Глава 10 ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ В МОРЕ

Глава 10

ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ В МОРЕ

До 26 августа мы крейсировали между Маврикием и Родригесом[18], перекрывая старый маршрут «Тираны» и морские пути между Зондским проливом, Сингапуром, Дурбаном и Коломбо. Временами штормило, и нам частенько приходилось стопорить машины, ложиться в дрейф и ждать. Ночь на 25-е была темной и пасмурной, вдруг впередсмотрящий с правого борта капитанского мостика на фоне неба заметил нечто более темное. «Справа по борту неопознанный объект!» – закричал он. Вахтенный офицер, проследив за его указующим пальцем, тут же включил сирену. На фоне пасмурного неба вырисовывался темный силуэт.

В течение нескольких следующих минут мы медленно маневрировали, стараясь зайти врагу с кормы. Мы потеряли судно из виду в шторме, гнались за ним на скорости 14 узлов, снова его обнаружили и стали ему в кильватер; мы заметили, что, уходя от нас на всех парах на скорости от 5 до 6 узлов, корабль замедлил ход и внезапно снизил скорость до 1 узла – и это было очень подозрительно для мирного торгового судна в военное время. Он был слишком далек от нас, чтобы его как следует распознать, и мои впередсмотрящие решили, что это либо авианосец, либо эсминец; но мой старший рулевой согласился со мной, что это обычное торговое судно водоизмещением от 4 до 6 тысяч тонн, но все равно мы не были до конца в этом уверены, потому что у корабля была необычно длинная плоская палуба. Было не похоже, что на корабле нас заметили раньше, чем мы их; в обычный английский бинокль нас не так просто было увидеть – это нам было известно по результатам испытаний, которые мы проводили с захваченными у противника биноклями. Даже в цейссовские бинокли для ночного видения с семикратным увеличением вражеский корабль представлялся только расплывчатой тенью.

Мог ли этот корабль быть подставной декорацией? Это казалось сомнительным; по морям ходило не так уж много рейдеров, и враг не мог быть уверен, что один из них находится в Индийском океане. Пеленг, который брали на «Атлантис», был пятинедельной давности, а потому ненадежен. Не могло это и быть судно с неисправным двигателем, потому что мы обшарили весь маршрут на пути к Маврикию, и наверняка обнаружили бы его. Чем дольше мы наблюдали, тем больше убеждались в том, что это не патрульный боевой корабль. Вывод оставался только один – это вспомогательный крейсер. Этому предположению придало вес то, что корабль вел себя необычно, в особенности когда в 5 утра резко свернул влево. Я долго колебался, не стоит ли уйти на всех парах перед рассветом, или все-таки отправить абордажную команду, чтобы захватить и потопить корабль. Последнее решение подвергало мой экипаж большой опасности, если замеченный нами корабль окажется вспомогательным крейсером. Тем временем на нем уже заметили «Атлантис». Осознав, что не успеваю скрыться из вида до рассвета, я принял решение неожиданно подойти к кораблю противника с наветренной стороны и с близкого расстояния открыть по нему огонь из всех орудий.

В 6.45 полностью рассвело, но первые проблески зари появились на час раньше. Нам пришлось совершить ряд маневров с тем, чтобы к 5.30 враг четко обрисовался на фоне восточного неба; но в 5.30 противник положил руль налево и таким образом лег на курс, почти параллельный нашему. Корабль еле двигался по волнам. В течение нескольких мгновений казалось, что противник собирается повернуть и атаковать нас, но вдруг корабль закончил поворот и, казалось, совсем замедлил ход. Мы по-прежнему не могли точно идентифицировать корабль, но обводы он имел такие же, как у обычного корабля. Вероятность того, что это «Пингвин», резко уменьшалась – в любом случае тому кораблю не полагалось находиться в этом районе, к тому же у этого был слишком высокий бак и слишком низкий полуют; зажглась заря, и в ее свете высветилась маленькая корма и другие особенные характеристики английского судна. Кое-что я заметил минутой раньше. Разве позволил бы себе вспомогательный крейсер занять такую невыгодную тактическую позицию? Возможно, достаточно только скомандовать этому кораблю застопорить ход? Но он вел себя слишком подозрительно ночью, и я решил не рисковать и атаковать внезапно.

Утром в 5.50 мы увеличили скорость до 8 узлов; за шесть минут расстояние между нами сократилось до 3 тысяч метров. С этого расстояния я пустил торпеду. Она прошла мимо, и я приказал открыть огонь из орудий. Расстояние уменьшилось до 2 тысяч метров, и при первом же залпе три из четырех снарядов попали в цель; в середине судна и на капитанском мостике вспыхнули языки пламени. Огонь быстро распространился по всему судну, высветив дымовую трубу, окрашенную в красный цвет. Экипаж в панике бросился спускать шлюпки на воду, но, поскольку они не поставили людей к орудию, мы не стали продолжать огонь. Теперь стало очевидно, что это не вспомогательный крейсер, а обычное торговое судно – без ответа оставался один вопрос: почему оно совершало такие странные маневры? Мы подошли к кораблю на расстояние 300 метров – так близко, что видно было, как местами сквозь черную краску военного времени просвечивает родная серая краска; низ дымовой трубы был также выкрашен в черный цвет, в середине находились две шлюпки, на корме стоял маленький ялик, там же находилось орудие калибра 4,7 дюйма, а в палубе имелось пять люков. Мы спустили на воду наши моторные лодки, чтобы подобрать выживших. Море штормило, это затрудняло нашу задачу, и я не стал посылать абордажную команду; из-за пожара они могли высадиться на борт корабля только с наветренной стороны, а там волны достигали высоты 3 – 4 метров. Наши лодки в первую очередь двинулись к морякам, цеплявшимся за всякие обломки, красные лампочки на их спасательных жилетах плясали в волнах, как китайские фонарики. Корабль полыхал подобно стогу сена, и прежде, чем мы закончили подбирать оставшихся в живых, капитанский мостик с треском рухнул, взметнув столб искр.

Я с нетерпением ожидал, когда спасенных доставят на борт. Мы атаковали противника на середине морского торгового пути; судно горело так ярко, что его, вероятно, было видно за 70 километров, а может быть, поэтому следовало потопить как можно скорее. Когда в конце концов шлюпки причалили к нашему борту, мы осторожно подняли раненых на палубу, предоставив здоровым самим взбираться по качающемуся шторм-трапу. Если кто-нибудь прыгал на трап слишком рано, то пляшущая на волнах лодка грозила раздробить ему ноги о борт корабля, с расстояния меньше 300 метров мы вновь открыли огонь по покинутому кораблю, и обломки долетали до самого «Атлантиса». Наши снаряды проделали в бортах судна огромные пробоины, через которые сыпался уголь, и спустя десять минут судно перевернулось. Какое-то мгновение его корпус лежал на поверхности воды, похожий на гигантского кита, затем его поглотили волны вместе с пятью моряками.

Пароход имел название «Кинг-Сити», водоизмещением 4744 тонны, принадлежал пароходной линии Риардона Смита в Кардиффе и был построен в Англии в 1928 году. Среди пятерых погибших моряков было четверо молодых курсантов, которые оказались в своей каюте под горящим капитанским мостиком, как в ловушке, и юнга. Кроме шкипера в число спасшихся вошли 26 англичан и 12 цветных моряков-арабов из Адена или полукровок из Гоа. Двое из англичан были тяжело ранены, и их следовало немедленно оперировать, но одному из них уже никто не мог помочь, и он умер на операционном столе.

Допрос шкипера показал, что «Кинг-Сити» выполнял чартерный рейс со стороны адмиралтейства и перевозил 7136 тонн угля из Уэльса и 201 тонну кокса из Кардиффа, направляясь в Сингапур. Его двигатели были в таком плохом состоянии, что не могли поддерживать расчетную скорость 9 узлов. С той поры, как корабль вошел в зону пассатов, он мог развивать скорость только 4,5 узла, но в это самое утро он окончательно остановился, когда отказала вентиляция кочегарки. На судне нас заметили всего за три минуты до нашей атаки. От первых трех попаданий загорелся мостик, кубрики экипажа, и был ранен второй помощник, лежащий в своей койке; шкипер спал, его разбудили и сообщили новость, что приближается неизвестный корабль. Он сказал, что слышал, как в Дурбане вскользь упоминали о том, что, похоже, в Индийском океане ходит какой-то рейдер, но не сообщили его предполагаемого местонахождения и не приказали принять дополнительные меры предосторожности.

На следующее утро мертвый английский моряк, накрытый флагом родной страны, в моем присутствии и присутствии моих людей был погребен в море. Подобно «Талейрану», «Кинг-Сити» не успел связаться по радио, и это означало, что мы могли оставаться в том же районе без опасения быть обнаруженными. Тем не менее за последующие несколько дней мы внесли некоторые изменения во внешний вид «Атлантиса», включая демонтаж нескольких подъемных грузовых стрел, которые специально держали наготове на тот случай, если будет циркулировать точное описание корабля.

К этому времени я начал беспокоиться насчет «Тираны». Я снабдил ее капитана тремя готовыми закодированными сообщениями, которые он должен был отправить от имени «Атлантиса» из трех далеко расположенных друг от друга пунктах, но пока что мы ничего не принимали. Я не мог поверить, что судно потеряно, и все же мы бы перехватили любую передачу с «Тираны». Пока я пытался решить эту задачу, мы перехватили сигнал SOS от английского танкера «Британский командир» на волне 600 метров: «QQQ – остановлены неизвестным судном в районе...» и потом «судно нас обстреливает». Оба сообщения были быстро и точно повторены Наталем. Его примеру последовали Уолфиш-Бей, Ангола-Бей и Такоради, и эфир наполнился шумом и треском. Лоренсу-Маркиш неосторожно передал новости на португальский корабль, а затем повторил оба сигнала SOS. Наталь вызвал «Британский командир», но не получил никакого ответа; затем Наталь, Момбаса и Маврикий поочередно послали свои предупреждения и попытались связаться с танкером, в эфире стоял дикий шум.

Это было доказательством того, что «Пингвин» появился в Индийском океане, что было для нас неудобно. Хотя этот корабль и обеспечивал бы нам алиби на несколько дней, он ограничил бы наше пребывание в водах Маврикия и насторожил бы все судоходство противника. В то же время теперь один рейдер сможет помогать другому, посылая ложные сигналы бедствия и фальшивые сообщения о своем местоположении, сбивая с толку вражеские патрули, – лишний пример того, насколько важную роль играет радиосвязь в войне на море.

Во всяком случае, в наших действиях радиосвязь играла все более важную роль. Если «Тирана» не выйдет на связь между 28 и 31 августа, нам придется попытаться использовать наш менее мощный передатчик, чтобы предупредить Морской штаб о том, что этому кораблю опасно появляться в водах, патрулируемых подводными лодками держав оси Берлин – Рим.

На борту царило большое оживление, когда Морской штаб прислал сообщение о последнем награждении. «Атлантис» получил 50 Железных крестов 2-го класса, а я получил Железный крест 1-го класса. Теперь в моем распоряжении было 80 Железных крестов, и после долгого обсуждения со своими офицерами я нашел возможность справедливо распределить их среди членов команды, не забывая тех, кто сыграл немалую роль в оснащении корабля и разработке его камуфляжа.

1 сентября 1940 года – в годовщину начала войны – я пожаловал награды тем, кто был достоин их получения. В этот день мы также отметили наш пятый месяц в море. С тех пор как покинули Германию, мы покрыли общее расстояние 44 тысячи миль. Общее число людей на борту составляло 473 человека, и в их число входили 82 белых пленника и 62 азиата.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.