А вот и Джонни!

СТРАХ И ОТВРАЩЕНИЕ В ДОМЕ ДЖЕКА…

САМОЕ ОДИНОКОЕ МЕСТО НА ЗЕМЛЕ

Темной и ветреной ночью я выехал из дома и направился к Джеку Николсону, проживающему на противоположном конце долины. Я ехал к нему на день рождения и вез в подарок огромное сердце лося. Я знаю Джека уже много лет; у нас с ним много общего, в том числе и чувство юмора. В сущности, нет ничего слишком уж странного в том, что посреди ночи я везу ему огромное лосиное сердце.

Сердце успело немного полежать в холодильнике, и из него немного капало, так что я положил его в сумку на молнии и бросил на заднее сиденье джипа. Отлично, думал я, детям Джека подарок понравится. Я знал, что они как раз приехали из Лос-Анджелеса, и мне хотелось удивить их. «Надеюсь, ты не поздно приедешь? – спросил меня Джек. – А то дети рано спать ложатся».

– Не беспокойся, – ответил я, – выезжаю через 10 минут.

Как раз в тот момент началась очередная злокачественная суета. Время утекало с бешеной скоростью, бесконечные мелочи задержали меня дома, и когда я наконец решил все вопросы и посмотрел на часы, то понял, что опаздываю к Джеку на два часа – запомните этот факт, он еще сыграет немаловажную роль.

Итак, я сел в машину и поехал к Джеку и его детям. В машине, в дополнение к сердцу лося, находилось довольно много всякой всячины и престранных причиндалов: мощные усилители, магнитофонная пленка с записью визга поросенка, заживо поедаемого медведями, фонарь мощностью 1 000 000 ватт, полуавтоматический девятимиллиметровый пистолет «Smith & Wessоn» с рукояткой из тикового дерева и коробочка качественного гашиша. Кроме того, в машине лежала парашютная сигнальная ракета мощностью 40 миллионов свечей, способная на 40 секунд осветить всю долину, да так, что зарево видели бы и за 40 километров. На самом деле это был ручной миномет с пластиковым вытяжным тросом с одного конца и черным соплом дула с другого. Я купил его несколько недель назад на распродаже в магазине «Вест Марин Хардвер» в Сосалито за 115 долларов – цена до уценки составляла 210 баксов. Как его было не купить – дешево и экстраординарно. Теперь хотелось как можно скорее увидеть его в действии. К ракете прилагались путаные инструкции по эксплуатации в основном на иностранных языках, но из иллюстраций ясно следовало, что ПОЛЬЗОВАТЕЛЬ должен носить подходящую защиту для глаз, держать снаряд как можно дальше от собственного тела, а затем РЕЗКО ВЫТЯНУТЬ ТРОС СТРЕЛЬБЫ ВНИЗ И НЕ НАКЛОНЯТЬ СНАРЯД.

Ну чего ж, подумал я, справлюсь. Я-то знаю, как обращаться с сигнальными ракетами. Я уже стрелял из этих огромных серых орудий, где надо сначала отжать нижний конец, потом поместить его на другой конец, затем ударить ладонью по основанию и почувствовать, как твои руки немеют чуть ли не до головы от удара, эквивалентного выстрелу 105-миллиметровой гаубицы. Поэтому я совершенно не переживал по поводу дешевой красной штуковины из Сосалито. Если хоть разок поиграешь с нитроглицериновыми снарядами, быстро с ними расставаться ты не захочешь.

* * *

Я думал о барахле, лежавшем у меня в багажнике, пока ехал по длинной извилистой дороге к дому Джека. После добрых 15 километров в кромешной темноте ощущалось уже некоторое нервное напряжение. Я припарковался на холме, расположенном над домом Николсона.

Других машин не видать. Я выгрузил огромный усилитель и надежно укрепил его на крыше джипа. Звук громкоговорителя мог теперь привольно растекаться по всей долине. Затем я аккуратно закрепил сигнальную ракету рядом с усилителем и облокотился на капот машины, чтобы выкурить сигарету. Далеко внизу, сквозь пинии, дом Джека светился причудливым светом. Ничто не нарушало ночного покоя, а термометр в моем джипе показывал 9 градусов выше нуля. 2:30 или 2:45 утра. По радио передавали какие-то псалмы. Я подключил громкоговоритель к усилителю и неторопливо довел громкость кассеты с визжащим поросенком до 119 децибел.

Сначала звук показался прямо-таки невыносимо громким. Чтобы спасти свои барабанные перепонки, я схватился за уши и заполз в джип. Я уже хотел выключить усилитель, но как раз в эту секунду на дороге показался свет фар, и я решил не совершать лишних движений… Машина даже не сбавила скорость, пронесшись мимо меня, хотя доносившийся из усилителя дикий вой по-прежнему напоминал о стаде свиней, которых гонят на скотобойню.

Первое, что мне почему-то пришло в голову: это точно не Билл Клинтон, потому что он хотя бы погудел, дунув в саксофон. Хо-хо, неплохая шутка, да? Странно, но анекдоты про Билла Клинтона приходят на ум в самые неподходящие моменты: вы делаете что-то в высшей степени правильное и нужное, подходите к вашему делу с юмором и расстановкой, и тут по независящим от вас причинам все катится под откос и события приобретают трагический оборот.

Такого рода сложности в принципе никому не нужны, но некоторые люди почему-то истово ищут их, и в ту опьяняющую зимнюю ночь в Скалистых Горах мне выпала честь стать одним из таких людей. Никакая сила разума или природы не могла убедить меня в том, что пригласившая меня семья отреагирует на происходящее иначе, чем с радостью, приятным удивлением и благодарностью.

* * *

Каждые 20–30 секунд динамик разражался поросячьим визгом вперемешку со звуками, напоминающими отчаянные пулеметные очереди. Я направил весь миллион ватт на дом, целя непосредственно в окна гостиной.

Мои манипуляции с усилителем продолжались около 10 минут, но ничего не происходило. Единственная реакция снизу – освещенные окна погасли, как будто все наконец отправились спать.

Ну что ж – не очень-то приветливо встречают здесь гостей с подарками. Ну припозднились чутка гости, хамить-то зачем?

Мое следующее действие возымело непредвиденные последствия. Я попытался запустить ракету, но кольцо запуска оказалось сломанным, она зашипела и заискрила. Пришлось отбросить ракету в сторону, и тут-то она и покатилась вниз по холму, по направлению к дому. Господи, подумал я, это ведь не что иное, как крупнокалиберная сигнальная ракета, и если она сейчас рванет, то дом Николсона станет очень похожим на мост из фильма «Апокалипсис наших дней».

Я быстренько запихнул усилитель обратно в джип и только тогда вспомнил о своем подарке на день рождения, который к тому времени каким-то образом вывалился из сумки и залил кровью все заднее сиденье.

У меня возникла мысль: «На фига вообще идти в гости?» На душе мигом стало неспокойно, и я решил, что из этой долины надо как можно быстрее сматываться. Оттуда вела только одна дорога. (Если какой-нибудь кляузник позвонил по 911, чтобы сообщить в полицию о визге и стрельбе у дома Николсона, то меня ждали серьезные проблемы, учитывая, что я находился в конце тупикового каньона, из которого можно было уйти только через реку, что для меня совершенно исключалось.)

Хотя почему? «Почему сплошной негатив в голове?» – подумал я. Как вообще пришел в голову термин «сматываться»? Я же здесь с миссией под кодовым названием «развлекуха». И потом, здесь поблизости в любом случае нет никаких соседей. Это темное и спокойное место – даже слишком уединенное, и, конечно же, здесь совсем нежелательно оказаться в ловушке.

Все грустные мысли окончательно развеялись, когда я резко завернул вправо, к дорожке в дом Николсона, предвкушая торжественную передачу подарка на день рождения. Железные запоры на воротах больше не смущали меня, я знал, что все пройдет легко и просто.

* * *

Я подъехал на джипе прямо к входной двери и, оставив включенным двигатель, вытащил кровоточащее лосиное сердце с заднего сиденья и понес его наверх, в дом. Я несколько раз позвонил в дверь, прежде чем плюнуть на эту затею. Я прислонил сердце – 30 см в высоту и 20 см в ширину – к двери таким образом, что оно закатилось бы в дом, если бы только дверь открылась. С учетом того, как невежливо обошлись со мной хозяева, я счел этот поступок вполне адекватным. Тут-то я запаниковал. По дороге обратно к машине я перезарядил пистолет, подняв вверх зажим, и рассеянно помахал окровавленными руками в сторону дома, потому что не сомневался, что кто-то следил за мной из-за затемненного окна в кухне. Я еще сильнее рассвирепел, потому что я чувствовал, что мной пренебрегают.

Я уехал, не издавая больше никаких звуков, за исключением стрельбы, конечно, которая звучала в долине громче прежнего и вызывала боль в барабанных перепонках. Мой джип с приятным шуршанием медленно выехал на дорогу. Теперь – домой и отсыпаться. Я осторожно ехал по замерзшей дороге, но никаких признаков полиции или какой-нибудь другой нечисти не возникло. Еще до рассвета доехал до дому.

* * *

Остаток утра я лихорадочно работал. Мой факс трезвонил непрерывно. Приходили обычные послания из Белого Дома, два весьма разнузданных предложения из Голливуда, 60-страничный текст заключительного выступления генерала Дугласа МакАртура перед Длинной Серой Линией – парадом элиты американской армии – кадетами Вест-Пойнтской академии со стальными глазами весной 1962 года на плацу «Плейн», плюс 32 страницы его знаменитой речи в Конгрессе под названием «Старые Солдаты Никогда Не Умирают», с которой он выступил после его вынужденной отставки.

Мой факс ежедневно выплевывает подобные бумажки, и я прилагаю все силы, чтобы проанализировать их. У людей очень разные интересы, и в моей работе следует всегда быть начеку. Голодные люди хитры, как дикие звери. Материал, который еще вчера казался странным и никчемным, завтра может оказаться вполне адекватным, и наоборот.

* * *

Например, мне совсем не кажется странным, что Билл Клинтон нынче озабочен главным образом своим местом в истории, своим политическим наследством, тем, что о нем через 100 лет будут писать школьные учебники. Он считает, что он сделал свое дело и теперь настало время обеспечить себе место на пьедестале в пантеоне Великих Американских Президентов наравне с Линкольном, Кулиджем и Кеннеди.

А почему бы ему не озаботиться этим? Есть люди, у которых с историей реальные проблемы – у Джорджа Буша и Ричарда Никсона. Никому не пожелаешь войти в историю с репутацией этих двух мистеров. Только какой-нибудь последний фрик-преступник хотел бы остаться в памяти человечества Лгуном, Идиотом или Марионеткой какого-нибудь зловещего монстра типа Дж. Эдгара Гувера… Но все эти заботы появляются, когда вы наконец оказываетесь в Белом Доме. Еще бы. О вас обязательно будут писать книги, снимать фильмы, рассказывать легенды или даже грязные анекдоты о подсиживании и пидорасах, они будут сопровождать вас до могилы. Посмотрите на Никсона, посмотрите на Рейгана, посмотрите хотя бы на Дж. Ф. Кеннеди. История никогда не была снисходительной по отношению к законченным дегенератам, но к некоторым дегенератам относятся лучше, чем к другим, вот это и беспокоит Билла Клинтона. Его любят, но не слишком сильно – а ведь надо еще два с половиной года у руля продержаться. Избиратели сейчас любят его, потому что они думают, что он сделал их богаче, – поэтому они скорее всего будут голосовать за Эла Гора в 2000 году (Господи Иисусе! Как же отвратительно звучит. Голосуйте за Гора в 2000 году! Готовьтесь к этому. Так ведь произойдет. Осторожно!).

Тем ясным зимним утром я размышлял обо всех этих вещах, как вдруг снова зазвонил телефон, и из трубки раздался женский голос, который истерически прокричал в трубку: «Смотрите, к Вам идет полиция», «Там везде кровь», «Вчера у дома Джека произошла страшная трагедия».

Господи, подумал я. О чем это она? Какая трагедия? Черт, я ведь заезжал в три ночи, и все выглядело таким мирным и спокойным. Что там могло произойти?

Долго ответа ждать не пришлось. Одновременно зазвонили оба телефона, но у меня вдруг так засосало под ложечкой, что я не смог взять трубку. Тут на автоответчике раздался голос шерифа и возмущенный крик известного художника Пола Паскареллы – на другом телефоне. Пол сказал, что он едет на максимальной скорости к дому Джека и что он прихватил с собой обрез и «магнум» 44-го калибра. Он сказал, что дом Николсона окружен. Везде полиция. Прошлой ночью какой-то пизданутый маньяк пытался убить Джека и его детей, преступнику удалось скрыться, но полиция полагает, что он все еще на свободе и прячется в лесах. Это убийца-рецидивист, его недавно освободили из тюрьмы, я думаю, что с Джеком все в порядке, о Господи, как же это все ужасно. Потом он въехал в каньон, роуминг отключился, и связь прервалась.

Шериф сообщил мне примерно то же самое. «Это просто сенсационно. Я уже подрядил людей, которые будут работать со СМИ. Пресса говорит о том, что Николсона пытались убить. Мы блокировали дорогу и послали полицейских с собаками прочесывать весь район. Начали операцию «Перехват». Днем все будут показывать по CNN. А ты, случайно, ничего не знаешь об этом? Если тебе что-нибудь известно, перезвони, пока не поздно».

Пока не поздно? Чепуха. Не поздно для кого? Мы тут что, с сумасшедшими дело имеем? Зачем мне убивать Джека? Это же просто безумие.

И тут я наконец все понял. Ну да, конечно. Это же они за мной охотятся в лесах. Это же я – тот пизданутый киллер с растрепанными волосами, который вчера ночью пытался пробраться в дом Джека и убить всю его семью. Милая шутка, правда?

Шутка? Хо-хо. Теперь всем не до смеха. Они уже нашли за стоящими над домом деревьями неразорвавшуюся бомбу… Все полицейские округа срочно дернули на службу, и круглые сутки они разыскивают монстра, дабы он не разрубил на куски всю семью Николсонов и не запятнал навечно честь города Эспена, чья репутация и так уже несколько подмочена. Отвратительные скандалы с богатыми извращенцами, обездоленными детьми и развращенными и помешанными на паблисити блядьми из Голливуда настолько вошли здесь в обыкновение, что перешли грань добра и зла и стали даже в чем-то стильными… Вот почему все эти богатенькие тли понастроили в последние годы в нашей долине дачи… И речь сейчас идет о действительно крупных тлях, по-настоящему крупных экземплярах.

Я, кажется, несколько отвлекся. Мы говорили о моей неудавшейся попытке передать подарки ко дню рождения моему старому другу Джеку и его детям морозной снежной ночью 1997 года.

В ту ночь я даже не мог представить себе, чем кончится моя безобидная выходка, что полштата встанет на уши, включая моих друзей и близких…

Но именно так и произошло, в 40 001 раз. Именно поэтому много лет назад я принял решение отказаться от совершения преступлений как от стиля жизни – и стал писать книги.

* * *

Джеку угрожал какой-то безумный маньяк, который несколько раз покушался на его жизнь в Лос-Анджелесе, и именно поэтому в поисках анонимности и одиночества Джек перебрался сюда, в горы Роки Маунтинс, подальше от опасного Голливуда, вместе с Раймондом и Лоррэн. Одним словом, ему пришлось бежать ради детей в полностью изолированную хижину в горах.

* * *

Кто мог знать, что прошлой ночью из-за метели все телефонные линии, ведущие в унылую долину, в которой находится дом Джека, будут отключены?.. «Да, правильно, ни один телефон не работал, – сказал мне шериф. – Они попытались позвонить по телефону полиции 911, но, очевидно, все линии вышли из строя. Они пришли в ужас, семья забаррикадировалась в подвале за грудой антикварной мебели и надеялась отбиться кочергой для камина, служившей их единственным оружием». Он хихикнул: «У этого идиота дома даже пистолета не было. Ну и слава Богу. Он из него еще детей случайно пристрелил бы, чего доброго».

И это правда. Как правило, лучше не держать дома заряженное оружие, если к вам приехали дети. Даже если опасный псих бродит вокруг вашего дома с бензопилой. Куда лучше установить на дверях крепкие замки и сигнализацию, да еще обзавестись рацией круглосуточной связи с полицией… Но Джеку и его семье все меры предосторожности в ту ночь не помогли. Псих, который ходил вокруг его дома, собирался свести с Николсоном счеты и специально приехал издалека, чтобы довести свое черное дело до конца.

Мой телефон непрерывно звонил, и мое положение становилось с каждым часом все отчаяннее. Кто-то уверял, что надо идти с повинной в полицию, кто-то настаивал на том, чтобы я мчался к дому Джека с винтовкой 12-го калибра наперевес и присоединялся к поиску злодея. Каждый звонивший казался по-настоящему обеспокоенным и напуганным. Даже Хайди вела себя странно. Она знала, что в прошлую ночь я отправился к Джеку, и как я понял, она решила, что я зачем-то попытался убить его. А почему бы и нет? Может, на меня нашел припадок безумия и я совсем потерял контроль над собой. Кто знает, что придет в голову наркоману? Особенно когда рядом дети. Я, может быть, сам не помню, что со мной было.

Опять зазвонил телефон – на этот раз со мной говорил Джек. Ему только что починили телефон. «О Господи, – подумал я. – Что мне сейчас ему говорить? Так, возьми себя в руки. Omerta[36]».

– Ну, Док, как дела? – спросил он спокойно. Должно быть, дело было в субботу, потому что он спросил что-то типа: «А кто играет сегодня вечером?»

– Да задолбал уж этот футбол, – ответил я, – ты лучше скажи, что у тебя там за кошмар происходит, говорят, полицейские патрули вокруг твоего дома расставлены. Мне сегодня весь день рассказывают о тебе самые удивительные вещи.

На какой-то момент в трубке воцарилось молчание. Я услышал, как он глубоко вздохнул. Потом он проговорил:

– Слушай, можно тебя кое о чем спросить? – Он помолчал. – Понимаешь, это лосиное сердце, оно…

Вот что его доконало, он увидел всю эту кровь. Он сказал:

– Когда я посмотрел на сердце – понимаешь, мы искали какие-нибудь следы, – я понял, что он говорит о полиции, – ну, в общем, когда я внимательно посмотрел на него, я увидел в середине сердца, в том месте, где оно еще не разморозилось, кусочки льда. Я полиции ничего не сказал, но мне кажется, что я видел замороженное сердце лося у тебя в холодильнике. Ты, по-моему, даже показывал мне его вместе с птицей и хорьком. По-моему, ты даже кидался в меня лосиным сердцем прошлой зимой?

«Вот говно, – подумал я. – Ничтожное мерзкое отродье». Хорошо все придумал, внутри, вон, кусочек отыскал замороженный. Все остальное превратилось в кашеобразную требуху и кровь… лосиные сердца – прекрасный деликатес, но вот это конкретное сердце так скоро не съедят.

– Да, может быть… – ответил я.

– Я подумал, что это ты ночью развлекался, когда я увидел лед, – сказал он. – Я им еще ничего не сказал; понимаешь, они сейчас у меня на участке, оперативники ищут следы, ищут людей, спрятавшихся в лесу… Блин, Док, я так рад, что ты мне все рассказал. У нас тут была та еще ночка. Чистый Ужас.

Таким образом, розыгрыш завершился. Мне не предъявили формального обвинения; Джек сказал шерифу, что это была ложная тревога: «Я знаю этого парня, он – не убийца».