* * *

Однажды в Париже я был оскорблен и как Посол и как гражданин России.

Дело было 31 октября 2001 года. Первый визит В.В. Путина во Францию в качестве президента. И первое в истории посещение главы нашего государства (за все годы существования СССР и России) штаб-квартиры ЮНЕСКО на улице Фонтенуа.

Мы хорошо подготовились к визиту молодого президента. Вместе с протоколом Генерального директора я встречал В.В. у машины, и он был явно по-хорошему удивлен, когда увидел длинный ряд сотрудников секретариата ЮНЕСКО, которые вышли из своих рабочих кабинетов и долгими аплодисментами приветствовали его появление. В двух старых лифтах, набитых охраной и официальными лицами, мы поднялись на шестой этаж. Несколько секунд я был прижат животом к животу Путина, которого видел впервые, и думал, что бы ему такое сказать, но не успел и промолчал, только заметил вскользь про себя, что улыбка не его стиль.

В кабинете Генерального директора ЮНЕСКО заранее была предусмотрена рассадка, согласованная с охраной и новым протоколом Кремля. На столах лежали таблички (Д. Медведев, И. Иванов, В. Фортов и др.). Среди них было имя З.К. Церетели, Посла доброй воли ЮНЕСКО. И вдруг, когда мы достигли приемной и Коитиро Мацуура вышел навстречу Путину, охрана решительно преградила путь Зурабу Константиновичу.

— В чем дело? — спрашиваю, стараясь не привлекать внимания столпившихся в приемной представителей прессы, нашей и зарубежной.

— Указание администрации президента. Церетели там не нужен.

— Позвольте, но это я, полномочный представитель России, решаю, кто там нужен, а кто нет! Вы хоть понимаете, что Церетели является Послом доброй воли ЮНЕСКО?

Мне до сих пор стыдно перед Зурабом Константиновичем. Я не мог, к несчастью, устраивать публичный скандал перед камерами телерепортеров, глядя в удаляющуюся спину Путина, за которым обязан был следовать. Церетели остался за дверьми, в приемной.

“Все равно я Лужкова не предам!” — сказал мне позже Зураб.

Где-то далеко, за кулисами, разворачивался новый виток тайной борьбы между Кремлем и влиятельным мэром. И Церетели, как очень близкий Лужкову человек, оказался невольным заложником очередной клановой разборки.

Признаюсь, меня поразила тогда политическая мелочность и откровенно непрофессиональная бестактность этого сюжета.

Вечером за бутылкой бордо я слушал утешения академика Фортова, возглавлявшего нашу национальную комиссию по делам ЮНЕСКО. Утешал он чисто по-русски: “Ну что ты, господи, Женя, перестань переживать, против лома нет приема!”.

Этот “лом” не забуду, потому что были публично унижены не только Зураб и я, но и моя страна.