Вокзал железнодорожный
Вокзал железнодорожный
Поеду-ка я повампирю!
Нэргетики хапну мал-мал!
А то уже дня как четыре
я чё-то весь просто шакал.
В пол-пятого — хватит! короче! —
проснулся я сёдня с утра
и чё-то совсем уже в общем,
ох чувствую, охъ, маета.
Какой-то весь что-то, короче,
Никак что-то я не очнусь.
Никак всё не сосредоточу
сознанье в единый я луч.
Поеду-ка я на вокзальчик!
Ну точно! Ещё же куда,
когда же и холод собачий,
и пол- лишь шестого утра?
И точно! Поеду к вокзалу!
Как раньше же я не допёр!
Чтоб жизни моей заскучалой
весь новый открылся простор!
Поеду на Киевский, братцы,
в толкучке его потолкусь,
на Курский! И на Ленинградский!
На все, что там есть, подивлюсь!
На мрак, и на холод во мраке,
на просто космический хлад —
на то, как все словно в атаку,
под ветром пригнувшись, бегят,
На ужас сей просто кромешный,
но и на как всё же горит
и люминисцентный, конечно,
вокзала парлелепепид!
Его невъебенный карбид!
13 января 1991, Москва.
Стихотворение выдающегося тюменского мастера рифмованного слова М.Немирова. «Повампирю» — пародийное употребление модного в тот период времени в городе Тюмени оккультно-экстрасенсорского жаргона.
Далее следовало бы описать как минимум следующие факты и явления бытия:
1.
1838: первый в России Ж.Д. вокзал в Павловске.
2.
1850 (?): вокзал Виктории в Лондоне, поражавший воображение современников
3.
1884 (?): Ж.Д. вокзал в Тюмени.
Транссибирская магистраль в своем стремлении на восток в качестве первого пункта за Уралом заимевает Тюмень — само собой, нужно думать, на станции «Тюмень» сооружается и вокзал.
А вот через Тобольск — тогдашнюю столицу Западной Сибири — Транссиб не проходит. Среди прочих последствий этого — постепенное возвышение Тюмени и упадок Тобольска, что завершилось летом 1944 года официальным областного центра из Тобольска в Тюмень, с соответсвуюющей переменой названия области.
Все это необходимо описать, и еще поместить таблицу роста грузо- и пассажирооборота, и фотографии зданий вокзалов, какими они были за более ста лет (нынешний, судя по его внешнему виду — примерно середины 1970-х) и мн. проч. Все это — в следующий раз.
Из культурно-мемуарных сообщений о В., например, можно было бы сообщить например, следующее.
1.
1982, февраль — март: я на этом вокзале жил!
Приходил сюда довольно часто ночевать.
Будучи не пускаем в общежитие — очень уж я был не любим вахтерами и комендантами всех сортов, сейчас трудно и сказать, почему, пришлось мне переселяться на вокзал.
День и вечер я сидел в библиотеке, а когда оная закрывалась — шел ночевать на Ж.Д. Вход тогда был на него бесплатный — приходи, садись в деревянное кресло, закутайся в тулуп, ибо очень сильно дует ледяным сквозняком, надвигай шапку на глаза, спи — если умеешь спать сидя. Потому что лечь негде — народу, зараза, очень много ездит туда-сюда.
А с утра ехал опять в университет, продолжать изо всех пытаться сил постигнуть тайны генеративной грамматики Хомского и генеративно-трансформационной семантики Филлмора, Мельчука и иже с ними.
Два месяца я в результате не только не мылся, но даже и не раздевался и был смердящ, нехорош собой и изможден как в физическом, так и с умственно-духовном планах до чрезвычайности. Тем не менее, замечательнейшие университетские девушки, автором этих строк не только не брезговали, но и всячески выражали ему свое восхищение.
Уточняю: вышесказанным я отнюдь не пытаюсь намекнуть на то, что вот какой, дескать, я был уже тогда крутой. Цель вышесказанного сообщить две вещи: первая — сколь замечательны девушки города Тюмени; вторая — сделать назидание нынешнему юношеству.
Которое склонно к впадению в уныние: дескать, раньше-то вам, конечно, было легко, девушки и общество ценили духовные ценности и таланты, а теперь совсем другая жизнь, теперь кто без сотового телефона, тот просто чмо и недочеловек:
и зимой, и весной, но особенно летом
денег нет — ты все равно что калека.
Так вот, сообщаю: в те времена в головах советских людей царило абсолютно точно такое же тряпичнечество и вещизм, и точно так так же молодой человек вполне являлся чмом и недочеловеком в глазах окружающих, если не имел на себе джинсов «Вранглер». Самое пренаиудушлевейшее, если уж говорить без экивоков мещанство самого низкого пошиба (более, кстати, низкого, нежели теперь — более бедного и убогого) душило вского, который не такой как точно вонячей подушкой точно так же как и сейчас.
Личный опыт автора этих строк позволяет утверждать способ это превозмочь — есть: будь ебанатом.
Будь ебанатом — и девушки полюбят, даже и без сотового телефона, даже и немытого и в струпьях и чирьях.
Только будь действительно настоящим ебанатом, а не —
3.
В 1989-м году многие тюменские люди ездили на вокзал покупать водку.
В магазинах ее не было абсолютно — в СССР как известно, это была эпоха беспощадной борьбы за трезвый образ жизни. Но людям выпить все равно порою хотелось. А другим люди хотелось заработать на их желании выпить. Во второй половине 1989 года Тюменский железнодорожный вокзал и был местом, где первые встречались со вторыми для взаимоудовлетворения указанных своих желаний.
Прежде, в 1987-88-м годах таким местом, где можно было купить водки, были цыгане. Они обитали отдельным поселком, и к ним нужно было ехать на такси, ибо это было длеко, куда пешком не дойдешь и городской транспорт к ним тоже не ездил. Они продавали водку по 25 рублей за бутылку (при государственной цене 10.20) и еще столько же брал таксист за туда-обратно при государственной цене — на счетчике — 7). В сумме бутылка водки обходилась в 50 рублей — шестиую часть средней зарплаты высококвалифицирванного раочего или чиновника высше-среднего уровня.
А в 1989-м году появилась новая точка — вокзал. Водка здесь стоила столько же, все те же же 20–25 рублей, но туда можно было доехать троллейбусом, всего за 5 копеек, поэтому обходилась выпивка значительно существенно дешевле.
Опишем технологию покупки, она очень проста. Приехав на вокзал, нужно было подходить ко всем, стоящим там в большом количестве автомобилям, делающим вид, что они здесь стоят, кого-то встречая-провожая, и спрашивать у водителей водку. Если не у первого из них, то у второго или третьего она имелась точно.
3.
Кроме того, следует рассказать, как М.Немиров ездил по московским вокзалам с целью покупать у немых карты с порнографическими изображениями — об этом существавал отдельный художествнный рассказ под названием «Судьба коллекционера». Фокусность моего компьютера общеизвестна, рассказ давно им истреблен в результате нажатия автором этих строк не тех комбинаций кнопок на клавиатуре, но, вроде бы, один распечатанный экземпляр я дарил Кузнецову Аркадию осенью 1996, с которым я с тех пор не имею связи.
Если она у кого-нибуль из читателей этого сообщения есть, то —
Но это уже в Москве.
Таковы самые примерные наброски очерка о Тюменском Ж.Д. вокзале, которые следует расширять и углублять — что потом.
См. также сообщение Абакан, в котором Р.Неумоев описывает нынешний день тюменской вокзальной жизни.
18.4.98 13:21