ПЕЛЬТЦЕР Татьяна

ПЕЛЬТЦЕР Татьяна

ПЕЛЬТЦЕР Татьяна (актриса театра, кино: «Она защищает Родину» (1943; колхозница), «Свадьба» (1944; жена доктора), ф/сп «Свадьба с приданым» (1953; Лукерья Похлебкина), «Большая семья» (1954; тетя Лиза), «Укротительница тигров» (мама Леночки Воронцовой), «Солдат Иван Бровкин» (Евдокия Макаровна, мама Бровкина) (оба – 1955), «Максим Перепелица» (бабка), «Два капитана», «Любимая песня», «Медовый месяц» (Вера Аркадьевна) (все – 1956), «Иван Бровкин на целине» (Евдокия Макаровна, мама Бровкина), «Повесть о молодоженах» (Варвара Васильевна) (оба – 1959), «Трудные дети» (1963; бабушка Севы), «Приключения Толи Клюквина» (Дарья Семеновна), «Все для вас» (главная роль – тетя Саша) (оба – 1964), «Морозко» (1965; мать жениха), «Деревенский детектив» (жена Анискина Глафира), «Журавушка» (бабка Настасья) (оба – 1969), «Приключения желтого чемоданчика» (1970; главная роль – бабушка Анна Петровна Веревкина), «Чудак из пятого «Б» (бабушка Нины), т/сп «Малыш и Карлсон» (Фрекен Бок) (оба – 1972), т/сп «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (Марселина), т/сп «Маленькие комедии большого дома» (главная роль – Мария Ивановна Иванова) (оба – 1974), «Это мы не проходили» (1976; Надежда Александровна), т/ф «12 стульев» (теща Воробьянинова Клавдия Ивановна), «Ты – мне, я – тебе» (Люба) (оба – 1977), т/ф «Трое в лодке, не считая собаки» (1979; миссис Поппитс), «Ночное происшествие» (Александра Алексеевна), т/ф «Дульсинея Тобосская» (сеньора Тереса) (оба – 1980), «Вам и не снилось…» (1981; бабушка Ромы), «Карантин» (1983; главная роль – прабабушка), т/ф «Формула любви» (1984; Федосья Ивановна), «Малявкин и кампания» (1986; учительница биологии Анна Петровна), «Князь Удача Андреевич» (1989; соседка Северьяна) и др.; скончалась 16 июля 1992 года на 89-м году жизни).

Вспоминает О. Аросева: «Пельтцер сходила с ума, а театры – и Сатиры, и Ленком – были на гастролях. Из дома ее на «Скорой помощи» отвезли в психбольницу имени Ганнушкина и поместили – народную артистку СССР, знаменитую Пельтцер! – в палату душевнобольных на пятнадцать человек.

Мы с директором нашего театра, Мамедом Агаевым, человеком очень добрым и почитающим старость, как все кавказские люди, едем туда. Нас не пускают. Мы – к главврачу, а он говорит, что больная очень агрессивна, никого не узнает. Мы настаиваем, и он после долгих уговоров наконец разрешил и даже сам пошел с нами, сказав: «Мне самому интересно, узнает ли она вас».

И вот идем по длинному больничному коридору, а попавшаяся навстречу нянечка говорит, что Татьяна Ивановна курит в уборной. И тут я вижу, бежит Татьяна, кинулась ко мне в объятия, а врач спрашивает: «Ну, кто это к вам пришел?» Глаза ее жалобно заметались, она подумала лишь секунду и уверенно, даже гордо сказала: «Друг мой пришел».

Потом она и имя мое вспомнила. Когда дело дошло до театральных новостей, Татьяна Ивановна интересовалась, где были гастроли, что играли, и совершенно здраво спрашивала обо всех. А о своем здоровье, вернее нездоровье, говорила что-то невнятное, жаловалась на больных (как рассказал врач, она дралась с ними). И только в конце свидания прижалась ко мне совсем беспомощно и шепнула: «Ольга, забери меня отсюда!» Мы все, директор театра, она и я, в голос зарыдали – так невыносимо было уходить от нее.

Ленком вернулся с гастролей, и Захаров перевел Пельтцер в другую клинику, в отдельную палату…»

В новой клинике Пельтцер прожила совсем недолго. Вот как вспоминает об этом сиделка актрисы Анна Кукина: «Я ходила к ней, мыла ее, меняла каждый день белье, готовила, как она любила, геркулесовую кашу на пару. Ленком деньги мне на это давал. В тот день, когда я пришла в последний раз (16 июля 1992 года. – Ф.Р.), она меня узнала. «Это моя, – говорила она врачам, – моя!» Только гладила меня по руке и показывала движением пальцев, что, мол, хочет курить. Я достала сигарету «Мальборо» (Татьяна курила только их), и она с удовольствием выкурила. Потом еще покурила. Когда врачи пришли с обходом и спросили: «Ну как, Татьяна Ивановна, дела?» – показала большой палец: «Во!» Она гладила себя по груди и явно была довольна. Ей же медсестры не давали курить. Она даже улыбалась, но в глазах уже была какая-то муть. И по имени назвать никого не могла.

Я переодела ее, надела чистую рубашечку, перестелила постель. У нее даже и пролежни начались, я помазала зеленкой – все вроде нормально. «Ну все, Татьяна Ивановна, отдыхайте». Было около восьми вечера, когда я приехала домой, а в пол-одиннадцатого мне уже позвонили: «Татьяна Ивановна умерла». Говорят, ушла она тихо. С ней в палате лежали еще две больные. Они рассказали, что Пельтцер как-то ворочалась, ворочалась, а потом затихла. Никого не звала…»

Похоронили Т. Пельтцер на Введенском (Немецком) кладбище рядом с могилами ее родителей (28-й участок).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.