10 НА ФИНСКОЙ ЗАСТАВЕ
10
НА ФИНСКОЙ ЗАСТАВЕ
На рассвете мы въехали в Куусамо. Я остановил машину возле маленького ресторанчика. Андрею нужно было снова отснять диалог со мной, а всем привести себя в порядок и позавтракать.
Куусамо, фото автора
Осведомленность Ольги и Андрея о нашем переходе границы и о событиях тех дней поражали меня, может, на то они и документалисты. Оля несколько дней звонила финскому журналисту, требовавшему летом 1974 года не выдавать нас Советам, но на звонки никто не отвечал. В том же году журналисту пришлось иметь дело с финскими спецслужбами, и он замолчал. Ольга всё время днём и ночью говорила с кем-то по мобильному телефону, рассылала эсэмэски. Вот и сейчас, держа в одной руке кофе, а в другой мобильник она сказала:
— Дозвонилась! Он сказал: «Нет! Никакого интервью!» Как им удалось его запугать, что тридцать лет спустя он всё еще чего-то боится, — сказала Оля о журналисте, о котором я до сего момента ничего не знал.
В кафе было пусто. Андрей повторял вопросы:
— Почему вы решили бежать на Запад, почему тебе не нравилась жизнь в Советском Союзе?
Я отвечал, а Нугзар снимал и снимал.
Тем временем в ресторанчик привезли почту и хозяйка, улыбаясь, положила нам на стол свежий номер газеты. Мы увидели на фотографии себя, снятых на фоне полицейского участка в Куусамо, и статью на непонятном для нас финском языке о нашем посещение тюрьмы.
До границы ехать не больше часа, но темнело быстро и я нервничал. Наконец, съёмки в ресторане закончились и мы мчались уже по хорошо знакомым улицам Куусамо на север, к границе. Вот она, высокая одинокая сопка Руки. Теперь только не проскочить первую дорогу, она идет на восток. Выруливаю, держа карту перед собой. Дорога без всякой разметки виляла по лесу. Лес, болота, ручьи и никакого жилья, одним словом, глухомань. До границы оставалось два-три километра. Метров в ста в стороне от дороги стоял большой дом и возле него припаркованные машины. Это была финская застава.
Финская застава. Фото Aнтти Лейво.
Незамеченные финнами, мы проскочили заставу и вскоре увидели большой щит, предупреждавший на разных языках: Стоп! Пограничная зона! Въезд без разрешения запрещен!
За щитом продолжалась дорога, покрытая мхом и кустами брусники. Оставив машину, мы пошли пешком. Вкусно пахло осенью и грибами. Я шел впереди, набивая рот брусникой и случайно заметил спрятанную в лесу сигнализацию — маленький прибор с лазерный лучом. Мы обошли лазер по лесу и вышли к забору из проволочной сетки. Сразу за забором стоял сине-белый полосатый финский пограничный столб, а в метрах пяти от него — красно-зеленый, российский. Широкий, без единого кустика вырубленный лес между границами уходил за горизонт.
Оля Конская, Нугзар Нозадзе и Андрей Некрасов, 2005 г.
Я быстро пролез под забором, за мной последовал Андрей. Ольга протянула сквозь забор микрофон, обтянутый чёрным мехом, который они называли «кошка». Оля улыбалась, видя с какой радостью я обнимаю финский столб и бегаю вдоль границы, делая снимки. Нугзар, как всегда, прилип к своей камере и снимал.
— Вылазьте скорей! — стала звать нас Оля, — финские пограничники идут!
Мы быстро перелезли под забором обратно и замерли на месте. Нугзар вставил в кинокамеру чистую кассету и передал отснятую Ольге, она быстро её спрятала.
Три финских пограничника что-то сказали нам и показали жестом, что мы должны идти в сторону заставы.
Мы очень волновались, боясь, что финны будут нас обыскивать и заберут киноаппаратуру и фотокамеры. К нашему счастью, этого не случилось.
На заставе начальник выдал каждому из нас лист бумаги и карандаш, с нарисованными пограничными столбами и границей посредине и попросил нас начертить кто и где был. Может, они подозревали, что мы кого-то встречали из России или хотели убедиться были ли мы на российской стороне?
Я бегал вдоль границы, и теперь не мог вспомнить, был ли я на той стороне, только мой фотоаппарат знал это. Я нарисовал свой путь до финского столба и обратно и показал Андрею. Я фотографировал на память Андрея в обнимку с полосатым финским столбом, а он меня.
Нугзар вернул первым свой листок и удивил финнов, начертив черту через всю Россию прямо к заставе, доказывая на русском языке, что он давно в России уже не был. Ему дали другой листок и попросили нарисовать только черту от заставы к забору и обратно. Обстановка изменилась, когда пограничники обнаружили финскую газету с нашей фотографией и статьёй о нас.
— Зачем ты пришел на нашу заставу? — недовольно спросил начальник, на хорошем английском, — ведь ты тогда переходил в шести километрах выше, так иди туда.
— Там дороги нет, — ответил я.
Нам предложили кофе и бутерброды. Офицер, старший по званию на заставе, расспросил каждого из нас о профессии и зарплате. Меня это насторожило. Я знал, что в Финляндии за нарушение правил дорожного движения дают штраф на основании заработной платы.
— Пятьсот долларов в неделю, нет в месяц, — спохватился я, но было уже поздно.
Офицер внес в протокол: «Две тысячи в месяц».
Время шло. Ольга незаметно для всех снимала всё на свой мобильник. После долгого ожидания начальник заставы вернулся к нам с кипой бумаг. Это, как мы потом узнали, было постановление суда, где указывалась сумма штрафа за незаконное пребывание на границе. Ольге и Андрею присудили по 230 евро, мне — 180 и Нугзару — 86. Мы расписались на квитанциях и собрались уходить.
-Слушай, — обратился вдруг ко мне начальник заставы. Моя сестра — жена пограничника, который тебя со своей собакой задержал. Хочешь с ним встретиться? — спросил он.
— Конечно, конечно! Вот это да! — с радостью закивала головой Ольга от такой неожиданной новости.
Фин взял телефон, минуты две говорил и, закончив разговор, протянул Ольге адрес.
— Завтра в десять утра вас ждут, — сказал он.