ГРОЗНАЯ ПУЩА

Певца «Грозной пущи», человека с умными, чуть грустными глазами и доброй улыбкой я впервые увидел возле памятника генералу Ватутину на берегу Днепра. Для меня поэт был посланцем с далекой лесной родины моей матери. Я много слышал от нее о буйных белорусских лугах и пущах, о ягодных и грибных полянах, но сам никогда не бывал в Белоруссии. Мне был приятен мягкий, едва уловимый милый акцент Аркадия Кулешова, его общительность, простота, юмор…

Мои однополчане очень ценили фронтовую поэму Кулешова «Знамя бригады», в которой поэт рассказывал о тяжелых первых днях Отечественной войны, о расставании с родной белорусской землей, о том, как была спасена воинская святыня — знамя бригады. Мы чувствовали: спасено не только знамя. В сердцах прорвавшихся из окружения бойцов жила нерушимая вера в нашу победу.

Поэма, написанная Аркадием Кулешовым на фронте, была мастерски переведена Михаилом Исаковским, поэтом, очень близким по духу автору «Знамени бригады». Переводчику удалось передать захватывающий лиризм этой прекрасной поэмы, которую с волнением читали в тылу и на фронте.

Михаил Васильевич называл Кулешова одним из самых талантливых советских поэтов. Вспомнил, как с большим подъемом работал над переводами его стихов и поэм, сетовал, что теперь из–за болезни этого делать не может.

Вот у меня в руках книга в зеленой обложке, на которой изображен могучий лес под огненным небом. И алым по зеленому: «Грозная пуща». Это поэма «Грозная пуща» на белорусском языке, подаренная мне автором. По силе и эпическому размаху эта вещь стоит, пожалуй, ближе всего к «Знамени бригады». В центре ее — судьбы человеческие, освещенные зарницами сурового времени. По мотивам этой поэмы автор потом написал сценарий известного фильма «Красные листья».

Знаю по своему опыту: работа в кино отнимает массу времени. Хорошо, если она приносит взамен хотя какое–нибудь удовлетворение. Но это бывает не всегда. Фильм «Красные листья» — счастливое исключение.

Недавно в издательстве «Советский писатель» вышла новая книга Аркадия Кулешова «Сосна и береза». В книге много проникновенных лирических стихов о времени, о совести, о матери. И о бойцах, не жалевших своих горячих неуступчивых сердец.

Главным произведением новой книги Аркадия Кулешова, безусловно, является поэма «Далеко от океана», хорошо переведенная Н. Кисликом.

В ней автор правдиво рассказывает о своей сельской юности, об избе, коне, сложной, противоречивой жизни родителей, о школьной коммуне и других памятных делах и событиях, формировавших мировоззрение нового поколения. Путешествие в юность понадобилось поэту, чтобы почувствовать:

…Нынче я — поток

Устья, посетившего

Чудом свой исток.

Здесь, в новой поэме встретишь все лучшее, чем покоряли нас прежние поэмы Аркадия Кулешова: душевная распахнутость, удивительная свежесть, блеск самоцветов народного творчества, органично слившихся с авторской речью.

Звездами отборными

Блещет синева.

Месяц над просторами —

Не один, а два.

Первый, что качается

Над землею, — мой,

А сестрин купается

В заводи речной.

Это — чудесный пейзаж. Я бы сказал, поэт видит сердцем. Сколько свежих, самобытных образов рассыпано по поэме! Хвойная игла, как игла по граммофонной пластинке, крутится по кругам «загубленной вековой сосны», разворачивая перед нами во всю ширь и глубину картины давно минувшей юности лирического героя. Они очень дороги для поэта, а потому не могут не волновать и нас.

С юношеской влюбленностью рисует автор и бывшего боевого коня Огонь, что помнил, как «бой махал над гривою огненным клинком», и жаркого железного коня, увозящего лирического героя в новые дали стремительной эпохи:

Всплыл туман над пахотой…

Рысь, карьер, галоп…

Путь наш, в даль распахнутый, —

Тот же Перекоп!

Ты ответь, встревоженный

Конь железный наш,

Кто там, пулей скошенный,

Упадет в Сиваш?

Сколько душ в кровавую

Бездну на войне

Канет с вечной славою?

Что ты прочишь мне?

Благотворный опыт поэмы «Далеко от океана», как и предыдущих лучших поэм Аркадия Кулешова, свидетельствует, на мой взгляд, о том, что ему больше удаются лиро–эпические произведения. Его же эпические вещи волнуют меньше. Они более «литературны», в них не так ярко выражено своеобразие его дарования.

Самые удачные вещи Аркадия Кулешова отличают точные приметы времени, живой образный язык, неподдельный, щедрый лиризм, нерушимая вера в добро, которая лучится из нового послесловия к поэме «Грозная пуща».

Не сегодня, так завтра

наступит пора,

Верный друг, дружбы плуг

провозвестник добра, —

На свободной,

великой своей полосе

Он запашет

границы кровавые все.