Чем занимался Секретариат ЦК
Чем занимался Секретариат ЦК
…Завтра вторник — традиционный день заседания Секретариата ЦК. В 16 часов секретари ЦК, руководители отделов аппарата, идеологических служб партии собираются на заседание, чтобы решать вопросы, оказывающие влияние не только на деятельность КПСС, но и на жизнь всего общества.
В круг обязанностей Секретариата формально должны были входить текущие вопросы партийной жизни организаций и комитетов, работа идеологических органов, исполнение постановлений съездов, Политбюро и Пленумов ЦК, контроль за выполнением принятых ими решений. Однако часто Секретариат выходил за определенные ему рамки и нередко подменял и Политбюро, и Совет Министров СССР. Формально для этого имелись условия: партийные организации действовали во всех сферах жизни общества. Они были на промышленных предприятиях, в колхозах и совхозах, в армии, милиции, КГБ, в средствах массовой информации, театрах, музеях. И Секретариат ЦК нередко выносил на обсуждение вопросы о деятельности партийных организаций на железнодорожном транспорте, строительных предприятиях, нефтедобывающих промыслах.
Многие годы заседания Секретариата ЦК проводились раз в неделю. Секретари ЦК, а также постоянно приглашаемые заведующие отделами ЦК, редакторы центральных партийных газет, начальник Главного политического управления Советской Армии, председатели КПК, Ревизионной комиссии ЦК и Комитета народного контроля — все они собирались в зале заседаний Секретариата на пятом этаже главного здания. Зал был достаточно вместительный и после капитального ремонта и переоборудования выглядел отлично. Стены покрыты серо-бежевыми обоями, напоминающими по рисунку вязку мешковины, большой стол заседаний орехового дерева, кожаные вращающиеся кресла, обрамленные ореховым деревом оконные проемы, карнизы, двери. Вдоль стен и окон стулья с маленькими столиками для заведующих отделами. Секретари размещались за большим столом заседаний. Приглашенные — в конце зала на стульях.
Председательствовал на заседаниях Секретариата обычно второй человек в партии. При Н. С. Хрущеве это был Ф. Р. Козлов, при Л. И. Брежневе — М. А. Суслов. Затем вел Секретариат Ю. В. Андропов, потом К. У. Черненко, М. С. Горбачев, Е. К. Лигачев. И, наконец, В. А. Ивашко. Они из разосланных по Секретариату материалов формировали повестку заседания. Обсуждались, как правило, вопросы партийной, организационной, идеологической работы. Но рассматривалось, как я сказал, немало и проблем экономического характера. Хорошо помню, как еще в 1984 году на Секретариат был вынесен вопрос о недостатках в строительстве заводов атомного машиностроения. Вскрылись факты небрежного проектирования, возведения цехов на нестойких грунтах, прочие нарушения в сооружении объектов. В ту пору в Ростовской области, где создавались эти предприятия, уже «просели» несколько жилых домов, нарушились фундаменты в цехах, что привело к невозможности точной работы уникальных станков, а следовательно, и перекосам при обточке огромных валов турбин. На заседание тогда приглашались геологи, строители, проектировщики, архитекторы. В общем, слушалось это дело капитально и меры приняты довольно жесткие, во всяком случае, Прокуратура еще долго распутывала все узлы в поисках причин халатного отношения к делу.
Рассмотрение тех или иных вопросов на заседаниях зависело еще и от привязанностей ведущих Секретариат. Ю. В. Андропов тяготел к проблемам административных органов, международным делам, то есть к тому, что знал получше. К. У. Черненко упор делал на идеологию, М. С. Горбачев — на вопросы села и экономики в целом, молодежи. Большой резонанс получило рассмотрение в 1984 году деятельности международной молодежной организации «Спутник». Там открылась такая картина злоупотреблений, что заколебались кресла под руководителями ЦК ВЛКСМ и кое-кто лишился своих должностей.
Многие проблемы, которые обсуждались, далеко выходили за рамки работы партийных и комсомольских организаций. По существу это был второй Совмин, но более авторитетный, мощный и жесткий.
Рассмотрение на Секретариате социально-экономических проблем, конечно же, ревниво встречалось в Совете Министров СССР. Узнав о готовившемся вопросе для обсуждения в ЦК, Н. А. Тихонов, например, спешно проводил заседания Президиума Совмина и принимал какие-то меры по этому вопросу. Н. И. Рыжков нередко жаловался М. С. Горбачеву, что идет вмешательство в его компетенцию.
Но это было уже чуть позже, а до 1985 года, когда Секретариат вел М. С. Горбачев, трудности были ицого рода. Повестка заседаний в конце концов определялась генсеком К. У. Черненко и его помощниками. Многие документы, подготовленные для заседания, не рассылались секретарям ЦК. Судьбу их решал генсек или два-три члена Секретариата, причем келейно, дискуссий по ним не было. Поэтому, как бы ни стремился председательствующий что-то сделать, он исполнял свою роль в определенных рамках и действовал по тем правилам, которые для него были установлены. Нередко получалось, что Секретариат ЦК ставил и решал более крупные проблемы, чем Политбюро. Конечно, М. С. Горбачев делая это, исходил не только из необходимости решать серьезные вопросы. Но не в последнюю очередь он хотел показать партии, аппарату ЦК, что может подняться до уровня первого руководителя, которому подвластны все проблемы жизни общества. Кроме того, Михаил Сергеевич решал то, что уже не мог сделать К. У. Черненко.
При Горбачеве Секретариат ЦК, в отличие от прошлых лет, велся по нескольку часов. Выступить могли практически все желающие, что, кстати, они и делали. На заседания собиралось много народу. Они обычно начинались с рассмотрения кадровых вопросов. Утверждались кадры номенклатуры Секретариата ЦК — первые секретари обкомов и крайкомов, редакторы газет и журналов, других идеологических органов. При утверждении «номенклатуры», особенно секретарей обкомов, обсуждение шло в широком плане. Представляли кандидатов работники оргпартотдела ЦК. Давалась обстоятельная характеристика обстановки в области или крае. Вскрывались причины недостатков, подсказывалось, как можно наладить дело, и первое время шла серьезная поддержка вновь утвержденного руководителя. Выделялась материально-техническая помощь области, делалось все возможное, чтобы предлагаемая кандидатура получила поддержку партийной организации, завоевала авторитет у коммунистов, всего населения области, края или республики.
Были случаи, когда Секретариат ЦК, рассмотрев тот или иной вопрос, положение в области или крае, приходил к выводу, что следует менять руководителя. Этот вопрос в закрытом порядке обсуждался среди секретарей ЦК, затем выносился на решение генсека. После этого секретаря обкома или крайкома вызывали в ЦК и предлагали подать заявление о переходе на пенсию. Если возраст позволял, а вина за провалы была не слишком велика, могли направить на работу в какое-либо ведомство или в дипломатическое представительство за рубежом, возможно, даже послом в одну из развивающихся стран.
По существующему правилу в резерве на выдвижение первым секретарем обкома в отделе организационно-партийной работы имелись кандидатуры. Ответственные работники отдела выезжали в область или край и обсуждали кандидатуру среди актива. Но это делалось только в последнее время. В прошлом кандидата в секретари обкома или крайкома утверждали в ЦК и привозили на областной пленум, где его «выбирали» без особых сомнений. После этой процедуры «выборов» шло формальное утверждение кандидатуры в Секретариате ЦК, а затем и на Политбюро.
Поскольку речь зашла о номенклатуре ЦК, хочу высказать некоторые соображения относительно этого понятия. Прежде всего номенклатура — это перечень должностей в различных сферах жизнедеятельности общества и главным образом в управлении, производстве, идеологии, которые находились под контролем партийных комитетов. Как бы этот перечень ни именовался, он существовал в прошлом и останется в будущем. Другое дело, что численность должностей, оказавшихся в поле интересов партии, была чрезвычайно велика. Существовала номенклатура райкома, обкома, ЦК компартии республики. Директор завода или совхоза назначался не без ведома райкома партии. А если завод имел оборонное значение или оказывал решающее влияние на развитие той или иной отрасли, то его руководство находилось на учете и в государственном аппарате, и в партийных органах вплоть до ЦК КПСС.
Такое положение существовало во всех структурах управления. Номенклатура многих партийных, советских и идеологических работников делилась на номенклатуру учетно-контрольную, когда курирующий отдел обкома или ЦК КПСС только фиксировал персональные изменения в связи с назначением кадров и приглашал кандидата на должность для знакомства и беседы, не ставя вопроса на решение секретарей ЦК. Существовала также номенклатура Секретариата ЦК, когда утверждение того или иного работника происходило при согласии секретарей ЦК и оформлялось официальным решением. Причем она делилась на две части. Некоторые должности требовали приглашения вновь назначаемых работников на заседание Секретариата ЦК и широкого обсуждения кандидатуры, другие — без приглашения, но голосование постановления происходило, как говорилось, «вкруговую». Руководителей областных и краевых партийных организаций, кроме Секретариата, приглашали еще и для окончательного утверждения на Политбюро ЦК, у которого имелась своя номенклатура. В нее входили все первые секретари обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, председатель и заместители председателя Совмина СССР, министры, главные редакторы «Правды», «Коммуниста», некоторые работники идеологических органов, крупные военачальники, руководители ряда подразделений КГБ, военно-промышленной комиссии, послы СССР и некоторые другие должности.
Номенклатура Секретариата ЦК была многократно больше. Кадровые назначения и связанное с этим голосование чрезвычайно осложняло работу отделов ЦК и особенно секретарей ЦК. Это уже давно превратилось в формальность, поскольку большую часть не только людей, но даже должностей секретари ЦК не знали и доверяли подписям заведующих отделами.
С технической точки зрения существовавшая система учета и контроля за перемещением кадров, безусловно, заслуживает внимания. За десятилетия работы она усовершенствовалась, а с появлением компьютеров позволяла быстро отыскивать людей, нужных по опыту работы, образованию, возрасту и многим другим характеристикам. Что касается политической точки зрения, то подобный учет, конечно, не соответствовал сегодняшнему дню, поскольку был призван обслуживать административно-командную систему с ее глобальным охватом всех занятых на ключевых должностях в обществе.
Аппарат ЦК КПСС уделял большое внимание кадровой расстановке коммунистов на ключевых постах жизнедеятельности страны. Не было практически ни одного заседания Секретариата ЦК, где бы не рассматривались эти вопросы. Кроме того, голосованием утверждались на должностях в день от 30 до 50 новых работников. Не раз предпринимались попытки сократить перечень номенклатурных должностей, как не раз пытались и уменьшить численность работников аппарата управления страны, но кончалось это лишь его увеличением. Рассказывают, как А. И. Микоян, бессменный руководитель высших государственных структур в период от Ленина до Брежнева, о котором говорили, что он трудился от Ильича до Ильича без инфаркта и паралича, сказал как-то об особенностях сокращения чиновнического люда. Это как вороны на дереве. Их спугнут, и они разлетятся в стороны, а пройдет немного времени, и видишь, что на его ветвях снова сидит воронье, да еще в большем количестве. Так происходит и с численностью аппарата управления при его сокращении.
Тем не менее одна за другой предпринимались попытки сократить номенклатуру, и кое-что сделать удалось. Но не слишком много.
Утверждение и замена кадров были действенным рычагом влияния на обстановку в областях и краях, в центральных ведомствах, средствах массовой информации. Невыполнение какого-то решения Секретариата могло иметь самые серьезные последствия, и этим поддерживалась дисциплина и порядок.
Если с обсуждения кадровых вопросов начинались почти все заседания Секретариата, то заканчивались они по-разному. Часто ряд вопросов выносился за повестку заседаний. Тогда в зале оставались лишь секретари ЦК, иногда один-два заведующих отделами. На этой части заседания рассматривались наиболее деликатные вопросы. Они касались поведения каких-то членов ЦК, руководителей обкомов, крайкомов, нарушения внутрипартийной этики, злоупотребления служебным положением. Много вопросов касалось злоупотреблений — застолий, нарушения порядка в распределении квартир. Были и другие вопросы подобного характера. Тогда же принимались и решения. Причем чаще всего они были достаточно крутые, хотя в те годы особой гласности это не предавалось.
Наиболее сложные и принципиальные вопросы, обсуждавшиеся на заседании Секретариата, выносились затем на рассмотрение Политбюро ЦК, и там принималось окончательное решение. Это относится прежде всего к вопросам, касающимся компетенции Совета Министров СССР и других органов государственной власти.
Стиль и методы ведения председательствующими заседаний Секретариата были различны. М. С. Горбачев вел заседания напористо, но часто, когда вопрос был сложный, колебался, отступал и принимал такое решение, которое ни к чему не обязывало. Как-то, еще до избрания его генсеком, обсуждался вопрос о возможности выделения земель горожанам. Особенно в тех районах, которые обезлюдели. Я составил справку и дал ее Горбачеву. Из анализа было видно, сколько в стране желающих заниматься садоводством и огородничеством, сколько пустующих земель и деревень. Из документа следовало, что стоит поддержать идею отвода угодий. Об этом говорили и другие выступающие. Горбачев, распаленный дискуссией, заявляет:
— Надо это обязательно сделать. Люди должны иметь возможность трудиться на земле. Что, у нас ее мало? Зарастает лесом, не используется.
Но вот выступил представитель сельхозотдела ЦК и заметил, что это не простой вопрос — руководители хозяйств возражают. Ведь что получается: горождне в воскресенье приезжают на лоно природы и в гамаках отдыхают, а в это время крестьяне и в субботу, и в воскресенье с рассвета до темна работают в поле. Мы так разложим деревню. Нужно думать и о будущем колхозов и совхозов.
И вот подходит пора заключительного слова и принятия решения. Тон у Горбачева уже помягче, раздумий в тоне голоса и словах побольше. В нем происходит внутренняя борьба. А вдруг скажут, что разрушает общественное хозяйство? Да и против дачного строительства еще Андропов выступал. Но и горожан надо ублажить. И в результате заключение:
— Где можно, землю нужно выделить, — говорил Михаил Сергеевич, — но ущемлять интересы хозяйств, игнорировать моральное состояние земледельцев нельзя.
В том, что сказано, — весь он, со всеми присущими ему чертами. В результате такого компромисса вопрос повис, как будто и не обсуждался. Естественно, и ничего сделано не было. Таких половинчатых, неуверенных решений принималось, к сожалению, в ту пору немало. Еще больше их принималось позже.
Когда начал председательствовать на заседаниях Е. К. Лигачев, то в его подходах к делу проявлялся характер, присущий этому человеку. Он любил «дожимать» вопросы, добиваться всеми силами и средствами выполнения того решения, которое принял Секретариат ЦК.
М. С. Горбачев внимательно и ревниво следил за работой Е. К. Лигачева. Он интересовался, как проходили Секретариаты ЦК, о чем говорилось и какие решения принимались. Часто из повестки заседания он вычеркивал те или иные вопросы, подготовленные к рассмотрению, говоря, что это лучше послушать на Политбюро. Однако и на Политбюро они не выносились. Часто с заседаний Секретариата Горбачев вызывал меня или кого-то из секретарей ЦК, хотя ничего срочного не было. То ли ему было невмоготу сидеть одному, то ли он не хотел, чтобы мы участвовали в том или ином заседании Секретариата. Шла обычная мелкая возня, суть которой сводилась к тому, чтобы не вторгались в компетенцию генсека, помнили, что он главный, способный решать дела так, как хочет.
Я уже говорил, что отношения Е. К. Лигачева и А. Н. Яковлева все более ухудшались. Скоро произошел и полный разрыв между ними. Причины этого конфликта были глобальными и выражались в разных подходах к деятельности средств массовой информации. В то время, как Яковлев активно поддерживал «Огонек», «Московские новости», некоторые литературные журналы и столь же активно не принимал «Наш современник», «Молодую гвардию», «Правду» и другие издания, Лигачев занимал прямо противоположные позиции. Все это отражалось на деле, выливалось в ослабление управления идеологией. И Е. К. Лигачев, и А. Н. Яковлев докладывали о сложившейся ситуации Горбачеву, но Михаила Сергеевича пока эта борьба устраивала.
Когда конфликт перешел из стадии внутренней борьбы на Политбюро, дело резко осложнилось: не было ни одного заседания, где в адрес идеологов не слышалась бы критика. Иногда Е. К. Лигачев сам начинал разговор о публикациях в печати, иногда это делал Н. И. Рыжков, и многие присоединялись к критике, отмечая беспомощность руководства идеологическим отделом. После нескольких выступлений «Московских новостей» и «Огонь-ка», некоторых других изданий, прямо или косвенно критиковавших политику М. С. Горбачева, судьба А. Н. Яковлева была предрешена. Генсек, видя негативное отношение к руководству идеологией большинства членов Политбюро и ЦК КПСС, начал искать нового Суслова. Лишившись необходимой поддержки и доверия, Яковлев и сам почувствовал, что надо менять поприще. Он не раз говорил:
— Ну поймите меня, почему мне ни разу не дали ни одного участка работы, где бы можно было действовать самостоятельно. Пусть Е. К. Лигачев занимается селом, где положение не из лучших. Зачем «сажать двух медведей» в одну идеологическую берлогу?
Но Горбачеву нравилось, когда одним и тем же участком работы занимались парами. Даже перейдя на стезю международной деятельности, куда его «перебросил» М. С. Горбачев, Яковлев находился в одной упряжке с Шеварднадзе, вместе с ним принимал все важнейшие решения.
М. С. Горбачев, как он это умел делать практически со всеми, находил методы, ограничивающие инициативу в работе своих подчиненных, но часто «подставлял» их под критику, поручая решать те или иные непопулярные вопросы. А. Н. Яковлев, например, не понимал, почему ни разу ему не дали возможности выступить с докладами ни на торжественном заседании по случаю дня рождения Ленина, ни накануне праздника Великого Октября, хотя он очень желал этого и просил меня поспособствовать такому решению. Я все время напоминал М. С. Горбачеву о том, кто выступал, а кто не выступал на подобного рода мероприятиях и что очередь А. Н. Яковлева. Но Горбачев молчал, иногда бросал — «еще рано». Ему так и не дали возможности выступить.
Единственное объяснение тому я вижу в нежелании М. С. Горбачева, чтобы А. Н. Яковлев сделал доклад, по мыслям и форме превосходящий все, что говорилось и делалось генсеком. Горбачев боялся, что его могут «затмить» и стать знаменем оппозиционных генсеку сил. Трудно не учитывать и такое обстоятельство. После избрания М. С. Горбачева генсеком он предложил Яковлеву должность своего помощника, но тот отказался. Не думаю, чтобы такие вещи Горбачев забывал. В конце концов так и получилось, что по существу Яковлев, на каком бы участке он ни работал, всегда был своего рода «спич-райтером», составителем речей, поставщиком идей, помощником или советником, что и было потом оформлено официально, когда после разгона Президентского совета он был утвержден в должности старшего советника М. С. Горбачева.
А в это время обстановка в Секретариате оставалась нервозной. Главное — секретари ЦК видели, что их решения перестали иметь должную силу. Принимались решения, которые выполнять уже либо не могли, либо не хотели. Из мощного, влиятельного органа Секретариат с 1989 года превратился в дискуссионный клуб. Приход В. А. Ивашко, избранного заместителем генерального секретаря ЦК КПСС и возглавившего работу Секретариата, по существу не смог изменить положение, ибо из некогда целостной системы партийного влияния были выбиты фундаментальные звенья. И вся многоэтажная постройка перекосилась, начала рушиться. Партия с прежней силой уже не могла влиять на дела в народном хозяйстве, гласность вывела из-под ее контроля средства массовой информации. Альтернативные выборы, по существу, привели к невозможности влиять на кадровую политику. Сколько раз Секретариат утверждал на должность первого секретаря обкома одного человека, а коммунисты на конференциях и пленумах выбирали другого. На местах это хорошо понимали и выполняли решения Секретариата только по традиции, из уважения к некогда величественному и влиятельному органу КПСС.