технические неполадки с радиосвязью между этими двумя подводными лодками, они были в состоянии не упустить конвой, передавая его от одного другому. Эта операция шла на протяжении 1 200 миль от островов Зеленого Мыса до Канарских и длилась восемь дней восемь дней и ночей. В самом начале этого пути они потопили голландца, попавшегося им по дороге. Временами обе лодки шли рядом и командиры обсуждали тактику ночной атаки, потом они расходились в тумане и вновь устремлялись за конвоем и его охранением в лице эсминцев и массивного линкора «Малайя».

Видимость была прескверной. Всякий раз, когда конвой менял курс, суда исчезали из вида в течение нескольких секунд. Эсминцы неустанно совершали широкие обходные маневры на обоих флангах и то и дело неожиданно появлялись из тумана. Это была длинная игра в прятки, и шла она, пока наконец «U-106» не проникла в середину конвоя – в сумерках, когда силуэты судов четко вырисовывались в последних лучах заходящего солнца. Огромные цели перекрывали друг друга, так что залп четырех торпед поразил четыре цели, но не было времени на то, чтобы подтвердить потопления, потому что сразу подошли эсминцы, и вокруг начали рваться глубинные бомбы. Как только шум винтов эсминцев стал удаляться, Естен приказал загрузить запасные торпеды, но, когда он всплыл на поверхность, конвой исчез. Он немедленно бросился в погоню, но на полном ходу нос внезапно зарылся в воду и начал тащить лодку в глубину, и только быстрые действия спасли корабль, иначе он мог бы затонуть без посторонней помощи. Вскоре выяснилось, что в легком корпусе в районе емкости, в которую укладывается якорная цепь, появилась трещина и носовая балластная систерна подтравливала воздух. Вначале приходилось продувать систерну каждые двадцать минут, потом, по мере увеличения разрыва, каждые пятнадцать, а там и десять минут.

Ночь за ночью обе лодки не отставали от конвоя, командир которого производил самые немыслимые маневры, меняя курс более чем на 90 градусов на восток, потом на запад и даже на короткое время на юг, затем снова ложась на северный курс. Но все было напрасно, потому что оба волка продолжали пасти свое стадо. Если одна лодка была вынуждена нырнуть или задержаться – например, для загрузки запасных торпед, – то другая брала на себя лидерство в преследовании. Сначала «Малайя» отделялся по ночам от конвоя, поскольку в темноте ничем не мог помочь ему и даже превращался в такую же цель, как и грузовые суда, которые эскортировал линкор, но позже потери стали настолько велики, что линкор оставался с конвоем все время. Командир «U-106» видел линкор, перекрытый несколькими судами, производя последнюю атаку. Выпустив две последние торпеды, он слышал взрывы, но у него не было возможности увидеть, куда он попал, но последовал настоящий фейерверк. Линкор начал пускать осветительные снаряды изо всех своих пушек, больших и малых, которые озарили море от горизонта до горизонта, а в середине взорвал ракету, которая прочертила разноцветные полосы во все стороны. Это был сигнал конвою рассеяться – последнее средство предотвратить дальнейшие потери. Триумф двух волков был полным. Они потопили десять судов и повредили семь.[55]

Израсходовав все торпеды, они встретились еще раз к югу от Канарских островов, а затем каждая лодка направилась своим путем. «U-106» направилась к судну снабжения «Нордмарк» (под командованием Грау), которое более чем полугода находилось в точке 31є западной долготы и 5є северной широты, пополнив за это запасы не меньше чем сорока пяти германским кораблям. Здесь капитан 1 ранга Каменц перешел на «Нордмарк» и стал ждать, когда подойдет рейдер «Атлантис», а «U-106» заправилась топливом и продовольствием, загрузилась торпедами. Эта лодка получила новые приказ – ждать у входа в гавань в Рио-де-Жанейро германский пароход «Лех» и сопроводить его через панамериканскую зону безопасности.

«U-106» возвратилась в Лорьян только в июне, проведя в море четыре месяца. Побитая и покореженная, изъеденная ржавчиной, обросшая морскими водорослями, она устало пришвартовалась рядом со старой плавучей базой «Изер». Только когда Естен стал докладывать адмиралу Деницу о походе, он узнал, что одна из его последних двух торпед попала в «Малайю». С пробоиной в носовой части линкор медленно дохромал в сопровождении двух эсминцев через Атлантический океан до Нью-Йорка, где встал на ремонт.[56]

Балансовый отчет о кампании в южных водах давал серьезные основания для удовлетворения. После первых патрулирований в том районе, проведенных подводными лодками «U-А» (капитан-лейтенант Кохаусц) и «U-65» (капитан-лейтенант фон Штокхаузен) в 1940 году, наступил перерыв, потому что подводные лодки в Северной Атлантике могли добиться больших результатов за меньшее время.

Однако отправка ряда больших подводных лодок к западноафриканскому побережью в феврале и марте 1941 года принесла хорошие дивиденды. Для перехода они уходили подальше на запад, затем шли на юг и оставались в акватории Фритауна в течение четырех-пяти недель и затем возвращались на базу. Лодки несли на борту четырнадцать торпед в прочном корпусе и шесть-восемь – в легком корпусе, в герметичных контейнерах, рассчитанных на высокое давление. К тому же выяснилось, что достигается большая экономия топлива, если крейсировать на скорости семь узлов, задавая правому дизелю средний вперед и используя правый электромотор как генератор постоянного тока для подзарядки аккумуляторных батарей, в то время как левый электромотор – использовать для малого или самого малого хода. Получая топливо, продовольствие и торпеды от кораблей снабжения, подводные лодки могли оставаться в море в течение времени, эквивалентного двум походам подряд, экономя при этом время и топливо примерно на 4 000 миль перехода от базы до района назначения. Судами снабжения были «Шарлотте Шлиманн» и «Коррьентес», которые находились в районе Канарских островов.

Цифры потопленного тоннажа полностью оправдывали эти меры. «U-38» потопила восемь судов, «U-103», «U-105» и «U-124» – по двенадцать каждая, «U-106» – десять и «U-107» – четырнадцать судов. «U-69», 500-тонная лодка, заминировала подходы к Лагосу и Такоради, а также потопила шесть судов. В знак признания их заслуг капитан-лейтенанты Шютце и Либе получили дубовый листья, а лейтенанты Метцлер, Шеве, Естен, Хесслер, Винтер и Йохен Мор были награждены Рыцарским Крестом.

Прямым следствием этих атак в далеких водах оказались крупномасштабные поиски, проведенные англичанами. В результате были обнаружены и уничтожены пять германских надводных судов снабжения: «Бельхен», «Эгерланд», «Лотринген», «Эссо» и «Гедания».[57] Это было тяжелым ударом, и пришлось изобретать новые способы снабжения подводных лодок в море. Шли переговоры между германским адмиралтейством и французским правительством Виши относительно Дакара, но никто не мог знать, что решат французы, и Дениц подумал, что безопаснее ничего не ожидать от них.

Единственными судами снабжения, которыми можно было располагать в последующие несколько месяцев, были «Кота Пинанг» и «Питон», но, пока они не достигнут Южной Атлантики, подводные лодки будут полностью лишены возможности пополнять запасы топлива в море. К тому же неизвестно было, сколько просуществуют те два судна. Ликвидация пяти предшественников в далеко отстоящих друг от друга точках посреди Атлантического океана выглядела слишком убедительной, чтобы отбрасывать возможность того, что противник проник в тайны германских военно-морских шифров или имеется провал в системе безопасности. Ввиду этих проблем со снабжением адмирал решил пока что больше не посылать лодок в южные моря, и лейтенант Хардеген на «U-123», который был уже там, получил новый приказ.

Тем временем, поскольку число действующих лодок увеличилось, атаки на конвои в Северной Атлантике продолжались с неукротимой энергией. Между мартом и маем, согласно британским данным, противник потерял 142 судна общим водоизмещением 818 000 тонн в результате действий подводных лодок, а с добавлением потерь от авиации, надводных судом и мин они в целом составили 412 судов водоизмещением 1 700 000 тонн.

В это время Дениц осторожно применял тактику управляемой волчьей стаи, которая началась в осени 1940 года. Он говорил: «Мы должны стоять на одном месте столько, сколько можем там собираться, маневрировать и драться в тех водах. Как только враг усиливает свои защитные порядки настолько, что мы уже не можем образовывать там стаи, нет никакого смысла находиться в тех водах».

Он держал при этом в уме несколько донесений о конвоях, сопровождаемых восемью или более эсминцами плюс постоянным воздушным эскортом, и сопровождаемых далеко на запад. Правда, несмотря на разброс маршрутов конвоев по всей Северной Атлантике, противник не мог избежать концентрации судов в некоторых узловых точках. Одна такая точка – Северный пролив – уже стала недоступной для атак подводных лодок, так как слишком сильно охранялась, но была другая – Ньюфаундленд, где защита была пока еще слабой.

В начале мая группа из пяти подводных лодок, уже находившихся на позициях к югу от Исландии, была переведена дальше на запад, где атаковала конвой и в течение растянутой по времени операции потопила девять и повредила три судна. На усиление группы были направлены еще две лодки, чтобы помочь им усилить возле мыса Фэруэлл (Фарвель) на юге Гренландии, и вся группа стала постепенно перемещаться на юго-запад, где была надежда не еще большее сосредоточение грузовых судов.

Группа обнаружила конвой «HX-126», прорвалась через его защитные порядки и снова потопила девять судов. Одним из командиров лодок в этой «западной группе» был «Парсифаль» Вольфарт. Это был его первый выход на «U-556». Он уже решил, что пришло время возвращаться на базу, когда заметил еще один конвой, и бросился атаковать его. Он поразил двумя торпедами танкер, и танкер загорелся, после чего конвой спешно изменил курс и все суда выбросили дымовые буи, чтобы прикрыть уход. В общем замешательстве одно судно вышло прямо на линию его торпедных аппаратов и было быстро потоплено. Без торпед и с минимумом топлива Вольфарт продолжил прерванное путешествие к дому.

В этот момент он, как и остальная часть группы, была лишь в нескольких сотнях миль от «Бисмарка», который только что прорвался на просторы Атлантического океана. У «Парсифаля» Вольфарта имелись особая привязанность к «Бисмарку», как мы увидим далее.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.