Истребительный отряд создан

Истребительный отряд создан

Всюду — на аэродроме, в полете, у себя дома — он напряженно думает об одном и том же: надо создавать специальные истребительные авиаотряды. Они так необходимы для успешной борьбы с немецкими аэропланами. Нельзя мириться с тем, что германские и австрийские летчики безнаказанно ведут разведку в русском тылу, фотографируют военные объекты, бомбят города.

И почти всегда, черт возьми, нм удается ускользнуть от русских авиаторов, летающих на тихоходных самолетах, подчас без пулеметов.

Кажется, сама жизнь подсказывает выход: только создание сильной истребительной авиации может изменить положение. Все русские летчики, безусловно, поддержат эту идею. У каждого накопилось в душе немало горечи от безуспешных попыток сбивать "альбатросы", "фоккеры", "бранденбурги"… Да что говорить, он, штабс-капитан Крутень, сам не раз скрипел зубами от злости и бессилия от того, что не мог настичь кайзеровских разведчиков и свалить их метким ударом, а сам прилетал на поврежденном аппарате.

Ясно представляя, как и что надо сделать, Крутень излагает свои мысли близким по духу летчикам.

— Прекрасная идея, командир, — восторженно отзывается поручик Хорунжий. — Это именно то, что нам нужно позарез. На всех фронтах должны быть истребительные отряды. Тогда станет возможным по-настоящему бить немцев. Только как отнесется к вашей идее высокое начальство? Оно так боится нового…

— Признаюсь, — отвечает Евграф Николаевич, — я побаиваюсь отказа. Но попытка — не пытка. Вначале попрошу у великого князя разрешения создать свой истребительный отряд. Это пока. Если затея оправдает себя, в верхах поймут, что дело стоящее.

— Дерзайте, дерзайте, Евграф Николаевич. Бог даст, удастся сломить сопротивление и в канцелярии августейшего, и в управлении в Петрограде. Великий князь будто благоволит к вам…

— Это выдумка, поручик, — возражает Крутень. — Не числюсь я в его фаворитах. А в общем, чего гадать на кофейной гуще. Сегодня же нашит реляцию. Бог не выдаст, свинья не съест.

Ходатайство, помеченное мартовским числом, отослано. Евграф Николаевич Крутень понимает, какую ответственность берет на себя. Предлагаемое им нововведение означает серьезную перестройку авиации. Он по своему опыту знает, что новое чаще всего встречает противодействие у стоящих наверху. И все-таки, быть может, благоразумие возьмет верх? Ведь это в интересах отечества, русской армии, грядущей победы над противником. У французов уже создаются истребительные группы, немцы тоже начинают выпускать на своих заводах истребители. Опоздать — значит проиграть войну в воздухе.

Между тем, продолжается напряженная боевая работа. Крутень вылетает на разведку, старается брать на себя самые трудные задания. Надо разведать Августовский лес, обнаружить там артиллерийские, батареи и сфотографировать — он летит, долго кружит над объектом, обстреливаемый зенитной артиллерией врага, и выполняет задание.

Боевой вылет по маршруту Варшава — Вышеград — Ржечица. Штабс-капитан, как всегда, внимателен, сосредоточен, замечает все, что делается на земле. Четыре колонны пехоты противника, идущие из Черновице на Раву. Наблюдатель наносит их на карту. Крутень ведет "вуазен" еще дальше, в глубь территории врага. Аэродром с палатками для самолетов, семь штук. Их тоже засекает экипаж разведчика. И вдруг над Новогеоргиевском летчик видит немецкий аэроплан "фоккер", атакующий наш "фарман". С обоих самолетов ведется огонь, посверкивают пулеметные трассы.

— На выручку нашему, — оборачиваясь к наблюдателю, кричит командир.

"Вуазен" меняет курс и летит к месту воздушной схватки. Увы! Завидев еще один русский самолет, немец резко снижается и на полном газу спешит в свое расположение. И тут самолет Крутеня попадает под зенитно-артиллерийский огонь. Слева и справа рвутся снаряды. Четко выполнив противозенитный маневр, пилот уходит из-под обстрела. И все-таки машина получает несколько отметин от осколков.

"Нет, видно, не удастся сбить немца, восседая на тихоходном, маломаневренном "вуазене" — не тот аэроплан и оружие не то. Нужен истребитель — быстролетный, маневренный, с надежной огневой мощью. Почему иные считают мою идею навязчивой, неосуществимой? Нельзя же довольствоваться тем, что есть! Должны же наверху уметь заглядывать вперед!"

…Напрасны были ожидания и надежды штабс-капитана Крутеня. От великого князя Александра пришел сухой ответ: разрешить создать истребительный отряд в данное время не представляется возможным. В дальнейшем, может быть… Словом, отказ, несмотря на оговорки.

— Не горюйте, командир, — постарался утешить поручик Хорунжий. — Когда-нибудь истина дойдет и до них.

— Когда-нибудь?! — взорвался Евграф Николаевич. — Разве они не знают, что делается на фронтах, на каких аппаратах мы летаем, какой крови стоит столкновение с немецкими асами в воздухе?

Он был прав, военный летчик Крутень, тысячу раз прав. Каждый день подтверждал его правоту.

В скором времени вылетел на боевое задание летчик 4-го корпусного авиаотряда поручик Белокуров с наблюдателем унтер-офицером Кокориным. Им приказано было разведать глубокий тыл противника. Вооружение — только револьверы. На пути повстречался "альбатрос", направляющийся в нашу сторону. Белокуров и Кокорин знали, что немец вооружен пулеметом, и все же атаковали его. Враг отчаянно отстреливался из пулемета, Белокуров был ранен в лицо, летную куртку заливала кровь. Однако он не ушел от схватки, стремясь максимально сблизиться с "альбатросом", чтобы поранить вражеского летчика из револьвера. Но противник повернул обратно и исчез.

Командующий 2-й армией Западного фронта генерал от инфантерии Смирнов издал специальный приказ, в котором по достоинству оценивал "удаль и решимость" авиаторов, приказал представить их к награде. Правда, в конце генерал заметил: "Вся выдающаяся доблестная работа летчиков… наглядно доказывает, что нашим летчикам не хватает одного — достаточного числа хороших самолетов".

"Вот именно, хороших самолетов, — думает Крутень, читая приказ. — Безусловно, Белокуров и другие проявили доблесть и мужество, но разве одной храбрости достаточно для победы над осторожными немецкими асами? С револьвером наступать против пулемета — несуразность, которая приводит только к неоправданным потерям. Как этого не поймут там, на армейском Олимпе?.."

К началу первой мировой войны русская армия имела всего около 250 самолетов, в основном французских марок. Это "ньюпоры", "фарманы", "вуазены", "мора-ны" различной модификации. Их скорость не превышала 95 километров в час, а моторы — 80 лошадиных сил. Все зти машины поступали в Россию или из Франции, или их собирали на русских авиационных заводах по заграничным лицензиям.

В ходе военных действий союзники России Франция и Англия взялись за совершенствование боевых аэропланов, добиваясь повышения мощности моторов, скорости и высоты полетов. Появилась серия "ньюпоров" со скоростью 150 километров в час, "спадов" со скоростью до 200 километров в час. Значительно были улучшены и английские "сопвичи". Но союзники скупо снабжали русскую авиацию новейшими марками машин, предпочитали присылать на Восточный фронт устаревшие. Производство же своих отечественных самолетов не было налажено — результат преклонения военного ведомства перед всем заграничным.

Зато немецкая авиационная промышленность достигла большого прогресса. Были построены новые заводы, на которых выпускались усовершенствованные типы машин: "альбатросы", "фоккеры", "гильберштадты", "брего" и другие, не уступающие по скорости, маневренности и вооружению французским. Появились одноместные "альбатросы" со скоростью до 175 километров в час, машины, оснащенные двумя пулеметами, многомоторные бомбардировщики.

Все свободное от полетов и командирских забот время Крутень проводит за письменным столом. Рисует на бумаге самолеты, записывает свои мысли о будущем авиации.

"Всякая универсальная вещь никуда не годится, — размышляет он. — Если мы хотим создать истребительную авиацию для воздушного боя, — а дело идет к этому, иного пути нет, — то обязательно следует иметь и специальные аэропланы. Давай подумаем, Евграф, какими они должны быть. Значит, так. Задача летчиков-истребителей непроста. Прежде всего — отыскать противника. Затем подойти к нему незаметно, занять для атаки выгодную позицию, ударить наверняка. Однако надо еще и защитить себя от неожиданностей или хотя бы уметь парировать их.

Теперь можно предъявить соответствующие технические требования к аэроплану. Необходимы: хороший обзор с самолета, добротная вертикальная и горизонтальная скорость, высокий потолок и, наконец, (как бы это точнее назвать?), "юркость" или "верткость" аппарата. Слова, конечно, не из тех, которые подходят к технике, но они полно выражают требование к подвижности самолета. И еще очень важное условие: падежное оружие на борту. Именно надежное! Сколько раз у летчиков отказывали в бою разные "люисы", "кольты", "гочкисы", да и комплект патронов был невелик.

Дальше. Сейчас развивается воздушная война с активным вторжением в глубь неприятеля и активной защитой своего воздуха. Девиз Петра Николаевича Нестерова — истреблять противника везде, где он летает, — означает безусловное активное нападение. Но тут нужна тактическая хитрость. К противнку надо подойти незаметно. Лучше всего свалиться сверху. Причем подходить с одной стороны, а уходить в другую, точнее, с желаемой, более выгодной для тебя стороны, а не с той, с которой он ожидает. Что еще? Чем выше летаешь, тем меньше противников может наскочить сверху, чем больше скорость, тем труднее противнику тебя нагнать и застать врасплох".

На листе бумаги под рукой Евграфа Николаевича появляется самолет-моноплан, атакующий немецкий "альбатрос". Летчик ведет огонь из пулемета. Трассы упираются в кабину немецкого аппарата, находящегося внизу. На русском моноплане нет наблюдателя, один только пилот. "Наблюдателя надо исключить, — продолжает размышлять Крутень, — а за счет этого увеличить запас патронов для хорошего, надежного пулемета. Причем пули должны быть светящимися, чтобы лучше видеть, как идут трассы к аппарату противника. И еще очень важно, чтобы пилот-истребитель умел согласовывать стрельбу по противнику с движением аппарата.

Могут спросить: как быть с наблюдателем, ведь он защищает летчика от нападения с тыла? Отвечу: наблюдатель нужен на аппарате-разведчике или корректировщике. А в истребительной авиации его функции может и должен выполнять другой истребитель, прикрывающий хвост ведущего. Стало быть, необходим полет парой. Раздельная пара всегда будет могущественнее двух человек, сидящих на одном аппарате без возможности помогать друг другу взаимным маневром. Один аппарат, вооруженный даже пятью пулеметами, слабее пяти аппаратов с одним пулеметом на борту. Это аксиома".

Позднее в своей теоретической работе "Тип аппарата-истребителя" Е. Н. Крутень напишет: "Самим положением техники, почти природой, определено одноместным самолетам царствовать в отношении полетных и тактических качеств над многоместными…"

Евграф Николаевич не сидит сложа руки, лелея мечту. Он по-прежнему заявляет начальству о необходимости создавать истребительные авиаотряды, доказывает приезжающим с инспекцией в его подразделение высоким чинам, что дело это не терпит отлагательств и проволочки. В документах штаба при заведующем авиацией и воздухоплаванием в действующей армии появляется бумага: "Поручик Крутень ходатайствует о получении 2-го отряда истребителей". Документ датирован 18 марта 1916 года.

Наконец сломлена толстенная стена равнодушия и бюрократизма начальства. Оно скрепя сердце все же дает распоряжение о начале формирования истребительных отрядов. Через три дня, то есть 21 марта, военный телеграф выстукивает такую телеграмму:

"Предполагая назначить начальника 2-го армейского авиационного отряда поручика Крутеня начальником 2-го отряда истребителей, но не желая отучивать его от боевой деятельности, прошу командировать офицера-наблюдателя 2-го армейского отряда Смоленского для формирования отряда, приема имущества. По формировании отряда, получении аппаратов поручик Крутень будет назначен начальником этого отряда". Великий князь уже забыл, что Крутень еще с прошлого года имеет звание "штабс-капитан со старшинством", и по-прежнему числит его в поручиках. Но суть не в этом. Дело сдвинулось с места.

24 мая 1916 года из УВВФ приходит ответ, в котором говорится, что начальник 2-го армейского авиационного отряда штабс-капитан Крутень назначен на должность командующего 2-м авиационным отрядом истребителей.

Евграф Николаевич доволен: хотя и с проволочкой, но его просьбу все-таки удовлетворили. Его идея обретает плоть и кровь, и от него теперь зависит, как все пойдет дальше. Новое дело не пугает молодого командира, он полон энергии и энтузиазма. Друзья поздравляют его с успехом, а он отвечает:

— Нам с вами надо доказать, что русские летчики не слабее немецких. Главное теперь: получить хорошие аппараты, научиться вести на них воздушный бой. Думаю, поддержите меня.

В середине 1916 года на фронтах приступают к созданию двенадцати отрядов истребителей.