Глава I

Глава I

Мн? впервые пришлось ознакомиться съ русскими тюрьмами въ 1862 г., въ Забайкальской Области. Я тогда только что прі?халъ въ Иркутскъ, — молодымъ казачьимъ офицеромъ, не достигшимъ еще двадцати-л?тняго возраста, — и, м?сяца два спустя посл? моего прибытія, былъ уже назначенъ секретаремъ м?стнаго комитета, занимавшагося вопросомъ о реформ? тюремъ. Считаю не лишнимъ сд?лать зд?сь н?сколько необходимыхъ поясненій.

Образованіе мое въ то время ограничивалось курсомъ военной школы. Мы, конечно, посвящали много времени математик? и естественнымъ наукамъ, но еще бол?е времени уходило на изученіе военнаго искусства, искусства уничтоженія людей на поляхъ битвъ. Но мы переживали тогда въ Россіи эпоху великаго пробужденія мысли, наступившую всл?дъ за Крымскимъ разгромомъ; немудрено поэтому, что даже на образовательномъ курс? военныхъ школъ отразилось вліяніе этого великаго движенія. Н?что, стоявшее выше милитаризма, проникало даже сквозь ст?ны Пажескаго Корпуса.

Начиная съ 1859 года русская печать получила н?которую свободу и со страстью отдалась обсужденію политическихъ и экономическихъ реформъ, которыя должны были сгладить сл?ды тридцати-л?тняго военнаго режима Николаевщины; отголоски напряженной интелектуальной д?ятельности, волновавшей страну, долетали и до нашихъ классныхъ комнатъ. Н?которые изъ насъ много читали, стремясь пополнить свое образованіе. Вообще, мы проявляли горячій интересъ къ предполагавшейся перестройк? нашихъ архаическихъ учрежденій и нер?дко, — между уроками тактики и военной исторіи, — завязывались оживленные толки объ освобожденіи крестьянъ и объ административныхъ реформахъ. Уже на другой день посл? обнародованія указа о давно ожидаемомъ и многократно откладываемомъ освобожденіи крестьянъ, н?сколько экземпляровъ объемистаго и запутаннаго «Положенія» попали въ нашу маленькую, залитую солнечнымъ св?томъ, библіотечную комнатку, гд? мы немедленно занялись усерднымъ изученіемъ и комментированіемъ «Положенія». Итальянская опера была забыта, — мы стали посвящать свободное время обсужденію возможныхъ результатовъ освобожденія и его значенія въ жизни страны. Исторія вообще и въ особенности исторія иностранныхъ литературъ обратилась въ лекціяхъ нашихъ профессоровъ въ исторію философскаго, политическаго и соціальнаго роста челов?чества. Сухіе принципы «политической экономіи» Ж. Б. Сея и комментаріи русскихъ гражданскихъ и военныхъ законовъ, которые прежде разсматривались, какъ предметы совершенно излишніе въ схем? образованія будущихъ офицеровъ, теперь, въ приложеніи къ нуждамъ страны, казалось, получили новую жизнь.

Рабство пало, и умы вс?хъ были заняты предстоящими реформами, которыя должны были ув?нчаться конституціонными гарантіями. Страна ожидала немедленныхъ и широкихъ реформъ. Вс? наши учрежденія требовали коренной переработки, являясь странной см?сью законовъ, унасл?дованныхъ отъ стараго Московскаго періода, узаконеній Петра I, пытавшагося создать военную державу путемъ указовъ изъ Петербурга, законовъ, возникшихъ по прихоти придворныхъ куртизановъ развратныхъ императрицъ и законовъ Николая I, каждая строка которыхъ была пропитана военнымъ деспотизмомъ. Мы жадно читали журналы и газеты того времени, въ которыхъ горячо обсуждалась необходимость всестороннихъ реформъ.

Но въ это время, на ряду съ общимъ оживленіемъ, начали показываться злов?щіе признаки реакціи. Почти наканун? освобожденія крестьянъ Александръ II испугался собственнаго д?ла, и реакціонная партія мало по малу начала пріобр?тать вліяніе въ Зимнемъ Дворц?. Николай Милютинъ — душа крестьянской реформы въ бюрократическихъ сферахъ, — былъ внезапно удаленъ въ отставку за н?сколько м?сяцевъ до обнародованія указа объ освобожденіи, и труды либеральныхъ комитетовъ были переданы для новой редакціи, бол?е благопріятной для пом?щиковъ, комитетамъ второго созыва, членами которыхъ были назначены въ большинств? рабовлад?льцы стараго закала, такъ называемые «кр?постники». На прессу снова над?ли намордникъ; свободное обсужденіе «Положенія» было воспрещено; нумеръ за нумеромъ конфисковался. День, газета Ивана Аксакова, который тогда былъ довольно радикаленъ, пропов?дывалъ необходимость созыва Земскаго Собора и даже ничего не им?лъ противъ отозванія русскихъ войскъ изъ Польши. Сравнительно незначительныя крестьянскія волненія въ Казанской губерніи и большой пожаръ въ Петербург? въ ма? 1862 г. (приписанный полякамъ и революціонерамъ) послужили поводомъ къ усиленію реакціи. Длинный рядъ политическихъ процессовъ, сд?лавшихся въ скоромъ времени характерной чертой царствованія Александра II, начался ссылкой въ каторжныя работы изв?стнаго поэта и публициста, Михаила Михайлова.

Реакціонная волна, поднявшаяся въ Петербург? съ 1861 года, еще не усп?ла докатиться до Сибири. Михайлова, на пути его въ Нерчинскіе рудники, чествовалъ об?домъ Тобольскій губернаторъ. Герценовскій «Колоколъ» былъ широко распространенъ въ Сибири, а въ Иркутск?, куда я попалъ въ сентябр? 1862 года, культурные слои общества были еще полны оптимистическихъ надеждъ. «Реформы» были тогда на язык? у вс?хъ въ Иркутск?, и одной изъ наибол?е горячо обсуждаемыхъ реформъ была необходимость полной реорганизаціи системы ссылки.

Я былъ назначенъ адъютантомъ къ Забайкальскому губернатору, генералу Болеславу Казиміровичу Кукелю, литвину, вполн? симпатизировавшему либеральнымъ идеямъ той эпохи, и, м?сяцъ спустя, очутился въ большой сибирской деревн? Чит?, которая была возведена Муравьевымъ въ чинъ главнаго города Забайкалья.

Въ Забайкальской области находятся изв?стные Нерчинскіе рудники. Сюда посылаютъ со вс?хъ концовъ Россіи осужденныхъ на каторжныя работы; немудрено поэтому, что вопросъ о ссылк? и каторг? часто служилъ предметомъ нашихъ разговоровъ. Почти каждый обыватель или чиновникъ былъ знакомъ съ т?ми ужасными условіями, при которыхъ происходило препровожденіе арестантовъ, принуждаемыхъ совершать п?шкомъ весь путь отъ Перми до Забайкальской области. Вс?мъ было изв?стно ужасное состояніе м?стъ заключенія, какъ въ самыхъ рудникахъ Нерчинскаго округа, такъ и по всей Россіи. Въ виду этого Министерство Внутреннихъ Д?лъ, въ связи съ пересмотромъ общеимперскаго уголовнаго положенія и вопроса о ссылк?, нам?ревалось предпринять ц?лый рядъ радикальныхъ реформъ, касавшихся положенія тюремъ въ Россіи и Сибири.

— «Мы получили циркуляръ изъ Министерства Внутреннихъ Д?лъ» — говорилъ мн? однажды Кукель. — «Насъ просятъ собрать всевозможныя св?д?нія о положеніи тюремъ и сообщить наше мн?ніе относительно необходимыхъ реформъ. Вы знаете — какая масса д?лъ у насъ на рукахъ, за эту работу положительно некому взяться. Каторжными тюрьмами Нерчинскаго округа зав?дываетъ Горное В?домство. Мы д?лали ему запросы обычнымъ путемъ, но намъ никто ничего не отв?чаетъ. — Не возьметесь-ли вы за это д?ло?» — Я, конечно, отв?тилъ, что, въ виду моей молодости и полнаго незнакомства съ предметомъ работы, я не могу взяться за нее. Въ отв?тъ на это, Кукель очень просто отв?тилъ:

— «Конечно. Но займитесь этимъ вопросомъ, изучите его! Въ „Журнал? Министерства Юстиціи“ вы найдете рядъ прекрасныхъ статей о всевозможныхъ тюремныхъ системахъ. Что же касается практической стороны работы, — мы постараемся найти точныя св?д?нія о томъ, какъ стоитъ д?ло теперь. Обойдите тюрьмы, осмотрите ихъ. А потомъ, полковникъ Педаменко, г-да Андреевъ и Ядринцевъ, а также н?которые горные чиновники помогутъ вамъ. Мы обсудимъ каждую мелочь сообща съ людьми, практически знакомыми съ предметомъ; но прежде всего, — надо собрать данныя, подготовить матеріалъ для обсужденія».

Такимъ образомъ, я нежданно — негаданно оказался секретаремъ Забайкальскаго комитета по тюремной реформ?. Нечего и говорить, что я глубоко радовался этому и принялся за работу со всей энергіей юности. Циркуляръ министерства вдохновилъ меня. Онъ былъ написанъ въ высокомъ стил?. Само министерство указывало на недостатки русской тюремной системы и выражало полную готовность предпринять въ этой области радикальныя реформы самаго гуманнаго характера. Въ циркуляр? указывались, между прочимъ, различныя системы наказаній, практикуемыхъ въ Западной Европ?, но он? не удовлетворяли министерство, которое краснор?чиво предлагало возвратиться «къ основамъ, провозглашеннымъ великою прабабкой и великимъ д?домъ нын? благополучно царствующаго монарха». Для всякаго русскаго, бол?е или мен?е знакомаго съ исторіей его отечества, эти упоминанія о знаменитомъ «Наказ?» Екатерины II, написанномъ подъ вліяніемъ энциклопедистовъ и о гуманитарныхъ тенденціяхъ, которыми были проникнуты первые годы царствованія Александра I, уже являлись ц?лой программой. Мой энтузіазмъ лишь удвоился посл? прочтенія циркуляра.

Но д?ло, увы, вовсе не пошло такъ гладко, какъ я ожидалъ. Горное В?домсгво, въ в?д?ніи котораго находились каторжане, работавшіе въ Нерчинскихъ заводахъ, очень мало заботилось о «великихъ основахъ», провозглашенныхъ Екатериной II и, в?роятно, держалось того мн?нія, что ч?мъ — меньше реформъ — т?мъ лучше. Многократные запросы губернатора оставались безъ всякаго отв?та, — можетъ быть, впрочемъ, потому, что Департаментъ находился въ прямомъ подчиненіи не губернатору, а «Кабинету Его Величества» въ Петербург?. Долгое время Департаментъ отд?лывался упорнымъ молчаніемъ и когда, наконецъ, прислалъ кипу «ведомостей», изъ посл?днихъ нельзя было ничего извлечь, нельзя было даже опред?лить ни величины расходовъ на содержаніе заключенныхъ, ни стоимости ихъ труда.

Къ счастью, въ Чит? было не мало людей, хорошо знакомыхъ съ состояніемъ каторжныхъ тюремъ, и кое-какія указанія были охотно даны мн? н?которыми горными чиновниками. Оказывалось, между прочимъ, что ни одинъ изъ серебряныхъ, а также н?которые изъ золотыхъ рудниковъ, обрабатываемыхъ при помощи каторжнаго труда, не давалъ никакого дохода, и горное начальство считало необходимымъ закрыть большинство этихъ рудниковъ. Произволъ и деспотизмъ начальниковъ тюремъ не им?лъ пред?ловъ, и ходившіе по всему Забайкалью ужасающіе слухи о зв?рствахъ одного изъ нихъ, — н?коего Разгильд?ева, — по изсл?дованіямъ оказались вполн? в?рными. Страшныя цынготныя эпидеміи ежегодно уносили арестантовъ сотнями, а изъ Петербурга въ это время слали приказанія, чтобы побольше добывалось золота; въ результат?, — голодныхъ людей заставляли работать сверхъ силъ. Св?д?нія о тюремныхъ зданіяхъ могли во-истину повергнуть въ отчаяніе: тюрьмы набивались биткомъ арестантами и насквозь прогнили отъ грязи, заведенной ц?лыми покол?ніями заключенныхъ. По словамъ отчетовъ, никакія палліативы не могли помочь, необходимы были коренныя реформы. Я лично пос?тилъ н?сколько тюремъ и уб?дился въ справедливости отчетовъ. Забайкальское начальство настаивало поэтому, чтобы число арестантовъ, посылаемыхъ въ эту область, было сокращено, указывая на физическую невозможность найти для нихъ не только работу, но даже пом?щеніе.

Не лучше обстояло д?ло и съ пересылкою ссыльныхъ по этапу; оно было въ самомъ плачевномъ состояніи. Честный молодой чиновникъ, инженеръ по профессіи, былъ посланъ съ ц?лью осмотра вс?хъ этаповъ, и заявилъ, что вс? они должны быть выстроены заново; многіе изъ нихъ прогнили до основанія и ни одинъ не былъ достаточно обширенъ для пом?щенія того количества арестантовъ, которое иногда скоплялось въ нихъ. Я пос?тилъ н?сколько этаповъ, вид?лъ арестантскія партіи въ пути и могъ лишь усиленно рекомендовать полное прекращеніе всей этой ужасной системы, приносящей безц?льное мучительство тысячамъ мужчинъ, женщинъ и д?тей.

Когда д?ло дошло до м?стныхъ остроговъ, служившихъ м?стами заключенія для м?стныхъ арестантовъ, — мы нашли ихъ даже въ обычное время переполненными до крайности; но легко вообразить, что должно было происходить, когда въ нихъ задерживались, всл?дствіе разлива р?къ или суровыхъ сибирскихъ морозовъ пересыльныя арестантскія партіи. Вс? эти м?стные остроги были точными копіями «Мертваго Дома», описаннаго Достоевскимъ.

Небольшой комитетъ, составленный изъ хорошихъ людей, собиравшійся отъ времени до времени въ дом? губернатора, д?ятельно занялся обсужденіемъ вопроса, — какимъ образомъ можно было бы поправить д?ло, не обременяя новыми расходами ни государственное казначейство, ни уже отягченный областный бюджетъ? Комитетъ единогласно пришелъ къ заключенію, что ссылка, въ ея существующей форм?, является позоромъ для челов?чества; что она ложится тяжелымъ бременемъ на Сибирь, и что Россія можетъ сама позаботиться о своихъ арестантахъ, вм?сто того, чтобы посылать ихъ въ Сибирь. При такой постановк? вопроса оказывалась необходимой не только реформа уголовнаго уложенія и судебной процедуры, об?щанная въ министерскихъ циркулярахъ, но и введеніе въ самой Россіи новой тюремной системы.

Нашъ комитетъ набросалъ въ общихъ чертахъ планъ такой системы, главными чертами которой являлись: отм?на одиночнаго заключенія, разд?леніе арестантовъ на группы по 10–20 челов?къ въ камерахъ, сравнительная краткосрочность заключенія, и продуктивный, хорошо оплачиваемый трудъ. Въ своемъ отчет? нашъ комитетъ взывалъ къ энергичной работ? въ самой Россіи, съ ц?лью превращенія ея тюремъ въ заведенія исправительнаго характера, причемъ Забайкальская область объявлялась вполн? готовой приступить къ реформ? своихъ тюремъ по указанному плану, не требуя никакихъ новыхъ затратъ со стороны казны. Въ отчет? указывалось на желательный характеръ работъ въ тюрьмахъ, причемъ, по мн?нію авторовъ отчета, содержаніе тюремъ должно оплачиваться трудомъ самихъ арестантовъ, что, при правильной организаціи, является вполн? достижимымъ. Комитетъ высказывалъ надежду, что новые люди, необходимые для проведенія въ жизнь подобной всесторонней реорганизаціи тюремнаго д?ла, найдутся въ достаточномъ количеств?; въ то время, какъ при старыхъ порядкахъ трудно было найти честнаго тюремщика, новая система безъ сомн?нія вызоветъ къ д?ятельности новыхъ честныхъ работниковъ на этомъ поприщ?.

Я долженъ признаться, что въ то время я все еще в?рилъ въ возможность превращенія тюремъ въ исправительныя заведенія и думалъ, что лишеніе свободы совм?стимо съ нравственнымъ возрожденіемъ: оттого я такъ горячо излагалъ вс? эти заключенія… Но в?дь мн? тогда было всего двадцать л?тъ! Вся эта работа заняла м?сяцевъ восемь или девять, а реакція въ это время въ Россіи все усиливалась. Польское возстаніе явилось подходящимъ предлогомъ, чтобы реакціонеры сбросили маски и начали открытую агитацію, взывая о возвращеніи къ старому порядку, къ идеаламъ кр?постничества. Благія нам?ренія 1859–62 годовъ были забыты при двор?; возл? Александра II очутились новые д?ятели, которые ум?ли чрезвычайно искуссно запугивать его и пользоваться его слабохарактерностью. Министры разослали новые циркуляры, на этотъ разъ лишенные стилистическихъ красотъ, зам?ненныхъ обычной, казенной фразеологіей; въ этихъ циркулярахъ не было и помину о реформахъ, а вм?сто нихъ указывалось на необходимость сильной власти и дисциплины.

Въ одинъ прекрасный день губернаторъ Забайкальской области получилъ приказаніе сдать свою должность и возвратиться въ Иркутскъ, впредь до дальн?йшаго распоряженія. Оказалось, что на него былъ поданъ доносъ: его обвиняли въ томъ, что онъ черезчуръ хорошо обошелся съ ссыльнымъ Михайловымъ, что онъ позволилъ ему жить на частномъ рудник? Нерчинскаго Округа, арендованномъ его братомъ; наконецъ, что онъ выказывалъ симпатію къ полякамъ. Съ прибытіемъ въ Забайкалье новаго губернатора, намъ пришлось перед?лывать нашъ отчетъ о тюрьмахъ заново, такъ какъ губернаторъ отказывался подписать его. Мы изо вс?хъ силъ боролись, чтобы отстоять главные выводы отчета и, пожертвовавъ формой, такъ энергично отстаивали сущность, что губернаторъ въ конц? концовъ далъ свою подпись и отчетъ былъ отправленъ въ Петербургъ.

Какова была его судьба? В?роятно, онъ до сихъ поръ мирно покоится на полкахъ министерскихъ архивовъ. Въ теченіи сл?дующихъ десяти л?тъ вопросъ о реформ? тюремъ былъ совершенно забытъ. Зат?мъ, въ 1872 году, 1877–78 гг., и позже, были организуемы спеціальныя комиссіи для разработки этого вопроса. Вс? эти комиссіи снова и снова критиковали устар?вшіе порядки, вс? он? создавали новыя системы, — но старый порядокъ остался несокрушеннымъ досел?. Бол?е того, вс? попытки реформъ фатально заканчивались возвращеніемъ къ старому типу русскаго «острога».

Правда, за это время въ Россіи было построено н?сколько центральныхъ тюремъ, въ которыхъ содержатся каторжане въ теченіи 4–6 л?тъ, впредь до высылки въ Сибирь. Съ какой ц?лью введена была эта м?ра? Можетъ быть, съ ц?лью «сократить» число каторжанъ путемъ вымиранія, такъ какъ смертность въ центральныхъ тюрьмахъ достигаетъ ужасающихъ разм?ровъ. За посл?дніе годы выстроено семь такихъ тюремъ[1]: въ Вильн?, Симбирск?, Псков?, Тобольск?, Перми и дв? въ Харьковской губерніи. Но, судя по оффиціальнымъ отчетамъ, он? въ сущности нич?мъ не отличаются отъ тюремъ стараго типа: «та же грязь, та же праздность арестантовъ, то же презр?ніе къ самымъ примитивнымъ требованіямъ гигіены», — такъ характеризуетъ центральныя тюрьмы полуоффиціальный отчетъ. Во вс?хъ этихъ тюрьмахъ въ 1880 г. находилось въ заключеніи 2,464 ч., т.-е. больше, ч?мъ тюрьмы могли вм?щать, хотя въ то же время количество каторжанъ-централистовъ было незначительно, по сравненію съ общимъ числомъ каторжанъ, ежегодно ссылаемыхъ въ Сибирь. Такимъ образомъ, ко вс?мъ б?дствіямъ, претерп?ваемымъ каторжанами, было безц?льно прибавлено новое суровое заключеніе въ центральныхъ тюрьмахъ; таковъ результатъ «реформы», поглотившей н?сколько милліоновъ народныхъ денегъ.

Ссылка, въ общемъ, осталась такой же, какой я зналъ ее въ 1862 г., за исключеніемъ, пожалуй, одного важнаго нововведенія въ метод? транспортировки арестантовъ. Оказалось, что вм?сто того, чтобы посылать «п?шимъ этапомъ», казн? обойдется дешевле — перевозить ежегодно около 20,000 челов?къ (почти дв? трети изъ нихъ ссылаемыхъ безъ суда) отъ Перми до Тюмени, т.-е. отъ Камы до бассейна Оби, на лошадяхъ, а оттуда на баржахъ, буксируемыхъ пароходами. Одно время добываніе серебра въ Нерчинскихъ рудникахъ было почти прекращено, всл?дствіе чего прекратилась и ссылка каторжныхъ въ эти чрезвычайно нездоровые рудники, пользующіеся (напр. Акатуй) наихудшей репутаціей. Но, по слухамъ, собираются опять начать ихъ разработку, а пока что, — создали новый адъ, хуже Акатуя: каторжанъ теперь ссылаютъ на в?рную смерть на Сахалинъ.

Въ заключеніе, я долженъ упомянуть о новыхъ этапахъ, построенныхъ на протяженіи 3000 верстъ, между Томскомъ и Стр?тенскомъ (на р?к? Шилк?); передвиженіе арестантскихъ партій по этому пути до сихъ поръ производится п?шкомъ[2]. Старые этапы обратились въ руины; оказалось невозможнымъ подновить эти кучи гнилыхъ бревенъ и пришлось строить новыя зданія. Они обширн?е старыхъ, но и арестантскія партіи, въ свою очередь, стали бол?е многолюдными и всл?дствіе этого на новыхъ этапахъ господствуетъ та же скученность и та же грязь, какъ и въ старыя времена.

На какія дальн?йшія «улучшенія» можно указать за эти двадцать пять л?тъ? Я почти забылъ упомянуть о петербургскомъ «Дом? предварительнаго заключенія», которымъ обыкновенно хвалятся предъ иностранцами. Въ немъ им?ется 317 одиночекъ и н?сколько камеръ большихъ разм?ровъ, такъ что, въ общемъ, въ немъ можетъ быть пом?щено 600 мужчинъ и 100 женщинъ, содержимыхъ въ тюрьм? въ ожиданіи суда. Вотъ, кажется, и вс? «улучшенія». При въ?зд? въ любой русскій городъ вы увидите грязный, старый, мрачный «острогъ»; ничто не изм?нилось въ быт? этихъ остроговъ за посл?дніе 25 л?тъ. Кое-гд? построены новыя тюрьмы, кое-гд? поправлены старыя; но тюремная система и обращеніе съ арестантами остались т? же: въ новыхъ зданіяхъ прочно зас?лъ духъ стараго режима, и ждать д?йствительнаго обновленія въ тюремномъ мір? можно будетъ лишь тогда, когда обновится весь строй русской жизни. Въ настоящее же время всякаго рода «реформы» нер?дко ведутъ къ ухудшенію положенія.

Каковы ни были недостатки тюремъ въ прежнее время, все же въ 1862 г. надъ всей страной пронеслось дуновеніе широкаго гуманизма, проникавшее самыми разнообразными путями даже въ н?дра русскихъ тюремъ. А теперь… «держите ихъ въ ежевыхъ рукавицахъ», — эхомъ проносится по русскимъ тюрьмамъ.