Самый большой риск – не рисковать

Женщины держат половину неба.

Мао Цзэдун

Когда я стояла на перекрестке, рядом с которым захолустная африканская деревушка целовала подножие величественного горного хребта, деревенские мужчины все как один по третьему разу задавали мне все тот же вопрос: уверена ли я, что хочу подняться на эту гору?

Конечно же, на нее поднимались и местные мужчины, и иностранцы, и местные женщины, но для гостьи с Запада, прибывшей без сопровождения, желание подняться на эту гору отнюдь не было нормой.

Я объяснила, что довольно долго готовилась – и теоретически, и практически, наращивая физическую силу, – и показала им разрешение правительства их страны на восхождение. Подчеркнула, что буду очень рада блюсти их местные традиции и нанять одного из жителей деревни проводником, но это, похоже, ничуть не умерило их озабоченности.

Мужчины из деревни рассказывали мне о «зыбучей грязи», с которой я непременно столкнусь. Они говорили, что она засосет мои ноги, а может и целиком проглотить, уверяя, что наверняка так и будет, учитывая мой небольшой рост. Хотя они не смогли припомнить ни одного человека, с которым это случилось бы на самом деле, похоже, реальность такого исхода не вызывала у них сомнений.

А вот деревенские женщины, напротив, цокали языками, глядя на своих мужчин; как я поняла, это тамошний эквивалент неодобрительного качания головой. Они ласково улыбались мне, а несколько из них одновременно вскинули руки в воздух, издавая радостные громкие гортанные крики, которые я восприняла как высказывание в мою поддержку.

Тогда мужчины пустились в рассказы о непредсказуемых маленьких слонах, которые, как они утверждали, были свирепыми кузенами более спокойных видов, известных нам, и могли угрожать мне во время восхождения. Чем дольше я стояла и слушала их, тем фантастичнее становились байки об опасностях и тем шире я улыбалась.

* * *

Я мысленно возвращалась к тем временам, когда была десятилетней девочкой и стояла со своей двоюродной бабушкой Хеленой в очереди, дожидаясь свободного столика в местном ресторане. Она рассказывала мне о своем грядущем путешествии в Китай, и другие люди в очереди прислушивались с огромным интересом.

Хотя в то время бабушка водила знакомство с молодой китаянкой из Гонконга, с которой собиралась встретиться в Китае, она также планировала в одиночку поездить по отдаленным районам страны, в которых, как правило, иностранцы были редкими гостями.

Я с энтузиазмом засыпала ее лавиной вопросов – как и другие посетители ресторана, стоявшие вместе с нами в очереди. Даже мне, ребенку, не составило труда почувствовать их неодобрение.

Они спрашивали, как она будет справляться с неминуемыми опасностями, которые, как они полагали, поджидают ее в чужой стране, и как она будет ездить по стране, не зная языка. Один мужчина даже усомнился в здравости ее рассудка: разве женщина может в одиночку путешествовать в дикой глуши?

Верная своему характеру, моя бабушка отвечала на все их вопросы спокойно, остроумно и с юмором, воспринимая их как совершенно нормальные. Она, бывшая учительница, всегда радовалась, когда подворачивалась возможность поделиться с другими знанием, будь то исторические факты или интересные культурные различия. Она всегда делала это с присущей ей скромностью, позволяя каждому собеседнику чувствовать себя интеллектуально равным ей.

Когда мы наконец сели за столик, я спросила ее, почему совершенно незнакомые люди так сердятся из-за ее будущего путешествия. Лично я не могла представить себе ничего более волнующего. Путешествие в Китай в то время казалось настоящей экзотикой, и я не могла дождаться возможности рассказать об этом подругам.

Бабушка спокойно объяснила, что женщина, путешествующая в одиночку, в особенности по нетрадиционным маршрутам, для некоторых людей – явление непривычное. Возможно, они просто боятся неизвестного и нового. Она напомнила мне, что самый большой риск – это не рисковать вообще и что нам всегда следует идти за своей мечтой.

* * *

Увидев дружную поддержку со стороны местных женщин и услышав их энергичные голоса, мужчины согласились на договор, который, похоже, как-то примирил их с моим будущим восхождением. Они пожелали, чтобы я не только взяла местного проводника, но и заручилась поддержкой как минимум одного носильщика и трех охранников с оружием – для защиты.

Женщины прибавили к списку собственное требование – чтобы моим проводником была местная женщина; это гарантировало бы, что у меня будет защита «сестры» во время восхождения в компании нескольких мужчин – а ведь я не придала этому особого значения.

Похоже, от такого соглашения выиграли все стороны. Я смогла внести небольшую лепту в доход деревни, а мне наконец позволили начать мое путешествие при полной поддержке и с добрыми пожеланиями местных жителей – как мужчин, так и женщин.

Пока я прощалась и шла по проселочной дороге в сторону горы, ко мне присоединилась в торжественной процессии не только моя новая альпинистская команда поддержки, но и все женщины деревни. Две из них шли рядом, держа меня за руки, остальные плясали вокруг нас кругами, распевая победные песни, словно мы были на праздничном параде.

Я знала, что буду не первой белой женщиной, совершающей восхождение на эту гору, и уж точно не последней. Но в сопровождении деревенских женщин, гордо шедших рядом со мной, я ощущала поразительное чувство коллективного достижения. И, глядя на их победоносные улыбки, подозревала, что мои «сестры» испытывают такие же чувства.

Мелисса Валкс