Связь
Связь
После этого я твердо решил — на берег…
Что угодно, как угодно, но только на берег, и чтоб уродов этих — подчиненных, любимого личного состава — и близко не видеть.
Конечно, может и не так все страшно, если по полочкам разложить, да вот только бывает иногда: капля, дрожит, дрожит, висит, висит, и вдруг — шлеп — и все. Больше уже не помещается, и некуда деваться, как только все накопленное обратить в одну мысль, одно действие, и бить, бить, бить в эту точку до конца…
На берег…
И начиналось то вроде все неплохо, новый кэп пришел, со своими правда загибами — но нормальный вроде, посмотрел, на чем мы работаем, сам пошел к главному специалиста флота, добился, кое-что новенькое дали, из матчасти, вздохнул хоть спокойно, перед боевой… Да не долго мучалась старушка…
Дали мне этого урода, чтоб он всю жизнь оставшуюся икал, как я его поминаю… Чтоб у него хер на пятке вырос…
Били его на «систер-шипе». Что верно, у нас не били… Но уж после всего что было с ним — стал он — а может и был вроде как мешком пыльным пришибленный…Ни рыба ни мясо…
Да ладно, в общем — то, подготовились, на боевую вышли, и отходили больше полсрока — вроде бы ничего, жить можно, и тут Кэп пароход решил помыть, перед приходом в лоно так сказать, мы после долгого отсутствия — к штабному кораблю подходили…
Старпом наш — Бобер, его так за зубы бобриные в верхней челюсти прозвали, да еще за то, что любил он перед тем, как впилить кому — ни будь по полной схеме повторять «Человек по своей природе добр», при этом щерился так, что вместо «добр» у него «бобр» получалось…
Вот этот самый Бобер и предложил Кэпу систему СВЗ включить. А это такая на всякий случай гадость, что когда включаешь ее, пароход полностью как в облаке водяной пыли оказывается. В принципе — то она на случай «форсирования зараженных участков моря» — как в умных секретных книжках пишут придумана. Ну да не на всякого Бобра…книжки эти не писаны.
Кэпу идея понравилась, тревогу сыграли, дали команду, позадраивать все…
И ведь два раза скотину эту переспрашивал, «Все задраил?»…
Все…
Врубили в конце концов на мое горе СВЗ, ждем-с…
И тут вопль из передающего, где гад этот сидел
— Передатчики топит!!!!
Ля-ааа…
Понять не могу ничего, как это передатчики, что двумя палубами выше меня расположены топить может, по идее значит я в своем посту уж на три метра под водой, а ноги сами по трапам вверх несут…
Только и успел на мостик крикнуть, что передатчики залило…
В пост ворвался — а из передатчиков — что из пожарного рожка вода хлещет. На палубе уже вполне лужа сформировалась…
Потоп.
А тут и Кэп со старпомом нарисовались… Оказалось, как мои крики услышали — СВЗ выключили и тоже в передающий бегом.
А это чудище стоит, ничего сказать не может, пальцем в передатчик тычет, и мычит невнятно…
Кэп на это дело посмотрел…усами пошевелил… Что-то типа про мать пробормотал — и на палубу. Мы за ним…конечно…твою…Лючок вдувной вентиляции передатчиков отдраен.
Кэп мать помянул уже вполне внятно, причем явно мою…
— Вы докладывали, что вся вентиляция задраена?
— Я (а что еще скажешь. Хоть и вопрос глупее — некуда…)
— Ну и что делать будем?
Хрен его знает, откуда силы взялись ответить — вспоминаю сейчас — и понять не могу. В середине боевой службы — без передатчиков остаться. Без связи то есть… За такие веши в войну сразу к стенке ставят.
— Промывать спиртом и сушить!
— Спиртом, говорищь? Старпом, сколько у нас осталось?
Дальнейший разговор у меня из памяти выпал слегка, но буквально минут через пятнадцать приволок старпом две двадцатилитровые канистры, лагун сорокалитровый, и началось..
Кэп — то ушел, а старпом остался, для контроля. Мы с передатчиков блоки снимаем, и в лагун. Прополощешь хорошенько в чистом спиртике — и на солнышко. Если где пятнышко белое — соль — снова появляется — опять в спирт.
А старпом над душой стоит, и сквозь бобриные свои зубы рассказывает, что он сделает со мной за порчу сорока литров ценнейшего продукта, совершенно не предназначенного чтобы полоскать в нем сраные железяки, а наоборот, для полоскания особо ответственных мест прибывающих на корабль комиссий, и о том, каким особо извращенным образом он будет теперь любить весь наш дружный коллектив… В общем разные добрые и хорошие веши говорит.
Понять его конечно можно, вон уж эскадра на горизонте, флагмана наверное лапы потирают, ввиду предстоящих проверок… Однако огрызаюсь, мне главное матчасть, будь она проклята во веки веков, да еще этот, виновник торжества, его туда и растак…
А по юту народ ходит, собак с верховым чутьем изображают, спиртовый — то дух хорошо к корме разносит…
Суть да дело, помыли мы матчасть, собрали, запустили…часа через полтора…
Стерли трудовой пот со лба, обошлось.
Спирт оставшийся я к доктору унес. Он чего — то помараковал, дистиллятор свой запустил, спас короче говоря часть продукта.
Кое-что конечно старпом забрал, но кое — что и нам с доком осталось.
Обошлось и обошлось, дни идут потихоньку, в славный город Тартус нас наконец направили, а то уж совсем мы одичали без земли, крыша вполне явственно едет. Дошли, встали, на следующий день — погрузка свежих овощей.
Старпом на юте народ построил, доктору слово дал, тот произнес речь, что мол сирийские овощи. Все заражены дизинтерией, и есть их немытыми никак нельзя, а то заболеешь.
Старпом после его выступления сморщился, как от уксуса, и говорит.
— Я конечно не доктор. Вся эта ихняя медицина — ритуальные пляски над трупами и заклинание туч, но от себя скажу. Зубы у всех болели? — толпа вроде «А-а-а-а» промычала — Так вот, дизентерия — это полная жопа больных зубов. Всем ясно?
Толпа опять «А-а-а» — Ну тогда на погрузку!
Погрузились, все вроде в порядке, денька через два сидим с доком, славненько так подтопленый передатчик вспоминаем, по чуть — чуть, для общего тонуса организма.
Тут фельдшер ему звонит…
Док пока трубку слушал, у него морда белее и белее становилась, и взгляд как у идиота стекленел.
Трубку повесил, и тихо так мне говорит, что все мои связисты — с лазарете. Причем явное подозрение — дизентерия. Моя очередь в ступор впадать настала…
Рассказывать дальнейшее — даже сейчас, по прошествии стольких лет — язык не прворачивается. Но уж «флекснер шесть»-помирать буду вспомню.
Док по пароходу мечется, на борт врачей из Тартусской группы усиления приняли, мероприятия все как при применении противником биологического оружия — а что ни день — еще три-четыре человека в лежку.
Кэп уже даже не ругается. Только каждый день у дока «Сколько?» спрашивает, и все.
Через неделю нервы у него видимо не выдержали, высказал он на совещании офицеров все, что думает про доктора, со всеми его клистирами. А потом спрашивает:
— А вообще, Шишигин (это доктор значит) вы учились чему нибудь? У вас левомицитин есть?
Док мол да, есть, НЗ, целых 273 грамма — эту цифру я точно запомнил.
Тут кэп проговорил еще минут сорок, поминая всех врачей от Гиппократа в самых что ни есть сопрягательных наклонениях, а также их старших родственников по женской линии.
А в конце концов приказал — нам всем обеспечить, а доку, под свою ответственность — каждому члену экипажа в пасть четыре раза в день — по таблетке.
И как бабка пошептала. Кончилось у нас «распространение»…
А тем временем, как карантин с нас сняли — опять загрузка продовольствия, подъели, пока с этим самым флекснером боролись.
Подошел водолей наш, подали на кран — палубу жратву, матросики ящики носят в рефкамеры.
Я как раз на левом шкафуте стоял, с артиллеристом младшим болтали о чем — то.
И вижу вдруг боковым зрением — летит что-то вдоль надстройки. Поворачиваюсь — а из иллюминатора передающего поста торчит довольная рожа урода моего, и рука, а в руке — тушка куриная…
И тут на меня озарение снизошло. Ведь не могли понять никак, почему связисты в погрузке не участвовали, а дизинтерия — с них началась…
А эта дрянь, оказывается конвейер наладила, прямо со шкафута — подкинуть то всего на метр — в иллюминатор, и, минуя все обработки — на стол.
Даже и упомнить не могу, как я в посту оказался… А вмятины в обшивке переборок то тела этого чудовища только в ремонте заделали… До сих пор не понимаю, как я его не убил…
А кэп с той поры нас с доком …весьма, скажем так…невзлюбил.
Раньше хоть иногда «Сан Саныч», а после этого — только «Вы», «связист», «товарищ старший лейтенант»…
И тогда то я и понял. Все. Надо уходить.
И ушел.