Отголоски фашизма

Как-то в конце сентября мы с Костей по дороге в школу пошли на стройку, здесь рабочие строили новый дом культуры для села. Придя в школу, поняли, что на первый урок опоздали. Поразмыслив, мы решили на уроки в тот день не ходить. Закопали учебники в кустах неподалеку от школы и подались на Днестр. Там наловили раков, вытаскивая их из норок, и пекли на костре. Само собой, конечно, вольная жизнь заманчива и к ней быстро привыкаешь. В один из дней к нам приехали гости с Украины. Бабушка Наталка, дядя Ваня и тетя Зоя с чемоданом разных угощений. Открыв чемодан, бабушка стала угощать меня и Костю конфетами и пряниками, при этом спрашивала: «А как учитесь?» «Хорошо-о-о!» – в один голос отвечали мы.

Вдруг во входную дверь дома раздался стук. Костя побежал открывать, видно подумал, что кто-нибудь еще с конфетами и пряниками спешит одарить нас. Но увы, на пороге стояла его учительница Любовь Николаевна. Увидев выглянувшего из комнаты тато, она спросила: «Николай Филиппович, почему ваши дети уже неделю в школу не ходят?» Тато сначала остолбенел от такого вопроса, затем кинулся куда-то за своим трофейным немецким ремнем. Он его от нас прятал, так как знал, что если мы его найдем, то уничтожим, уж очень больно било это фашистское изделие для поддержки штанов фрицам. «Счас, будут вам и конфеты, и пряники, и бублики с маком!» – на ходу приговаривал тато. Достав ремень, он успел дать нам с тыла немецкой бляхой. Хорошо, гости и мама стали уговаривать тато, и он немного успокоился. Воспользовавшись заминкой, мы, почесывая спины и пониже, выскочили во двор. Проклинали того фашиста, которого догнал тато, но тот снял штаны вместе с ремнем и в одних кальсонах удрал в свой Берлин. «Наверно, к тому же и в штаны нагадил, не зря тато только ремень взял», – добавил я.

Мы представили себе все это и повеселели. Ремень фашистский как тато ни прятал, Костя нашел, порубил на мелкие кусочки и закопал. Тато, узнав об этом, ничего не сказал, он и сам не знал, как избавиться от этого поганого ремня. Плохо пришлось бы ему, если бы власти узнали, что он бил этим ремнем советских пионеров в лице меня и Кости. Красноармейским – сколько угодно, а фашистским – не смей.