27 мая – Виталий СОЛОМИН

27 мая – Виталий СОЛОМИН

За свою долгую карьеру в кинематографе этот актер снялся более чем в сорока фильмах, многие из которых можно было смело назвать шедеврами. Однако в благодарной памяти зрителей он навсегда запечатлелся одной ролью, которая в течение более двадцати лет была его визитной карточкой. Достаточно было назвать имя этого героя – доктор Ватсон, как почти любой житель СССР, а потом и России тут же называл имя актера.

Виталий Соломин родился 12 декабря 1941 года в Чите в творческой семье. Его отец – Мефодий Викторович – и мать – Зинаида Ананьевна – были музыкантами. Благодаря музыке они и познакомились: когда учились в читинском музыкальном училище. Затем оба поехали в Ленинград продолжать учебу в консерватории: он по классу скрипки, она – на вокальном отделении. Однако через полгода после начала учебы Зинаида Ананьевна оглохла на одно ухо, и ей пришлось вернуться в Читу. Вместе с ней вернулся и Мефодий Викторович. На родине они поженились, и в июне 1935 года у них родился первенец – сын Юрий (в будущем актер Юрий Соломин – знаменитый «адъютант его превосходительства»). А спустя шесть лет на свет появился второй сын – Виталий. Кроме двух сыновей, Соломины воспитывали еще и приемную дочь – Веру Овчинникову. Зинаида Ананьевна увидела ее на каком-то смотре, узнала, что у девочки нет родителей, и привела ее к себе домой. Позже она тоже стала артисткой.

С детства Виталий был лидером. Когда учился в школе, посещал сразу две секции: бокса и драмкружок. Еще он отменно пел, что передалось ему от матери (хотя внешне он был похож на отца, а Юрий на мать). Уже в старших классах он знал, кем будет – только артистом. Тем более что старший брат им уже стал – в 1953 году уехал в Москву и поступил в Щепкинское театральное училище. Туда же «навострил лыжи» и Виталий, когда в 1959 году закончил среднюю школу (хотя мог пойти и в «технари» – он слыл лучшим математиком 4-й привилегированной школы). Причем первые два тура он проходил дома, в Чите, – туда приехала экзаменационная комиссия, которая набирала сибирский курс. Это было одним из проявлений демократизма, присущих советской власти, – брать в училище талантливую молодежь из глубинки. Сегодня о подобном можно только мечтать.

Виталий благополучно миновал оба тура и отправился в Москву сдавать следующие. И прошел их успешно. Он был зачислен на курс Н. Анненкова, куда взяли еще нескольких молодых людей, которые позднее тоже станут звездами. Среди них были: Олег Даль, Михаил Кононов, Виктор Павлов. Все перечисленные студенты, а также Соломин, считались самыми талантливыми и, когда закончили учебу в 1963 году, были приглашены в Малый театр. Первыми ролями Соломина в театре были: Роберт в «Нас где-то ждут» и Петр в «Иванове» (все – 1963).

Тогда же, в 63-м, Соломин дебютировал и в кинематографе: сыграл крохотную роль в картине про будущих ученых-физиков ленинградского режиссера Теодора Вульфовича «Улица Ньютона, дом 1». А спустя год снялся уже на «Мосфильме» – в картине Алексея Салтыкова «Председатель».

Однако настоящая слава пришла к Соломину в 1966 году, когда на экраны страны вышла мелодрама Павла Любимова «Женщины». Там у молодого актера была одна из главных ролей – он играл сына главной героини Евгения, который влюбляется в женщину с ребенком и, несмотря на сопротивление матери, связывает с ней свою жизнь. Фильм был очень тепло принят публикой, собрав аудиторию в 35,6 млн. зрителей (6-е место).

После премьеры Соломин, что называется, проснулся знаменитым. Он играл настолько цельного и обаятельного человека, что миллионы советских девушек были бы счастливы выйти за такого замуж. Однако всем им не повезло: женой Соломина стала молодая актриса Наталья Рудная, дочь известного драматурга. Именно благодаря стараниям отца молодожены въехали в новую кооперативную квартиру у метро «Аэропорт», хотя часть денег за это жилье внес Виталий, который после «Женщин» стал весьма востребованным молодым актером. Достаточно сказать, что только в 1967–1968 годах на экраны страны вышли сразу четыре фильма с его участием: «Старшая сестра», «Бабье царство», «Крепкий орешек», «Происшествие, которого никто не заметил». Самым кассовым из них стало «Бабье царство», которое собрало в прокате 1968 года 49,6 млн. зрителей (3-е место).

В год выхода фильма на экран внезапно распался брак Соломина. Говорят, виновата была жена, которая внезапно увлеклась известным театральным режиссером. В итоге Соломин ушел из дома, забрав с собой лишь белье, уместившееся в небольшой чемоданчик. О кооперативной квартире, в которую вложил солидную сумму денег, он даже не вспомнил. Сначала он жил у тещи своего двоюродного брата, а потом получил комнату в общежитии.

Что касается Натальи Рудной, то она потом выйдет замуж за режиссера Андрея Смирнова и сыграет главную роль в его фильме «Осень» (1975).

Между тем Соломин ходил в холостяках недолго. Его второй, и последней, женой стала опять же актриса Мария Леонидова. Они познакомились в начале 1969 года, когда вместе проходили пробы для фильма Петра Тодоровского «Городской романс». Машу тогда утвердили практически сразу, а вот насчет Соломина режиссер колебался, поскольку не менее убедительно выглядел в этой роли и другой претендент – Евгений Киндинов. Самой Маше хотелось сниматься с Соломиным, однако режиссер в итоге решил по-своему и утвердил Киндинова. Однако дело было сделано: Соломин и Леонидова познакомились и начали встречаться. Причем инициативу проявлял Соломин, поскольку у Марии в то время уже был ухажер, который ей нравился. Но Соломин делал все возможное, чтобы девушка отдала предпочтение ему. Он тогда тоже снимался, причем у себя на родине на Дальнем Востоке – в фильме «Даурия» (этот фильм станет одним из самых любимых для Соломина), – и летал оттуда в Одессу, где велись съемки «Городского романса».

Вспоминает М. Соломина: «Однажды я шла по Дерибасовской, с авоськой в руке, и вдруг вижу – передо мной Виталий. Хотя я прекрасно знала, что он должен быть в Чите. Оказалось, прилетел буквально на полтора дня…

Я не сразу в Виталия влюбилась. Но меня, совершенно неискушенного тогда ребенка, поразило, как шикарно он за мной ухаживал. Я вообще очень задержалась в своем развитии. Как потом выяснилось, это сослужило мне большую службу и стало основным плюсом для меня как для кандидатки в жены. Я была очень наивная, чистая: в свои 20 лет выглядела не больше чем на 16. Меня не пускали в рестораны, очень долго не продавали спиртное…»

Соломин и Леонидова поженились 28 октября 1970 года. Свадьбу в общепринятом понимании справить не удалось. Дело в том, что Соломин мечтал сделать это у себя на родине, в Чите, но вмешались непредвиденные обстоятельства. Летом 1970 года в Одессе началась эпидемия холеры, и в городе объявили карантин – никого в него не впускали и никого не выпускали. Когда карантин закончился, у Соломина съемки в Чите закончились и он вернулся в Москву. Туда же вскоре прилетела и Мария. В итоге здесь они и расписались.

В тот день Мария собиралась идти в институт, но Соломин предложил по пути заехать в загс и подать заявление. Расписали их сразу. Оказалось, что Соломин заранее договорился со служащими загса, придумав какую-то историю о том, что ему срочно нужно уезжать на гастроли. Событие отметили дома со случайными людьми из съемочной группы – с тех пор невеста их никогда не видела. А вечером Соломин сел в поезд и уехал на съемки.

Около года они жили раздельно, даже в разных городах – Соломин в Москве, а Мария – в Ленинграде. Потом воссоединились. Жить стали в общаговской комнате Соломина, которую ему дали от Малого театра. Жили весело. Там регулярно собирались компании друзей, молодожены часто совершали набеги на театры и концертные площадки. Но и без ложки дегтя не обошлось. В соседней комнате кто-то из актеров хранил свой мотоцикл и заводил его каждый вечер. В другой жила дворничиха, которая была страшной матерщинницей. Марию это соседство по-настоящему шокировало. А тут еще и муж взял за моду периодически погружаться в себя и сутками молчал. Мария удивлялась: «Виташ, в чем дело, почему ты так изменился?» На что тот отвечал: «Ну что же, я своей цели достиг, тебя уже обаял».

Соломин оказался чрезвычайно ревнивым человеком и еще до свадьбы поставил будущей жене жесткий ультиматум: либо я, либо твое актерство. В итоге Мария выбрала первое. И с тех пор практически перестала сниматься (снялась лишь пару раз, да и то с мужем – в «Сильве» и первой серии «Шерлока Холмса»). Какое-то время девушка горевала, а потом у них с Соломиным родилась дочь Настя и все мысли об артистической карьере ушли сами собой.

В отличие от жены Соломин работал на два фронта: играл в театре и снимался в кино. Правда, в последнем не столь активно, поскольку в Малом ему стали давать ведущие роли (самые заметные: Ипполит в «Не все коту масленица» (1973), Чацкий в «Горе от ума» (1975) и Фиеско в «Заговоре Фиеско в Генуе» (1977). Поэтому в 70-е он сыграл всего лишь девять киноролей, из которых самыми удачными были три: в фильмах «Открытие» (1973), «Сибириада» (1978) и «Летучая мышь» (1979).

В 1974 году В. Соломину присвоили звание заслуженного артиста РСФСР. В конце того же десятилетия свет увидела первая печатная работа об актере – буклет, написанный критиком Л. Закржевской.

Тем временем именно в конце 70-х едва не распался брак Соломина. Виновником случившегося был он сам, увлекшись одной из молодых актрис своего же Малого театра. Вот как об этом рассказывает Мария Соломина:

«Я его очень ревновала. И он мне давал поводы… Это очень тяжелая для меня тема. В общем-то, у него случилось только два крупных романа в жизни. Один из них я переживала невероятно сильно. Может, потому что оказалась совершенно к нему не готова. Жила с наивным чувством абсолютной защищенности… И когда это случилось, моя жизнь полностью перевернулась… Было ощущение совершенно однозначной трагедии: все очень тяжело и очень серьезно. Настолько серьезно, что в какой-то момент у него даже возникла проблема выбора. Я поняла, что он очень страстно влюблен. И просто поставила условие: давай выбирай. И тогда он сказал: „Я должен подумать!“ Эта фраза как лезвие… Ничего страшнее он сказать не мог… Позже в дневнике он записал: „Какая у меня умная жена“. В чем заключался мой разум – совершенно непонятно. По-моему, я вела себя крайне тривиально: устраивала истерики, выяснения отношений. Делала все, чего делать не надо. Но у меня ведь не было опыта. Что лежало на поверхности, за то и хваталась. Начала пить… В общем, это было крупнейшее переживание. Хотя говорят, что время лечит, но меня оно очень нескоро излечило. Рана саднила и ныла еще многие-многие годы…»

Между тем именно в те годы на Соломина обрушилась новая волна славы. Причем принес ее не большой кинематограф, а телевидение. В конце марта 1980 года по ЦТ были показаны первые две серии телефильма Игоря Масленникова «Шерлок Холмс и доктор Ватсон», в котором Соломину досталась роль последнего. Сыграл он ее блестяще, по сути, став украшением сериала (вместе с Василием Ливановым, который сыграл Холмса). Как вспоминает сам режиссер И. Масленников:

«Фокус заключается в том, что у Конан Дойла все написано от имени Ватсона. А большинство экранизаторов мимо него проскальзывали. То есть существует Холмс, а Ватсон – постольку-поскольку. Как приложение.

В Лондоне я был на Бейкер-стрит и обнаружил почти полное отсутствие Ватсона. Он там есть где-то чуть-чуть, и то везде разный: то кудлатый, то бородатый, то молодой, то толстый… Поскольку он автор, постольку никакого определенного отношения к нему в обществе не выработалось…

Ватсона я искал очень долго. Мне нужен был сильный актер, который вытаскивал бы картину. Чтобы заработала пара.

Я не был знаком с Виталием Соломиным. Просто в актерском отделе «Мосфильма» выудил какую-то его фотопробу: у него были наклеены английские армейские усы, и он был вылитый Конан Дойл. Это первое, что привлекло мое внимание. И он был абсолютный англичанин – рыжий, с красной веснушчатой шеей, с руками веснушчатыми, с рыженькими волосиками…

И я Виталия попробовал.

Мне его не утверждали, говорили: «Какой это Ватсон? Это абсолютно русская курносая морда…» Но я провел пробу с Соломиным и Ливановым, и все встало на ноги – у нас появилась пара…»

Успех первых двух серий «Шерлока Холмса…» был настолько оглушительным, что от авторов потребовали продолжения. В итоге в последующие несколько лет выйдут еще четыре части фильма: «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона» (1981), «Собака Баскервилей» (1982), «Сокровища Агры» (1983), «Двадцатый век начинается» (1986).

Кстати, весь сериал в конце 80-х был удостоен Государственной премии, однако в числе лауреатов оказался… один режиссер-постановщик Игорь Масленников, а Василия Ливанова (Холмс) и Виталия Соломина (Ватсон) среди награжденных не оказалось. Это было, конечно же, несправедливо, поскольку фильм держался именно на трех этих «китах». Соломин тогда лежал в Склифосовского, неважно себя чувствовал, и те, кто принимал решение о награждении фильма, прекрасно об этом знали. Казалось, что им стоило внести в список награжденных еще две фамилии? Но в таком случае пришлось бы увеличивать сумму выплаченных премиальных в два раза. Именно это обстоятельство и решило исход дела.

Между тем в 1985 году слава Соломина удвоилась. На экраны страны вышла мелодрама все того же Игоря Масленникова «Зимняя вишня», где Соломин сыграл мужчину, разрывающегося между двумя женщинами – женой и любовницей. Фильм стал настоящей сенсацией, особенно покорив сердца представительниц слабого пола. В итоге в прокате он занял 4-е место, собрав чуть больше 32 миллионов зрителей, а также удостоился призов на нескольких престижных кинофестивалях. Чуть позже выйдут два продолжения «Зимней вишни»: за год до распада СССР, в 1990 году, появится вторая часть, а в 1995 году Масленников сделает из этой истории 26-серийный телефильм.

В год выхода первой «Зимней вишни» на широкий экран (1985) у Соломиных родилась еще одна дочка – Лиза. Однако именно тогда Соломина вдруг угораздило влюбиться (видимо, съемки в «Зимней вишне» сказались). И снова предметом его увлечения стала актриса. На этот раз жена Соломина повела себя уже несколько иначе, чем как это было во время первого кризиса несколько лет назад. Вот ее слова:

«Я реагировала совершенно по-другому. Может, у меня уже выработалось противоядие, иммунитет, что ли. Я сделала вид, что ничего не знаю. Хотя мне, конечно же, рассказали. В театре всегда много „доброжелателей“. Второй раз все тянулось и тлело намного дольше, но уже совсем иначе – и с его стороны, и с моей. В первом случае он был словно в шорах, ему было все равно – узнаю я или нет. Я видела, что человек забыл обо всем на свете, потерял чувство реальности. Во второй раз у него не было уже такой страсти, и он не хотел, чтобы я что-то узнала. Он подходил ко всему более рационально… Только спустя много лет я призналась, что и во второй раз все знала. Ему было неприятно. Но, как мне показалось, он оценил мое благородство. Виташа вообще был человек закрытый, скупой на эмоции. Но пару раз в моменты откровенности он признавался, что очень благодарен мне за то, что я его оставила у себя, не дала уйти…»

Как и всякий собственник, Соломин легко позволял себе крутить романы на стороне, но за собственной женой следил очень строго. Ей такие вольности не позволялись даже в мыслях. Однажды на этой почве Соломин вдрызг разругался со своим лучшим другом, художником Евгением Матякиным. Все произошло на каком-то дне рождения. Мария попросила Евгения показать ей, где туалет, и они вышли из комнаты. Соломин это увидел и посчитал, что его жена и друг флиртуют. И без всяких объяснений перестал разговаривать с Матякиным. Это длилось несколько лет. И только потом, благодаря титаническим усилиям со стороны жены и коллег, Соломина удалось помирить с другом.

Весьма успешно развивалась в 80-е годы и театральная карьера артиста. Так, в 1982 году он сыграл на сцене Малого театра роль Хлестакова в гоголевском «Ревизоре». Как отмечала критика, это была одна из лучших ролей в исполнении Соломина на сцене этого прославленного театра. Три года спустя он сыграл еще одну классическую роль – Протасова в «Живом трупе» Л. Толстого. Из ролей современников стоит отметить роль Сошнина в спектакле «Печальный детектив» (1987) В. Астафьева.

Однако с распадом СССР в 1991 году и общим упадком кино– и театрального искусства в стране в творческой карьере Соломина наступил кризис. В первой половине 90-х он записал на свой счет всего лишь одну театральную роль – Астрова в «Дяде Ване» (1993). В кино ролей было чуть больше (целых три в таких картинах, как: «Рогоносец», «Черный квадрат» и «Пленники удачи»), однако назвать их значимыми нельзя. Судя по всему, сыграть их актера толкнуло только одно желание – заработать денег. Ведь даже выдающиеся актеры в те годы бедствовали, разделив участь большинства россиян. Единственным спасением для Соломина в те годы была его семья: жена, две дочери, а также внук Кирилл, который родился в 1995 году (второй, Федор, появится на свет в 2001 году). О том, каким Соломин был в кругу семьи, рассказывает его супруга Мария:

«Мы обожали всей семьей встречать Новый год. Всегда – и дома, и на даче – встречали его с елкой, с огнями, с фейерверками. 1 апреля он специально садился на телефон и обзванивал друзей, очень смешно разыгрывал их, говоря разными голосами. Он и меня часто разыгрывал. Например, мог позвонить домой по телефону и с грузинским акцентом пригласить самого себя. А вот 8 Марта он не любил и меня смог убедить в том, что это плохой праздник, унизительный для женщины. И цветы, и подарки в этот день принципиально не дарились. Дарились они только его маме, так как она родилась 8 марта.

Дома он называл меня Машуня, а я его – Виташа. Он избегал сантиментов. На людях не целовал, не обнимал. Мы никогда не сюсюкались…

Моря он не любил, ему нравилось отдыхать на даче или в Доме отдыха в средней полосе. На даче обожал мастерить. Пытался даже изготавливать мебель. В первые годы соорудил сам стол и внука учил делать что-то своими руками. Много рисовал акварелью. Еще дома любил лежать на диване и слушать музыку – испанскую гитару, Фрэнка Синатру, джаз…

Витя был потрясающий отец. Никакой дистанции не сохранял. Лиза мне однажды сказала: «Поразительно – папа ведь нас совершенно не воспитывал. Но все понятия о жизни, от простых до самых сложных: о добре и зле, что хорошо, что плохо – все пришло только через него». Как он умудрился, не знаю. Моралей он дочкам никогда не читал. И никогда их не наказывал. Особенно это стало заметно, когда Лиза стала ходить по клубам. Со старшей, Настей, мы таких проблем не знали. А тут появилась вся эта ночная жизнь, совершенно неизвестный для нас пласт жизни. Вечером ребенок исчезал в ночном клубе. Я-то спокойно ложилась спать, а Виталий, конечно, не мог уснуть. Очень боялся. Я иногда просила его: «Ты поговори с ней серьезно, как отец. Объясни, что так нельзя». Он всякий раз обещал поговорить. Но вот она приходит, он ее по голове погладит, какие-то две-три нежные фразы скажет – и все… Он был удивительно мягок с детьми, нежен и даже необъективен. При такой жесткости с другими людьми дочерей он не мог даже отругать…»

В 1997 году Соломин как режиссер поставил на сцене Малого театра свой четвертый спектакль (первый случился еще в 1983 году – «Мой любимый клоун» по пьесе его коллеги и друга Василия Ливанова). Причем к своей четвертой постановке Соломин шел долго. После «Клоуна» в нем взыграли режиссерские амбиции, однако в стенах родного театра они не могли найти своего воплощения. Например, Соломин хотел поставить пушкинского «Бориса Годунова», но в Малом на эти планы смотрели скептически. Тогда Соломин решил поставить этот спектакль на другой сцене – в Театре имени Моссовета. Но из этой затеи ничего не вышло: Союз к тому времени развалился, и при Ельцине ставить спектакль по произведению великого русского поэта было просто невозможно.

Потерпев неудачу в Театре Моссовета, Соломин вернулся в Малый, поскольку там ему обещали работу как режиссеру. Однако ждать ее пришлось долго – почти семь лет. Но она все-таки состоялась. Причем это была не драматическая постановка, а мюзикл ленинградского композитора А. Колкера по пьесе А. Сухово-Кобылина «Свадьба Кречинского». В те годы в России наступила настоящая мода на мюзиклы, причем в основном на западные. Однако Соломин решил пойти иным путем: будучи русским человеком, да еще малотеатровцем (а этот театр даже в смутные и продажные ельцинские времена свято хранил русские театральные традиции), он решил обратиться к русской классике.

Мюзикл стал настоящей сенсацией, а режиссура и игра самого Соломина (он играл центральную роль – Кречинского) критикой была названа блестящей. Увы, но никто тогда еще не знал, что именно эта роль станет роковой в судьбе замечательного актера.

Соломин долгие годы страдал гипертонией, но свою болезнь всерьез не воспринимал. Будучи человеком активным, он продолжал работать в полную силу: снимался в кино (он вернулся в кинематограф, правда, в телевизионный, в 2001 году, сыграв роль в сериале «Остановка по требованию-2»), играл в родном Малом театре. Именно на сцене последнего и случилась беда.

23 апреля 2002 года Соломин был занят в спектакле «Свадьба Кречинского» (филиал Малого театра на Большой Ордынке), который требовал от него больших физических затрат. По ходу этого мюзикла артисту приходилось не только говорить, но и много петь и танцевать. В тот день, казалось, ничто не предвещало беду. Соломин выглядел как обычно: перед началом спектакля разминался, распевался и даже рассказывал коллегам анекдоты. Но во время первого акта (около 20.00) актеру внезапно стало плохо, но, превозмогая боль в сердце, он все-таки доиграл первое действие. А выйти во втором уже не смог. Зрителям объявили, что исполнитель главной роли плохо себя чувствует, и попросили расходиться по домам. А Соломина в срочном порядке доставили в Институт скорой помощи имени Склифосовского (в 23.35). Там ему поставили диагноз: ишемический инсульт. Врачи были сильно удивлены, как он с первыми признаками этой болезни продержался на сцене больше часа. Ведь в подобной ситуации многие лежат в коме.

Соломин не приходил в сознание чуть меньше двух недель. В начале мая газета «Жизнь» ссылалась на слова одного из врачей, который заявил: «Сейчас состояние Виталия Мефодьевича критическое. Если оно, не дай бог, еще ухудшится, мы вынуждены будем пойти на операцию. Хорошо уже и то, что на данный момент он не в коме и время от времени приходит в сознание. Хотя какие-либо прогнозы относительно его самочувствия пока делать рано…»

В интервью другому изданию – газете «Московский комсомолец» (номер от 8 мая) врачи Склифа отмечали: «Долгое время Виталий Соломин находился без сознания, только недавно пришел в себя. Его состояние оценивается как критическое. Аппарат искусственного дыхания сняли. Но говорить Виталий Мефодьевич не может. Инсульт в стволе головного мозга – это один из тяжелейших случаев в медицине…»

Между тем 11 мая Соломина прооперировали. Врачи вскрыли черепную коробку артиста, чтобы удалить большую гематому (сгусток крови), которая продолжала увеличиваться. Была сделана пункция: с помощью тонкой длинной иглы хирурги откачали кровь. Операция длилась три часа. После нее состояние Соломина несколько улучшилось, однако в сознание он так и не пришел. А потом у него случился второй инсульт. На сей раз – самый опасный, геморрагический. По словам врачей, последствия такого инсульта необратимы – нарушается дыхание, парализует конечности. Выживают после него единицы. Соломин в это число не попал. Как заявили в те дни врачи Склифа: «То, что Соломин плох, мы знали давно, шансы на выживание были невелики. Его могли спасти, если бы вовремя перевели в другую клинику с современным оборудованием и дорогими лекарственными препаратами…»

На протяжении последующих двух недель Соломин в сознание не приходил. В понедельник, 27 мая, наступила развязка – актер скончался. Газета «Жизнь» так описывала последние часы В. Соломина: «Утром в понедельник состояние актера резко ухудшилось. Знаменитого пациента взяли под усиленное наблюдение. В его боксе неотлучно находился лучший нейрохирург Москвы Владимир Крылов.

О том, что Виталию Мефодьевичу стало хуже, профессор сообщил по телефону жене артиста Марии Соломиной. Она тут же приехала в Склиф и все время находилась недалеко от реанимации – в бокс к мужу ее не пускали. Владимир Крылов лишь изредка выходил к обеспокоенной и обессилевшей от свалившихся на нее переживаний женщине, чтобы сообщить неутешительные сведения об изменениях в состоянии Виталия Мефодьевича.

С каждым часом актеру становилось все хуже. У него развился отек мозга с последующим вклинением в черепно-мозговую ямку, что и привело к гибели мозга. Но сердце продолжало биться.

В 22 часа дежурный реаниматолог срочно вызвал к знаменитому пациенту всех специалистов. Для консультации пригласили нейрохирургов, кардиореаниматологов. Специалисты осмотрели актера и провели консилиум. Врачи боролись за жизнь актера около двух часов. Проводились все необходимые для данного случая реанимационные мероприятия, вводились кардиотоники, адреномиметики. Их кололи прямо в сердце. Эти препараты заставляли сокращаться сердечную мышцу. Но все было тщетно. Медики констатировали смерть Виталия Соломина в 12 часов ночи. После этого было принято решение прекратить реанимационные мероприятия…

После полуночи, когда дверь реанимации открылась и начали выходить врачи, супруга актера бросилась прямо в бокс. Никто не решился ее остановить. Следом к столу, на котором лежало тело, прошли две медсестры и стали уговаривать безутешно рыдающую женщину покинуть бокс. К счастью, прибегать к сильнодействующим успокоительным средствам не пришлось. Мария Соломина попросила только воды. Через некоторое время ее проводили к выходу: Мария поехала домой.

Близкие родственники настояли на том, чтобы оставить тело Виталия Соломина без вскрытия, и заключение о смерти писали на основании медицинской карты больного».

На следующий день после смерти мужа Мария Соломина в сопровождении старшей дочери Насти и адвоката Натальи Яцкевич приехала на Ваганьковское кладбище, чтобы обговорить с руководством церемонию похорон. Ими был выбран гроб из дубового шпона за 165 тысяч рублей, заказаны два десятка венков из искусственных цветов. Три венка от самых близких людей были из живых крупных ярко-красных гвоздик. Даже там, где по образцу в оформление венка должны были входить белые розы, Мария Соломина попросила заменить их на алые гвоздики. Свою просьбу она мотивировала одной фразой: «Это любимые цветы Виталика».

Прощание с В. Соломиным состоялось 31 мая в Малом театре. Вот как освещали это событие центральные СМИ.

К. Пряник («Московский комсомолец»): «Панихида в Малом театре была назначена на 11 часов, но люди стали собираться возле театра с самого раннего утра. К началу траурной церемонии зал уже не мог вместить всех желающих проститься с любимым актером: толпа под завязку заполнила партер, бельэтаж, балконы и ложи. А на улице народ все прибывал и прибывал. Милиционеры были сдержанны и корректны, километровая очередь терпеливо ждала – большая ее часть так и простояла несколько часов на улице. Его любили, любили по-настоящему.

В полумраке перед входом в зал – необыкновенно светлый портрет: голубая рубашка, голубые глаза, незабываемая лукавая улыбка. Такая живая… «Как поверить? Как?» – только и твердили пожилые женщины из очереди, прижимая к груди букетики сирени и ландышей. «Я всегда дочке своей говорила, – шепчет одна. – Вот бы тебе такого мужа, такого, как он: веселого, обаятельного, надежного. Мы фильмы с его участием всегда всей семьей смотрели, переживали за него. И даже в „Зимней вишне“ мне его героя жальче всех было…»

На сцене рядом с гробом – друзья, коллеги, соратники по театру. Жена Мария Антоновна, дочери Настя и Лиза, брат Юрий – белый, осунувшийся, почти неузнаваемый. Речи, обрывки воспоминаний, слезы… Какие найти слова, если слышно, как текут слезы…»

Е. Гусева («Жизнь»): «Рядом с гробом находились самые близкие: жена Маша, дочери Лиза и Настя, Владимир Меньшов, Вера Алентова, Александр Калягин, поддерживавший свою рыдающую жену Евгению Глушенко. Элина Быстрицкая за всю панихиду ни разу не присела:

– Великих провожают стоя…

Брат Виталия Юрий Соломин старался держаться в тени, практически ни с кем не разговаривал и украдкой вытирал глаза под стеклами очков.

Василий Ливанов стоял с каменным лицом, сзади его поддерживала жена. Когда Ивар Калныньш (который с Виталием Соломиным играл в «Зимней вишне») вышел для прощания с другом и встал перед гробом на колени, Юрий Мефодьевич не выдержал и зарыдал.

Гражданскую панихиду открыл Виктор Коршунов – он зачитал телеграмму, пришедшую из Читы, родного города Соломина:

– Скорбим о смерти своего кружковца.

И лишь потом зачитывали соболезнования от первых лиц России и других государств.

Людмила Зыкина принесла огромный букет, бросила его к ногам Соломина. Затем подошла к гробу, прочитала молитву и поцеловала руку актера. Развернулась к его близким и заплакала:

– Скорблю…

Успокоившись, попыталась спеть Виталию Мефодьевичу его любимую песню «Сронила колечко»:

– Когда я ее записывала, Виталий плакал. Он говорил, что в этой песне вся жизнь…

Зыкина смогла пропеть лишь один куплет, потом ее голос сорвался. Она стояла, глотая слезы, почти минуту. Зал замер и ждал продолжения. Но Людмила Георгиевна махнула рукой:

– Все, не могу петь…

В конце гражданской панихиды близкие актера подошли к гробу, чтобы последний раз поцеловать покойного. Первой была жена Маша, затем – дочери и зять. Юрий Мефодьевич склонился над братом последним. Быстро поцеловал и повернулся к залу спиной. К нему поспешила его жена Ольга Николаевна, сочувственно сжала руку мужа.

Когда гроб выносили со сцены, весь зал встал. Раздалась овация – великий актер уходил со сцены. Навсегда…»

Отпевание В. Соломина прошло в церкви Святителей Афанасия и Кирилла в Большом Афанасьевском переулке. Там присутствовали только родные и близкие покойного. Похоронили актера на Ваганьковском кладбище.

Смерть В. Соломина комментировали многие его коллеги. Жестче всех высказался Евгений Жариков: «Теперь госчиновники будут кричать: „Ах, умер во цвете лет!“ А ведь ничего удивительного в этом нет. Актеры в нашей стране вынуждены буквально выживать, разрываясь между театром, антрепризой, всевозможными халтурами и подработками. Если бы замечательный актер Виталий Соломин получал хотя бы один процент с выручки за показ фильма „Шерлок Холмс и доктор Ватсон“, ему не надо было бы работать на износ. Что же говорить о простых актерах, которые зарабатывают тысячу рублей в месяц!.. Так что смерть Виталия Соломина – это преднамеренное государственное убийство!»

Кстати, в этом «убийстве» отдельные журналисты поспешили обвинить старшего брата актера Юрия Соломина. Дескать, он, будучи художественным руководителем Малого театра, не позволял брату развернуться в полную мощь его таланта. Но это была ложь, истоки которой лежали еще в событиях пятнадцатилетней давности, когда Юрий Мефодьевич был министром культуры РСФСР. В те годы беспринципного разрушения России и ее культуры Соломин был одним из немногих, кто пытался этому противостоять. За это он приобрел множество врагов в стане либералов-западников. Собственно, во многом благодаря их стараниям он и вынужден был подать в отставку. Но даже после этого врагов у него не убавилось. Именно они и родили на свет эту версию: о вражде двух братьев на почве творческого соперничества. Соперничество это, может, и было, однако никакой вражды не было и в помине. По этому поводу сам Юрий Соломин сказал следующее: «Есть суд высший, о котором следует подумать тем людям, которые даже после смерти брата пытаются меня с ним поссорить…»

Между тем в смерти Виталия Соломина можно найти и мистические моменты. Например, его последним фильмом стал телесериал «За кулисами». Ровно за неделю до того, как актера сразил инсульт, он снимался в своей последней сцене в этом фильме, которая происходила… в больнице.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.