В цирке на Цветном
В цирке на Цветном
– Кстати, вы любите цирк? – спросила Ф. Г. неожиданно.
– Люблю, – ответил я. – Но почему «кстати»?
– Я вспомнила, мы говорили с вами о «Девушке с гитарой» и я не сказала о единственном человеке, который оказался там на месте – Юрии Никулине. Его пиротехника запомнили все, а ведь это был дебют!
Он большой артист и вот о чем заставил меня думать. Фраза «каждый комик мечтает о Гамлете» давно стала общим местом, но смысла не утратила. Настоящие клоуны всегда со вторым планом, не обязательно смешным. Иногда он скрыт, иногда виден всем.
В фильме «Деревья умирают стоя»
Я никогда не забуду Чаплина в финале «Огней большого города». Помните, он выходит из тюрьмы, оборванный, в кургузом пиджачке, и вдруг застывает: в витрине цветочного магазина – его любимая. Он помог ей вернуть зрение, но она его никогда не видела, и только протянув ему цветок, на ощупь, по руке, понимает, кто перед ней.
– Теперь вы видите? – спрашивает Чаплин, и в его глазах тысяча чувств: смущение – жизнь не сложилась, стеснение – он не такой, каким его представляла любимая, опасение прочесть разочарование на ее лице, страх потерять любовь и желание любить. И еще, и еще – вон сколько слов я уже наговорила, а у Чаплина все это вместилось в мгновение. И так он понятен, так его жаль и хочется обнять его и согреть, бесприютного, что сколько бы я ни смотрела эту сцену, слезы текут непрерывно.
Чаплин ставил комедии в высоком смысле. Как у Чехова. Пьесы, в которых один шаг до Гамлета. И Никулин в роли отца-самозванца – помните его глаза? – точно в чаплинской традиции.
Мы с Юрием Владимировичем говорили однажды о клоунах, и он вдруг признался, что его идеал – Чаплин и что в финале «Огней» он всегда плакал.
– Мы с вами одной группы крови, – не удержалась я.
И наше отношение к цирку тоже совпало. Вот только теперь я цирк люблю все больше на расстоянии. Поэтому и предлагаю сегодня же сходить на Цветной бульвар. Вы давно там были?
– Последний раз года три назад, – сказал я, – но попасть туда не просто: ежедневные аншлаги, теперь там и Кио. Билетов не достать.
– Это не ваша забота! – Ф. Г. решительно поднялась из кресла. – Я не была в цирке лет десять, но, в конце концов, Никулин меня приглашал, Марк Соломонович Местечкин мне знаком, а он директор. Прорвемся как-нибудь! – Ф. Г. уже надевала шляпу и попросила: – Подайте даме труакар.
Игра Чарли Чаплина в фильме «Огни большого города» восхищала Фаину Георгиевну
Меня рассмешило таинственное превращение обычного «демисезона», но Ф. Г. ничуть не смутилась:
– Вчера пальто, сегодня труакар, завтра манто. Обожаю разнообразие!
В цирке нас усадили в первый ряд.
– Могу предложить ложу дирекции, – сказал Местечкин, – но она высоковато. Туда мы друзей не сажаем – только официальных лиц.
Программа оказалась великолепной. Особенно блестяще работали четверо воздушных гимнасток. Я ничего подобного не видел: на сложной конструкции они выделывали такое, отчего замирало сердце. Никулин с Шуйдиным заставляли грохотать весь цирк. Над их антре с бревном мы смеялись до слез – Ф. Г. даже достала платочек.
Юрий Владимирович будто и не заметил ее, скользнул только взглядом, и все. Мне показалось, он специально отвлек внимание зрителей от Ф. Г. Выбрал на противоположной от нас стороне симпатичную девушку и застыл в изумлении. И потом при любом удобном случае расточал ей влюбленные взгляды, вздыхал, посылал воздушные поцелуи. Девушка смущенно улыбалась, а зал хохотал. Только однажды, уходя с арены, он подмигнул Ф. Г.
– Вот видите, – сказала она в антракте, – я буду тысячу раз повторять: искусство артиста цирка штучное. Мы волновались, глядя на этих чудесных девушек, работавших под самым куполом, а представьте, что их было бы не четверо, а два десятка. Исчезла бы магия неповторимости.
В детстве я видела жонглера, поразившего меня. В конце его выступления шпрехшталмейстер объявлял:
– Смертельный трюк – жонгляж с огнем. Одна ошибка, и ожог рук неминуем!
Гас свет, и под барабанную дробь жонглер подбрасывал в воздух три горящих булавы. Они летали и будто сами описывали огненные дуги и круги. Артист срывал бешеный аплодисмент!
Московский цирк на Цветном бульваре. 1971 г.
Гришка Александров в своем «цирке» заставил жонглировать с факелами сто девушек – у нас, мол, это массовое явление. Спалил декорацию, но никто не аплодировал. А цирк должен восхищать и удивлять, и заставлять замирать от счастья. Ведь счастье – это когда твои желания совпадают с возможностями других. И очень грустно, если люди перестают удивляться…
Мы зашли в директорский кабинет – Ф. Г. там оставила для Никулина три розы. Цветы извлекли из вазы, и Местечкин попросил нас следовать за ним.
Я думал, мы пойдем за кулисы через форганг, из которого выходили все артисты на арену, но, видно, в цирке свои негласные законы, и Марк Соломонович повел нас через фойе куда-то вглубь, за красный бархатный занавес.
Мы шли мимо клеток с собаками, поблекших аппаратов, что час назад сияли над манежем, разобранных турников и цветных кубов. И тут раздались аплодисменты. Артисты, уже разгримированные, и те, кто только что работал у Кио, аплодировали Ф. Г. А воздушная гимнастка вручила ей букет.
– Ну что вы, что вы! – застеснялась Ф. Г. – Это я должна благодарить вас!
И тут же вручила гимнастке никулинские розы. Все улыбались, а Местечкин сказал гимнастке строго:
– Антонина, давай цветы обратно: они Юрию Владимировичу предназначены.
Откуда-то сбоку вышли Никулин, Шуйдин, Кио, другие артисты. Вынесли шампанское и тут же провозгласили тост за Раневскую. Опешившая Ф. Г. твердила:
– Я не понимаю, за что? За что, скажите!
– За ваш талант, за вашу любовь к цирку, за ваш юбилей! – провозгласил Никулин.
– Спасибо, спасибо! – благодарила Ф. Г. – Но юбилей был в августе. И если совсем немолодой даме прибавился год, разве тут есть чем гордиться!
Обратно мы ехали не на такси, а на директорской машине.
Юрий Никулин
– Все хорошо, – сказала Ф. Г., – но когда я наконец перестану кокетничать возрастом!..
Чуть не забыл: Никулин рассказал два анекдота.
– Один для вас, театральный, другой – наш, цирковой, – сказал он.
Записал их как запомнил.
* * *
«Разгневанный отец отчитывает дочку:
– Замуж за артиста?! И думать не позволю!
И все же пошел с ней в театр – посмотреть, кого она выбрала.
– Можешь выходить за него. Он вовсе не артист!»
* * *
«Подготовлен уникальный аттракцион – «Дрессированные черепахи». Черепах за валюту привезли с острова Гаити. Под звуки марша они делают два круга по арене, а потом становятся на задние лапы и в такт музыке кивают головами.
Выпустить этот аттракцион никак не могут: не выдерживает оркестр – номер с черепахами идет пять часов».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.