4. Союз Русского Народа останавливает первую попытку еврейской революции

Однако первая попытка иудо-масонской революции, сделанной всецело на еврейские деньги — ради передележа собственности и власти, в 1905 году не прошла. В советской историософии много писали о том, что это потому, что, мол, было только пробой сил, необходимой «репетицией», и прочую чушь. Но пора спокойно сказать правду: первый хазарский реванш в русско-еврейском противостоянии (за сокрушительный разгром иудейских хазар князем Святославом в 965-м году) не состоялся только потому, что в 1905 году стеной против разрушителей — «революционеров» встала не хилая и в душе согласная «на перемены» административная власть (которую «осуществлял» еврейский ставленник С.Ю. Витте), а сам русский народ — Союз Русского Народа.

Союз Русского Народа? При советской власти, впрочем, как и его антипод масонство, он был весь в «спецхране» за семью печатями. Даже ученым историкам не давали никакого доступа к документам. Раскручивался лишь гнусный миф о некоем черносотенном (= фашистском?) демоническом страшилище, о котором даже и заговорить-то приличному человеку (= еврею или «жидовствующему») не пристало.

Впрочем, в это же время сами же советские идеологи и вожди не забыли воспылать «священной иудейской жаждой мести». Бывших деятелей Союза Русского Народа (хотя они были уже стариками и не принимали никакого участия в политической борьбе) нашли и показательно уничтожили. ВЧК казнило в своих застенках легендарного доктора А.И. Дубровина и профессора Б.В. Никольского. Утопили в реке епископа Гермогена. 23 августа 1918 года на Ходынском поле расстреляли протоиерея И.И. Восторгова, бывших министров И.Г. Щегловитова и А.Н. Хвостова. Неистовый В.М. Пуришкевич умер своей смертью — в армии Деникина от сыпного тифа в феврале 1920-го. И только Н.Е. Марков, председатель Высшего монархического совета, В.В. Шульгин, архимандрит Виталий и митрополит Антоний успели уйти в белую эмиграцию.

Все это важные для русского сердца имена. Но кто в народе знает теперь их? Память о них, хотя они совершили в 1905–1907 гг. подвиг, почти стерта.

До сих пор народ у нас практически не знает о Союзе Русского Народа — об этом замечательном политическом движении, со всеми его недостатками и ошибками явившем бесценный опыт русской национальной самоорганизации.

А «они» всегда беззастенчиво и нагло, со свойственной им циничной бесцеремонностью и неуважением к русскому самосознанию клеветали и продолжают панически клеветать на Союз Русского Народа. Советская историография 20-30-х годов внушала, что «Союз Русского народа по существу своему явился первой фашистской организацией задолго до появления фашизма в Европе». Русским людям это внушали голословно — одной грязной наклейкой. А еврейская «контрпропаганда» распространяла среди своих брошюры типа «Русский фашист Владимир Пуришкевич» С.Ю. Любоша (издана зиновьевцами в Ленинграде в 1925 году).

Впрочем, объективности ради надо сказать, что нет дыма без огня. Тогда в 20-30-х годах в Европе — в Италии и Германии как раз начал набирать силу яростно антисемитский национализм, и евреи сразу вспомнили про 1905 год — про то, как и в России националисты тогда смогли объединиться в свою мощную организацию, давшую еврейскомуэкстремизму крепко сдачи.

Тем более, что вспомнили об этом не они одни. А и оппоненты советской власти — белая эмиграция. Те почти все тоже вдруг засимпатизировали фашизму, и среди них даже такие прежде до 1917-го весьма умеренные, как Родзянко и Гучков. Родзянко был в восторге от Муссолини, а Гучков даже стал советником Гитлера. Все ведь было не так просто: белая эмиграция искала силу, которая бы наказала «жидовские советы». Белая эмиграция, видя, что с Россией произошло, в чьи «чужие лапы» страна попала, потому и приветствовала «оборонительный от талмудического» яда европейский крутой национализм в лике фашизма в мягкой муссолиниевской форме — разумеется, без Освенцима для евреев и без того гитлеровского безумного расизма, который вслед за евреями, отнес и славян к неполноценной расе.

Фашизмом белая эмиграция сначала наивно обольстилась, и потому именно так — «Первый русский фашист Петр Аркадьевич Столыпин» программно называлась книга Ф.Т. Горячкина, вышедшая в 1928 году в самом непримиримом гнезде белой эмиграции Харбине. Автор выступал от имени «организации православных русских фашистов» и обращался к русской молодежи, оказавшей в белой эмиграции: «Вам, только Вам посвящаю, православная молодежь святой Руси». Начав книгу со стихотворения «Русь быть русскою должна», далее автор сразу объяснял про Столыпина: «Почему же он фашист, да еще первый? Фашист — слово итальянское, новое. Но должно пониматься нами по-русски как крайний националист, активист… Фашисты русские — это истинные охранители своих исторических национальных святынь, эти святыни: Бог, вера православная, царь православный и земли русская народа православного. Ясно также, почему фашисты и общенационального русского вождя великого князя Николая Николаевича признают также своим вождем. А духовно-церковный наш вождь в эмиграции митрополит Антоний, председатель Заграничного Архиерейского синода… Да, только один религиозно-нравственный фашизм сотрет с лица земли этот кровавый, звериный, материалистический интернационализм с возглавляющим его жидо-масонством».

По мысли Горячкина: «Столыпинская реформа была применена для уничтожения навсегда экономических еврейских революций, которые евреи устраивают, чтобы в очередной раз переделить собственность в свою пользу. Она удовлетворяла справедливые запросы трудящихся. И, что очень важно, исключительно только свой народ, своя нация обогащается. Вот этим, главное, и обезвреживается в корне беспощадно жадный, сатанинский жидомасонский интернациональный капитал — этот проклятый бич человечества… Петр Аркадьевич Столыпин был своеобразный, даже гениальнее современного Бенито Муссолини. Этот русский колосс, этот гениальный государственный деятель». Такие белые пели великие дифирамбы Столыпину, задним числом наивно модернизируя его действительно исполинскую фигуру — и грубо приспосабливая ее в предшественники Муссолини.

Но к чести русской белой эмиграции, она вовремя пришла в себя. Когда гитлеризм проявил себя агрессором, то белая эмиграция, ради России, встала на защиту Отечества, даже скрепя сердце смирясь с ненавистным ей иудо-советским общественным строем. Ведь русский народ начал переваривать еврейское засилье, и при Сталине перед нависшей Отечественной войной геноцид русского народа вроде как прекратился. А гитлеровское нашествие — это было уже новым страшным геноцидом. Поэтому все вздохи о Столыпине как о первом русском фашисте после 22 июня 1941 года мгновенно прекратились.

Да в действительности он никогда им и не был, никогда и не мог никак быть фашистом. По социальным условиям России. Даже в разгар холодной войны американские русофобы-советологи, — например, воспевающий евреев — творцов революции X. Роггер в книге «Еврейские политики в Империалистической России» (Хэмпшир, 1986), — соглашались, что «в русской истории отсутствовал ряд условий, которые в других странах делают возможным фашистское движение и благоприятствуют ему».

Но вот у нас дома, в России, даже после падения советской власти, как наследие иудо-советской историософии, еще продолжают раскручиваться грязные параллели между черносотенством, то есть благородным Союзом Русского Народа, и итальянским фашизмом. Например, в вышедшей в 1992 году книге С.А. Степанов, отметая как абсурдный гитлеровский унисон, рассуждает: «Когда к власти в Германии пришел национал-социализм, в марксистской литературе утвердилось понимание фашизма как диктатуры наиболее реакционных кругов монополистической буржуазии. Это нельзя отнести к российским крайне правым. Однако можно констатировать, что арсенал средств, использованных черносотенцами, во многом совпадал с приемами фашистской пропаганды. Черносотенная идеология предвосхищала фашизм в том, что делала ставку на широкие социальные слои, возбуждаемые шовинистическими и демагогическими лозунгами». Логика чудовищная. По такой «жидовствующей» логике всякий национальный русский порыв — уже фашизм. И не удивительно, что автор лишь «скромно» уточняет: «Следует отметить, что параллели проводились между черносотенством и итальянским фашизмом». Ах, ах! Вроде бы даже объективность — на тень Гитлера уже прямо не кивают. Ограничиваются тенью Муссолини. Совершенно другое историческое время. Совершенно другие социальные условия и другой дух общества. Но есть социальный заказ от «жидовствующих», и историк, жонглируя старым еврейским пугалом-ярлычком про «шовинистические и демагогические лозунги», фальшиво играет в объективность, выстраивая гнусную «историческую параллель».

Вот так «объективно» сегодня загрязняют русскую историю в угоду «жидовствующим». Вот так наводят тень на плетень в ясный день. Но и мы, русские, сами глубоко виноваты, что до сих пор не можем гордо реабилитировать исконное народное имя «Мы — черная сотня». Что мы-то, русские, противопоставили беспардонной и циничной клевете жидовствующих на Союз Русского Народа? на выдвинутую Союзом Русского Народа исполинскую фигуру П.А. Столыпина? Написал небольшую брошюру В.М. Острецов. Появилась своеобразная, весьма половинчатая, хотя и не без пафоса книга В.В. Кожинова о черносотенцах, содержательная книга Л.Ф. Смирнова «Государственная Дума Российской империи» (М., 1998). Но надо еще работать и работать — поднимать архивы, мемуары и дореволюционную прессу. Открыть, наконец, всю впечатляющую картину многочисленных патриотических организаций, которые фигурировали под общим собирательным именем Союз Русского Народа. Ибо не в двугорбом 1917-м (с двумя переворотами в феврале и октябре) скрыто истинное объяснение, почему мы допустили над собой оказавшийся утопическим красивый и кровавый большевистский эксперимент. А в победах и ошибках Союза Русского Народа и только в них скрыта подлинная правда о великой трагедии русского народа, испытавшем, как подопытный кролик, на себе еврейский марксизм.

Н.Е. Марков (а ему ли не знать?) утверждает, что Союз Русского Народа возник стихийно, как народный порыв для защиты от сил разрушения. Основной пафос «Устава и основоположений Союза Русского народа» возник, как единый порыв русских миллионов: «Русская народность, как собирательница земли Русской и устроительница Русского государства, есть народность державная, господствующая и первенствующая», и поэтому берет на себя защиту державы в час испытания.

По воспоминаниям Маркова, в стране, готовя «хазарский-реванш», на еврейские деньги грозно разбушевался левый терроризм. Ежедневно от рук левых террористов погибало от 12 до 18 человек. От убийств русской власти — «царских сатрапов», то есть крупных официальных лиц, финансируемые еврейским капиталом левые перешли к массовому развлечению бомбами. В моде стал «обыкновенный теракт», когда, «планово накаляя революционную атмосферу», бомбу просто кидали на улице в прохожих. Газетами, например, описывался такой «самый обыкновенный теракт» в Севастополе, когда 14 мая от взрыва бомбы на Соборной площади погибло 8 человек на месте, из них двое детей, 40 человек получили тяжелые ранения.

И вот, когда в 1905 году революционный терроризм достиг своего апогея, стал держать страну в постоянном страхе, — то тихие просветители и радетели старины из просветительских «русских собраний» стали стихийно организовываться и собирать простой народ в боевые дружины самозащиты населения — «черные сотни». Название это из русской древности — от традиционного расчета в податном «черном» сословии, поставлявшем в случае народной войны свое ополчение. Политически руководить стихийным народным ополчением из «черных сотен» взяла на себя целая россыпь патриотических организаций — в Петербурге «Братство свободы и порядка», в Москве «Военно-Сергиевское Пантелеймоновское братство» и «Лига Московских патриотов», в Курске «Партия народного порядка», в Бердичеве «Кирилло-Мефодиевское братство», в Киеве и Одессе «Двуглавый орел» и «Союз Русских людей», в Севастополе «Покровское братство», в других южных городах «Союз Михаила Архангела», в Вильне «Русское Вече», в Гродно «Православно-софийское братство», в Нижнем Новгороде «Минин и Пожарский» и прочее. Наибольшую активность проявили куряне во главе с Н.Е. Марковым. 20 июня 1905 года делегатов «Курской народной партии» принял Царь Николай Второй. Головной организацией народного ополчения «черных сотен» стал петербургский «Союз Русского Народа» во главе с А.И. Дубровиным, в первом пункте устава которого торжественно записали: «Союз Русского Народа постановляет себе неуклонной целью развитие национального русского самосознания и прочное объединение русских людей всех сословий и состояний для общей работы на пользу дорогого нашего отечества — России единой и неделимой».

Но, разумеется, такая неожиданная россыпь не появилась бы на поверхности, если бы заранее в русскую землю не была заложена грибница. Такой «грибницей» послужило скромное просветительное общество — Русское Собрание.

Возникло движение Русского Собрания еще в конце 1900 года, когда левый террор еще не бушевал; и было в стране относительно тихо. Но уже тогда передовые русские умы провиденциально почувствовали, что с практической ликвидацией «черты оседлости» и полной передачей русских финансов в руки еврейского ставленника Витте над русской нацией явственно склонилась грозная тень Иеговы. И задумались о том, что дьявольской тени противопоставить. Ответ был прост — свое русское исконное самосознание. Спорили об истоках, но все сходились на одном: русско-еврейская духовная война на пороге.

На рубеже нового ХХ-го века Россия вдруг всерьез опять встала перед эсхатологическим выбором в русскохазарском (= еврейском) тысячелетнем противостоянии. Нет, открытая война России еврейскими революционерами еще объявлена не была, но атмосфера уже сгустилась в предгрозовую. И в обществе само собой возникла естественная потребность в предчувствии опасности определиться — кто мы? почему называемся русскими? и чего мы Достигли за свою историю, чтобы защитить свои ценности?

Задачи Русского Собрания скромно формулировались как просветительные и «охранительные» — забегая вперед, скажу, что именно по его типу мы, русские националисты советского периода, в брежневский период организовали Всероссийское общество охраны памятников истории и культуры — знаменитый ВООПИК.

Первым пунктом устава Русского Собрания, утвержденного еще 26 января 1901 года, скромно стояло: «Ознакомить общество со всем, что сделано важного и своеобразного русскими людьми во всех областях научного и художественного творчества». И сразу прославились «русские пятницы», на которых обсуждались доклады и устраивались музыкальные вечера, привлекавшие не только столичную интеллигенцию, но и «черный люд». (По образцу «русских пятниц» мы потом в брежневскую эпоху проводили «русские вторники».)

Официально отпечатанный «Список членов Русского Собрания с приложением исторического очерка Собрания за пять лет работы» (СПб., 1906 г.) информировал широкие круги населения, что Русское Собрание осуществляет «изучение явлений русской и славянской народной жизни в ее настоящем и прошлом; разработку вопросов словесности, художества, народоведения и народного хозяйства и охранение чистоты и правильности русской речи». Оно проводило конкурсы для поощрения лучших русских произведений, устраивало библиотеки и читальни, финансировало научные и образовательные поездки по изучению памятников истории и культуры, открыло даже свою гимназию.

Интересно, что, как правило, при местных помещениях Собрания работала своя «чайная», куда почитать газету и посмотреть православную, а также «анти-иудо-масонскую» и «противо-антихристову» литературу, пообщаться с родными русскими людьми мог заглянуть на огонек любой человек. В том числе и даже особо желательно — чтобы из простонародья. Эту традицию широко развил Союз Русского Народа, сделавший акцент на привлечение «черного люда» и снизивший годовой членский взнос с 5 руб. До 50 коп. «Русские чайные» были открыты повсеместно. И чтобы посещать «русскую чайную», даже не обязательно было становиться членом общества, официально записываться и платить годовой взнос. Впрочем, неимущие освобождались от взноса. А купцы считали для себя честью вносить не по пять рублей, а по нескольку тысяч.

Содержание «русской чайной» брал обычно сочувствующий союзу трактирщик, и вскоре стало возможно даже и по рюмочке под закуску пропустить, честя евреев и не торопясь читая дружественные союзу общенациональные консервативные газеты «Московские ведомости» и «Новое время» («жидовствующих» газет «не подавали»!). Бесплатно раздавали собственные официальные газеты Союза Русского Народа — «Русское знамя», «Земщину», «Вече», «Патриот», «Вестник русского народа», «Черную сотню» и всевозможные популярные брошюры. Газеты и брошюры были на разный вкус. От «забористых» и «скандальных» до весьма и весьма ученых. Союз Русского Народа способствовал изданию и усиленно пропагандировал в своих библиотеках, читальнях и чайных книги о мессианском призвании русской нации Господом для противостояния Грядущему Антихристу, о Москве — Третьем Риме и великих русских духовных ценностях. Но не оставался в стороне Союз Русского Народа и от прямой полемики с «жидовствующими». Продвигал в обществе такие принципиальные книги, как «Свобода и евреи» А.С. Шмакова и его же «Международное тайное правительство», «Россия на распутье. Каббала или свобода?» Г. Бутми и его же «Иудеи в масонстве и революции», «Тайная сила Масонства» Александра Селянинова и «Близь грядущий Антихрист и царство дьявола на земле» Сергия Нилуса, книгу, изданную православным издательством «Сергиев Посад» и содержавшую в приложении комментированные «Протоколы собраний Сионских мудрецов». Союз Русского Народа даже положил «Протоколы» и пояснительные книги к ним, вроде «Речи раввина», на стол самому Царю Николаю Второму. Но промасоненное царское окружение отговорило Царя от активных действий по поддержке этих принципиальных книг, хотя Царю Николаю Второму они весьма пришлись по сердцу, и он сказал, что в них, пожалуй, много правды.

Председателем Русского Собрания был избран именитый князь Д.П. Голицын. Главой Союза Русского Народа — популярный доктор А.И. Дубровин. Среди учредителей были самые громкие имена. Художник Н.К. Рерих подарил Собранию картину, ему последовали другие. Среди учредителей были известные русские меценаты и весь цвет русской консервативной журналистики во главе с издателем «Нового времени» А.С. Сувориным и будущим редактором официоза «Россия» С.Н. Сыромятниковым.

Будучи монархическим и охранительным, Русское Собрание однако вовсе не было сугубо конформистской, слепо, по-лакейски поддерживающей Царя организацией, как ее потом пытались представить иудо-«демократические» журналисты. Напротив, министр внутренних дел В.К. Плеве даже сначала попытался «запретить не предусмотренную никакими циркулярами организацию». Да и как было реагировать министру, если Русское Собрание изначально и программно заявило: «Русские государи, начиная с Петра I, хотя и продолжали именовать себя самодержавными, но это самодержавие было уже не православно-церковным, а весьма близким к западно-европейскому абсолютизму, основанным не на исконно русском православно-церковном и земско-государственном единении и общении царя с народом, а на праве сильного». Было от чего Плеве поежиться? Хотя, в конце концов, под настойчивым давлением русской общественности он сдался и не только отменил запрещение, но и даже сам стал членом Русского Собрания. И, между прочим, это программное заявление Русского Собрания затем было дословно перенесено в «Устав и основоположения Союза Русского Народа», ставшего восприемником Русского Собрания. И даже усилено уже прямо вызывающе: «Союз Русского Народа признает, что современный чиновничий строй, осуществляемый в громаднейшем большинстве случаев безбожными, нечестивыми недоучками и переучками, заслонил светлый образ царя от народа».

Уже по уставу Русского Собрания было понятно, что его идейной основой было славянофильство и принципиальный тезис «о соборном единении всей русской земли». «Если бы были живы апостолы славянофильства Хомяков, Аксаков и другие с одной стороны, и Катков, граф Толстой с другой стороны, то все они были бы в наших рядах», — подчеркивал затем и «Вестник Союза Русского Народа».

К Западу в Русском Собрании относились крайне настороженно, вполне в традициях труда Н.Я. Данилевского «Россия и Европа». Союз Русского Народа уже прямо провозгласил неприятие современного вульгарно рационального, капиталистического Запада. «Необходимые свойства европейской цивилизации, бездуховной по существу — вражда, ненависть, разобщенность, узкий личный материалистический эгоизм, господство матермальной силы, рабство духа и души, — нужно ли нам это перенимать?» — стало темой многих обсуждений в Собрании и Союзе. Были и более беспощадные высказывания: «…“они” уже давно умерли, разлагаются и издают невыносимое зловоние и скоро, скоро совсем разрушатся», — утверждал видный деятель Союза священник Илиодор в программной книге «Правда о Союзе Русского Народа, Союзе русских людей и других монархических партиях» (Одесса, 1907 г.).

Особо популярны в Собрании были русские мыслители К.Н. Леонтьев, М.В. Юзефович и В.В. Розанов, а больше всех Иоанн Кронштадтский. Прославляли Святую Соборную Русь! и черной тенью за всеми полемиками стояло русско-еврейское противостояние. Вопрос обычно ставился цивилизованно: «возбудить энергию евреев в деле скорейшего переселения в собственное царство и обзаведение собственным хозяйством». Но в брошюрах для простонародья не церемонились: «Жидов надо поставить в такие условия, чтобы они постоянно вымирали». Конечно, это был перегиб.

Вопреки сложившимся стереотипам, основанным на незнании фактов, славянофильство для Собрания и Союза однако не стало только классическим незыблемым наследием, на которое все опирались идейно. Но оно и теоретически развивалось, вступало в самые острые и злободневные ученые полемики. Гучков вспоминает секцию Русского Собрания, возглавляемую Новоселовым, и состоявшую из сторонников церковного собора, которые были тесно связаны с высшим духовенством. Именно в этой секции была подготовлена написанная Новоселовым жесткая полемическая брошюра «Григорий Распутин и мистическое распутство», опубликованная затем в газете «Голос Москвы», основанной Гучковым. Московский генерал-губернатор Гершельман газету приостановил в виде кары на семь дней. Но идеологическая почва для уничтожения Распутина была именно так подготовлена. Вот так умно тогда работали идеологи Русской Идеи. Вот так направляли того же неистового Пуришкевича.

«Правозащитная» деятельность «русских собраний» сначала повсеместно носила лишь исключительно интеллектуальный характер. Но с основанием Союза Русского Народа носить на груди «Конька-скакунка», так в народе прозвали значок Союза Русского Народа, изображавший Георгия Победоносца, и черно-злато-белую ленту уже считалось высшим русским шиком равно и для извозчика и для его седока дворянина или интеллигента. Вопреки формальному запрету для армии и чиновничества вступать в какие-либо партии, можно было увидеть с «коньком-скакунком» на мундире равно солдата и офицера, мелкого чиновника и даже иного губернатора, желавшего продемонстрировать, что он русский по убеждениям. Первоприсутствующий член Святейшего Синода митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний попытался запретить священникам вступать в «черные сотни». Но Союз Русского Народа опубликовал открытое письмо, потребовав от главы Синода либо встать на сторону Союза Русского Народа, либо уйти со своего поста. На съезде союза после этого письма произошло публичное лобзание митрополита Антония с главой СРН А.И. Дубровиным, и всему русскому православному духовенству было дано от Святейшего Синода открытое и официальное разрешение и благословение на безбоязненное служение в составе Союза Русского Народа. Священники тоже стали ходить с «Коньком-скакунком» и черно-злато-белой лентой на облачении. Корреспондент английской газеты «Дейли Телеграф» (№ 251 за 1907 г.) описывает, что скромный значок Союза Русского Народа на черно-златобелой ленточке любил носить, вместо орденов и парадных лент, сам Государь.

Откуда вдруг у русских людей появилась такая необходимость в публичной демонстрации своих взглядов? Дело в том, что и евреи держались настолько вызывающе, 4jo довольно массово, разве что кроме маскировавшихся революционеров-террористов, нахально ходили в иудейских ермолках. «Нацепить Конька-скакунка» стало самой простой формой общественного негодования на засилье «ермолки».

Но «Коньком-скакунком» дело не ограничивалось. Началось всеобщее русское увлечение православной и собственно черносотенной символикой. Черносотенные отделы в провинции столь активно выписывали из столицы черно-злато-белые знамена, иконы и хоругви, черно-злато-белые ленты для своих собраний, что возник даже целый промысел. Головную хоругвь изготовили по специальному эскизу великого русского художника В.М. Васнецова. Знамена были нередко металлические с эмалью и позолоченными древками, но чаще из бархата и атласа. Значки были золотые, серебряные и простые латунные.

Нацепят на грудь значок или черно-злато-белую ленту и ищут сцепиться с «черной ермолкой» в жарком споре. Сцеплялись и на собраниях и в газетах. Публицисты старой России в высказываниях лупили в лоб: «еврейский народ признает себя удовлетворенным лишь тогда, когда утвердится на Руси не равноправность, а полное его господство» (брошюра «Еврейский вопрос в печати и в жизни», — Киев, 1904 г.). А вот цитата, из газеты «Русское Знамя» (официального органа Союза Русского Народа) за 19 июля 1907 г., отражающая тогдашние повсеместные настроения: «Что нас ждет? По-видимому, будет существовать русское государство, но только по-видимому, а на самом деле государство будет еврейским. Русские же люди будут нести в нем самую тяжелую долю, будут его рабочей силой, будут обрабатывать землю (каждый поровну, земля общая), будут сохнуть на фабриках у станков (фабрики — собственность рабочего класса, от имени которого будут править евреи), будут защищать границы еврейского государства (нового иудейского Хазарского Каганата) от нынешних врагов, будут усмирять внутренних врагов (остатки русского национального самосознания), и евреи повсюду будут господами, помещиками, господствующим классом, хозяевами финансового и материального благополучия страны». Теперь понятно, почему, захватив власть в 1917-м, еврейская верхушка большевистской партии сразу упрятала все материалы о Союзе Русского Народа в спецхран?

Но тогда в начале XX века действительно было от чего появиться столь эсхатологическим мрачным настроениям. Дело было даже не столько в полном господстве еврейского капитала, сколько уже и в идеологическом духовном напоре «жидовствующих» в традиционном русско-еврейском противостоянии. Духовные сражения предвещали прямой уличный бой. И к уличному бою начали готовиться.

«Жидовствующие» требовали Манифеста о Конституции и введения парламентаризма. Русские общества стояли на созыве Земского Собора от всех сословий: — Никаких Государственных Дум! Зачем нам парламентская говорильня по чужому западному образцу? Собор соберется, решит главные вопросы, как справедливо править царю и правительству, и разойдется — не будет мутить больше воду до нового созыва. А Дума — так это станет только трибуна для политических спекуляций и саморекламы «жидовствующих», которые сразу будут подхватываться и разноситься «ихней», «жидовствующей» прессой. А еще — для постоянного вмешательства в дела правительства с целью извлечения чьей-то частной коммерческой банковской (а известно, в чьих руках у нас кредит?) выгоды.

С самого начала в черносотенных организациях образовалось несколько идейных ветвей, исповедовавших славянофильство в большей или меньшей степени — от резкой критики царя и чиновничества за отход от самодержавия в сторону западного абсолютизма (Дубровин, Никольский) до почти полной поддержки царизма, как вполне соответствующего соборному самодержавию и лишь нуждающегося в очищении от масонов и «жидовствущих» (Пуришкевич, Марков, Шульгин). Но и те, и другие стояли резко против введения в стране конституционного парламентаризма по западному образцу, с которым носился Витте, — против подготавливавшегося правительством «жидовствующего переворота» в виде учреждения Государственной Думы, а за альтернативу в русских традициях — созыв Земского Собора от всех сословий. На неприятии западного парламентаризма и сошлись.

Объединенные черносотенцы не стали «меченосным орденом», как партия социал-демократов. Не стали и буржуазной партией. Ее организационный принцип был провозглашен «соборным». Главная Управа Объединенного Русского Народа действовала как своего рода вече, на которое приглашались представители всех черносотенных организаций с правом выступить и совместно провозгласить «любо» или «не любо». После чего коллективное решение Главной Управы вступало в силу для всех.

Удачное гибкое соборное построение Союза Русского Народа при единой цели и разных методах отмечают все исследователи. Упомянутый советский историк времен гласности С.А. Степанов (его книга было подписана в набор феврале 1991 года, но смогла быть напечатана только в апреле 1992 года, уже после падения советской власти) пишет: «Нелегальная партия большевиков выработала особые принципы построения основанные на строгой Дисциплине, сплоченности и централизме. Для легальных буржуазных партий была характерна иная модель, рассчитанная на активность в период избирательных кампаний и частичное свертывание работы после выборов. Не сумев создать единой партии (а они и не ставили такой цели. Мы, когда по образцу черносотенцев организовывали «Славянский Собор», — название Союз Русского Народа нам «горбачевцы» отказались регистрировать, — тоже сознательно взяли именно соборную, искони русскую модель — А.Б.), они пришли к сообществу близких по духу, но практически независимых союзов с расплывчатыми понятиями членства. В такую модель изначально закладывались недостатки. Но при решении определенного рода задач слабость черной сотни оборачивалась ее силой. Прежде всего, следует подчеркнуть гибкость такой модели. Черносотенцы, предлагая на выбор ряд организаций, могли привлечь под свои знамена социальные группы с различными, порой даже противоположными интересами. Они были единственной партией, которой удавалось заручиться голосами и в помещичьей, и в крестьянской куриях.

Черносотенной организацией было Русское Собрание, куда входили крупные землевладельцы, но черносотенной организацией были и сельские подотделы Союза Русского Народа, состоящие из крестьянской бедноты». Сохранившиеся списки черносотенных организаций подтверждают, что советский историк Степанов лишь с натяжкой прав: хотя, конечно, «вектор» какой-то был, но вообще состав всех организаций был достаточно перемешанным и далеко не по классовому принципу. И уже полная ложь, будто «монархисты со стажем брезгливо сетовали, что после погромов в правые организации повалили «простонародье», «серый элемент», «подонки общества». Кто же тогда осуществлял массовые стихийные погромы? Рафинированные интеллигенты — ревнители старины? Нет, в том-то и дело, что Союз Русского Народа, объединив по его собственным подсчетам 3 млн. Активных членов (это уплатившие взносы и гордо носившие значки «Конька-скакунка»!), изначально сложился как соборный союз всех русских сословий с главной опорой на «простонародье», на «черные сотни». И это себя полностью оправдало.

В 1905–1907 гг. именно Союз Русского Народа и его составляющие местные черносотенные организации (2229 отделов в 2208 населенных пунктах в 66 губерниях по отчетам полиции!) своими непосредственными действиями, выйдя на улицы и приняв народным ополчением «черных сотен» прямой бой с «террористами» и «революционерами», хорошенько народной дубиной дал «им» сдачи и спас Россию.

Кульминация противостояния произошла в октябре 1905 года. Несмотря на противостояние Союза Русского Народа, еврейский ставленник Витте все-таки подготовил втайне ублюдочный (ни то, ни сё — только раздражение для противостоящих сторон!) Царский Манифест о свободах и Государственной Думе от 17 октября 1905 года. К его разработке было привлечено всего лишь 11 человек, преимущественно из сотрудников Витте. Царя Николая Второго попросту обманули, подсунув ему на подпись «не обсужденный документ». Витте в «Воспоминаниях» хвастается, как он ловко шантажировал Двор, предлагая или Манифест или Диктаторство. И как Двор открещивался: «все от диктаторства уклоняются, боятся, все потеряли головы, поневоле придется сдаться графу Витте». Но никаких «всех» не было. Даже размножался манифест тайно — не официальными переписчиками царственных документов, как было заведено, а на пишущей машинке. В полном неведении находились даже военный министр А.Ф. Редигер и министр финансов В.Н. Коковцев, которые вспоминали, что узнали о Манифесте из газет. Наместник Кавказа граф И.И. Воронцов-Дашков запрашивал столицу: «Сегодня получил указ о свободе слова, союзов и прочее, подписанный 17 октября. Считать его действительным? Отвечайте шифром».

Зато еврейские активисты были ловким Витте тайно информированы заранее и «восприняли манифест как прорыв черносотенного фронта» — так им было внушено. И повели себя вызывающе, развивая политическое наступление — организуя не только антиправительственные манифестации, но и баррикады и пытаясь, как тогда выражались, «оседлать революционную ситуацию», перевести ее в вооруженное восстание. Дирижировал вылазками на местах прекрасно подготовившийся к оглашению Манифеста, самоорганизовавшийся 13 октября 1905 года петербургский «Совет Рабочих Депутатов», в котором рабочих-то вовсе и не было, а «от имени» рабочих (ах, уж это излюбленное еврейское «от имени»!) выступили получившие крупные субсидии Шиффа «Троцкий»-Бронштейн, Бревер, Эдилькен, Гольдберг, Фейт, Мациев, Брулер и прочие такие же.

Для справки, чтобы понимать, откуда ноги растут, полезно знать, что в компаниях «шестидесятников» периода хрущевской Отепели, — среди которых большим влиянием пользовались возвращенные Хрущевым и его главным идеологическим советником Куусиненом из концлагерей и реабилитированные троцкисты, — упорно еще ходила версия, будто Троцкий, а не Ленин был в революцию первой фигурой, потому что жена «Троцкого-Бронштейна энергичная «Седова» была дочерью крупного еврейского банкира, принадлежавшего к пулу «Кун, Леб и Ко». И что лишь после провала открыто еврейской революции 1905 года, Троцкий в 1917-м году якобы сознательно уступил номинальную первую роль «Ленину» с паспортно русской фамилией Ульянов (дедушка у того А. Бланк тоже был якобы повязан на петербургский филиал банка того же пула). Троцкий разъяснил: «Чтобы еврей был только вторым». Хотя делал переворот именно он, Троцкий, а Ленин-Ульянов в это время дрожа прятался на конспиративной квартире и пришел, лишь чтобы произнести речь, когда дело было уже сделано. Не знаю, насколько тут что достоверно, но я слышал эту версию, бывая тогда по молодости (и ради информации) в этих компаниях, не однократно. В частности, ее распространял вернувшийся из ГУЛАГа и слывший политически весьма информированным спецкорр АПН Аграновский. Я попытался эту версию, едва предоставилась возможность, проверить в архивах, осторожно выспрашивал Мариэтту Шагинян. Но она качала головой: «Кто теперь знает! Кто знает… Определенные связи были. Нет дыма без огня. Но лучше в это дело не лезть». Белые эмигранты же, с которыми мне довелось пообщаться по работе, откровенно были зациклены на троцкистской версии.

Безусловно одно: компания Троцкого расценила царский Манифест от 17 октября «капитуляцией» перед еврейским революционным напором и призвала к усилению напора — к вооруженному восстанию. Однако и Союз Русского Народа не бездействовал. Он оказался предупрежденным из окружения Царя. Ходила потом легенда, что не выдержал виттевского уговора предварительного молчания сам опамятовавшийся Николай Второй. О чем был разговор с Дубровиным, не известно. Но накануне оглашения Манифеста в воскресенье 16 октября по призыву Союза Русского Народа все русские люди были оповещены, чтобы собраться в церквах, рассчитаться на «черные сотни» и превратить храмы в опорные пункты борьбы с гидрой иудо-масонской революции.

С.Ю. Витте ругали почем зря и раньше, но после Манифеста 17 Октября он теперь окончательно превратился для правых в самую ненавистную фигуру — в олицетворение наступления «жидовствующих» по всему фронту. Черносотенцы на собраниях в церквях 16 октября открыто поименовали Витте злокозненным «графом Полусахалинским» (ибо именно за Портсмутский мир, предавший Россию и отдавший японцам половину Сахалина, Витте еще изловчился получить графский титул). 16 октября на собраниях в церквях по всей стране черносотенцы открыто предупреждали народ, что ставленник еврейского капитала граф Полусахалинский приготовил русскому народу еще более страшную подлость, чем пораженческий Портсмутский мир, что он завтра сдаст страну евреям.

И даже советский историк признает: «В данной ситуации призыв продемонстрировать верность престолу легко нашел отклик. Трудно сказать, кто бросил клич собираться у стен храмов. В конце концов, ничего необычного в шествиях с иконами и царскими портретами не было. Важно то, что местные власти и правые круги с готовностью ухватились за эту мысль. Впрочем, в тех случаях, когда власти считали манифестации ненужными, черносотенцы обходились без их поддержки. В Баку генерал-губернатор С.А. Фадеев запретил сборища. Но вот явились к его дому черносотенцы с требованием разрешить патриотическую Манифестацию. После долгих и настойчивых просьб и требований толпы генерал-губернатор уступил, заявив, что слагает с себя ответственность за последствия. Так было по всей России». Витте требовал от губернаторов разогнать черносотенцев, но те были бессильны действовать по его приказу, ибо на улицы массово вышел простой народ.

Революционеры, выполняя директиву Троцкого, после 17-го октября активно начали «бузить от имени рабочих». Провоцировали, стреляли в толпу, бросали бомбы. Но почти повсеместно вооруженные вылазки всех террористов и «революционеров» с откровенно иудейским оскалом провалились благодаря мощному отпору со стороны Союза Русского Народа, сразу выведшего на улицу свои контр-манифестации, поддержанные народным ополчением из «черных сотен».

Н.Е. Марков подчеркивает: «Историческая заслуга Союза Русского народа та, что он на деле показал и правительству, и обществу, что с затеянным евреями “освободительным ” движением можно и должно бороться силою, применяя те именно способы, которыми пользовались сами "освободители ”».

О том же свидетельствуют и другие современники тех событий, которые все единодушно обращают внимание, что войска пришли только после того, как Союз Русского Народа показал пример. Да л сами эти войска практически лишь «зачищали» места событий после «беспорядков», в ходе которых еврейским революционерам по-русски просто набили морду. Исключение составили разве только события в Москве на Красной Пресне, куда террористы и революционеры сконцентрировали все силы, и где народные «черные сотни», увы, не справились с хорошо вооруженными «повстанцами», и бои затянулись. Но и здесь Семеновский полк, подавивший «баррикадников», распропагандировали и подняли именно руководители Союза Русского Народа во главе с профессором Борисом Никольским.

Все мемуаристы обращают внимание на то, что зачинщиками беспорядков были «еврейские элементы». Даже советский исследователь признает: «Как бы ни были взвинчены толпы черносотенцев, для насилия требовался повод, например, выстрелы из-за угла по монархическим манифестациям. Относительно нападений на манифестации высказываются прямо противоположные мнения. Черносотенцы единодушно утверждали, что их действия не выходили за рамки необходимой обороны. Полицейские рапорты почти всегда поддерживают Эту версию».

Но, увы, — в Киеве, Одессе, Орле, Курске, Симферополе, Ростове-на-Дону, Рязани, Великих Луках, Великом Устюге, Иванове-Вознесенске, Калуге, Казани, Новгороде, Нижнем Новгороде, Смоленске, Томске, Туле, Уфе и многих других городах уличные столкновения стихийно переросли в еврейские погромы. Погромы, — как вспоминали в белой эмиграции черносотенцы, когда им уже нечего было скрывать, — никоим образом не планировались. Но тут уже действовал звериный инстинкт толпы. И войска уже вынуждены были защищать евреев-обывателей от разъяренных погромщиков. Трагично, но так было.

Совершенно не оправдывая погромщиков, надо однако признать, что, как показали судебные разбирательства, в каждом конкретном случае погромные действия толпы были именно сознательно спровоцированы. В Екатеринославе, например, евреи картинно собирали пожертвования «на гроб самодержавию» и пускали по улицам собак с привязанными на шею крестиками. Этот факт был установлен на судебном процессе об еврейском погроме в Екатеринославе 21–23 октября 1905 года и признавался еврейской прессой. В Нежине были задержаны Янкель Брук, Израиль Тарнопольский и Пинхус Кругерский, которые разбрасывали воззвания: «Народ! Спасайте Россию, себя, бейте жидов, а то они сделают вас своими рабами» (ЦГАОР СССР. Ф. 102. 1905.). Точно такие же факты сознательных провокаций со стороны еврейских «дестабилизаторов обстановки», подло звавших на погромы с целью всколыхнуть общественное мнение против русского народа, были зафиксированы и на судебных процессах против погромщиков в других городах. А процессов по погромным делам состоялось 205. Были максимальные наказания за убийства во время погромов — 10 лет каторжных работ. Остальные задержанные полицией или войсками погромщики получили от трех недель до нескольких месяцев «содержания при полиции». Но в целях умиротворения 1713 человек были затем сочтены достойными царской милости. Отказано в помиловании было 78 кровавым погромщикам.

Можно ли было провокации предвидеть и погромы предотвратить? Рьяные потом утверждали, что ничего страшного вовсе и не произошло — таким образом «выпустили пар из котла». Марков даже гордо вспоминает: «В 1905–1906 году евреи слишком погорячились и не соблюли меры. Опьяненные небывалым до того успехом, они вздумали повалить Россию одним взмахом, но, выступив слишком вперед, неосторожно и преждевременно обнаружили себя. Простой русский народ вовремя опомнился и проявил то чувство самосохранения, которого были лишены образованные верхи. Только это пробуждение антисемитизма тогда спасло Россию и провалило еврейское предприятие».

Однако мы позволим себе не согласиться с Марковым. Неспособность руководителей Союза Русского Народа удержать толпу от погромов была тяжелым просчетом, за который черносотенцам пришлось потом долго и мучительно расплачиваться перед общественным мнением. Когда мы уже в 80-е годы ХХ-го века организовали на принципах русского черносотенного движения «Славянский Собор», то мы прежде всего сделали все, чтобы удержать «наших» от скатывания на погромы. Особенно пришлось работать с нашей головной организацией «Русское Национальное Единство», возглавляемой непримиримым Александром Баркашовым. Правильно ли мы сделали? Может быть, перехлест с погромами и остановил бы агонию советской власти? Разгромили бы всем народом ЦТ, «Московские Новости» и «Огонек»? Набили бы по-русски морду окопавшимся там «жидовствующим». Глядишь, другие «жидовствующие» н поджали бы хвост?! не думаю. Это только бы развязало гражданскую войну.

Даже в более благоприятной атмосфере 1905 года при еще сохранявшемся русском национальном единстве еврейские погромы мало что дали, а скорее только опорочили Русскую Идею. Как признает сам же Н.Е. Марков: «Вполне естественно, что еврейство и зависимая от еврейства российская либеральная и революционная печать со всех сторон накинулась с бранью, клеветой и доносами на сразу ставший им ненавистным Союз Русского Народа и его основателя доктора А.И. Дубровина. Самые гнусные, самые нелепые обвинения посыпались на народную организацию. “Погромщики”, “убийцы”, “сыщики”, “черная сотня” — пестрели страницы “освободительной” печати, не могшей простить Союзу Русского Народа провала революции. “Союзник” изображался в еврейских карикатурах не иначе, как в виде дюжего волосатого мужика с бутылкой водки в кармане и с отрубленной головой еврея в окровавленной руке. “Чайная Союза Русского Народа” стала нарицательным именем всякого неугодного еврейскому нанимателю патриотического собрания. “Освободительные” демократы более всего издевались над Союзом Русского Народа за то, что он состоял преимущественно из простонародья».

И вот тут началось самое тяжкое испытание для русского народа. Нажим печати был столь сильным, что «антисемитского простонародья» вроде как застеснялась и сама русская элита, сама «думающая верхушка».

Во всяком случае, именно в этот момент русская элита принимает роковое для русской нации решение — перевести свою активность из скомпрометированных «антисемитских» стен Союза Русского Народа в Государственную Думу.

Союз Русского Народа остался самой массовой организацией. Но правящая элита искусственно стала ставить его вне игры. Мол, вы пропагандируйте себе, а чтобы не дразнить гусей (надо понимать, евреев) — править страной, направлять Правительство будет новая «партия власти».

Создана «партия власти» была под названием «Союз 17 октября». В «партию власти» вошли два десятка организаций. И если правый фланг «октябристов» практически слился с черной сотней, то на левом фланге октябристов даже принимали в свои ряды евреев, что вызвало бурю возмущения на Первом монархическом съезде в феврале 1906 года. Захватившие закулисную власть в «партии власти» Гучков и Родзянко оказались фигурами русскими, но тайно повязанными масонством. И хотя потом, уже в эмиграции, раскаявшиеся, они от своего масонства открещивались, валили все на кадетов (что те были иудо-масонским инструментом) и называли свои собственные посещения ложи вынужденным «разведовательным» политическим ходом, чтобы контролировать ситуацию и знать, что задумали «жидовствующие». Но не этим ли их «разведовательным ходом» объяснимы все их тяжелые исторические ошибки и практически выдача царя на масонскую расправу?

«Партия власти» — «октябристы» медленно, но верно сдаст Россию еврейству. «Партия власти» не только не была подготовлена к думской деятельности. Но у нее не оказалось даже своей идейной программы. Открыто черносотенной программы «октябристы» испугались, а «своя», компромиссная получилась жалкой, обходящей молчанием все злободневные вопросы. В итоге «октябристы» с треском проиграли первые же выборы открыто жидовствующим «конституционным демократам» — кадетам.

Вроде бы «оппозиция» восторжествовала. Еврейский ставленник Витте страшно радовался, но дни его были сочтены. Союз Русского Народа, презрев Думу, уж искал в коренной русской провинции замену на пост главы

Правительства. Молодого и энергичного, «русских взглядов». Черносотенцы искали и нашли Столыпина.

Ближайшие события вроде бы были в пользу непримиримого к Думе Союза Русского Народа.

Историки свидетельствуют: «Открытие Первой Государственной Думы 27 апреля 1906 года было обставлено Витте с необыкновенной пышностью. Царская семья вышла к депутатам в Георгиевский зал Зимнего дворца в старорусских платьях, усыпанных драгоценностями. Но даже великий князь Александр Михайлович саркастически заметил: «более уместным, по моему мнению, был бы глубокий траур»; «Бедный Ники стоял в слезах — самообладание его покинуло, и он не мог удержаться от слез».

Дума с самого начала, как и предсказывал Союз Русского Народа, была превращена кадетами в пустую пропагандистскую говорильню. Из 222 законодательных актов, подписанных царем Николаем Вторым, за время существования Первой Государственной Думы только один рассматривался и был одобрен Думой.

Первая Государственная Дума абсолютно ничем не занималась, кроме кадетской (= масонской) спекулятивной пропаганды, и, когда была распущена за бездеятельностью уже 8 июля 1906, о ней никто не пожалел.