Начало и конец

Начало и конец

Отец Джона Пирпонта Моргана был совладельцем банкирского дома «Джордж Пибоди энд компани», главная резиденция которого находилась в Лондоне. Но это был американский банк. Разместился же он в Англии только для того, чтобы иметь возможность контролировать поступления европейских капиталов в Соединенные Штаты (давно это было!). В хлопотах о должном образовании сына отец отправил его сначала в Швейцарию (Веве), а затем в Геттинген (Германия), где тот учился в университете.

Однако в 1857 году Пирпонт вернулся в Америку, по желанию отца прервав занятия. Он стал нью-йоркским представителем банка «Джордж Пибоди энд компани».

Гражданская война между южными и северными штатами способствовала получению высоких прибылей.

Банкирский дом «Джордж Пибоди» в самом начале войны стал финансовым представителем американского правительства в Лондоне. В течение нескольких лет этот банкирский дом чрезвычайно обогатился, но значительная часть прибылей попала в карманы Джуниуса С. Моргана, как главного компаньона банка, и его сына Джона Пирпонта, как представителя банка в Нью-Йорке.

Не только Густав Майерс, но и другие известные американские авторы резко осуждают Пибоди и обоих Морганов – отца и сына, обвиняя их в предательстве интересов Соединенных Штатов и в оказании помощи врагу, то есть Конфедерации и ее английским союзникам. В качестве примера Мэтью Джозефсон цитирует статью, опубликованную тогда в газете «Спрингфилд рипабликен». Автор статьи писал о банкирах из фирмы «Джордж Пибоди».

«Они не доверяли нам и не оказывали помощи в нашей борьбе за национальное существование. Никто другой в столь огромной мере не способствовал снижению ценности наших облигаций в Европе и ослаблению финансового доверия к нашему народу. И никто другой не заработал больше денег на этой операции».

Майерс приводит аналогичное высказывание газеты «Нью-Йорк ивнинг пост», в котором Пибоди и Морган также обвинялись в том, что предали интересы нации и извлекли из этого прибыли.

В начале Гражданской войны (1861 г.) Пирпонту Моргану было всего двадцать четыре года, и он мог сослаться на то, что за финансовую политику банка отвечает только его отец. Но известны и его собственные сделки, которые отнюдь не принесли ему славы. И хотя физически и психически Пирпонт был годен к военной службе, ему и в голову не приходило вступить в армию – он предпочитал обогащаться.

А вот краткое описание одной из его ловких афер, все подробности, которой точно установлены комиссией Конгресса уже в ходе войны. В самом ее начале генералы президента Линкольна ощущали нехватку оружия. Этим воспользовались два спекулянта, которым стало известно, что в армейском арсенале в Нью-Йорке находится 5 тысяч винтовок.

И хотя эти винтовки ранее были признаны негодными, некий Артур М. Истмен при финансовой поддержке Саймона Стивенса выразил желание купить эти винтовки и получил согласие властей на продажу ему всей партии оружия по 3,5 доллара за штуку. Стивенс тут же послал депешу генералу Фримонту, командующему войсками северян в Сент-Луисе, предложив ему 5 тысяч «новых винтовок». Генерал охотно согласился с таким неожиданным предложением, так как оружие было ему крайне необходимо, и утвердил счет по 22 доллара за каждую винтовку. Бесчестный спекулянт отправил всю партию оружия из Нью-Йорка в Сент-Луис, шутя заработав на этом почти 100 тысяч долларов.

Когда транспорт с оружием прибыл на место, оказалось, что винтовки не просто непригодны, а даже опасны для жизни солдат. Власти отказались оплатить счет. Стивенс обратился в суд, и тогда выяснилось, что оба спекулянта действовали от имени Джона Пирпонта Моргана. После длительного судебного разбирательства Морган выиграл этот процесс, и правительство вынуждено было заплатить спекулятивную цену за свои собственные, выбракованные винтовки.

Майерс цитирует мнение комиссии Конгресса, которая расследовала первую аферу Моргана:

«Нельзя признать добрым гражданином, имеющим право на доброжелательное расследование его жалобы, того, кто предъявляет <…> необоснованные претензии… Хуже предателей люди, которые, изображая себя лояльными перед государственным знаменем, жиреют на несчастьях нации».

Абстрагируясь от стиля прошлого века, трудно все же найти более сильные слова осуждения.

Однако сто лет спустя, когда Моргана уже не было в живых, у него нашлись защитники. Одним из них был американский писатель Фредерик Льюис Аллен, который по заказу наследников Пирпонта Моргана написал в 1949 году книгу «Великий Пирпонт Морган» (“The Great Pierpont Morgan”). Как и цитированный в предыдущем разделе труд Уильяма Манчестера о Рокфеллерах, эта книга – просто ловко препарированная апология покойного миллиардера.

Аллен пе мог замолчать аферу с винтовками, происшедшую в 1861 году, которую он сам называет «скандальной». Он посвящает ей несколько страниц, чтобы доказать, будто Пирпонт Морган сыграл в ней роль в известной мере второстепенную, а также чтобы найти для него многие смягчающие обстоятельства. Однако Аллен признается, что дело было «паршивое», и ссылается при этом на молодость обвиняемого.

Смягчающие обстоятельства Аллен выискивает и для другой аферы Пирпонта Моргана в период Гражданской войны. Вместе с Эдвардом Кетчумом, тоже сыном банкира, Морган занялся спекуляцией золотом, играя на бирже и вывозя золото, вопреки интересам государства, в Лондон. Американские патриоты бурно протестовали против такой спекуляции. Так, «Юнион лиг клаб»[17] добивался, чтобы аферистов повесили. В конце войны, когда операция с золотом потерпела провал, Кетчум бежал, прихватив большую сумму денег, а затем, будучи арестован, предстал перед судом, который приговорил его к тюремному заключению.

По мнению Аллена, торговля золотом была легальной деятельностью, но даже адвокат Моргана признает, что это «грязная операция, фактически направленная на снижение стоимости национальной валюты в период наибольшей опасности».

Таково начало карьеры Пирпонта Моргана, который после четырех лет Гражданской войны стал богатым и независимым от отца человеком.

* * *

Пусть читатели извинят автора за то, что теперь он перескочит полвека в биографии Дж. П. Моргана. Когда в 1913 году Морган умер, ему было семьдесят шесть лет, и он считался одним из самых богатых людей в мире. Ему принадлежали многочисленные банки, промышленные предприятия, железнодорожные компании. Судьбы сотен тысяч людей так или иначе зависели от его решений, его милости или немилости. Но методы его действий в основном не изменились: до последних дней своей жизни Дж. П. Морган был готов – буквально и в переносном смысле – продавать бракованные винтовки и спекулировать золотом. Изменились только его возможности и размеры прибылей: теперь его интересовали сделки, с помощью которых он мог одним махом заработать по меньшей мере несколько миллионов долларов.

Джон Пирпонт Морган умер в Риме, на обратном пути из Египта в Америку. В самом дорогом римском отеле он занимал многокомнатные апартаменты, за которые платил пятьсот долларов в сутки. После его смерти приходили многочисленные телеграммы с выражением соболезнования, в том числе от итальянского короля Виктора Эммануила и от папы Пия X, который писал о Моргане как о «великом и добром человеке».

Американские и английские буржуазные газеты соперничали между собой в публикации статей, описывающих заслуги Моргана в области бизнеса. Лорд Эйвбэри, президент лондонского объединения банкиров, заявил, что Морган – «гений, и мы, банкиры, гордимся им». Альфред де Ротшильд, брат лорда Ротшильда, сказал, что «немыслимо в нескольких словах оценить значение этого гиганта в финансовом мире».

Наследники Джона Пирпонта Моргана позаботились о том, чтобы поток идолопоклоннических высказываний не прекратился даже после его смерти. К изданным еще при жизни Моргана апологетическим биографиям вроде книги Карла Хоуви «Жизнеописание Д. П. Моргана» прибавились новые публикации. В качестве примера можно указать на труд Джона Уинклера «Изумительный Морган» (“Morgan the Magnificent”) или на упомянутую выше книгу Аллена о «великом Пирпонте».

За несколько месяцев до смерти Моргану пришлось выехать в Вашингтон по вызову так называемой Комиссии Пюжо. Это была комиссия палаты представителей Конгресса, председателем которой был Арсен Пюжо из штата Луизиана. На комиссию возлагалась задача производить расследования о положении дел в американском финансовом мире, особенно проверку обоснованности бесконечных жалоб на то, что небольшая группа людей, прямо нарушая обязательные постановления, захватила доминирующее положение в банковом деле и навязывает свою волю и свои решения другим многочисленным фирмам и концернам.

На заседаниях Комиссии Пюжо Моргана допрашивал юридический советник Сэмюэл Энтермейер, один из самых способных адвокатов того времени. Вместе с членами комитета Энтермейер стремился показать, что Морган сосредоточил в своих руках чрезмерное влияние, нарушающее принципы свободной конкуренции и антитрестовские законы На вопросы адвоката Морган порой отвечал уклончиво, а порой открыто высказывал свое кредо – кредо миллиардера, который не видит ничего плохого в том, что в руках одного человека сосредоточены влияние и деньги.

Джон Пирпонт Морган – американский предприниматель, банкир и финансист. Контролировал строительство железных дорог, участвовал в создании крупнейшей сталелитейной компании US Steel Corporation, электротехнической фирмы «Дженерал электрик», финансировал пассажирские перевозки в Атлантике

Так, например, Энтермейер спросил Моргана, считает ли тот правильным, что различные учреждения штатов доверили его банку, частному банку, депозиты на сумму свыше 80 миллионов долларов. «Так точно, сэр!» – ответил миллиардер. Затем последовал новый вопрос, касающийся монополии банка Моргана в распространении акций и облигаций железнодорожных компаний. «Не считаете ли вы, – спросил адвокат, – что было бы лучше, если бы компании сами продавали свои акции?» На что последовал отнет: «Нет, не считаю» Семидесятилетний Морган держался на заседании Комиссии Пюжо подчеркнуто независимо Расследование комиссии выявило множество фактов, о которых американское общество могло только догадываться Так, оказалось, что банк «Д.П. Морган энд компани» вместе с несколькими другими банками, в которых голос Моргана был решающим, захватили 341 пост в 112 различных компаниях!

В число этих 112 акционерных обществ, или компаний, входили 34 банка, 10 страховых обществ, 32 транспортные фирмы (главным образом железнодорожные компании), 24 промышленных и торговых концерна, 12 предприятий общественного потребления (например, электростанции и газовые заводы) Валовой капитал указанных ста двенадцати компаний превышал 22 миллиарда долларов. Из 341 директорского поста 72 приходилось на долю компаньонов и сотрудников банкирского дома «Д.П. Морган энд компани», остальные – на другие банки, «породненные» с Морганом. По мнению Комиссии Пюжо, такое положение было равнозначно аннулированию обязательных в Америке постановлений и законов о свободной конкуренции.

Здесь полезно, особенно имея в виду молодое поколение, вернуться к пояснению того, что в Соединенных Штатах – тогда и теперь – свободная конкуренция считается одним из столпов капиталистического строя. На страже свободной конкуренции призваны стоять антитрестовский «закон Шермана», принятый в 1890 году, а также широко разветвленный аппарат министерства юстиции. Однако в мире капитализма обратной стороной свободной конкуренции сплошь и рядом оказывается всесилие монополий.

Буквально на следующий день после смерти Дж. П. Моргана вскрылась еще одна его афера, принесшая ему миллионные прибыли и способствовавшая укреплению его позиции монополиста в финансовом мире. Речь идет об афере с железнодорожной линией «Нью-Йорк – Нью-Хейвен – Хартфорд рейлроуд», сокращенно именуемой «Нью-Хейвен». Дело это подробно расследовала одна из комиссий сената, опубликовавшая свой отчет в 1914 году. Выявилось, что на протяжении нескольких лет принадлежащая Моргану «Нью-Хейвен» совершила немало преступлений, вытягивая из акционеров миллионы долларов и выделяя огромные суммы на подкуп чиновников.

На основании протоколов комиссии сената публицист Густав Майерс перечисляет злоупотребления «Нью-Хейвен»: выпуск акций, не обеспеченных капиталом; мошенничества при управлении дорогой; подкуп депутатов законодательных собраний штатов; взятки прокурорам и журналистам. Общая сумма прибылей после злоупотреблений, по оценке комиссии, составила от 60 до 90 миллионов долларов. Неоднократно допрошенный президент компании «Нью-Хейвен», некий Чарлз С. Меллен, показал, что назначением на свой пост он целиком обязан Дж. П. Моргану, который считал его мальчиком на побегушках.

Фредерик Льюис Аллен и в этом случае пытается обелить Моргана, сваливая значительную часть вины именно на Меллена и заверяя читателей, что Морган лично не принимал участия в аферах компании «Нью-Хейвен». Но вывод этот не выглядит убедительным. Аллен сам признает, что один из директоров «Нью-Хейвен», то есть лицо, подчиненное Моргану, попросту присвоил себе 2,7 миллиона долларов; что какой-то журналист и даже один из профессоров Гарвардского университета брали взятки от железнодорожной компании; что более миллиона долларов предназначалось на «политические взятки», а документы бухгалтерии, «которые могли бы пролить свет на эти выплаты, были предусмотрительно сожжены».

Таковы были последние сделки Джона Пирпонта Моргана. Они отличались от спекуляции непригодными винтовками в годы Гражданской войны только одним – размером прибылей.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.