* * *

Студентке Литинститута Ирине Хроловой. 29 августа 1984 г.

“…Вы думаете, одной Вам легче написать, чем сказать, сформулировать вслух при разговоре? Это нормальный признак литератора и очень точный… Готов повторить, что Вы в столь напряженной лирической поре, когда слово требует остановки, молчания, строгого отбора. Обязательно издайте книгу, даже ценой ущемления, потерь (откровенно плохих стихотворений все равно не будет). Да и редакторы, наверное, правы, когда толкуют о литературщине и ложной многозначительности (рядом с огромным “ничто”, да еще в разрядку, меня лично трогает “рука потертого пальто”). “Смерть”, “тоска”, “судьба” в Вашем лирическом контексте действительно выглядит выспренно, холодновато, оперно, несмотря на искренний напор чувства, стоящий за ними. Но в искусстве искренность почти ничего не решает, Ира, Вы еще недостаточно культурны как поэт. Упаси боже понимать это так, будто я призываю к книжному образованию, вовсе не только к нему. Как раз недостаточно, наспех усвоенная поэтическая библиотека и заставляет Вас временами впадать в красивость и многозначительность. Культура, между тем, в естественности, в отваге Вашей личной судьбы, в деталях… К вечности нет иного пути, кроме как через вещность, через конкретность лирического жеста. А Вы то и дело парите, формулируете, задыхаетесь, страдаете, и притом однотонно.

Хорошо “Невы кровотеченье под холодным острием рассвета” в стихотворении о Мандельштаме”.