Дворников, Валерий Павлович
Дворников, Валерий Павлович
Вот что сообщает о тюменском человеке с таким именем, фамилией и отчеством Ю.Крылов. Вот что он сообщает о нем в своем сообщении, сообщенном добровольно, пребывая в трезвой памяти и здравом уме.
— Это очень, подчеркиваю, очень милый тюменский психоневролог, — сообщает Крылов и продолжает:
— Ничего себе фразочка, да? Но так и есть. Истории, которые сейчас мною будут рассказаны, несомненно, убедят в этом читателя. Истории таковы.
1. М.Немиров
Так вот, — сообщает Ю.Крылов, — есть в городе Тюмени, как и в большинстве более-менее крупных городов психоневрологический диспансер, и находится он на ул. Ленина, 26 (или 23, сейчас не точно помню).
— Кстати, — отвлекается он в сторону, — ул. Ленина в г. Тюмени — не самая центральная, что удивительно. Даже во времена самого развитого социализма центральной тюменской улицей была ул. Республики, а какой республики — не указывалось. Так что вполне может оказаться, что буржуазно-демократической.
— Ну да про улицу Республики — в следующий раз, — возвращается Крылов к теме, заявленной в заголовке, и продолжает:
И вот: довольно значительная часть тюменщиков, про которых речь в этой книге, были гостями (то есть: состояли на учете) в этом самом психдиспансере.
Причины на то у всех были разные, да и не о них сейчас речь. а речь о том, что самой что ни на есть лапушкой в этом диспансере был Дворников В.П., к которому можно было прийти со всеми своими «неприятностями» и быть уверенным, что тебя тут же не упекут в дурдом строгого режима, ну — если ты сам этого не хочешь. А можно было просто — зайти поболтать, и вроде легче становилось — психоневролог как-никак!
О внешности его что-нибудь интересное сообщить сложно, ибо он был обычным, среднего роста очкастым мужчиной, который любит внимательно-молчаливо слушать собеседника, слегка прищурившись; психоневролог как психоневролог. И вот как известно, был период в жизни Крылова, когда ему уж совсем негде было жить.
И он от этого сильно страдал.
А как раз собирались первый рок-клуб организовывать, и только-только начали вместе все старотюменщики колбаситься (не люблю слово «тусоваться»).
И вот, как-то, в англицком клубе, по-моему,(курилка возле мужского туалета на 3 этаже главного корпуса университета, где все и собирались поболтать) М. Немиров спрашивает Ю. Крылова:
— А ты где живешь?
А тот и отвечает ему в том смысле, что злая судьба и так далее. А Немиров и говорит:
— Живи у меня. — Крылов обрадовался.
А жил Немиров на Широтной улице, в микрорайоне, где до этого Крылов не бывал, и по дороге туда испытывал настоящий восторг — далеко-то как! И темно-то как!
И приехали они, откупорили бутылку белого вина, а Немиров и говорит:
— Слушай, Крылов, а не поживешь ли ты здесь один, — недолго, недельку, может две?
Крылов:
— ???
Немиров и говорит:
— Мне тут в дурдом нужно лечь, ненадолго…
— Зачем?!!
— Ой не спрашивай, — отвечает, — нужно.
А Крылов так осторожно:
— А ведь, чтобы положили, ведь диагноз нужен, — у тебя же нет диагноза — то?
Немиров:
— Зачем диагноз? Прийду я к психиатру, скажу: «Я — дурак. Положите меня в дурдом.» Неужели не положат?
Так он и сделал.
А попал Немиров прямо к нашему дорогому В.П.Дворникову, и вот что до меня дошло: сказал Немиров задуманную фразу, а Дворников смотрит на него хитро, молчит. А потом и говорит:
— А вы точно дурак?
Немиров не растерялся и отвечает:
— Ну рассудите сами: приходит к психиатру нормальный, здоровый человек и говорит: «Я дурак, меня в дурдом пожалуйста положите!» А?
Дворников подумал-подумал, и убежденный железной логикой, согласился.
А тут Немиров и говорит:
— Только Вы меня в отделение, которое в 3 городской определите, я в Винзили (это такой «серьезный» дурдом под Тюменью) не поеду!
Вот тут Дворников плечами и пожал от удивления.
2. Ю. Крылов
Захаживал к Дворникову и Крылов, и вот с чего началось: Крылов страдает ужасными болезнями, которые, надо признать, дают о себе знать нечасто. Но один раз это очень пригодилось.
Один хороший крыловский друг Миша Жилин (см.) работал в строительстве после того, как его выперли из Университета за прогулы. Работал он там мастером, и видя бедственное бездомное положение Крылова, посоветовал ему устроиться в профилакторий «Градостроитель», что под Тюменью, где и жить можно, и кормить будут, и лес вокруг, и озеро, — короче — красота! Он пообещал всячески посодействовать в получении льготной путевки в этот райский уголок, но для удачи мероприятия нужно было чем-нибудь серьезно болеть.
— Нет проблем! — воскликнул Крылов и, собрав все свои армянские справки (Крылов сам из города Кировакана, что в Армении), пошел в психдиспансер.
Там он попал к кому бы вы думали? — к Дворникову, конечно! И тот, его выслушав, дал необходимые бумаги, и Крылова определили в профилакторий, где он чудесно просуществовал целый месяц, так как к нему часто наведывался Сэр, и они вместе квасили на берегу озера жаря на костре куски свинины, нанизанные на длинные палки. C тех пор Крылов и стал периодически наведываться к Дворникову, где имел с ним беседы и получал редкие рецепты на всякие амитриптилины, помогавшие в то время выжить в случае душевных, физических и прочих крупных неприятностей.
И вот один раз Крылова так «поджало», что совсем уж помереть собрался — то ли с первой женой разводился, то ли из Университета стали выгонять, то ли и то и другое вместе, — короче, жить стало невмоготу.
А когда так тяжело, начинаешь пить совсем безбожно, да еще и таблетки глотать, чтоб не чувствовать всего этого говна, — и тут такие штуки начинают с психикой претворяться!
Поэтому и решил Крылов наведаться к Дворникову — может, хоть он чего посоветует.
Приходит он в диспансер, а там тетка какая-то чужая сидит.
— А где Валерий Павлович? — чуть не плача спрашивает Крылов.
А тетка улыбается, и говорит таким «врачебным» голосом:
— А он сегодня после четырех принимает. Да Вы проходите!
Ну, Крылов думает: не доживу до четырех, может она тоже тетка нормальная, раз в одном кабинете с Дворниковым сидит, — ну и выложил ей: так мол, и так, а если сильнее прихватит — то вааще в-о-о-о-о как!
Тетка оказалась хорошей, выслушала внимательно, затем и говорит:
— Надо Вам энцефалограмму сделать. Вы, — говорит, — посидите в соседней комнате, а я пока с лабораторией договорюсь.
Крылов, как дурак, дождался в соседней комнате пока приехали санитары дурдомовских размеров, а уж потом, когда под белы рученьки взяли, стал возмущаться, мол — энцефалограмма! Врач сам сказал!
Санитары к этому были привычны.
Привезли они его — смотрит Крылов — да это ж дурдом! Сам передачки сюда привозил!
Е-мое, — думает, — пока кто из знакомых узнает, — а у самого сигарет всего две штуки осталось. (По опыту старших товарищей он прекрасно знал, какая тоска в дурдоме без сигарет.)
История кончилась хорошо. Вечером приехал взлохмаченный Дворников, который случайно, по списку, заметил куда меня отправили, и после небольшого скандала с персоналом (мы не имеем права! — кричали они) забрал меня, совсем одуревшего, и увез к себе в кабинет.
Там он налил чаю, и, будучи прекрасным психоневрологом, вернул Крылова к жизни.
3. Гузель
Она тоже большой друг Дворникову В.П.
И по этой самой дружбе, видя большую его заинтересованность деятельностью рок-клуба, про который она ему много рассказывала, решила Гузель пригласить Дворникова на наиболее зрелищное в то время мероприятие — пресс-конференцию М. Немирова и Ю. Крылова, посвященную их возвращению из поездки к Б.Г.
Надо тут заметить, что пресс-конференция проходила в актовом зале (!) Университета, и проходило с привлечением множества аудиовизуальных материалов, и в конце еще кружочки с автографами Б.Г. раздавались. Конечно же, эта конференция вызвала большой интерес, и на нее собралось довольно много разного народа, преимущественно из самого рок-клуба и его окружения. Пришел и Дворников, который все это действо с размахиванием руками, включанием музыки и рассказами об изображенном на показываемых фотографиях, просидел скромно в углу.
После конференции, мы подходим к Гузеле, и спрашиваем:
— Ну как? Дворникову понравилось?
А она:
— Очень понравилось! Он просил даже его почаще на такие мероприятия приглашать. Говорит: «Сколько материала! Это ж докторскую диссертацию можно за полгода написать!»
Вот такой психоневролог Дворников Валерий Павлович.
4.
А вот дополнения к сообщению Ю.Крылова, которые сообщаю я, автор этих строк М.Немиров.
Во-первых, дополняю, опровергаю и уточняю сообщение, сообщенное Крыловым под номером 1.
Действительно, пришел я к Дворникову и попросился в дурдом: жизнь моя приобрела характер полного и тотального безумия, и нужно меня изолировать в тихое место.
А то будет совсем караул.
Дворников, действительно, поинтересовался конкретными проявлениями безумия.
— Ну, например, — объяснил я, — Есть у меня ощущение, что все вокруг дураки, а вот я как раз умный, талантливый и достойный всяческого восхищения.
— Ага! — подхватил Дворников, — А окружающие не признают этого, да?
— Да нет, мне кажется, что и все окружающие это признают!
— Да-а, — опечалился Дворников, — Это, уже, действительно, дело серьезное.
После чего нажал соответствующую кнопку, в кабинет влетели двое из ларца, ловко скрутили мне руки за спину и поволокли в машину скорой помощи.
И как я не убеждал их, что я не буйный, я сам пришел — к этому они, как очень верно заметил Крылов, были привычные, и пока не довезли меня до 3 городской, рук мне так и не отпустили.
27 декабря 1995, вторник, пол-седьмого утра.