Г. Орлов ЕЩЕ О ЯРОСЛАВСКОМ ВОССТАНИИ [234]

Г. Орлов

ЕЩЕ О ЯРОСЛАВСКОМ ВОССТАНИИ[234]

В № 334 настоящего журнала за сентябрь с. г. был напечатан отчет С. В. Симоновича о состоявшемся в Доме отдыха русских воинов в Ницце докладе полковника А. Р. Милевского, [235] посвященном Ярославскому восстанию. В связи с некоторыми попавшими в него неточностями позволяю себе сказать следующее.

Восстание в Ярославле началось, как известно, в ночь на 5 июля 1918 года и было ликвидировано 23–го того же июля, то есть продолжалось 18 дней, а не несколько недель, как это сказано в отчете. Нужно думать, что ссылка на то, что выступление предполагалось начать весной 1918 года, относится к разряду опечаток и что напечатано должно было быть осенью 1918 года.

Далее в статье–отчете говорится: «По плану восстания, предполагалось создать стройную организацию, имея главные силы в Ярославле и резервы в провинции, связанные с армиями адм. Колчака и ген. Юденича, наступавшими успешно, вызвать одновременные восстания также, как в Ярославле, и в других больших городах — Казани, Рыбинске и даже Москве». Такого плана существовать просто не могло, ибо, как читатель увидит ниже, ни во время подготовки восстания, ни в момент его осуществления — армий ни адмирала Колчака, ни генерала Юденича еще не существовало вовсе.

Одновременно с Ярославским были подняты восстания на том же Архангельском направлении в Ростове Ярославском и Рыбинске, а также на Казанском направлении в Арзамасе и Муроме, но они были очень быстро подавлены, в частности в Муроме, где находился Высший Военный Совет Красной армии в то время, о чем в отчете почему?то не сказано ни слова (восставшие продержались лишь сутки).

Восстание в Ярославле было поднято белыми офицерами, непосредственно его возглавлял полковник Александр Перхуров, руководителем же восстаниями в тех районах был Савинков. Начать восстание пришлось, как это указано в отчете, ранее предположенного срока. В течение 4 июля принимавшим участие в конспиративной организации приказано было собраться к 12 часам ночи на 5 июля на Леонтьевском кладбище, расположенном по Угличскому тракту. Опознавательным паролем были слова «Родина и свобода», причем в связи со спешностью распоряжения передавалось оно также при встрече на улицах. Примерно в полуверсте от кладбища находились бараки для военнопленных, обнесенные проволокой. В то время там находился склад оружия, свозимого с фронта и приводимого в порядок. Неподалеку от склада был полустанок Всполье, на котором и выгрузились прибывшие, как это указано в отчете, латыши, причем этот полустанок находился на той же стороне Волги, как и город.

На кладбище к назначенному сроку успело собраться лишь 105 человек, которые и напали с нескольких сторон на красноармейцев, охранявших склад, овладели им и начали разбирать оружие. На рассвете к этому месту подошли захваченные иной группой восставших в городе два броневых автомобиля, в то время как удалось к этому моменту овладеть лишь двумя орудиями.

Из города были высланы 30 вооруженных милиционеров с целью выяснить, что происходит на складе, т. к. телефонная связь была прервана, но они, увидев себя окруженными, сразу же без сопротивления присоединились к восставшим. В городе был захвачен губернаторский дом, в котором помещались исполком и чрезвычайка; на своих городских квартирах были захвачены председатель исполкома Закгейм и комиссар Нахимсон — бывший издатель «Окопной Правды», вытащены на Рождественскую улицу и расстреляны. Распространяясь в городе, восставшие обосновали свой штаб на Спасской площади в городской чертежной у монастыря. К вечеру 5 июля было роздано до 7000 винтовок, чем примерно определяется число участников восстания в первые сутки. Все же дамбу у реки Которосли взять не удалось, латыши же вечером того же 5 июля заняли склады, с которых и началось восстание, и отрезали, таким образом, восставших от пополнения оружием.

Так рисуется начало восстания в передаче одного из непосредственных его участников, в данное время проживающего в Берне. Это Виктор Александрович Даватц, [236] племянник профессора Владимира Христиановича Даватца. [237] Отец В. А. был адъютантом 181–го Остроленского полка, стоявшего в Ярославле, он вышел на войну в 1914 года командиром батальона того же полка и командовал позже в чине полковника 184–м Варшавским пехотным полком той же 46–й дивизии. Вернувшись с фронта к семье в Ярославль, полковник Даватц стал заведующим военным складом, в котором собиралось и приводилось, как было уже сказано, в порядок оружие; сын его, в то время кадет 7–го класса Ярославского корпуса, поступил на этот склад в качестве рабочего и вошел в конспиративную организацию.

О дальнейшей судьбе полковника Александра Перхурова имелись, по словам В. А. Даватца, следующие данные. После разгрома восстания В. А. удалось спастись, и он вместе с поручиком Гурьяновым, после целого ряда затруднений и длительного пути по ночам на лодке по Волге, со спаньем днем в камышах, пробрался к Казани, которая была занята Народной армией, и был задержан недалеко от нее противобольшевистским разъездом. Для проверки его и поручика Гурьянова показаний их в совершенно обтрепанном и заросшем виде направили в штаб армии к полковнику Перхурову, на которого они ссылались и который в то время находился там уже. В. А. Даватц был зачислен в батарею после этого к полковнику Михаилу Перхурову, брату возглавителя Ярославского восстания.

Позже В. А. Даватц для завершения среднего образования был отправлен в Омск в кадетский корпус; в Омске В. А. встречался с артиллерийским полковником Сергеем Перхуровым, вторым братом полковника Александра Перхурова, который, как слышал В. А., командовал позже дивизией в армии адмирала Колчака. Таким образом, все три брата Перхуровы находились в поотивобольшевистских рядах во время вооруженной борьбы с красной властью в России. Позже после ликвидации Восточного фронта полковника Александр Перхуров продолжал и дальше оказывать большевикам сопротивление во главе отдельного отряда, но был разбит, захвачен большевиками и привезен в Ярославль.

Там, по свидетельству Ф. П. Ф. — швейцарца, проживающего в данное время в Берне, а в то время находившегося в Ярославле, — полковника Перхурова судили и, после его отказа перейти на службу к советской власти, расстреляли.

Приведенные мною данные, основанные на показаниях двух швейцарцев (В. А. Даватц, так же как и погибший профессор В. Х. Даватц, швейцарского происхождения и, вернувшись на родину, восстановил свое гражданство) не согласуются как с содержанием отчета о докладе полковника А. Р. Милевского, так и с поправкой полковника Томсена, приведенной в № 335 «Часового».