Глава десятая ЗАВЕДЕННЫЙ МЕХАНИЗМ

Глава десятая ЗАВЕДЕННЫЙ МЕХАНИЗМ

Как строился рабочий день министра внутренних дел Николая Анисимовича Щёлокова?

…Каждое утро в девятом часу служебная «Чайка» с государственным номером «11–04» прибывает на дачу министра в Горки-10 или (зимой) к его дому на Кутузовском проспекте. В машине вместе с водителем — один из помощников Щёлокова, который к тому времени успел подготовить сводку происшествий, материалы к предстоящим заседаниям в МВД или, предположим, в Совмине, ЦК КПСС, в зависимости от того, куда министр направляется. В пути Николай Анисимович эти бумаги изучает.

В начале десятого Щёлоков появляется в своем служебном кабинете, на третьем этаже в здании на Огарева, 6. Разумеется, он часто в министерстве отсутствует, поскольку обязан значительное время проводить в инстанциях, много ездит по стране и за рубеж, однако у подчиненных ощущение, что он либо на месте, либо «скоро будет».

На рабочем столе у министра два аппарата прямой связи — с генеральным секретарем ЦК КПСС и председателем правительства. В отсутствие хозяина кабинета эти трубки могут снимать только два руководящих сотрудника его секретариата — Б. К. Голиков и И. С. Осипов. Борис Константинович Голиков возглавляет приемную министра, Игорь Сергеевич Осипов отвечает за, так сказать, творческую часть: готовит для министра тексты докладов, служебных записок, выступлений перед различными аудиториями.

В приемной на табло несколько лампочек. Когда горит большая красная лампа, это означает, что министр разговаривает с генеральным секретарем. Как часто она загоралась? Бывало, что и несколько раз в день, вспоминает В. В. Сорокин[11]. Но кто из них кому звонил и кто с той стороны на проводе — сам Брежнев или его помощник, дежурные знать не могли. Сорокин вспоминает, когда красная лампа загоралась особенно часто. Вспыхнул межнациональный конфликт в Чечено-Ингушетии… В Пермской области паника — бежал из-под стражи опасный преступник… Попытки захвата самолетов… В этих случаях Щёлоков докладывал о проводимых мероприятиях непосредственно Брежневу либо его помощникам.

Суточную оперативную сводку готовит для министра дежурная часть Штаба МВД. В нее обязательно включают: чрезвычайные происшествия (стихийные бедствия, катастрофы на транспорте, лесные пожары…); хищения в особо крупных размерах; особо опасные преступления против личности (убийства двух и более человек, убийства с особой жестокостью, при разбойных нападениях…); ДТП с большим количеством пострадавших; выявленные факты изготовления фальшивых денег; крупные изъятия фальсифицированного алкоголя (в этом почему-то особенно отличался Ставропольский край, а крупным считалось изъятие более двухсот бутылок); ЧП в исправительно-трудовых учреждениях; происшествия по личному составу. Случаи гибели и ранений сотрудников МВД при исполнении служебных обязанностей обязательно включались в суточную оперативную сводку для министра. Он реагировал: «представить к награде», «оказать семье материальную помощь», «выйти на местные органы власти с предложением назвать одну из улиц именем погибшего». Николай Анисимович очень внимательно просматривал эти сообщения. «Он ведь был политработник», — напоминает Сорокин.

Еще ненадолго задержимся в приемной. Здесь служат старшие офицеры, от майора и выше. Это не паркетные офицеры, а сотрудники с большой оперативной или следственной практикой, ведь им нередко приходится разбираться в сложнейших ситуациях и докладывать министру, его заместителям, руководителям других ведомств, а то и помощникам генерального секретаря или председателя правительства, которые (помощники) запросто могли позвонить ночью или в выходной день.

«Больше всего мы боялись оказаться не подготовленными к звонку самого Щёлокова», — говорит Сорокин. Он вспоминает такой случай. Как-то ночью во время его дежурства произошло серьезное происшествие в психиатрической спецлечебнице в Калининградской области. «Пациенты» этого учреждения (отправленные на лечение преступники) захватили в заложники 15 человек персонала и пообещали расправиться с ними, если утром в больницу не прибудет главный психиатр медицинского управления МВД. В 3 часа ночи в приемную звонит министр. Взволнованно: «Как у нас дела?» Дежурный сообщает о происшедшем в Калининградской области. Щёлоков: «Когда получили информацию?» — «Около 20 минут назад, товарищ министр». — «Почему сразу мне не доложили?» — «Доложено Юрию Михайловичу Чурбанову, товарищ министр». Чурбанов курировал внутренние войска и исправительно-трудовые учреждения, поэтому его и подключили к принятию решений. Необходимые распоряжения отданы. Психиатр, поясняет Сорокин, поднят по тревоге, готовится к вылету. Правда, ближайший рейс до Калининграда в 7 утра, и погода нелетная, поэтому он может задержаться. Узнав об этом. Щёлоков предлагает: «А вы возьмите мой борт. Я позвоню военным, попрошу, чтобы они посадили его на свой аэродром, поближе к ИТУ». Так и поступили.

Подобные ситуации возникали и раньше, с ними удавалось справиться местными силами, говорит Владимир Васильевич. Сыр-бор разгорелся из-за того, что ночью Щёлокову позвонил Георгий Карпович Цинев, заместитель председателя КГБ. Возможно, с тем, чтобы сказать: «Спишь? И не знаешь, что у тебя происходит в Калининграде?» Николай Анисимович убедился: дежурные его министерства полностью в курсе происходящего. Вероятно, у руководителей МВД и КГБ иногда возникало желание посоревноваться, кто из них быстрее получает информацию о происходящем в стране[12].

У министра внутренних дел чрезвычайно сложное хозяйство. А Щёлоков к тому же стремится во всё вникать.

Владимир Филиппович Некрасов в 1971–1982 годах участвовал в работе более тридцати коллегий МВД[13]. Он вспоминает, насколько интенсивно проходили эти заседания. Можно составить представление и о широте охвата тем.

«Например, на заседании коллегии 17 февраля 1975 г. было дано 14 поручений сроком от 1 до 3 месяцев. Среди них такие, как подготовка предложений по совершенствованию всей деятельности ИТУ; внедрение в порядке эксперимента в одной НТК технического устройства, применяемого с целью производства досмотра в аэропортах; подготовка записки в инстанции о выделении средств на строительство необходимого количества лечебно-трудовых профилакториев и создание в них собственной производственной базы; направление предложений в Президиум Верховного Совета СССР по вопросам борьбы с преступностью несовершеннолетних, имея в виду расширение применения к ним мер наказания, не связанных с лишением свободы; координация с Прокуратурой РСФСР плана выезда работников Главной инспекции штаба МВД СССР на текущий год для комплексных проверок в республиках, краях и областях РСФСР; подготовка предложений о более широком применении в патрульно-постовой службе милиции служебных собак; изучение вопроса о подготовке следователей для горрайорганов внутренних дел в средних специальных заведениях МВД СССР..»

Стенограмма этого заседания коллегии МВД (обычного, ежемесячного), отмечает автор, занимала 393 страницы. Нетрудно заметить, что в списке тем текучка соседствует с вопросами государственной важности. Щёлоков-руководитель стремится ставить крупные задачи.

После 1982 года сложится упрощенный, до карикатуры, образ «всесильного министра» Николая Анисимовича Щёлокова. «Всесильный» — в смысле знаток всех изгибов цековских и правительственных коридоров, из которых этот брежневский фаворит, по-видимому, не выводился, выбивая преференции для своего ведомства. Этот портрет очень далек от оригинала. Основная работа проходила в министерстве на Огарева, 6. Ее этапы уже отчасти описывались в предыдущих главах. Эти этапы — научная проработка (еще в 1968 году были определены и одобрены коллегией 216 проблем по всему спектру деятельности МВД, заслуживающих глубокого научного осмысления). Широкие обсуждения различных вариантов применения рекомендаций ученых. Эксперименты в регионах. Вновь обсуждения. И только потом, имея достаточно продуманные, опробованные предложения, Щёлоков выходил с ними «наверх», пытался использовать свои аппаратные возможности.

Далеко не всегда этим занимался лично он. Действовали по ситуации. Например, создание в МВД 5-го главка («химия»), сулившее государству ощутимую экономическую выгоду, не обещало больших сложностей, поэтому пошли нормальным путем: заручились поддержкой отдела административных органов ЦК КПСС, промышленных ведомств, составили записку в Политбюро, получили «добро». Решение более спорных вопросов могло проходить «по верху», то есть в обход кураторов из отдела адморганов ЦК. Могучего лоббиста с почти стопроцентной результативностью МВД приобрело в лице зятя Брежнева — Юрия Чурбанова. Щёлоков охотно приглашает в МВД выходцев из партийных органов. Эти люди говорят с кураторами из партийных структур на одном языке, способны обосновать и пробить полезное для милиции решение. Другое дело, что многие из них не ограничиваются такой ролью, они считают себя вправе всё больше влиять и на внутреннюю жизнь МВД, вмешиваться в деятельность оперативных подразделений.

В конце 1970-х «старая гвардия» Щёлокова начинает ворчать: в министерстве появляются случайные люди. Ясно, кого они имеют в виду. Прежде всего бывших партийных аппаратчиков (хотя многие назначения, как мы знаем, оказались удачными). Например, так и не стал вполне своим в МВД первый заместитель министра В. С. Папутин, пришедший из Московского обкома партии (в декабре 1979 года Виктор Семенович застрелился после возвращения из командировки в Афганистан; его решение вызвано, по-видимому, личными причинами). Тот же Ю. М. Чурбанов… Однако пока Николай Анисимович у руля, он старается сохранить баланс, не дать в обиду «старую гвардию». В целом ему это удается. Но приходится все труднее и труднее.

Известная беда: в мирное время тыл всегда берет верх над фронтом. Победить тыл в собственной армии не удавалось пока ни одному полководцу.

У аппаратчиков из ЦК свое отношение к министру внутренних дел. Они его постоянно подозревают в стремлении решить вопрос «по верху» и не прочь осадить, когда есть такая возможность. Ревниво посматривают, из какого кабинета он к ним пришел, куда направится потом…

В книге «Мой XX век. Записки бывшего секретаря ЦК КПСС» (М., 2000) Я. П. Рябов рассказывает, как в 1978 году они с Савинкиным и его замами три часа учили министра уму-разуму. Рябова недавно назначили секретарем ЦК, он вживается в эту приятную роль знатока всего на свете. Цековцы открывают зашедшему к ним Щёлокову глаза на недостатки в работе его ведомства, на положение дел на местах, дают рекомендации, как снизить преступность и повысить раскрываемость. (Такие пытки приходилось выдерживать Николаю Анисимовичу! Что знали о них его коллеги в министерстве?) Но и не на новичка напали. Многоопытный Щёлоков избрал единственно верную в подобных случаях тактику. Он особенно не спорил, поблагодарил Рябова за «ценные замечания», согласился с ними, обещал навести порядок в министерстве. (Про себя, наверное, решил, что в следующий раз отправит на такую проработку кого-нибудь из бывших партаппаратчиков, того же В. С. Папутина.) Самодовольному секретарю ЦК не приходило в голову, что перед ним человек, который каждый день обсуждает эти проблемы со специалистами мирового класса. Далее, по воспоминаниям Рябова, произошло следующее[14]:

«Как сказал потом Н. Савинкин, Щёлоков прямо от меня пошел к Брежневу и там устроил истерику: „Что это такое, почему меня приглашает Рябов и воспитывает, как мне надо работать. Леонид Ильич, уйми его“. Хорошо, что в это время у Брежнева хватило ума, и он не позвонил мне, я бы его проинформировал не по-щёлоковски».

Министр устраивает истерику в кабинете генерального… Брежневу «хватает ума» не позвонить Рябову… Сложно комментировать такие воспоминания. Откуда их автору знать, о чем разговаривали наедине Брежнев и Щёлоков? Бывший партийный руководитель, коммунист Щёлоков, конечно, не ставит под сомнение право ЦК направлять деятельность Министерства внутренних дел. Он вынужден считаться с мнением даже завсектором отдела административных органов ЦК КПСС Альберта Иванова, непосредственно курирующего МВД. Генарий Попов[15] приводит такой эпизод. В тексте одного из выступлений министра по случаю очередного Дня милиции Иванов порекомендовал убрать фразу: «Исследования показывают, что две трети преступлений совершается в состоянии опьянения, следовательно, успех борьбы с преступностью в большой мере зависит от нашей борьбы с пьянством и алкоголизмом». Это что же, возмутился завсектором, Советский Союз — страна алкоголиков? Щёлоков с такой логикой не согласен, но фразу из доклада вычеркивает. По частным поводам с цекистами лучше не спорить. Самые важные вопросы решаются не на трибунах.

«Отношения с высшей партийной инстанцией у Н. А. Щёлокова были сложные, случалась и конфронтация, — пишет Г. Попов, работавший в те годы в Штабе МВД. — Да, он мог пойти прямиком к Генеральному секретарю и доложить документ, решить какой-то вопрос. Но по каждой проблеме не находишься. К тому же после каждого такого визита увеличивалась неприязнь со стороны „обойденных“ чиновников к нарушителю партийной субординации. Поэтому чаще приходилось смирять гордость и подчиняться „партийной дисциплине“».

Достаточно искушенный аппаратчик, знающий, как решать вопросы, Николай Анисимович отнюдь не был интриганом, пронырой, ловкачом. Когда придет время, себя он не сможет защитить, будет действовать наивно, по мнению многих…

В своих мемуарах, наговорив о бывшем шефе много разного, посокрушавшись, что они с Ю. В. Андроповым не уберегли его от ошибок, Юрий Чурбанов (на момент написания книги — заключенный в колонии в Нижнем Тагиле) замечает: «И всё-таки это был министр». Любопытны отзывы этого крайне субъективного, но осведомленного очевидца об особенностях Щёлокова-руководителя:

«Щёлоков — человек самостоятельного мышления, очень энергичный, с хорошей политической смекалкой, которую, правда, сейчас возводят в степень политического авантюризма (где-то, наверное, это так), но все-таки определенная взвешенность и продуманность принимаемых решений у Щёлокова была всегда. Он колоссально много работал, особенно в первые годы, когда он действительно глубоко изучал корни преступности в стране… Меня и других членов коллегии всегда подкупали энергичность, моторность министра, его умение „пробить“ интересные вопросы. Кстати, именно Щёлоков не раз протестовал, ссылаясь на зарубежный опыт, против больших сроков наказания для женщин и для подростков[16]… В аппарате Щёлокова любили. Он всегда хорошо выступал. Не только, как говорится, со знанием дела, но и с большой ответственностью за свои слова: если, скажем, он давал обещание решить вопрос по улучшению жилищных условий, санаторно-курортного и медицинского обслуживания, то он обязательно решал эти проблемы. Кроме того, Щёлоков всегда достаточно спокойно относился к критике в свой адрес».

В самом Николае Анисимовиче подчиненные не замечают тона партийного всезнайства. Общаясь с профессионалами, он не забывает, что пришел в МВД «со стороны». Постоянно учится. Вникает. Очень дотошен. Щёлоков положил себе за правило (он пишет об этом в своем дневнике), давая какое-либо поручение, обязательно заслушивать непосредственного исполнителя этого поручения, а не только его начальника.

Оскиан Галустьян[17], в ту пору главный инспектор Штаба МВД, вернулся после инспекторской проверки Омского УВД. Министр вызвал его на доклад. «Он меня замучил, — вспоминает Галустьян. — Часа два с половиной задавал мне вопросы. Вышел от него мокрый. Николай Анисимович имел привычку докапываться до истины, это помогло ему быстро войти в курс дела в МВД».

«Щёлоков никогда не вещал. Сидел и слушал профессионалов, когда что-то было непонятно, вызывал еще кого-нибудь. За крупными уголовными делами следил, знал их во всех деталях. Очень четкий в этом плане» (Э. Е. Айрапетов, начальник оперативно-поискового управления в 1979–1982 годах).

…Сказанного выше достаточно, чтобы представить, насколько напряженно обычно складывался рабочий день Щёлокова. «Заведенный механизм» — таким запомнил его Сорокин. А ведь Владимир Васильевич стал дежурным приемной в 1980-м, Щёлокову в этот год исполнилось 70. Потом Владимир Васильевич еще четыре месяца проработает в этой должности у следующего министра. Сорокин будет изумлен, узнав, что В. В. Федорчук любит разгадывать кроссворды. Каждое утро Федорчуку будут класть вместе с деловыми бумагами издания с кроссвордами. Расправлялся с ними Виталий Васильевич действительно виртуозно, не задумываясь. Сразу заполнял клеточки. Чувствовалась огромная практика. Сорокин раньше не сталкивался с тем, чтобы в МВД на работе кто-то разгадывал кроссворды…

Человек организованный, Н. А. Щёлоков и отдых свой пытался планировать. Если не было экстренных встреч и ситуаций, покидал он министерство обычно около 19 часов. Засиживался министр на работе и до полуночи. По субботам он приезжал на работу не часто, но и это бывало. П. Г. Мясоедов вспоминает, что многие его встречи с Щёлоковым — без повестки, за чашкой чая — происходили именно по субботам. Нередко они с супругой направлялись в театр — оба были завзятыми театралами. Студенты Светланы Владимировны знали, что если они что-то не сделали, то лучшее объяснение — «были в театре».