2. 1932-35 гг. Станция. Смена. Обязанности. Авария. Работа.
2. 1932-35 гг. Станция. Смена. Обязанности. Авария. Работа.
Станция. Я вижу её до мелочей, даже с открытыми глазами. Маленькая дверь с улицы в машинный зал, через которую мы вошли в первый раз. Сразу окутал ровный гул турбогенераторов.
В машинном зале на высоких фундаментах две турбины - большая на 5000 киловатт и малая на 1600, куплены старыми. Здесь же распределительный щит. Тут царствовали щитовой монтёр и машинист. Они сидели за столиками и каждые полчаса записывали показания приборов.
В котельной на бетонном полу смонтированы четыре паровых котла. Высота в три этажа, с железными трапами и лесенками. Вверху у водомерных стёкол и манометра сидели водосмотры. Они регулировали поступление воды в котел. Они же давали гудки.
На втором этаже стоял кочегар. Он смотрел за топкой и регулировал подачу топлива. В самом низу, где вентиляторы и насосы, работали два подростка-зольщика, их обязанность - выгребать золу. Главным в котельной был старший кочегар.
Больше всего хлопот доставляла топливоподача. Станция работала на древесной щепе и опилках - отходах после распиловки бревен. Щепа подавалась на станцию к котлам и на склад по ленточным транспортёрам. Они тянулись через заводской двор на высоких столбах. Для работы на складе была команда из двенадцати девушек во главе с их "бригадиршей".
Сменный техник - командир над всей сменой.
Собственно, никаких специальных обязанностей у него не было -обеспечь выполнение графика нагрузок и всё. Топливо не экономили. Щепы - избыток, ею засыпали территорию посёлка. Вся беда в неритмичности. Если завод стоит, всё равно надо давать энергию в сеть. Вот и начинается аврал. Особенно в "часы пик", зимой - утром и вечером, - давай 6000 киловатт и никаких разговоров! Диспетчер из города не даст покоя сначала щитовому монтёру, потом сменному технику, потом и директору.
Всего одну неделю мы стажировались и заступили на свои смены. Не было особых трудностей. Помню только первую аварию ночью. Лампочки начали ярко светиться, машинист кричит:
- Сейчас вырубит!
Это значит, наш участок сети отключился от системы, нагрузка упала турбины идут вразнос и срабатывает автомат, пар закрыт - турбина отключилась. Тут начинается настоящий ад - свет гаснет, предохранительные клапаны на котлах травят пар под крышу со страшным свистом, дымососы останавливаются, пар, дым и искры заполняют всю котельную. Молодые рабочие убегали от котлов на улицу. А ты - командир, за всё в ответе!
Конечно, у каждого рабочего на такой случай инструкция, но нужно, чтобы они не растерялись, сделали всё как положено. И, чтобы, Боже спаси, не загорелась деревянная коробка здания.
В первый раз я тоже испугался, толку с меня было мало, в полутьме заблудился на лестницах, но всё обошлось - ребята дело знали. Потом уже не боялся. Если сравнить с кровотечением при операции на сердце, которые испытал спустя четверть века, такая авария - детская забава.
Освоение профессии прошло успешно и довольно быстро. Через пару месяцев я уже мог заменить любого из рабочих, исключая щитового монтёра и машиниста - они не доверяли мне своих дел.
Кроме нас с Севкой были ещё два сменных техника. Оба они практики, теорий не знали. Дружбу с ними не водил.
Моложе меня на смене были только зольщики. Все звали Колей и на "ты", но уважали. Наверное, за работу, за простоту без панибратства. Не знаю, за что, спрашивать не приходилось.
Смена была хорошая. Старший кочегар Коля Михайлов, почти ровесник, сын эмигранта, поэтому Коля боялся, что чуть-что - арестуют. Щитовой монтёр, Захарин Григорий, забыл отчество, много старше меня. Биография интересная: в 1914 удрал от войны на иностранный корабль, плавал по всему миру. Надоело, обосновался в Штатах, переменил много профессий. Поддался на советскую пропаганду и приехал "строить социализм". Потом проклинал тот день и час, а уж коммунистов поносил: "от и до". Выглядел очень импозантно - лицо как у профессора, комбинезон светло голубой с массой карманов и застёжек, читал английские книжки.
Только один человек на смене меня полностью игнорировал - старик машинист. Еще при Цусиме был машинистом на корабле. Лишь через год мне удалось заслужить его минимальное уважение: я пустил турбину после аварии, когда сам старик спасовал и отказался.
Мне удалось сплотить смену примерно за полгода. Потом до конца не знал забот, мог спокойно заниматься в своей конторке. Для этого не нужно всех гладить по головке и сюсюкать о личных делах. Матерные слова я знал с детства, но практику прошёл на станции. Теперь без употребления лежат эти слова. Вернее, перешли во внутреннюю речь. Очень помогают при операциях и конфликтах.
Как гудок прогудит, смену сдали, все собираются в "красном уголке" на пятиминутку. Начальник скажет несколько слов о работе, разберет ЧП, если были, пожурит нерадивых, похвалит хороших.
Приятный момент на смене - еда. В полдень, а в вечерние смены часов в шесть-семь, заявлялся зольщик и спрашивал:
- Коля, небось, за обедом сходить?
Ему доставляло удовольствие поболтаться по поселку. Иногда что-то перепадало в столовой, наших зольщиков там знали. Рабочим пищу не носили, буфета или столовой не было. Перерыв не полагался, ели тут же, где работают, чаще черный хлеб с кипятком.
Времена года очень отзывались на станции. Летом не работа, а удовольствие. Нагрузки маленькие - светло всю ночь, освещение не включают. Топлива избыток. Склад полон. Ходишь, бывало, по транспортёрам, видно далеко, обдувает запахом древесины. На Севере тепло имеет особую прелесть, его все время ощущаешь как благодать. Но лето в Архангельске короткое - два месяца и снова пасмурно, тучи, дождь, холод. Зимой нам доставалось сполна - вечерний пик нагрузок и утренний пик. С трёх часов и до восьми, и утром - с семи утра до десяти - жмёт диспетчер: давай 6000 киловатт! Турбины работают почти на пределе.
Но турбины что им бы пар, а вот котельная в постоянной лихорадке. Требуется равномерная подача топлива и искусство ведения топки. Коля Михайлов дело знает, но топливом приходится обеспечивать мне: Вот и бегаешь вдоль пассов и транспортеров - от станции на завод:
- Почему ленты пустые?
- Видишь, простой, лесу нет.
Бежишь на склад:
- Девочки, давай, давай, пар садится!
Девочки уже платки размотали, телогрейки сняли, свежую щепу подобрали, приходится ковырять старую, она смерзлась в камень. Сам покопаешь для воодушевления и согреву, и снова на завод:
- Скоро топливо подадите?
- Да поди ты: тут план горит.
Я никогда не носил ватника, бегал в одной спецовке. Намёрзнешься, чуть живой, и на котлы к водосмотрам, в тепло. Постучишь по манометру, если стрелка идет кверху можно вздохнуть. Счастлив, когда смену дотянешь, с графика не сползешь.