Он вернулся

Он вернулся

29 июля 1986 г. после полного приключений кругосветного путешествия Ошо достиг Мумбая и вселился на правах частного гостя в дом одного из санньясинов. Он назначил Ма Йога Нилам своим секретарем по Индии. Индийские санньясины быстро включились в работу и стали искать для Ошо дом, где он мог бы остановиться. Он больше не хотел заводить общину, но просто желал иметь дом, куда бы люди приходили его послушать. В течение нескольких дней друзья и почитатели со всех концов мира снова начали толпами собираться вокруг него. Пока продолжались поиски подходящего жилья, это число все увеличивалось. Но ни один дом не был достаточно хорош.

Из-за недовольства родных хозяин-санньясин заявил о невозможности далее принимать Ошо в качестве гостя. Надо было снова переезжать. Очевидным вариантом была Пуна, в которую Ошо впервые приехал в марте 1974 г. После обсуждения планов специально подготовленное место могло принять Ошо. Во избежание неприятностей в пути власти были также осведомлены о поездке, которую планировалось предпринять на автомашине с полицейским эскортом утром воскресенья. Неожиданно Ошо решил уехать глубокой ночью.

Все незамедлительно собрались, и караван выехал в ночь, прибыв в Пуну перед рассветом 4 января 1987 г.

Ошо наперед понял, что на самом деле таится в предложении властей обеспечить ему безопасный переезд. Они ничего похожего не планировали. Фактически, когда на следующее утро полицейские прибыли в дом в Мумбае, они были в ярости, поняв, что этот человек уже прибыл в Пуну. Власти Пуны тоже были очень рассержены. Они планировали воспрепятствовать въезду Ошо в город.

Полиция действовала совершенно безобразно. Они нагло ворвались в спальню Ошо без какого бы то ни было ордера и предъявили ему документ, запрещающий приезжать в Пуну или находиться в этом городе. Очевидно, что игра в кошки-мышки все еще продолжалась. Индийское правительство отказывало в визе любому, кто, как они думали, намеревался посетить Ошо, и вместе с тем в парламенте решительно отрицали подобные действия. Но все же тысячи гостей продолжали обходными путями приезжать: и из Индии, и из-за границы. Власти Пуны делали все от них зависящее, чтобы как-то сдержать неуклонное разрастание общины.

Несмотря ни на что, община снова начала процветать. Вся территория была расчищена, был выстроен новый Будда-холл, расширение продолжалось по нарастающей — и Ошо снова говорил! Как напечатало еженедельное издание Asia Week на своей первой странице — «Он вернулся»!

Работа Ошо продолжала набирать невиданные обороты. Международный университет медитации Раджниша возродился под названием Многопрофильный университет Ошо (Osho Multiuniversity) с десятью факультетами. Он превратился в самую большую школу трансформации в мире, где одновременно тысячи людей могли на научной основе общаться друг с другом и обмениваться знаниями. С помощью нескольких новаторских программ и учебных курсов каждый приобретенный опыт вел к той внутренней тишине и миру, который Ошо называл медитацией. А медитация — это способ, конечная цель каждого, перерождение.

Многопрофильный университет Ошо является входом — целым набором порталов, — которому Ошо посвятил, свою жизнь и учение, делая их доступными человечеству. Согласно Ошо, в Многопрофильном университете должны быть представлены все виды духовных измерений, которые познал человек. Его задача — свести воедино все настроения и оттенки, даже если они противоречивы. Надо было разъяснить всем, что Многопрофильный университет не собирается конкурировать с какой-либо образовательной системой. Поэтому он не нуждается в признании со стороны какого-либо правительства. Он изучает то, чего не изучает ни один университет. Он изучает то, чем обычные университеты и образовательные системы не занимаются.

Десять факультетов Многопрофильного университета Ошо включают: Центр перерождения; Школу концентрации и боевых искусств Дзен; Школу творческих искусств; Международную академию целительства; Институт любви и осознанности; Академию медитации; Школу мистицизма; Институт тибетского исцеления пульсациями[71]; Клуб медитации и активного досуга. Институт осознанности в организации является новым, развивающимся факультетом.

Вскоре после возникновения община стала Меккой искусств. Ведущие музыканты, поэты, художники и танцовщики представляли свои жанры, доставляя радость тысячам гостей общины. Прославленные на весь мир артисты, включая таких как Шивкумар Шарма, Хари Прасад Чаурасиа, Закир Хусейн, Л. Субраманиам, Кю Женг Пинг из Шанхая, Сонал Мансингх, Малика Сарабхай, поэт Нирадж и многих других. Эти события напоминали раннюю эпоху индийской истории, когда музыка, искусство и медитация представляли собой одно целое.

На территории общины произошло много других изменений. Из каких-то таинственных соображений Ошо попросил, чтобы все строения на территории общины были выкрашены в черный цвет с голубыми окнами. Когда несколько больших, пирамидальной формы зданий были покрашены в эти цвета, эффект был потрясающим. Открылись дополнительные рестораны, в которых готовили из продуктов, выращенных поблизости. Ошо Башо, факультет здоровья, планировал, что медитирующие будут заниматься плаванием, играть в теннис или волейбол или просто расслабляться, лежа в джакузи.

Открылся превосходный книжный магазин, полный книг Ошо, аудио-и видеокассет на самые разные темы. Но, возможно, самым трогательным был план, заключавшийся в создании поблизости территории общины садов Дзен, особенно для проведения медитации. Ошо поделился тем, как он представляет себе этот пейзаж — отдельные площадки, где люди могут сидеть, наслаждаясь одиночеством, которое, однако, сопровождается волнами, исходящими от земли, так, чтобы одновременно медитация могла дать чувство единения со всей Вселенной.

В ту осень Ошо добавил несколько завершающих штрихов к новой фазе его работы. Он определил, что красно-коричневые одежды должны надеваться на все время дневной деятельности общины. Он объяснил, что красно-коричневый цвет помогает общине гармонично поддерживать рабочую энергию, что это касается обращения с энергией и не несет никакой религиозной нагрузки. Он утверждал, что цвет одежды должен соблюдаться только внутри общины.

Он также основал Братство белых одежд. Наконец смогло наладиться то молчаливое общение между мастером и учениками, о котором он так давно говорил. Оно включало первоначальный этап быстрого танца, после которого все молча сидели вокруг Ошо, а он давал знаки к началу исполнения индийской музыки, перемежавшейся периодами тишины. После некоторого времени Ошо обычно вставал, делал каждому намасте и удалялся, обходя Будда-холл по периферии. Это можно наблюдать на видеозаписи, сделанной на одной из таких встреч.

Ошо был очень настойчив, подчеркивая важность этого вечернего действа. Он называл эти моменты пиком дня своих учеников, часто описывая, как глубоко теперь это молчание и как ощутимо то, что любой может войти в него и немедленно погрузиться в самые глубины. Было похоже, что он старается убедиться в том, что его люди понимают, что это является ключом к их перерождению. Он говорит, что хотел бы, чтобы все его ученики по всему миру в семь часов вечера по местному времени садились медитировать — как всемирное Братство белых одежд.

В некотором смысле работа всей его жизни и эксперименты подходили к завершению. Его работа над личностью воплотилась через множество техник медитации, которые он построил на чисто научной основе, включая технику Динамической медитации и Кундалини-медитацию. Его работа, направленная на то, чтобы сделать медитативный опыт доступным каждому, завершилась, воплотившись в тысячи часов видеозаписей бесед, где то же самое сочетание музыки и тишины для каждого было как поворот выключателя, помогая переходу от немедитирующего человека к медитирующему. Ошо также дал миру медитативную терапию, которая прокладывает уникальный мостик между терапией и медитацией. Наиболее известную, Мистическую розу, он описывает как наиболее важный вид медитации со времен Випассаны.

Так же осторожно Ошо вносил изменения в свои способы работы с людьми. Поскольку в прошлом он говорил о пути любви и пути медитации, особенно в активной медитации, сейчас он просто говорил о созерцании. Он обратился к Дзен[72] и к демонстрации того, что сущий Будда — это созерцающее сознание. С этой точки зрения он описывает, почему у Дзен нашлось так мало чего предложить человечеству за столько веков усилий. Как это описывает Ошо, в самом деле, на сегодняшний день это было величайшей попыткой, но она не удалась. Она потерпела поражение оттого, что мастера Дзен излагали правильные вещи неправильным образом.

Мастера Дзен прошлого настаивали на том, чтобы ученик полностью расслаблялся, оставаясь в сосредоточенности безо всякого усилия. Но, как в своей неподражаемой манере указывает Ошо: «Если было возможно оставаться в сосредоточенности без усилий, вы бы уже находились в сосредоточенности без усилия». Именно это противоречие и привело к краху Дзен. Ошо описывает то, как он использовал свои слова и промежутки между словами — приходившими будто бы из его молчания, — чтобы создать среду, в которой медитирующие могут оставаться сконцентрированными без усилия. Для этого необходима сама основа предвидений Ошо о медитации на базарной площади, как у Зорба-Будды — просветленного и в то же время обычного человека.

В это же время Ошо создал три новых вида «медитативной терапии»: Мистическая роза, Без разума и Кто внутри. Они были предназначены для того, чтобы помочь обыкновенному человеку входить прямо в медитацию без необходимой терапии. Как-то на пути назад в Катманду он неожиданно поднял глаза и спросил:

«Сколько времени мы тратим, пока доходим до терапии? Я говорил о медитации, и группа людей выполняла ее в течение двадцати одного дня, но никто из вас не участвовал… поучаствуй в той медитации, что называется Мистическая роза. В ней четыре этапа. Все они предназначены для одной определенной цели — вывести из твоего существа всю ту отраву, что накопилась за все поколения в течение веков. Первый этап — это смех. Один замечательный писатель, Норман Казинс, описал свой эксперимент, длившийся всю жизнь — каждый день он смеется двадцать минут безо всякой причины, и все его напряжение исчезает. Его осознанность возрастала, пустяки переставали его волновать.

Ты сам это увидишь; если можешь смеяться безо всякой причины, то почувствуешь внутреннее облегчение

…С самого детства тебе твердили — не смейся, будь серьезным! Но ты сможешь выйти из старого состояния подавленности.

Второй этап — это слезы. Слезы спрятаны еще глубже. Нам всегда говорили, что слезы — признак слабости, но это не так. Слезы могут очистить не только твои глаза, но также и твое сердце. Они смягчают тебя. Их биологическое назначение — очищать тебя, облегчать твое состояние. Сейчас все уже признают тот факт, что женщины сходят с ума реже, чем мужчины. А причина состоит в том, что они легче ударяются в слезы и рыдают чаще, нежели мужчины. Даже маленькому мальчику говорят: „Будь мужчиной, не реви как девчонка!“

Но если ты взглянешь на физиологию тела, то поймешь, что слезные железы у тебя такие же, будь ты мужчиной или женщиной. Установлено, что женщины совершают самоубийство реже мужчин. И, конечно, ни одна женщина в истории не была вдохновительницей насилия на религиозной почве, не развязывала войн и не организовывала массовых убийств. Если бы весь мир снова научился плакать и рыдать, это стало бы величайшим перерождением, метаморфозой.

Третий этап — это молчание. Я назвал его „Наблюдатель на вершине“. Молчи, будто находишься один на вершине Гималаев, стань бесконечно тихим и одиноким, просто наблюдая, слушая… чутким, но молчащим. А четвертый шаг — это расслабление».

Распорядок жизни Ошо оставался почти тем же самым. Он питался простой пищей, дремал после обеда, проводил беседы, когда позволяло здоровье, а вечером общался со своим секретарем. Ему всегда было интересно просматривать новые книги, журналы и газеты, которые как никогда много издавали его ученики. Он давал рекомендации по оформлению обложек и названий, что отражало его всегдашнюю любовь к красоте и эстетике.

Но вскоре ухудшавшееся здоровье Ошо стало предметом большого беспокойства людей из его окружения. Чтобы обеспечить ему хорошее самочувствие, была построена прогулочная аллея с кондиционированием воздуха, где он мог проводить время среди зелени, которую так любил, вдали от городского воздуха, обострявшего его астму. Когда первоначальные симптомы уменьшились, стала проявляться еще более удручающая картина. Непосредственно после освобождения из тюрьмы в США основные симптомы заключались в выпадении волос, сильной ломоте в костях и проблемах с пищеварением. Теперь его стало беспокоить еще одно постоянное недомогание. Он казался более слабым, чем когда бы то ни было, часто жаловался на боли в костях и суставах, особенно в правой части тела.

С течением времени он все чаще отказывался от вечерних бесед. Потом из-за простой инфекции, поразившей ухо и не поддававшейся обычному лечению, ему в конце концов пришлось делать операцию. На этом этапе обслуживавшие его медики выслали в Лондон всю имевшуюся у них на руках информацию для помощи в установлении диагноза. Многие из лондонских экспертов утверждали, что все симптомы полностью соответствуют отравлению таллием, однако на данный момент достоверные следы исчезли, если таковые и были, а отравление, как предполагал Ошо, было организовано во время его тюремного заключения в США.

Проблемы с правой стороной тела продолжали беспокоить его вместе с периодически возвращавшимися заболеванием глаз, болями в плече и в руке ниже предплечья. Боли также распространились на челюсть. Чтобы как-то смягчить страдания, Ошо пришлось удалить все зубы на нижней челюсти с правой стороны. На некоторое время у него перестала функционировать щитовидная железа. Это дало повод подозревать, что, вероятно, проблемы с правой стороной тела могут быть последствиями радиоактивного заражения. Ошо описывает, как в течение одной странной ночи в тюрьме Оклахомы его поместили в холодную камеру и заставили лежать без одеяла и подушки на особенном матрасе, отличавшемся от тех, которые были у других заключенных. Он подвернул конец матраса, чтобы сделать что-то вроде подушки, возможно, поместив радиоактивный материал между правой стороной челюсти и плечом вместо того, чтобы он оказался под правой стороной головы, как это можно было ожидать.

Его здоровье продолжало таять, но все же ему удавалось продолжать работу и проводить беседы на две любимые темы — о Калиле Гибране и Ницше. В дополнение он отвечал на вопросы слушателей, постепенно направляя их внимание на ужасающую обстановку в мире и настоятельную необходимость в личностном перерождении.

Хотя Ошо прекратил свои встречи с прессой, она продолжала интересоваться его взглядами на различные темы, в особенности на темы, напрямую касавшиеся Индии. Редактор «Иллюстрированного еженедельника Индии»(The Illustrated Weekly of India) позвонил, чтобы выяснить, может ли он выслать Ошо несколько вопросов для статьи, иллюстрацию к которой предполагалось разместить на обложке журнала: «Если б я управлял Индией». Статья появилась в выпуске от 8–14 октября 1989 г. Материал начинался следующими словами:

«Некоторые видят в нем одного из величайших ныне живущих мыслителей. Другие рассматривают его как спекулирующего на доверчивости толпы мошенника, предлагающего простые решения сложных проблем. Чего, однако, никто не может отрицать, так это его магической притягательности. Крысолов[73] из парка в Корегаоне[74] по-прежнему привлекает людей со всего мира. Тысячи людей, безоглядно стремящихся послушать одного человека, которого в Индии многие из нас не стали бы принимать всерьез как шута, исповедующего иную религию. Ибо Раджниш смотрит на жизнь по-иному. Он убеждает вас взглянуть на жизнь по-иному. Увидеть вещи такими, какими вы никогда их до этого не видели.

…Но каковы мысли Ошо Раджниша на эту тему? Не обсуждать проблемы духовности, но выяснить, что он думает об индийской политике».

Главный редактор Притиш Нанди заставил провидца высказать его взгляды на ключевые проблемы, касающиеся современной страны: коррупция, коммунализм[75], политика в области образования, Рам Джанмабхуми[76]; положение женщин, социализм и, конечно, Дурдаршан[77] и свобода печати.

Но Ошо был гораздо больше озабочен духовным ростом своих людей. Он хотел продемонстрировать им все трудности такого роста и снова напомнить, как важно стало развитие личности. Вначале он сосредоточился на таких темах, как разобщенность человечества и разрушение окружающей среды — как симптомах пороков мира, в котором властвует жадность и крайнее злоупотребление властью. Также он рассматривал Михаила Горбачева как абсолютно разрушительную фигуру, которой манипулирует правительство США, чтобы развалить СССР, и которая не понимает, что разрушает. Ошо правильно предсказал присуждение Горбачеву Нобелевской премии за развал СССР, что в конечном счете навлечет на Советский Союз грандиозные опустошительные стихии с ужасающими последствиями.

В то время, когда весь мир рукоплескал Горбачеву, голос Ошо был единственным предупреждавшим об опасности. Он предвидел возвращение всех старых недугов, столкновения на религиозной почве, национальные и этнические конфликты, развал Югославии. Он говорил, что ему этот мир более не интересен сам по себе — только из-за его людей. Пока не родился тот, кого он называл «новым человеком», планета катится к разрушению, и только этот человек способен спасти ее. Именно из числа его людей появится этот новый человек.

«Нам придется объяснить миру, какие существуют альтернативы, а таких альтернатив две. Ваш старый мир, ваша устаревшая идеология, приведшая вас к точке, за которой уже невозможно существование жизни. Мы совершенно не связаны корнями с прошлым. У нас есть только будущее и нет прошлого. У вас есть только прошлое, но нет будущего.

Нам придется объяснить им то, что мы сейчас заняты созданием нового человека, потому что старый человек потерпел неудачу, абсолютно проиграл. Все его усилия никуда не привели. И по крайней мере сейчас, когда вы умираете, позвольте нам действовать, дайте нам шанс. Если мы тоже проиграем — это худшее из того, что может произойти. Но вы ничего не проиграете в любом случае — вы все равно уже на пути к гибели, и проигрывать вам нечего.

Таким образом, мы хотим довести до сознания всего мира, что предлагаем альтернативу старым, прогнившим структурам, которые приходят в упадок и каждый день разрушаются, приближаясь к собственной гибели. Перед гибелью мы можем спасти часть этой разрушающейся структуры, группу молодых интеллектуалов. Если старые люди слишком стары, чтобы измениться, не стоит об этом беспокоиться — они в любом случае идут к своей кончине, но все остальное человечество не обязано умирать вместе с ними.

Если мы можем спасти только молодежь повсюду в этом мире, этого достаточно. Только Адам и Ева создали весь этот мир. Если мы способны спасти молодежь, мы сможем опять заселить мир новыми существами, более высокоразвитыми во всех возможных отношениях. И мы не совершим тех же ошибок, которые были совершены в прошлом».

10 апреля 1989 г. Ошо закончил свою беседу, сказав мягко, но веско: «Помните, вы — Будда. Саммасати»[86]. И когда он встал, чтобы уйти, то почувствовал, что внутри его тела произошло какое-то разъединение, отчего он даже чуть споткнулся. Он медленно вышел из зала со сложенными в простом намасте руками. Никто не понял смысла этих слов. Больше он никогда не выступал на публике.

Новая большая спальня, которую строили в течение двух лет, была закончена, и он переселился туда. Но через две недели он вдруг захотел вернуться в прежнюю маленькую спальню. Это новое помещение потом использовалось для занятий по методике Мистической розы. Позже стало ясно, что на самом деле он всегда рассматривал свою новую спальню как собственное самадхи[78]. Его здоровье продолжало ухудшаться. Он все больше и больше времени проводил просто лежа в постели, ни с кем не встречаясь, вставая только на время вечерней беседы. Когда репортер местной газеты спросил его, как он, Ошо сказал, что у него осталось шесть месяцев до ухода. Репортер, однако, не придал значения этому замечанию.

Я очень живо помню один его даршан, много времени спустя после отъезда из Раджнишпурама в конце 1985 г., когда 25 июня 1989 г. встретил его одного в столовой. Ма Дева Анандо сопроводила меня в его комнату. Я низко поклонился ему. Я увидел, что он сидит на стуле, с очень нежной, прекрасной улыбкой. Его тело выглядело изможденным, но сияющим. Я услышал, как он тихо сказал: «Они разрушили мою мечту! Они попытались разрушить мое тело. У меня болят кости. Все мое тело горит! Потребуется девять лет, чтобы прошли последствия отравления».

Потом он объяснил, что из-за того, что санньясинам злонамеренно отказывают в визах, он попросил их не надевать оранжевых одеяний и прятать мала под одеждой. Мое сердце разрывалось от боли, когда я слышал о его телесных страданиях. Он с любовью спросил, как мои дела, и сказал: «Хорошо, что ты пришел. Не надо куда-то уходить. Это твой дом. У меня есть для тебя много работы…» Потрясенный его любовью и сочувствием, я с глубокой благодарностью коснулся его ног.

К октябрю 1989 г. у Ошо уже не хватало сил, чтобы танцевать вместе с его людьми. В течение многих лет он призывал людей танцевать во имя радости и ликования и сам танцевал с ними. Теперь он направил им послание — его людям придется танцевать самим по себе, следуя за музыкой, а не за ним. С каждым днем его тело слабело. Он вступил в Братство белых одежд и стоял, сложив руки в намасте, когда его поклонники и друзья собирались в Будда-холле, радостно махая руками и пританцовывая в такт музыке. По мере того как музыканты играли все громче, зал взрывался криками «Ошо!». Потом он прошелся по краю круглого подиума, чтобы лучше видеть своих людей, и крик «Ошо!» снова взорвал тишину.

Как разъясняет Ошо, «Ошо» не только его имя, но и исцеляющий звук. За несколько месяцев до этого он удивил всех тем, с каким юмором расположил все свои старые имена. Первым по порядку было Бхагван. «Шутки кончились», — объявил он. Потом отбросил имя «Шри Раджниш». Он объяснил, что его имя «Ошо» произошло из слова Уильяма Джеймса «oceanic» (океанский), обозначающее нечто, растворяющееся в океане. «Океанский» описывает переживание опыт, говорит он, но что с тем, кто это переживание испытывает? Для этого и существует слово «Ошо». Позже он пришел к пониманию того, что исторически «Ошо» использовалось на Дальнем Востоке также в значении «благословенный, которого небеса осыпали дождем из цветов». Таким образом, все свои бывшие имена Ошо уничтожил насовсем. Остается только исцеляющий звук «Ошо», так, словно он продолжает делать лучшее из того, на что способен, вычеркивая самого себя из того невероятного сценария, которым было его пребывание на земле.