У БАЛТИЙСКИХ СУДОСТРОИТЕЛЕЙ

У БАЛТИЙСКИХ СУДОСТРОИТЕЛЕЙ

Как-то весной 1966 г. во Всесоюзном инструментальном институте меня познакомили с пожилым товарищем.

— Левин, — представился он, — начальник отдела инструмента Балтийского судоремонтного завода в Таллине. У нас к вам просьба. Мы обратились в ВНИИИ с просьбой спроектировать несколько метчиков-протяжек, но там отказываются это сделать без автора. Посоветовали обратиться к вам.

— Автору виднее, у него больше опыта, — сказал начальник лаборатории А. В. Акимов.

Просмотрев чертежи деталей, для которых понадобились протяжки, я понял, почему ВНИИИ отказался проектировать их: ни под какую нормаль они не подходили. Большинство деталей имели внутреннюю двух-, трех- и четырехзаходную резьбу, гайки все были длинные. Работники института просто побаивались брать на себя ответственность за такой сложный инструмент и охотно передали это дело мне.

На первые пять размеров я спроектировал протяжки в течение трех дней, и Левин увез чертежи на Свердловский инструментальный завод, где по ним и сделали инструменты.

Но с освоением их у балтийцев что-то не ладилось, и по просьбе директора Балтийского завода мне пришлось поехать в Таллин.

…Балтийский завод в Таллине — одно из старейших предприятий. В Таллине вообще много старинных заводов. Так, Таллинский судоремонтный завод, находящийся неподалеку от Балтийского завода, был основан еще царем Петром I как мастерские для ремонта парусных судов. Завод постепенно разросся и стал крупнейшим судоремонтным предприятием на Балтике.

Задача у меня была такая: испытать и «довести до ума» многозаходные метчики-протяжки, изготовленные по моим чертежам на Свердловском инструментальном заводе. У СИЗа еще не было опыта изготовления многозаходиых метчиков-протяжек, и получались они невысокого качества. Протяжки трех размеров я забраковал сразу, инструмент двух размеров требовал доработки, которую я решил выполнить своими силами в здешнем инструментальном цехе.

Все это я определил в первый же день. На другой день с утра поехал на завод. Пока точили заготовки для испытаний метчиков-протяжек, заместитель начальника инструментального отдела Каневский показал мне завод и рассказал много интересного из его истории.

Место для завода выбрано очень удачно — на длинном нешироком мысе, далеко вдавшемся в море. По обеим сторонам мыса большие доки для судов, а посредине различные цехи. Весь завод утопает в зелени. Во всех проходах и проездах такая чистота, точно на Красной площади перед парадом. Везде множество цветов. На газонах работали полуавтоматические поливально-распылительные устройства конструкции местных рационализаторов. Посредине заводского двора большой пруд с пресной водой, в котором множество карпов — их специально разводят для заводской столовой. Кормят карпов отходами из этой же столовой.

Каждое утро директор Н. В. Кормилицын обходил всю территорию завода и проверял чистоту на дорогах, порядок на клумбах и на участках посадок фруктовых деревьев. Ежедневный обход всех цехов, стапелей и доков занимал у директора два часа, только в десять часов утра он появлялся у себя в кабинете и начинал повседневную работу.

Каневский рассказал, что недавно директор Н. В. Кормилицын был в Японии, где изучал японские методы постройки и ремонта судов. Он поехал туда как простой механик. Три месяца он работал вместе с японскими матросами и рабочими-судостроителями на верфи в Иокогаме. У японских кораблестроителей он узнал много таких тонкостей в работе, которых никогда бы не увидел, если бы приехал как директор. Николай Васильевич Кормилицын по возвращении в Таллин собрал своих сотрудников и рассказал им много нового и полезного из японского опыта.

Мне очень понравились механические цехи. На большинстве заводов механические цехи — это довольно темные и мрачные помещения, пропахшие маслом и эмульсией. Цехи Балтийского завода — полная противоположность этому. Высокие, как готический собор, просторные, с окнами во всю стену, цехи создают какое-то особое, приподнятое настроение, в них просто приятно работать. Редко поставленные станки оставляют много места для прохода, в раскрытые окна врывается шум морского прибоя, свежий ветерок с моря приносит прохладу и запах водорослей. Я трижды был на Балтийском заводе и каждый раз — летом. И меня всегда охватывало какое-то радостное чувство, когда приходилось работать в таком цехе. Работают в Эстонии не торопясь, все делают очень тщательно и добротно.

Два размера метчиков-протяжек я отработал за два дня. Одновременно обучил молодого токаря Яна работать этим инструментом, и он в течение нескольких часов отлично изготовил сотню гаек, которые резцом пришлось бы нарезать целый месяц.

На третий день моей работы на завод приехал секретарь горкома партии по промышленности. Приехал, конечно, по другим делам, но поинтересовался и тем, как идет работа у вызванного из Москвы изобретателя. Он вошел в цех, когда Ян уже самостоятельно нарезал многозаходную резьбу новым инструментом. Меня познакомили с секретарем горкома, и он спросил, как у меня идут дела.

— Все нормально, новым инструментом уже работает ваш токарь, мне вроде больше здесь делать нечего, — ответил я.

— Вам надо будет побывать на заводах «Двигатель», «Пунане-РЭТ», «Ильмаринэ» и еще на нескольких предприятиях. А есть у вас еще какие-нибудь новые инструменты?

Меня удивило, что секретарь горкома интересуется чисто техническими новшествами, разбирается в инструменте и заботится о том, чтобы мои протяжки были внедрены на заводах Таллина. Он отлично знал производство всех заводов и сразу сказал, на каком заводе какой инструмент следует показывать.

На заводах «Двигатель» и «Пунане-РЭТ» были очень нужны накатники для внутренней резьбы. Посмотрев этот инструмент в работе, специалисты-инструментальщики прямо-таки загорелись желанием изготовить накатники. Впоследствии инструментальщики завода «Двигатель» превзошли в этом деле даже авторов патента. Эллиптические давящие выступы на резьбе накатника они делали не прямыми, как у запатентованных, а спиральными, с весьма крутой спиралью. Это позволило значительно легче и лучше выдавливать внутреннюю резьбу в деталях из нержавеющих сталей и титана.

На заводе «Двигатель» я познакомился с председателем Таллинского совета новаторов П. В. Курчавым. После работы Павел Васильевич повез меня купаться на лучший пляж, который называется «Пирита». Пляж очень хороший, но слишком многолюдный.

После купания я повесил свои плавки на лавочку сушиться, а уходя… забыл их. Спохватился только тогда, когда отъехали от пляжа километров десять и были уже в городе.

— Завтра поедем вечером купаться и возьмем их, — успокоил меня Курчавый.

— Что ж, они так и будут висеть там все это время? — удивился я.

— Ну да, кто же их возьмет!

На другой день, часов в семь вечера, мы снова приехали на «Пириту». Отыскали свою скамейку. На ней сидела компания молодых людей и весело чему-то смеялась. На спинке скамейки, на том же месте, где я их повесил, висели мои плавки…

П. В. Курчавый неплохо вел дела городского Совета новаторов. В просторном помещении Совета новаторов было собрано множество новинок, разработанных таллинскими рабочими и инженерами. И эти новинки не лежали там, как музейные экспонаты, а все время улучшались, модернизировались и испытывались авторами и членами различных секций. Председатель тоже имел свои творческие разработки. Так, его резец-сверло имел куда лучшие эксплуатационные качества, чем аналогичный инструмент, разработанный во Всесоюзном инструментальном институте.

Мои выступления на заводах «Вольта», «Ильмаринэ», «Пунане-РЭТ» и других предприятиях прошли с успехом, и хочется думать, что кое-чем я сумел помочь специалистам этих заводов в освоении новых видов инструмента.

…Новые друзья показали мне достопримечательности своего города. Особенно красив старый Таллин с его узенькими кривыми улочками между мрачноватых зданий в готическом стиле, с крепостными стенами и круглыми башнями. Одна большая башня называется «Толстая Маргарита». Герб Таллина — «Старый Томас» — изображение старого моряка в шляпе, с трубкой в зубах и с развевающимся флагом в руках.

Железное изображение «Старого Томаса» установлено на остроконечной крыше бывшей городской ратуши — самого высокого здания старого Ревеля. Сделано оно так же, как ангел на шпиле Петропавловской крепости в Ленинграде, т.е. «Старый Томас» поворачивается и указывает своим флагом направление ветра.

Многим домам в городе по 200 и больше лет, но стоят они крепко и, по-видимому, не нуждаются в ремонте. Сделаны они из прямоугольных брусков гранита, соединенных между собой свинцом. Так строители при Петре I строили, что называется, навечно.

В ясную тихую погоду на горизонте за морем видна полоска финского берега. С Финляндией у нас самые дружественные отношения.

…Мое общее впечатление о таллинских заводах: везде очень живо интересуются всем новым и прогрессивным в технике, настойчиво выискивают и стремятся внедрить как можно больше изобретений, и, что, по-моему, самое главное, интересуются этим не только рабочие-специалисты, но и большинство руководителей предприятий.

В Эстонии введено звание «Заслуженный рабочий». У проходной Балтийского завода целая галерея больших портретов лучших станочников и слесарей — кораблестроителей, отдавших много лет жизни и труда родному заводу. Под каждым подпись: «Заслуженный токарь завода» или «Заслуженный фрезеровщик завода».

Перед отъездом из Таллина меня пригласил к себе заведующий промышленным отделом ЦК компартии Эстонии Борис Михайлович Карчёмкин. Он попросил захватить с собой мои инструменты.

Мне не раз приходилось встречаться с партийными руководителями и в Москве, и в других городах. Но впервые работник Центрального комитета партии интересовался моими «железками». Это меня и удивило и порадовало.

— Я по специальности химик, — сказал в беседе Борис Михайлович, — но меня интересуют любые изобретения, даже те, в которых я мало понимаю.

Заведующий промышленным отделом подробно расспрашивал об изобретательских делах, о трудностях при получении авторских свидетельств, о тяготах внедрения нового на заводах. Чувствовалось, что он отлично понимает новатора со всеми его заботами и нуждами.

— Вы спрашиваете, почему я разбираюсь в изобретательских делах? — спросил он меня на прощание. — У меня самого три авторских свидетельства на изобретения.

Стало понятно, почему в республике уделяется такое большое внимание внедрению новой техники и изобретателям: будучи сам изобретателем, руководитель промышленного отдела ЦК задает тон в этом деле. Не случайно Б. М. Карчёмкин впоследствии был назначен заведующим отделом науки и техники Совета министров Эстонской ССР.

В заключение Карчёмкин познакомил меня с первым секретарем ЦК компартии Эстонии, и на этом мой визит закончился.

Я и теперь не порываю связи с Балтийским заводом в Таллине и по мере сил с удовольствием помогаю, чем могу, по части внедрения нового.