Глава двадцатая
Глава двадцатая
«Маленький Москвин» русского Парижа. Киса Куприна. Федя Протасов у цыган Димитриевичей
Джонни моя идея понравилась, хоть он и не понимал по-русски. Выбрали «Живой труп» Толстого, включив в него отрывки из «Власти тьмы».
Русских актеров в послевоенном Париже было много. А репертуарного русского театра не существовало. Помню неоднократные попытки его создать.
В 1950 году в театре «Аполло» шел «Живой труп», поставленный Парижской группой артистов Московского художественного театра под эгидой Русского музыкального общества за границей.
Режиссерами спектакля были Александр Вырубов и Вера Греч. Величественный, уже весьма немолодой Вырубов взял на себя роль Феди Протасова, а Мария Крыжановская играла Елизавету Андреевну.
Вера Мильтиадовна Греч была занята в небольшой, но выразительной роли Анны Дмитриевны Карениной, строгой светской дамы, матери второго мужа несчастной Лизы Протасовой. Поликарп Павлов играл маленькую, но важную роль Александрова, трактирного собеседника Феди. Певица Мария Давыдова была старой цыганкой, матерью Маши. Я принимала в этом спектакле скромное участие – пела в «цыганской» сцене толстовской пьесы.
Увы, «Живой труп» 1950 года прожил на сцене недолго.
Наш спектакль как бы воскрешал его семь лет спустя. Мы репетировали полгода, каждый день, в нашей квартире. Вся труппа часто оставалась у нас ужинать.
Первыми я пригласила Веру Греч и Поликарпа Павлова: они были замечательными актерами, обожали сцену и друг друга.
После поездки Художественного театра за границу в начале 20-х годов Греч и Павлов остались в Пражской труппе Художественного театра – вместе с такими звездами, как Мария Германова, Кржановская и Муся Жданова. В Москве Павлов был заметным актером. Он, например, играл в таком хрестоматийном спектакле, как «Ревизор», и запомнился всем в роли Добчинского. Греч была в Москве только студийкой. И свое замечательное дарование характерной актрисы воплотила уже в эмиграции. Она была гречанкой и еще в юности взяла сценический псевдоним, напоминающий о ее национальности.
Оба они не только участвовали в парижском толстовском спектакле 1950 года, но и снимались когда-то в фильме «Власть тьмы». Он был снят в Берлине режиссером Конрадом Вине, с актерами МХТ, выехавшими на гастроли в Германию. Павлов играл в этой экранизации Акима. Никиту, помнится, в фильме играл Вырубов, Анисью – Мария Германова.
Я знала всех их со времен работы в ресторане «Динарзад» – Греч и Павлов иногда выступали там со скетчами. Павлова русские актеры звали «маленький Москвин». В Париж они приехали после войны, а до того играли и режиссировали в Белграде.
Я многократно была в доме этой пары. Греч и Павлов жили в крошечной, но очень уютной квартире, полной русских вещей. И сами по духу были чисто русские люди: Павлов обожал свою Веру Мильтиадовну (они называли друг друга по имени-отчеству, на старинный лад).
Она была очень энергичным и талантливым человеком. И выглядела замечательно: седовласая, с королевской посадкой головы, очень элегантная. Чудно пела, между прочим. Я многому от нее научилась.
Она всем нравилась… Бывали даже драмы. Кто-то пригласил ее куда-то. Вера Мильтиадовна с чистой совестью (почему же нет?) провела вечер вне дома. А вернувшись поздно вечером, нашла в их маленькой квартире два гроба и бешеную записку Павлова: «Я убью тебя и сам убьюсь!»
Греч и Павлов преподавали в Русской консерватории имени Рахманинова в Париже и воспитали много французских актеров и режиссеров. Через несколько лет после нашего спектакля Павлов сыграл небольшую, но очень удачную роль в фильме «Анастасия», где снимался вместе с Ингрид Бергман и Юлом Бриннером.
Помню, как однажды Павлов и Греч пришли ко мне завтракать. Я решила специально для них сделать оригинальную закуску – салат из бананов с креветками и селедкой. Мы сидели за столом вчетвером – и вдруг Поликарп Павлов заплакал посредине завтрака крупными слезами: «Вера, чем я провинился перед Людмилой, что меня заставляют есть бананы с креветками?»
Ему было и солоно, и грустно.
За одним из таких завтраков они рассказали мне о легендарном «Пушкинском спектакле» МХТ 1915 года. В нем было три действия: «Пир во время чумы», «Каменный гость», «Моцарт и Сальери».
В «Каменном госте» Поликарп Павлов играл Лепорелло. Мария Германова – Дону Анну. Ольга Бакланова – Лауру. Ричард Болеславский – Дона Карлоса. Наконец, молодой Аким Тамиров и Вячеслав Туржанский, будущий кинорежиссер, были среди гостей Лауры.
Сценографом этого спектакля был Александр Николаевич Бенуа.
Я не сразу поняла, почему Павлов так настойчиво и подробно, посмеиваясь, перечисляет все имена. Когда же поняла – ахнула…
Бог весть, почему именно «Каменный гость» вызывал такую охоту к перемене мест, но в 1920-х годах «далеко на севере, в Париже» (или еще дальше, за океаном, как Бакланова и Болеславский) оказались все участники этой маленькой трагедии. Ведь они все эмигрировали!
Если бы Дон Гуан – Качалов не вернулся в Россию после долгих западных гастролей, в советской Москве от этого спектакля осталась бы одна статуя Командора…
Незадолго до премьеры Вера Греч написала для газеты «Русские новости» предуведомление к спектаклю:
«Лев Толстой, знавший, понимавший и глубоко чувствовавший характер, душу и психологию русского человека, будь то крестьянин, интеллигент или аристократ, одарил нашу драматургию двумя шедеврами: “Власть тьмы” и “Живой труп”.
“Живой труп” был поставлен впервые на сцене Московского художественного театра, в сезоне 1911–12 гг., то есть ровно 45 лет тому назад. Написана пьеса была в 1900 году 72-летним гениальным художником, забывшим в этой пьесе о себе как о мыслителе, проповеднике “толстовских” идей, беспощадном моралисте. В нем снова проснулся беллетрист. Он пишет о страстях человеческих, о любви, о цыганках, которых он так любил в молодости, о цыганских песнях, которыми он в свое время восхищался, о жизни грешной – но милой его сердцу. Он хочет разрешить проблему супружества, часто построенного на несоответствии характеров и взаимном непонимании – и рождающего, вследствие этого, условность и ложь. Он протестует против этой “мертвой видимости счастья семейного”, взывает к человеческой совести – и как бы готовит уже свой собственный уход из дома. Моралист и гуманист Толстой разрешает своему герою самоубийство, не видя другого выхода для человека, безнадежно запутавшегося в своих грехах и дошедшего до полного физического падения, но не утерявшего до конца духа, человека, познавшего просветление и освобождение в смерти».
Свет мал – прослышав о затее, другие артисты приходили сами. А мы с Греч и Павловым набирали труппу.
«Власть тьмы» (пятый акт – сцену злосчастной свадьбы Акулины) ставил Вырубов – пожилой, с крашеными волосами, человек. Он ни за что не хотел сдаваться: разговаривал, как молодой человек, и доказывал всем, что в его силах быть таким же Вырубовым, как пятьдесят лет тому назад. И двадцатипятилетнего Никиту решил играть сам.
Он был хорошо известен в русском театральном мире, а уж в парижской русской колонии все знали друг друга. Со всей семьей Вырубовых тогда была знакома и я.
Ассистенткой Вырубова была Нина Демидова.
Во «Власти тьмы» участвовала Наташа Кедрова – актриса с сильным контральто, в какой-то момент она была в Париже популярной певицей. Яркая, властная, Кедрова хорошо пела русские народные песни. Она играла Анисью.
Акулину в нашем спектакле играла Киса Куприна.
Я очень полюбила Кису. Она была хороша в роли Акулины, но важнее то, что она была настоящим другом. Дочь Куприна как-то исковеркала свою жизнь, и я всегда жалела о ней… Кажется, она и в СССР уехала – прочь, прочь от этих своих печальных парижских итогов.
А в Париже у нее был поклонник – брат президента Французской республики. Очень уродливый, но очень богатый. Чем он Кису и купил.
Что же сказать… люди гибнут за металл.
Соня Радищева играла маленькую роль Матрены. Акимом был Алексей Тульцев. Николай Некрасов играл жандарма. Со мной вместе пели Галина Верник и моя приятельница Валя Валл, а из певцов – Андрей Петренко и Владимир Слащев (у Слащева был чудный тенор, и сам он – курносый, настоящий русак – на сцене очень нравился всем).
У нас были музыканты: Иван Булгаков (балалайка) – младший брат писателя Михаила Булгакова, Леонид Доружинский (балалайка), Игорь Чернояров (аккордеон) и Леонид Волков (аккордеон). Настоящий русский оркестр! Не цыганский, а именно русский.
Декорации делали Пьер Дебельви и Константин Непо, который также ставил для нас свет. Впрочем, Непо в нашем спектакле был един во многих лицах – именно он сыграл Федю Протасова в «Живом трупе».
И надо сказать, что роль этого обаятельного, одаренного и несчастливого человека очень подошла исполнителю.
Константин Непо, персонаж, хорошо известный в русском Париже 50-х, был сыном цыганской певицы Нюры Масальской и хана Нахичеванского. Константин рисовал акварели в псевдорусском стиле на тему «Бояре и дворяне допетровской поры», которыми торговал еще в довоенном Париже.
Очень талантливый и страшно легкомысленный человек. Милый и обаятельный, но на него никак нельзя было положиться. Мог пообещать что-то – потом выпить и все забыть.
На одном из спектаклей «Живого трупа», в последней сцене, где Федя Протасов должен застрелиться, Непо не нашел в кармане револьвера. Объяснялось это просто: Костя очень дружил с Лифарем. С Лифарем и выпил перед спектаклем коньяку «для храбрости»…
Не найдя револьвера, наш парижский Протасов схватил нож – и хоть так, но покончил с собой на сцене.
Вышел бы скандал, не будь эта история такой смешной.
Непо был женат по крайней мере трижды. В ту пору – на Иветт Шовире, прима-балерине Парижской оперы. Шовире часто была партнершей Лифаря, что и объясняло дружбу Непо с Сержем. Потом Константин женился на прелестной грузинской княжне Джанаре (она чудно пела низким контральто, имела успех – главным образом в Италии, на Капри). Она была женщина элегантная.
История беспечного сценографа кончилась грустно: он женился в третий раз, на какой-то ужасной русской княгине, однако прожил с нею недолго. Был отправлен супругой в булочную – и прямо у прилавка внезапно умер от разрыва сердца. Вот уж нелепая – случайная и не случайная смерть.
А княгиня оказалась мошенницей. И села в тюрьму.
Костюмы к «Живому трупу» делала Мария Громцева. Это была полная, грузная женщина, которая – по примеру знаменитой костюмерши Варвары Каринской – открыла в Париже самое лучшее ателье по производству кино– и театральных костюмов, брала крупные заказы для телевидения и имела коллекцию придворных платьев из Зимнего дворца. Увы, все камзолы, роброны и ангажанты пропали бесследно после ее смерти, в середине 60-х…
Киса Куприна играла в «Живом трупе» Елизавету Андреевну. Сашей была красавица Мишель Труайя, восемнадцатилетняя дочь Анри Труайя (настоящая фамилия почтенного французского писателя, как известно, Тарасов). Анну Павловну играла графиня Александра Михайловна Толстая, внучка Льва Николаевича, добрейший человек.
Александра Толстая была талантливой актрисой. Но, так как была замужем, она совсем не стремилась к карьере, тем более что брат ее Сергей был известным в Париже врачом…
На премьеру к нам из Нью-Йорка приехала другая Александра Толстая – Александра Львовна. Она была строга по природе своей. Строга и к нам. Но мы понимали: именно в ней, через полвека после смерти отца на станции Астапово, после русской революции – среди нас, то есть «белых», как любила тогда уточнять французская пресса, – живет дух ее отца.
Парижские и нью-йоркские Толстые страшно строго, немного даже пуритански, соблюдали русскую форму и цыганский стиль костюмов и обычаев. Если у вас было декольте, даже самое маленькое, Толстые строго говорили: «Куда это вы оделись?» Они все еще душой принадлежали той эпохе, когда порядочные женщины в России всегда, всегда и везде (не считая званых вечеров и балов) носили закрытые, и только закрытые платья!
Таков был их родовой стиль. Только эпоха, которой он принадлежал, ушла.
Князь Андрей Волконский, красавец с лиловыми глазами, приходил на спектакль. Он служил в дирекции Балета маркиза де Куэваса. Князь был одним из моих трех «коней» – вместе с Николаем Вырубовым и графом Сережей Толстым.
Виктора Михайловича Каренина в нашем спектакле играл Рене Совер, а князя Абрезкова – Николай Агров, очень симпатичный и музыкальный, профессиональный артист (маленькие роли – было всегдашнее его амплуа). Я играла Машу. Вера Мильтиадовна и Павлов репетировали со мной каждый день, очень серьезно.
В двух маленьких, но важных ролях был занят блестящий дуэт актеров старшего поколения. Вырубов играл Ивана Макаровича – отца Маши. Роль матери Маши, властной, многоопытной таборной цыганки, играла известная певица Мария Давыдова (кстати, караимка по происхождению, как и я).
В России до революции Давыдова была звездой частной оперы Зимина на Большой Дмитровке (теперь, насколько мне известно, в этом здании театр оперетты). Ее репертуар был обширен, и в Париж она приехала по контракту Русской частной оперы на Елисейских полях, которой руководила знаменитая Мария Кузнецова – сопрано Мариинского театра, невестка А.Н. Бенуа.
В 1957 году Мария Давыдова только что вернулась в Париж из Америки. Ее коронной партией была Кармен – я слышала ее в этой роли еще до войны. Но – настоящая артистка! – она и двадцать лет спустя была в форме. Оставалась не столько красивой, сколько очень интересной – благодаря особому шарму, прелести настоящей светской дамы.
По-французски Давыдова говорила прекрасно, в отличие, скажем, от Поликарпа Павлова, который, несмотря на годы эмиграции, совершенно не знал языка. Но это ему не мешало на сцене: Павлов имел большой успех, так как его мимика помогала всем все понять.
Публика, не понимающая по-русски, чувствовала меру его таланта.
Маленькую роль адвоката Вознесенского играл мой приятель, милый и остроумный парижский ювелир-иранец Масад Газар. Пирогова – еще один любитель, князь Александр Оболенский, породистый, с тонкими руками.
Газар и Оболенский не были до этого связаны с театром. И, кажется, именно поэтому им было особо приятно участвовать в спектакле, им очень нравилась вся атмосфера кулис и наших репетиций.
Были и совсем крошечные роли: полового в трактире играл Алексей Тульцев, горничных – Соня Грекова и Наташа Екатериненко.
Как и положено, в «Живом трупе» был хор цыган. С нами выступали легендарные Димитриевичи. Артистическая цыганская семья (их было шесть или семь человек) внесла в спектакль особую атмосферу. В Париже – надеюсь, что и в России – до сих пор слушают пластинки Димитриевичей, особенно записи Алеши, удивительного певца и гитариста.
Валя Димитриевич, его сестра, была воистину королевой парижских цыган. Я дружила с ней; однажды она даже повезла нас с Джонни в цыганский табор, где весь вечер мы пели и плясали, а на вертеле жарился огромный баран. Валя – страшно полная, огромная, высокая, с низким голосом – вышла замуж за колумбийского дипломата (кажется, он был консулом в Париже) – маленького и тоненького, очень галантного господина.
Он ее обожал – а она держала себя с ним по-королевски.
В нашем спектакле танцевала «цыганочку» Тереза, шестнадцатилетняя дочка Валентины. Она была хороша собой, а танцевала так, что в Le Figaro на следующий день написали, что смотреть на Терезу в этой пьесе – уже огромное удовольствие. После выхода газеты позвонили разгневанные Димитриевичи-старшие: «Мадам Лопато, если вы считаете, что Тереза всех лучше и всех красивее, то пусть она и танцует, а мы не будем».
Вуаля! Так проявляет себя «невроз ремесла» – артистическая ревность.
В театре началась страшная паника. Но я, к счастью, дружила и с Соней Димитриевич – а у нее был свой цыганский ансамбль. Они меня выручили, пришли и были хороши на сцене. Так хороши, что назавтра в полном составе вернулась наша первая труппа Димитриевичей…
Конфликт разрешился. Но какие нервы должен иметь антрепренер!
Мой муж, не привыкший к русско-цыганским страстям, смотрел на это с удивлением. Однако повторял мне: «Все будет хорошо!»
И оказался прав!
Комментарии
Германова, Крыжановская и Муся Жданова — Германова (Красовская) Мария Николаевна (1884–1940), актриса МХТ (1902–1922), руководительница Пражской группы МХТ, после 1928 г. из Чехословакии переехала во Францию. Крыжановская Мария Алексеевна (1891–1979), актриса МХТ (1915–1919), участница «качаловской» и Пражской трупп, в начале 1930-х гг. – в Театре русской драмы в Риге, позднее работала с М. Чеховым. Жданова Мария Александровна (1890–1944), актриса МХТ.
«Маленький Москвин» – Москвин Иван Михайлович (1874–1946), актер.
Конрад Вине — актер, режиссер, звезда немецкого немого кино 1920-х гг. В годы гитлеризма эмигрировал в США, где снялся, в частности, в кинофильме «Касабланка» с Ингрид Бергман в главной роли. Брат Роберта Вине, режиссера знаменитого фильма «Кабинет доктора Калигари».
«Анастасия» — фильм Анатолия Литвака (1956) о судьбе великой княжны Анастасии Николаевны (1901–1918), младшей дочери последнего императора, якобы выжившей в ночь расстрела ее семьи в Екатеринбурге.
Бриннер Юл (1915–1985) – американский киноактер. Сын харбинского русского промышленника немецкого происхождения, был воспитан приемной матерью Е.Н. Бриннер-Корнаковой, бывшей актрисой МХТ, и обязан ей первой школой актерского мастерства. В юности, во Франции, был рабочим сцены, певцом кабаре, цирковым акробатом, стажером труппы Ж. Питоева. В США отправился по рекомендации и при помощи М. Чехова, с 1951 г. играл в бродвейских постановках. Роль Криса в «Великолепной семерке» (1960) принесла ему мировую славу. В 1967 г. записал вместе с Алешей Димитриевичем пластинку «Мы – цыгане».
Наташа Кедрова — Кедрова Наталия Константиновна, в замужестве Малинина (? –1987), певица. Дочь певца К.Н. Кедрова, племянница Н.Н. Кедрова – профессора Петербургской консерватории, руководителя Придворной капеллы, основателя и первого руководителя известного в русском Париже 1920-х – 1930-х гг. «Кедровского квартета». Ученица Нади Буланже. Выступала в Англии, Бельгии, Испании, Португалии, США. Была замужем за русским инженером-химиком А.К. Малининым.
Соня Радищева – Софья Михайловна Радищева, урожденная Мордвинова (1893–1975).
Николай Черкасов — Черкасов Николай Кузьмич (1888–1968).
Галина Верник — Верник Галина Ивановна, урожденная Козлова-Кондратенко (1919–1961).
Владимир Слащов — Хверюк-Слащов Владимир Николаевич (1906–1974).
Иван Булгаков — Булгаковы Иван (1900–1969) и Николай (1898–1966) Афанасьевичи ушли из Киева осенью 1919 г. в рядах Добровольческой армии. Михаил Булгаков до середины 1920-х гг. считал младших братьев погибшими (см. рассказ «Красная корона», роман «Белая гвардия»). Иван Булгаков покинул Россию в рядах Добровольческой армии осенью 1920 г. В 1921 г. в Варне (Болгария) организовал оркестр балалаечников. В 1930 г., по вызову брата Николая, ставшего в эмиграции микробиологом высокого класса, переехал в Париж. Был музыкантом в русских ресторанах, исполнял и собственные романсы. В 1930-х гг. присылал стихи М.А. Булгакову в письмах. Отзывы старшего брата о лирике младшего были сдержанными.
Леонид Волков (? –1976) – музыкант русского происхождения.
Нюра Масальская (? –1945) – известная цыганская певица. В дореволюционном Петербурге выступала в ресторане «Вилла Роде». В Париже в 1928 г. выступала в театре Трокадеро, пела в постановке «Живого трупа» Ж. Питоева, имела колоссальный успех в ресторане «Золотая рыбка».
Иветт Шовире (р. 1917) – балерина, хореограф, исполнительница главных партий во многих балетах Фокина, Мясина, Кранко, Долина и Лифаря в 1940-х – 1960-х гг.
Мария Громцева – Громцева Мария Васильевна (1901–1980), художник по костюмам, автор костюмов ко многим телепостановкам (в частности – к «Принцессе Киевской» с Мариной Влади в главной роли). Коллекционер русского придворного костюма.
Варвара Каринская (1886–1963) – художник по костюмам. В Москве 1920-х гг. – хозяйка модного салона, протеже А. Луначарского. В Париже 1930-х гг. работала для Частной оперы Марии Кузнецовой, как исполнитель костюмов – с Кристианом Бераром, Андре Дереном, Сальвадором Дали и др. С 1948 г. работала в США. Была любимым художником по костюмам Дж. Баланчина. Получила «Оскара» за костюмы к фильму «Жанна д’Арк» (1948) с Ингрид Бергман.
Мишель Труайя, дочь Анри Труайя — Труайя Анри, настоящее имя Лев Тарасов (р. 1911), французский писатель, родом из российской армянской семьи. Лауреат Гонкуровской премии 1938 г., автор многотомных романов-эпопей, исторических романов, биографий Льва Толстого, Петра Великого, Екатерины Великой и др.
Александра Толстая — графиня Толстая Александра Михайловна, в замужестве Сагацкая.
Татьяна Михайловна Толстая (1905–1986).
Брат ее Сергей – Толстой Сергей Михайлович (1911–1996), первым браком был женат на Ольге Александровне Вырубовой. Внук Л.Н. Толстого, автор двух книг о нем. Основатель и председатель «Общества друзей Толстого».
Мария Давыдова — Давыдова Мария Самойловна (1889–1987), оперная певица, артистка Петроградского театра музыкальной драмы, в Париже пела в театре на Елисейских полях, профессор пения в Русской консерватории им. С. Рахманинова.
Опера Зимина на Большой Дмитровке — Московская «Опера С.И. Зимина» (1904–1917) – крупнейший частный театр России, развивавший традиции Частной русской оперы С.И. Мамонтова.
Мария Кузнецова, невестка А.Н. Бенуа – Кузнецова Мария Николаевна (1880–1966), певица, балерина, музыкальный деятель. В первом браке – жена племянника А. Бенуа. С 1905 г. одна из ведущих солисток Мариинской оперы, первая исполнительница партии Тамары в постановке оперы А. Рубинштейна «Демон» с Ф. Шаляпиным в заглавной роли, первая исполнительница партии Февронии в опере Н. Римского-Корсакова «Сказание о граде Китеже и деве Февронии». Участница «Русских сезонов» С. Дягилева. Эмигрировала в 1918 г. В 1929 г., при участии мужа, Альфреда Массне (племянника композитора) создала «Русскую частную оперу в Париже» (помимо блестящей оперной труппы была учреждена и балетная во главе с М. Фокиным; художниками театра были И. Билибин и К. Коровин). Театр имел огромный успех в Париже, на европейских гастролях, в турне по Латинской Америке; в 1931 г. труппа распалась.
Соня Грекова — Грекова Софья Николаевна, урожденная Слечинская (? –1975).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.