Домогательства

О правах и человеке в Канаде я услышал дважды. Накоротке, потому что подробнее поговорить не было возможности.

Но не расспрашивал, не провоцировал. Сами вдруг заговорили. Первый раз.

Она работала в охране большого полупустого здания, полного офисов и бездельников при деле. Дежурила на этаже. Ей уже сообщили снизу, с проходной, что едут гости и едва открылись двери лифта, как вдалеке из-за стола к нам с приятелем поднялась фигура охраны.

Надо сказать, что «внизу» задержек не было, даже документы не спрашивали. — Куда? — Это туда.

Правда в лифт, за кампанию, как бы случайно заскочил охранник и поехал этажом выше.

Всё ненавязчиво, но четко. Контроль и учет. Не считая видеокамер.

Несколько минут заняло осмотреть то, что нужно. Маленький, однокомнатный, но хорошо сделанный в дизайне, местный музейчик с десятком старых фотографий. Не Европа.

Чтобы туда заглянуть в сопровождении охраны, понадобилось разрешение служащей, скучающей за большим столом с бумагами.

Служащая улыбалась, почти лучилась.

Но, когда через пару минут, глянув и вернувшись, я спросил — А можно ли сделать несколько снимков в музее? — улыбка не просто сползла. Сразу возникла жесткая безликая стеклянная стена.

Я такие лица видел только у «марокканских» чиновниц в Израиле, когда к ним приходят русские.

Ноль эмоций, кроме вселенского недовольства.

— Это запрещено.

— А у кого можно спросить разрешение? — еще не удивился я.

— У директора. Но, во-первых, ее нет. А, во-вторых, надо получить и разрешение начальника здания.

— Но там переснять всего несколько фотографий к фильму, который мы делаем. Что секретного?

— Тем более. Надо получить разрешение от людей на снимках.

Я хотел было сказать, что тех людей, и она это должна знать лучше меня, уже давно расстреляли нацисты. В варшавском гетто. Но передумал. Нет — так нет.

Инструкции редко пишут умные. Они живут по своим законам. Потому и преуспевают, не высиживая свою жизнь. Удивило другое.

Стена между нами была из стеклобетона. И уже без улыбок. Из ничего.

Мы с приятелем пошли к выходу.

— А я вас знаю, — неожиданно сказала охранник — Я ваши передачи смотрела в Израиле.

— Спасибо, что помните. Уехали оттуда?

— Да. Мужу надоел «восток». Хотя работа у него была по специальности, научная и не плохая. Мы, кстати, из Беларуси…

— И как здесь?

— Ему пришлось трудно. Вроде, было пять вакансий, близких к его деятельности, с хорошей предлагаемой зарплатой. Но, когда узнавали, что только приехали, сразу ставили оклад на уровне уборщицы. Хотя и в Беларуси, и в Израиле он успешно занимался наукой. Так что работает, но…

— Понятно. Но зато в Канаде демократии побольше.

— Что вы… — вдруг заспешила она, видя, что мы продвигаемся обратно к лифту — Какие здесь права человека?

— Какие?

— Да вы больше двадцати секунд на канадскую женщину смотреть не должны. Может засудить за сексуальные домогательства. Здесь это запросто. И не отмоетесь. У нас есть знакомые врачи, русские, дантист, например, так они держат ассистентку в офисе не потому, что нужна, а чтобы постоянно свидетель был рядом. Чтобы не обвинили.

— Давай, пора, — заторопил приятель, придерживая лифт кнопкой.

Так мы и не договорили.

— Господи, — подумал я, спускаясь и уже ностальгируя по дому — Хорошо, что с домогательствами к служащей со съемкой быстро отстал. Она и слова вроде грубого не сказала, а меня почти вывернуло. К счастью. Кто её знает. что там, в головенке варится?

Вон, приятель, договорился на днях по телефону на деловую встречу с социальным работником. Опекает ныне пенсионеров — «спрятанных детей» во время войны. Это тех, кого родители, в основном, погибшие потом, в отчаяние, отдавали христианам, кто не побоялся, в Бельгии, Франции, Польше, Голландии. О них я и делал фильм в Канаде.

Дама предложила встретиться в обед в кофе-кафе. Сказала, что кудрявая. Приятель себя обрисовал. Приехал вовремя, а там тридцать женщин. И половина кудрявые. Походил, покрасовался впустую и вернулся в офис. Звонит опять даме. Та говорит — Да, видела вас, узнала по описанию.

— Там почему не позвали?

— А почему я вас должна звать? Не вы мне, а я вам нужна. И бросила трубку.

Ну, не тронешься тут, в Канаде?