«Мещанин и пошляк»

«Мещанин и пошляк»

Петрович родом был из Вятки, главного города нынешней Кировской области, где в тридцатые годы был организован Вятлаг. До 1917 года жили скромно, в уюте и достатке. Отец служил в пароходстве и под конец жизни стал там небольшим совладельцем. Мать вела хозяйство, два брата и сестра учились в гимназиях. По воскресеньям пеклись пироги, неуклонно всей семьей посещали всенощную и воскресную обедню, мальчики в соборе пели на клиросе, на подоконниках цвела герань. Тихо и мирно протекала жизнь этой трудолюбивой семьи. Как могли и умели, помогали обществу: отец подписывался на военные займы, делали пожертвования в пользу раненых, шили для солдат теплую одежду. Свержение царя было воспринято главой семьи как конец России. Вскоре после октябрьского переворота в городок прибыл маленький отряд человек в пятнадцать матросов. Они выгнали из городской управы представителей местного выборного самоуправления и начали заводить большевистские «порядки». В городе стояли два запасных полка старой русской армии, но никто из них пальцем не пошевелил. Сопротивление оказал только союз охотников: старики с гладкоствольными ружьями, большинство из которых были участниками Балканской войны 1877 года, и, по старой привычке, пулям не кланялись, пошли штурмом на городскую управу, откуда их встретили пулеметным огнем и уложили почти всех. Уцелевших добили в Чека. Полновластными хозяевами над жизнью и смертью граждан стали отбросы общества. Начались обыски, реквизиции, аресты, расстрелы заложников, трудовые и прочие повинности, доносы, натравливание людей друг на друга… измывательство и невиданное унижение. Впрочем, Петрович очень редко говорил о конце идиллии, а больше вспоминал обо всем хорошем в простых русских семьях до 1917 года. Досадно было, что он величал их мещанами, и мы с Генрихом предлагали замену: редко употребимое слово «посадские», равноценное, в нашем понимании, «бюргерам». Петрович, видимо, чтобы нас подзадорить, слегка надувая щеки, заявлял: «Я — мещанин[27], пошляк, и горжусь этим». В этой очередной шутке Петровича, над которой мы смеялись, было неизмеримо больше смысла и пользы для рядового человека, чем в любом так называемом революционном учении, где за химеры будущего счастья приходилось платить миллионами жизней, и в результате иметь аркан на шее. Влюбленный в свои «детали машин» (до ареста он читал лекции по этому предмету в своей академии), Петрович, к сожалению, не удосужился изложить и развить наблюдения юности даже в своем дневнике, который тщательно вел, и ограничился лишь несколькими тезисами, вытекающими из его любви к простому уюту.

— Царствование миротворца Александра Третьего было лучшим. Он с нежностью называл его царем-мещанином.

— Счастье простых людей, условие начинается с появления красной герани в их жилищах, что свидетельствует о начале материального благополучия. В таких элементарных ячейках уже заложена основа для жизни, достойной европейских граждан, и для должного формирования юных душ. Последняя истина, давным-давно известная и успевшая надоесть Западу, была для нас откровением.

Разговоры и споры о мещанах — посадских людях — принесли мне пользу, дали толчок к разделению населения на слои, определяющие современный мир, и способствовали выяснению виновников катастрофы, постигшей Россию. К посадским, иначе говоря — рядовым труженикам, я отношу тех, кто:

— имеет специальность, профессию, знает свое ремесло, владеет мастерством и выполняет ради денег необходимые для существования общества работы;

— несет исторически обусловленные повинности, такие как служба в армии, налоги, подати…;

— получил, в лучшем случае, среднее образование и вынужден, за отсутствием знаний и свободного времени, многое воспринимать на веру.

К ним относятся рабочие, крестьяне, ремесленники, владельцы и служащие мелких предприятий любого типа, военные, полицейские… В эту категорию входят также люди со специальным высшим образованием — инженеры, врачи, фармацевты, учителя…, администраторы, предприниматели, которые часто не обладают широким кругозором и также оказываются пострадавшими от лживой информации.

Великие бедствия этой основной части населения, которую хотелось бы назвать «сословием цивилизации», могут проистекать от распыленности, трудности установления прочных связей, недостаточного интереса к политическим событиям… У малоразвитого населения к этому добавляется еще темнота, невежество, наивная доверчивость, легкая возбудимость низменных инстинктов…

Слова Петровича об его уважении и любви к мещанам звучат теперь для меня как желание видеть рядовых тружеников:

— обладателями отдельного жилья для своей семьи;

— имеющими заработок, достаточный для прожиточного минимума;

— достойно пользующимися принадлежащими им гражданскими свободами;

— умеющими постоять за себя и свое сословие в случае надвигающейся опасности;

— воспитывающими своих детей в вере;

— располагающими необходимой правдивой информацией в доступной для них форме.

По «сословию цивилизации» можно судить о состоянии общества. Если большая часть его удовлетворяет этим требованиям, то честь и хвала такому государству, так как это означает, что остальные сословия хорошо и слаженно выполняют свой долг, а вредоносная шайка нейтрализована и опасности не представляет.

Подлинный прогресс и расцвет создается небольшим числом интеллектуалов, образующих «сословие культуры». Это — подлинные ученые и философы, крупные, ведущие специалисты, настоящие писатели, художники, композиторы. Они принадлежат к уважаемым гражданам, выполняющим свои обязанности перед обществом, и отличаются высокой образованностью, большой умственной одаренностью, способностью делать открытия; прекрасно владеют своей специальностью, являются выразителями наиболее сильных и верных идей своего времени, не противоречащих вечным истинам. Их не следует путать с интеллигентами.

Но нормальная деятельность сословий культуры и цивилизации невозможна без руководства государственных властей и Церкви. В безбожных деспотиях двадцатого века Церковь подвергается гонениям и уничтожению. Ее место занимает антицерковь — партия, чекисты, эсэсовцы…, а государство превращается в слугу и исполнителя ее приказов.