Глава 24 ПРЕЗИДЕНТСКИЕ ВЫБОРЫ 2006 ГОДА

Глава 24

ПРЕЗИДЕНТСКИЕ ВЫБОРЫ 2006 ГОДА

С того времени, как в декабре 1998 года Чавес впервые одержал победу на выборах, в Венесуэле прошло несколько избирательных кампаний и референдумов, на которых Чавес неизменно брал верх.

Противники начали понимать, что при такой позитивной настроенности электората силовые варианты свержения Чавеса не пройдут. Поэтому даже самые непримиримые антагонисты президента перестали потрясать кулаками. Венесуэльское общество устало от конфронтации. Среднему классу надоели провоцирующие заклинания и обещания оппозиционных лидеров «вот-вот свалить» Чавеса. Чависты, удовлетворённые торжеством своего правого дела, стремились воспользоваться плодами победы. В воскресные дни и в праздничные даты исход горожан к побережью вновь приобрёл эпический характер, причём расслабляющая пляжная «платформа» объединяла и чавистов, и их оппонентов.

В рядах противников Боливарианской революции начались процессы перегруппировки сил. «Непримиримые» прежде лидеры, кажется, вняли сетованиям Чавеса на то, что в Венесуэле нет «нормальной оппозиции, с которой можно было бы иметь дело». Новая расстановка сил чётко обозначилась на весьма показательных президентских выборах 2006 года.

Именно тогда начал претендовать на лидерство в национальном масштабе губернатор нефтяного штата Сулия Мануэль Росалес[134]. Специально «под него» была создана партия Un Nuevo Tiempo (Новое время). В столице набирала вес партия Primero Justicia (Справедливость прежде всего), в которой заправляли венесуэльские политики «новой волны» во главе с Хулио Борхесом. На слуху у всех были имена Леопольдо Лопеса и Энрике Радонски, тогдашних алькальдов Чакао и Баруты, самых богатых районов Каракаса. С этими новыми лидерами были вынуждены сотрудничать могущественные некогда партии Четвёртой республики — COPEI и Acci?n Democr?tica, — не обладающие реальными возможностями возвращения к власти. Тогда же во весь голос заявили о себе студенческие лидеры из частных университетов, в которых античавистские настроения всегда доминировали. Парадоксальным выглядело то, что Центральный университет, который считался в годы Четвёртой республики рассадником революционных идей и дал «путёвку в жизнь» плеяде левомарксистских деятелей и партизанских «команданте» в 60–70-х годах прошлого столетия, стал очагом «сопротивления» боливарианскому процессу.

***

В этой избирательной кампании Мануэль Росалес так и не сумел преодолеть в себе провинциального политика. Недоверчивый взгляд, внутренняя напряжённость, неулыбчивость — полная противоположность раскованности Чавеса. Отсутствие харизмы и упорные слухи о связях Росалеса с мафиозными структурами штата и Колумбии стали серьёзным препятствием для того, чтобы он получил общенациональное признание. Не помогла ему и поддержка Соединённых Штатов. Чавес не считал Росалеса равноценным конкурентом, издевательски окрестив его «философом из Сулии», намекая на эмоциональную зажатость и меланхоличность кандидата от оппозиции, его скудные ораторские данные и ограниченный интеллектуальный багаж. «Мы ведём избирательную кампанию не против Росалеса, а против империи, её гегемонии, — разъяснял Чавес во время своих поездок по стране. — Мы противостоим дьяволу, и мы разгромим его, в декабре мы отправим самую мощную империю на планете в нокаут».

Таким же слабым соперником оказался Хулио Борхес, крупноголовый, бровастый, с хорошо поставленной речью и интеллигентными манерами. Оппозиция надеялась, что он сможет консолидировать протестую «античавистскую» энергию населения, в особенности её пассивного сегмента, так называемого «ni-ni». Борхес очень старался зацепиться в сознании электората, демонстрировал свою демократичность, широту политических взглядов, терпимость к боливарианским оппонентам. «Если я добьюсь победы, — заверял он, — то не стану отказываться от социальных миссий, которые действуют в стране. Самые эффективные и полезные из них будут сохранены и усовершенствованы».

Борхес даже решился углубиться в прежде недоступные зоны «абсолютного чавизма» — в столичные окраины Катиа, Петаре и другие. Это были рекламные вылазки с предварительным завозом туда своих активистов и охраны. На фоне бедняцких «ранчос» снимались пропагандистские сюжеты. Оппозиционный кандидат пожимал руки бедняков, обнимал пролетариев, целовал в щёчку старушек[135]. Но безрезультатно. Специалисты по избирательным кампаниям сделали вывод: электорат равнодушен к этому кандидату, во всех социальных слоях Борхес воспринимается как представитель «небольшой элитарной партии». Не было доверия к его обещаниям решить проблему безработицы, покончить с преступностью, прекратить «безудержную оргию подарков», в которую впадает действующий президент, находясь в очередной зарубежной поездке. Попытка подняться на один уровень с Чавесом и представить себя в более выгодном свете — «я, Борхес, настоящий патриот, националист, защитник народных интересов» — не принесла результата. Для большинства венесуэльцев он так и остался политиком второго ряда.

Внутренняя оппозиция, как и прежде, получала поддержку извне. В первой половине 2006 года, чтобы надавить на Чавеса, администрация Буша провела репетицию «Плана Бальбоа». Масштабные военные учения (с привлечением региональных «партнёров») у границ Венесуэлы означали, что Соединённые Штаты не только отрабатывают элементы вторжения на её территорию, но и демонстрируют мускулы на фоне пропагандистской шумихи по поводу «неоправданно больших» закупок российских вооружений.

В Карибском море, в непосредственной близости от берегов Венесуэлы, прошли учения «Partnership of the Americas». К ним США привлекли такие крупные корабли, как USS «Monterrey», USS «Underwood» с ракетным вооружением и восемьюстами морскими пехотинцами, а также авианосец USS «George Washington», на борту которого было около восьмидесяти боевых самолётов и не менее шести тысяч морских пехотинцев. Эта грозная флотилия целый месяц маневрировала «в учебных целях» в Карибском море, имитируя боевое развёртывание для блокады венесуэльского побережья. Американцы давали понять, что дееспособность Венесуэлы как международного нефтяного поставщика весьма уязвима. Посол Браунфильд провёл два дня на борту авианосца «George Washington», словно подтверждая, что у Соединённых Штатов есть более мощные аргументы, чем слова и призывы.

Аналогичные предупредительные «сигналы» подавались другими морскими манёврами — Joint Caribbean Lion, New Horizons, Tradewinds. В них были задействованы передовая военная техника и тысячи морских пехотинцев.

В те дни Чавес принял решение об усилении оборонительного потенциала ВМФ Венесуэлы. Приобретение современных подводных лодок стало приоритетом по модернизации флота. Только Россия могла помочь в этом…

***

На президентских выборах 3 декабря 2006 года Чавес победил с большим отрывом от соперника, набрав 63 процента голосов. Несмотря на призывы непримиримой оппозиции не признавать результата, Росалесу пришлось согласиться с поражением. На пресс-конференции в Зале Айякучо Чавес, подводя итоги предвыборной кампании, поднял тему поступательного развития революции, построения нового социализма. Он подверг критике постулат Карла Маркса о том, что на диктатуру капитализма надо отвечать диктатурой пролетариата: «Мы не хотим никакой диктатуры, ни элиты, ни пролетариата. Мы хотим больше демократии, и это было доказано на минувших выборах». Чавес отверг предположение, что следует каким-то догмам в деле построения новой социально-политической и экономической модели общества. Он предложил открыть дискуссию по этому вопросу и высказал мнение, что для верного решения надо исходить из базовых характеристик венесуэльцев. Это индоамериканцы, и потому надо использовать схемы самоорганизации индейских общин. Это христиане, что означает отстаивание идеалов равенства и солидарности. Это потомки Симона Боливара, Симона Родригеса и Эсекиэля Саморы, которые стоят у истоков «социалистической морали» по-венесуэльски.

Президент сообщил, что дал указание своей избирательной команде (Comando Miranda) не терять активности, сохранять прочную связь с батальонами, взводами и отделениями агитаторов, потому что все они будут привлечены к формированию объединённой левой партии. Чавес сообщил также, что решил создать президентскую комиссию, которая изучит вопрос о назревшей реформе Конституции 1999 года. Сама подготовка проекта реформ будет осуществляться Национальной ассамблеей.

***

После победы Чавеса на президентских выборах 2006 года Соединённые Штаты, сделав хорошую мину при плохой игре, «продемонстрировали добрую волю, готовность к диалогу». Инициативу проявил Госдепартамент. Сначала Томас Шеннон, заместитель госсекретаря США по странам Латинской Америки, заявил, что Чавес победил с явным преимуществом и что эта победа «имеет позитивное значение для Венесуэлы и региона». А потом посол США в Венесуэле Браунфильд попросил встречи с высшим руководством страны. 14 декабря министр иностранных дел Венесуэлы Николас Мадуро принял его.

Во время беседы Мадуро заявил, что плодотворный диалог возможен при условии «прекращения политической войны против Венесуэлы и её лидера, прекращения всех (недружественных) действий со стороны Вашингтона, которые могут привести к гибели венесуэльской демократии». Особый упор Мадуро сделал на необходимости экстрадиции из Майами в Венесуэлу лиц, обвиняющихся в терроризме. Речь шла о бывших офицерах ВС Венесуэлы, принимавших участие в подготовке взрывов в посольствах Колумбии и Испании в феврале 2003 года, о лицах, подозреваемых в убийстве прокурора Данилы Андерсона, а также о Луисе Посаде Каррилесе, террористе, который организовал взрыв кубинского самолета и позднее сбежал из венесуэльской тюрьмы. «Выдачу террористов мы истолкуем как проявление доброй воли, — подчеркнул министр. — Это будет способствовать развитию диалога».

Стороны договорились об очередной встрече через месяц. Но она не состоялась. Не прошло и нескольких дней после встречи с Мадуро, как Браунфильд, выступая по телевидению, возобновил нападки на Венесуэлу и её правительство. В этот раз он заявил, что Венесуэла не предпринимает необходимых усилий для борьбы с наркотрафиком, отвергая сотрудничество с Соединёнными Штатами. По мнению посла, территория Венесуэлы стала удобной площадкой для переброски сотен тонн кокаина в США и другие страны.

Реакция Венесуэлы была быстрой и предсказуемой. Вначале выступил министр внутренних дел Джесси Чакон. Он опроверг цифры, которые привёл посол, и подчеркнул, что после завершения срока действия соглашения с DEA в 2005 году спецслужбы Венесуэлы заметно улучшили работу по перехвату наркогрузов. Они выросли на 70 % по сравнению с тем периодом, когда в Венесуэле действовали американские агенты по наркотикам.

На следующий день Браунфильд дал интервью газете «Насьональ», в котором повторил обвинения в отношении «пассивного отношения» Венесуэлы к наркотрафику. На этой стадии «микрофонной дипломатии» в полемику вмешался Чавес. Он назвал заявления посла «абсолютной ложью» и посоветовал ему «взять свои слова обратно, если США и вправду хотят нормализации отношений». «Прекращение сотрудничества с DEA, — подчеркнул Чавес, — вдвое повысило эффективность полицейских служб в изъятии наркотиков. К тому же DEA занималась в стране политической разведкой, шантажировала сотрудников полиции и военных, готовила почву для дестабилизации страны».

По мнению Чавеса, Томас Шеннон и Браунфильд разыграли сценку с хорошим и плохим полицейскими, причём американский посол взял на себя роль «плохого».

***

Миссия Браунфильда в Венесуэле завершилась в середине 2007 года. Перед отъездом в интервью телеканалу Глобовисьон, посол не удержался от саркастических замечаний: «Меня обвиняли в подготовке убийства президента, в покушениях, переворотах, падении добычи нефти, в гибели прокурора, в забастовке на транспорте, в тайных встречах с парамилитарес на горе Авила, в сепаратизме в штате Сулия, в инфляции, в президентском гриппе, в голоде на планете из-за использования этанола, в психологической войне. К счастью, ни одно из этих обвинений не имеет оснований. Моё правительство стремится к прагматическому сотрудничеству. У нас нет времени для осуществления такого количества заговоров. Мы хотим решать проблемы, а не заниматься конспиративной деятельностью».

В интервью Браунфильд пожелал успеха преемнику — Патрику Дадци, «человеку суперспособному, интеллигентному, хорошо знающему Латинскую Америку, который, может быть, сумеет найти ту волшебную формулу (для налаживания отношений с Венесуэлой. — К. С.), которую я не нашёл». Браунфильд отметил, что в регионе во многих странах прошли выборы, и с большинством из них США поддерживают дружественные связи, независимо от их идеологии. «Речь идёт не о том, правые или левые там правительства, — сказал посол, — а о том, что они придерживаются прагматичной позиции и заинтересованы в решении проблем. Социалистические правительства Чили и Бразилии не во всём соглашаются с нами, но у нас отличные отношения, потому что мы ведём серьёзный диалог». Посол не пояснил, что прагматичные «социалистические» президенты Чили и Бразилии устраивают Вашингтон потому, что они избегают крайностей Чавеса, не предсказывают, к примеру, неизбежного падения империи или торжества «Социализма XXI века».

Завершая интервью, Браунфильд подчеркнул, что политика Вашингтона в обозримой перспективе не изменится: «США и Венесуэла по-разному видят будущее Латинской Америки. У нас разные модели, у нас разные позиции по фундаментальным вопросам: признания рынка как главного механизма в экономике, положения о свободе торговли, свободе слова, печати, религии, организации государства. Это принципиальные отличия между нашими системами. Смена посла или администрации в Вашингтоне не приведёт к существенным коррективам этих различий».

Празднование Дня независимости США в начале июля 2007 года было прощальным мероприятием Браунфильда в Каракасе. Посол «креативно» отнёсся к этому событию. Он вышел к гостям в красной боливарианской рубашке со словами: «Uh! Ah! Brounfield si se va!» («Браунфильд уходит»). Посол спародировал неизменный лозунг боливарианских манифестаций: «Uh! Ah! Chavez no se va!» («Чавес не уйдёт!»)

На этот приём в американском посольстве пришли «знаковые фигуры» оппозиции, а также дипломаты Канады, Израиля, Колумбии и т. д. Официальные боливарианские круги проигнорировали факт отъезда Браунфильда. Уже было известно место его следующей миссии — Богота. Ничего хорошего это не предвещало. Браунфильд остаётся врагом Боливарианской революции и с территории Колумбии будет без помех продолжать свою подрывную деятельность.

Хосе Висенте Ранхель так подытожил миссию Браунфильда в Венесуэле: «Он уезжает в ореоле поражений. Он не смог осуществить планы Вашингтона по усилению оппозиции и ослаблению Чавеса. За время пребывания Браунфильда в Каракасе положение Чавеса стало более прочным, его поддерживают 73 процента венесуэльцев, в то время как оппозиция оказалась в безвоздушном пространстве. Браунфильд превратился в заурядного аморального провокатора. Отчаявшись, он решил прибегнуть к самому грязному способу — стал подстрекать к сепаратизму в штате Сулия. Никто (из послов США) в прошлом не осмеливался на такое. Единственным успехом Браунфильда была раздача долларов бешеным и оголодавшим марионеткам из оппозиции».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.