Воспоминания (окончание)

Воспоминания (окончание)

Из Торонто мы полетели в Мексику - поперек Соединенных Штатов. Погода ясная, высота малая - вся страна видна. Городов не помню, будто все "одноэтажная Америка": поля, фермы, поселки, фабрички. Особенно - фермы: белый жилой дом, несколько деревьев, сарай для машин, скотный двор, силосная башня. Автомобиль у крыльца, подстриженная лужайка, асфальтовая дорога направляется к шоссе. Прямоугольники полей, изредка небольшие рощицы, овраги и речки. И машины, везде машины.

В сумерках приземлились в Мехико-сити. Сразу открылся западный мир рангом ниже. Народ мелкий, смуглые лица, одеты плохо. Но нас обеспечили роскошью, которой я никогда не видел до того.

Конгрессы обычно устраивают поздней осенью, когда кончается туристский сезон и снижаются цены на обслуживание. Впрочем, хирурги - народ богатый (западные, конечно), поэтому за ценой не стоят. Американцы живут в отеле Хилтон, платят (тогда) по 100-200 долларов, западные европейцы - подешевле, "социалисты" получают деньги на руки и живут за свой счет, поэтому - в третьесортных номерах. Мы, советские, обычно живем богаче их.

Интурист должен думать о престиже страны, но зато на расходы дает по доллару в день. Если попадется ловкий руководитель, то начинаются хитрости с местной туристской фирмой: "У нас нет времени приезжать обедать всем вместе. Выдайте каждому деньгами". То же касается и транспорта по городу - мы пешечком, километров по 5-7. Так, смотришь, и набежит еще 10-15 долларов. Правда, прибавляется заботы: как извлечь максимум из капитала?

Всегда находятся предприимчивые делегаты - быстро прошвырнутся по магазинам, узнают, где какие распродажи или маленькие лавочки с уценкой. Этот мелкий бизнес наших ученых выглядит унизительно. Я в него не играл. Искал только одного - букинистов, где книги дешевые.

Но все это будет потом, а в тот первый раз всего боялись и стеснялись.

Завтрак в ресторане гостиницы сразил наповал. Во-первых - антураж. Зал с лепкой и зеркальной стеной, мебель с позолотой, скатерти - крахмал (никаких бумажных салфеток!). Официанты - лорды! Столики на четверых, двухэтажная ваза с фруктами, диаметром - полметра: навалом всякая экзотика, назвать не могу. В меню по-французски: европейская и мексиканская кухня. Заказывай что хочешь, только счет подпиши.

Мы - люди скромные. Сначала блюда заказывали по знакомым названиям. Но со временем обнахалились и уже устриц требовали. (Не понравились.) И омары - это такие большие раки.

В газетах было полно сообщений о нашем спутнике: "Гром среди ясного неба".

Потом возили нас в пригород показывать пирамиды. Египетских не видел, а мексиканские выглядели внушительно. Однако не скажу, что подавляли. По дороге туда и обратно (было очень жарко) видели много вопиющей бедноты и неустроенности. Что ж - "слаборазвитая страна". Мексиканцы - смесь испанцев с индейцами, с малой примесью негритянской крови. Национальной розни не заметили, хотя потом узнали, что чем белее кожа, тем выше статус. Но в глаза не бросалось, как в Штатах или даже в Европе.

До открытия конгресса было еще время, и нас возили показать страну. Помню, но не буду описывать путешествие.

Вернулись через сутки, и начался конгресс. Мексиканцы уже тогда построили отличный университет на окраине города. Первый раз увидел "кампус" - лагерь, если по-русски. Такие в Штатах: много простора, газоны, дороги, деревья. Факультеты в не очень больших домах - один, два, максимум три этажа обязательно красивой архитектуры. Здесь, в Мексике, кроме того, всюду мозаики и фрески Сикейроса. Не столь давно университет очень пострадал от землетрясения, показывали по ТВ, вспоминал.

Первый раз тогда советские хирурги были на таком большом конгрессе. Людей собралось больше тысячи, главным образом из Штатов. Потом я видел американцев всюду: высокие, улыбчивые, поджарые, уверенные. В больших ботинках, всегда блестящих, руки в карманах, многие с трубками и даже с сигарами. Хорошо смотрятся, так теперь говорят, если прикинуть на наш слегка пришибленный вид. Право, обидно, никак не распрямимся - великая нация. И то: где моя независимость, неприкосновенность? "Сегодня льстит надежда лестью, а завтра где ты, человек?" Где-то кто-то позаседает, что-то решат - и нет у тебя службы, зарплаты, а то и квартиры. А на сберкнижке - цифра с двумя нулями или вообще ничего. Нет независимой личности при единственном работодателе... Увы, все это я и теперь ощущаю, спустя 30 лет.

До докладов я посмотрел аппаратуру для медицины на выставке. Не столь уж была она обширна, выставка, если сравнивать с современными. Но тогда меня сразило: до чего же мы бедны! Нет, не прозвучали во мне извиняющие мотивы, что у нас-де новый социальный строй, самолеты и атомная бомба.

Начались доклады, и, конечно, обнаружилась наша очередная несостоятельность. Языков не знал ни один человек. Был гид и Д.Д. Бенедиктов, врач, по каким-то каналам оказавшийся в Мехико. Они и переводили на ухо Петровскому и Вишневскому. Мы, остальные 27 человек, были как глухие. Поскольку я сносно читал по-английски, то, просмотрев тезисы и слайды, мог понять суть. Но этого было мало и утомительно.

Нет, похвалиться не могу. За последующие четверть века, пока ездил на конгрессы, я мало преуспел в понимании докладов, хотя в чтении дошел до романов.

Поскольку доклады оставались втуне, доступен был только кинозал, где показывали фильмы с операциями. Устные комментарии автором тоже не воспринимались, но на экране можно разобраться, что режут и как шьют. Так мы и сидели в темноте. То есть не все сидели. Многие просто уезжали в гостиницу, чтобы бродить по городу.

Во время хода конгресса делегатам свобода, в кучу их не собирают, а к обеду они сами явятся. Советский ученый-турист в ресторане не загуляет. Даже если фирма выдаст на обеды деньги. Он их сбережет на сувениры.

Тогда в Мексике нам выдали много, аж по 20 долларов. Лида никогда не делала заказов на заграницу, но любимой доченьке нужно что-нибудь купить. Поэтому я тоже прошелся по ближайшим лавочкам и приобрел вельветовые брючки за 3 доллара. Деньги как раз пригодились на другое...

Самым важным событием поездки в Мексику была операция с АИКом, которую удалось увидеть.

Помню 5-6-этажное здание, новое, государственного кардиологического института. Хороший операционный блок, средних лет доктора с типичной мексиканской внешностью. Оперировали тетраду Фалло у мальчика лет 12, с АИКом самой первой модели Лилихея.

Грудь вскрыли поперечным разрезом, выделили сердце, ввели гепарин и присоединили АИК. Пустили насос - искусственное кровообращение началось. В общем, хирург удачно закончил операцию. К нам он не проявил особого интереса, но сказал, что это уже тридцатая. Вот тебе и Мексика!

Впечатление осталось огромное. Вынь да положь, нужно сделать АИК и начать оперировать. Только... Только ничего у нас нет. Я слышал, что в Москве, в Институте по инструментарию занимаются АИКами, но для Киева - недоступно. Значит, нужно сделать аппарат самим! Конструкция доступна для нас. Только вот трубок таких нет и, самое главное, нет у нас лекарств - пеногасителя, гепарина и протамин-сульфата, восстанавливающего свертываемость. Но у меня же есть еще 15 долларов!

Тут уж я проявил инициативу. Разыскал магазин медицинских средств и вложил весь свой капитал: купил трубки и немного нужных лекарств. Видимо, тогда это было очень дешево, теперь за такие гроши не купишь. Коллеги смотрели на меня с удивлением: чтобы личные деньги потратить на какие-то штуки!

Пожалуй, нужно сказать еще о развлечениях. Поскольку хирурги - богатые люди, то и общество у них богатое, и конгрессы самые пышные. Соответственно, и приемы всегда очень колоритны. Выбирается большое помещение - вплоть до дворца или мэрии. Делегатов подвозят в больших автобусах. Городские власти и президент конгресса встречают и руки жмут.

Еда и напитки расставляются заранее на длинные столы. Так много, что поглядишь - кажется, не одолеть. Ничего подобного! Как только открываются двери, все бросаются, будто век не едали. Разметают за 15- 20 минут! Особенно прытки женщины - жены и дочки делегатов. Всегда меня удивляла эта жадность. Ну, ладно, мы - голодноваты, обделенные валютой, да если еще взяли у фирмы кормовые. Но западные господа с их доходами платят по 200 долларов за номер - неужто у них нет денег, чтобы алчностью не позориться? Или у меня старомодные взгляды? Ну а сами приемы для отечественных хирургов не были интересны. Кроме атаки на столы, полагается общение - для этого и деньги платят за участие в конгрессе. Эти чертовы западные хирурги все друг с другом знакомы, и, конечно, приемы для них - удовольствие! Им что: как отпуск - так и едут одни в Европу, другие - в Америку. И ведь не только развлекаются, а обязательно в клиники, смотреть операции, аппаратуру, обсудить проблемы. Не знаю, как другим, а мне на приемах всегда было неприятно. За себя и страну стыдно.

В Мексике были еще другие развлекательные мероприятия, незначащие, кроме одного: бой быков. В программе сказано - "молодых быков". Подешевле билеты, наверное.

Вот уж отвратительное зрелище! Выгнали трех несчастных бычков. Они упираются, пытаются удрать обратно, но проход уже закрыт. Потом начинаются эти игры, вроде бы со смертью, а в действительности - просто издевательство над животными. Публика вопит, хуже чем на футболе. Хотелось сразу же уйти, чтобы не видеть конца, но боишься потеряться в толпе, дорогу до гостиницы не найти. К чести наших товарищей, мало кому понравилось.

Между прочим, в Хемингуэе меня всегда раздражали эти бычьи страсти и охота на крупную дичь. Пиши про войну, если кровь любишь...

Затянулся рассказ о Мексике. Уже второй день сажусь за машинку. Надоело, но еще нужно досказать...

Туристская программа была замечательная. Кончился конгресс, и мы поехали на машинах поперек всей страны - около 500 километров на курорт Акапулька на берегу Тихого океана. (Из пяти точек мне довелось его видеть - Тихий океан. Из Владивостока, Японии, Мексики, Штатов и Чили. Ну и что? Да - ничего. Просто похвастал. Все - в прошлом.)

Тогда по дороге видели уже настоящую индейскую бедность. Хижины - навес из пальмовых листьев на столбиках, одежды - минимум. А близко роскошный курорт, как Сочи.

Из Мексики летели тем же путем, через Канаду. С погодой нам повезло: в Стокгольме туман. Застряли. Удачно застряли, культурно, за счет САС. Определили в гостиницу, три раза питали в ресторане и еще возили на экскурсии. Очень интересный город Стокгольм. Ездили по улицам, паркам. Были в ратуше (узнал этот зал, когда показывали похороны Пальме).

Но главное, были в Каролинской больнице, на операции у самого Крэффорда. Он делал аннулопликацию - суживание клапанного кольца больному с митральной недостаточностью. Надо же! Тридцать лет назад! Оригинальный АИК своего, шведского, изобретения. Перфузия длилась два часа, и результат операции, наверное, был печальный, раз на следующее утро нам не сообщили о хорошем. Слишком сложная операция.

Крэффорд - один из мировых светил из первого поколения создателей сердечной хирургии. Он первый прооперировал коарктацию аорты. Тогда, в 1957-м, ему было за 60 и он передавал кафедру ученику - Бьерку. Тот казался совсем молодым, общительным и даже пригласил к себе провести вечер. И мы были, всей компанией - 27 человек.

Дом на окраине - не большой, не маленький, скромный, удобный. Соответственно и угощение - кофе с чем-то еще.

Бьерк в последующем изобрел дисковый клапан, фирма Шелли его изготовила, и весь мир пользуется. И наши, спустя 26 лет, сделали удачную копию. А теперь уже Бьерк ушел на пенсию.

Еще одно помнится: наши запустили в космос собак - Белку и Стрелку. Здорово?! Но, оказывается, ханжи из капитализма вопили в защиту животных, вот, дескать, какие большевики живодеры!

Путешествие окончилось, последствия остались. С Мексики началось искусственное кровообращение в нашей клинике. Конечно, в журналах и до того читали, но увидеть - это совсем другое дело.

Приехал я и сразу засел за эскизы АИКа. Вспомнил, что когда-то конструировал ни много ни мало, а огромный самолет с паровой турбиной. Он дал мне диплом инженера с отличием. Правда, без последствий. Но теперь - дело другое: мне нужен аппарат. Обязательно нужен,

За неделю был сделан чертеж по всем инженерным правилам. Принцип насоса содрал у Крэффорда, упростив до предела. Оксигенатор - от Лилихея. Машина получилась не очень чтоб сложная, но требующая точного изготовления. Значит, нужны помощники-энтузиасты. В клинике был Игорь Лисов, хирург, а у него друзья-технари - Саша Трубчанинов и Мавродий, работали на заводе. Дела, однако, много: отливать, точить, варить. В общем - финансы, 10 тысяч рублей старыми. По теперешним аппетитам - пустяк, но их нужно было иметь "живыми". Если пустить через заказы и перечисления, то будут делать годы. Выручил министр В.Д. Братусь, приказал выдать. Аппарат был готов за два месяца.

Экспериментальной лаборатории у нас не было. Всегда собак жалел. Но тут пришлось переступить. Создали собачью операционную прямо в клинике, на первом этаже. И нашли лаборанток, среди них Розана, что теперь проводит перфузии. В начале 1958 года уже пробовали выключать сердце на собаке. Учились выхаживать. Утром на конференции дежурный врач после больных докладывал и о собаке. Больше всех работал Игорь. Трудно двигалось дело. Половина животных умирали после часа перфузии.

Но все же в конце 1958 года мы рискнули выйти на человека. Ждали критической ситуации, когда при закрытой операции останавливается сердце. Дождались. Прооперировали. Умер. Очень было горько.

После этого еще год экспериментировали, сделали еще попытку - и снова смерть. Только третий больной в апреле 1960 года перенес операцию. Помню его. Мальчик с тяжелой тетрадой Фалло (из детдома).

Мы не были первыми в Союзе. Опередил Саша Вишневский на аппарате Института инструментария. Фактически все приготовил и делал Володя Бураковский. Вторыми были - Институт Бакулева. Они сделали проще: пригласили из Англии Медоуза с бригадой. Те приехали со своим аппаратом, сделали пять операций (с одной смертью) и уехали, оставив аппарат. Однако свои операции поначалу у них шли плохо.

В Ленинграде по заказу А.А.Куприянова завод "Красногвардеец" сделал свой АИК. Тоже начали оперировать.

Так или иначе, но в первый же год мы обогнали всех - сделали 50 операций и потеряли только пять больных. Теперь бы нам такие результаты! С тех пор и держим первенство, по крайней мере по количеству операций. После первого аппарата было еще две самоделки. На последней "рыжей" машине прооперировали несколько сот больных. Нет, я не скажу, что машины были лучше импортных фабричных. Много хуже, к стыду нашему, но отечественных приличных машин мы так и не дождались. Попытки были, но все кончилось. Уже лет восемь и не пробуют. Хорошо, что стали покупать за границей.