В конце 1959 года Никулину снова позвонили с «Мосфильма». Эльдар Рязанов после успеха «Карнавальной ночи» и «Девушки без адреса» собирался снимать свой третий художественный фильм и предложил Никулину попробоваться в нём уже не на эпизодическую, а на главную роль. Фильм назывался «Человек ниоткуда». По сюжету молодой талантливый ученый Владимир Поражаев, веселый, азартный, немного наивный и бесхитростный, мечтает найти некое дикое племя «тапи». Поражаев давно работает в составе антропологической экспедиции и считает, что такое племя есть. Но его начальник не верит в его существование и считает теорию Поражаева выдумкой, бессмысленной и даже в известном смысле вредной. Спор двух ученых разрешается самым неожиданным образом: во время очередной экспедиции Владимир случайно попадает в плен к каким-то дикарям и оказывается, что они и есть то самое племя «тапи». Поражаев решает доказать и начальнику, и всему научному сообществу, что его гипотеза — не вымысел. Используя свое интеллектуальное превосходство, он освобождается от дикарей и с одним из них — он прозвал его Чудаком — возвращается в Москву. Далее сюжет фильма развивается в духе комедии положений с элементами эксцентриады.

Роль Чудака и предлагали сыграть Юрию Никулину. В сценарии было много необычного, романтики, юмора, и Никулин уже представлял себе, как будет играть этого «снежного человека», волею судьбы попавшего в современный большой город. Хотя и понимал, что его могут не утвердить на эту роль, потому что на нее пробовались уже и Леонид Быков, и Игорь Ильинский, и Ролан Быков, и Андрей Попов, и еще несколько артистов. Так и получилось. Из воспоминаний Юрия Никулина: «Через некоторое время позвонил Эльдар Рязанов и сказал: "Мы решили утвердить Игоря Ильинского. Все-таки Ильинский есть Ильинский! Но вас мы все-таки будем снимать. Предлагаю небольшую, но интересную роль болельщика. Этот человек пройдет через всю картину. Такой странный болельщик. Должно получиться забавно"».

Никулин согласился: и сниматься хотелось, и Рязанов ему нравился.

Сцены с болельщиком снимали в Лужниках. Игорь Ильинский, одетый в шкуру снежного человека, бегал по гаревой дорожке стадиона, а болельщик смотрел на него с трибуны.

Познакомившись с Никулиным и узнав, что тот работает в цирке, Ильинский попросил пригласить его с сыном на представление — оказалось, что они оба очень любят цирк. После спектакля Игорь Ильинский зашел к Никулину и Шуйдину в гардеробную сказать, что ему очень понравилось, как они работали. А еще спустя несколько дней великий комик советского экрана сделал Никулину серьезное предложение: перейти работать в Малый театр: «Я буду над вами шефствовать, потихонечку передавать свои роли, всячески помогать вам. В театре вам будет интереснее работать, чем в цирке».

Что мог ответить ему Никулин? «Если бы это случилось лет десять назад, то я пошел бы работать в театр с удовольствием. А начинать жить заново, когда тебе уже под сорок, вряд ли имеет смысл». Была и другая причина, материальная. Из интервью Юрия Никулина: «Я тогда спросил у Ильинского: "Игорь Владимирович, если бы я пришел к вам в театр, то сколько, скажите, стал бы там получать?" Он несколько смутился и сказал, что мне как начинающему артисту театра платили бы столько-то. В цирке же я получал в четыре раза больше. А ведь у меня была семья, рос сын, и материальный фактор был тоже немаловажен. Так что театр в моей жизни не состоялся… Меня приглашали и в Театр Пушкина — на роль станционного смотрителя, но я даже не стал пробоваться. Еще и страх какой-то появился: одно дело — арена, другое — сцена. Мне кажется, что всё это там сложно и ответственно. Я уже привык быть клоуном…»

Привык быть клоуном… Клоун Никулин не мог не хранить верность цирку. Для него цирк за все годы, что он в нем трудился, стал уже родным домом, а не только любимой работой.

Едва начавшись, съемки комедии «Человек ниоткуда» внезапно были приостановлены. Что-то в сценарии картины не устроило руководство киностудии, и фильм отложили до лучших времен. И действительно, в этой картине впервые в истории нашего кино Эльдар Рязанов пытался использовать прием, который сегодня называют «юмор абсурда». А всё новое всегда тяжело прокладывает себе дорогу. Вернулся к фильму Рязанов только через год [51], но теперь уже на главные роли Чудака и Владимира Поражаева он пригласил других актеров — никому тогда еще не известного Сергея Юрского и Юрия Яковлева, который тоже еще только начинал свой звездный путь в кино. Ильинскому пришлось отказаться: уже во время первых съемок стало ясно, что ему физически трудно играть эту роль. По ходу одной из сцен Игорю Владимировичу надо было залезть на памятник Юрию Долгорукому. Артист залез, но сразу понял, что слезть-то с памятника он не сможет — ничего не видит. К тому времени у 59-летнего Игоря Ильинского уже были большие проблемы со зрением.

Персонаж болельщика в новом варианте из сценария картины исключили. Но Рязанов предложил Никулину сыграть маленькую, эпизодическую роль милиционера. Никулин должен был выйти из машины, свистнуть, затем стащить Чудака-Юрского с фонарного столба, усадить в милицейскую машину и уехать.

Из воспоминаний Юрия Никулина: «На съемочную площадку приехала настоящая милицейская машина, за рулем которой сидел капитан милиции. Он вышел из машины и долго меня рассматривал. Я был одет в милицейскую форму, загримирован. Потом он спросил у Рязанова:

— У меня к вам, товарищ режиссер, вопрос. Скажите, пожалуйста, ну почему в кино, как правило, милиционеров показывают идиотами и дураками?..»

О картине потом долго спорили, писали. Одни ее ругали, другие хвалили за поиски новой формы, за эксцентрику. Все отмечали игру Сергея Юрского, считая, что в кинематограф пришел новый талантливый артист. Но фильм, тем не менее, запретили. Картина пролежала «на полке» до 1988 года — единственная из лент Эльдара Рязанова, которую постигла такая судьба. Сегодня, смотря этот фильм, совершенно непонятно, почему его изъяли из проката. Но тогда, весной 1961 года, страсти разгорелись нешуточные.

Эльдар Рязанов рассказывал: «Чтобы взглянуть свежими глазами на нашу жизнь, где переплелось хорошее и дурное, важное и случайное, мусор и крупицы прекрасного, требовался герой с непосредственным, простодушным восприятием. Мы не стали извлекать его из среды реально существующих людей и прибегли к вымыслу и привезли в Москву Чудака — "человека ниоткуда", из несуществующего дикого племени "тапи". Чудак — существо с детским, незамутненным сознанием — являлся своеобразным камертоном, по которому проверялась наша действительность. Чистый, наивный, душевный дикарь был, по сути, лакмусовой бумажкой. Благодаря этому приему было легче обнаружить пороки и отклонения в нашем обществе. В картине, несомненно, присутствовал мощный сатирический заряд. Но, тем не менее, фильм был обречен на неприятие его официальными инстанциями.

Необычность формы, непривычность содержания насторожили многих зрителей и, к сожалению, в первую очередь тех, от кого зависел выпуск ленты в кинопрокат. Каждый из аппаратчиков чувствовал, что в фильме есть что-то "не наше". И было принято решение — как бы выпустить картину и в то же время практически не выпускать. Сделать это было просто: картине определили мизерный тираж».

Премьера в Доме кино была шумной и многолюдной. Профессионалы встретили картину хорошо. И это легко объяснить: в фильме было много нового, необычного, ощущался поиск, эксперимент, чувствовались попытки отойти от стандарта. Но когда картину повезли на пробные просмотры на заводы, предприятия и в НИИ (такая практика существовала в конце 1950-х годов), то оказалось, что так называемый «обычный зритель» не готов к подобной стилистике. У фильма появились ярые сторонники и не менее ярые противники. Во время обсуждений вспыхивали споры, сталкивались мнения. Фильм будоражил неиспорченное воображение советских людей. Оставался последний шаг — выход фильма на экраны страны…

Картина еще нигде не демонстрировалась, ее выпуск был намечен на осень. Как вдруг 22 июня 1961 года в газете «Советская культура» под рубрикой «Письма зрителей» появилась большая разгромная статья. Называлась она «Странно…». Письмо некоего зрителя, научного работника В. Даниляна, начиналось словами: «Недавно я находился в командировке в городе Полтаве и там посмотрел новую комедию…» Далее шла жесткая критика фильма: «В фильме "Человек ниоткуда" есть некоторые интересные, занимательные сцены, смешные эпизоды. Есть и красивые виды Москвы. Но для большого фильма этого мало. Нужны мысли, нужна четкая и определенная идейная концепция, ясная философская позиция авторов, но именно этого не хватает в фильме. Ибо "философия", заключенная в сценарии Л. Зорина, — это либо брюзжание, слегка подкрашенное иронией, либо — двусмысленные (в устах людоеда) и невысокого полета афоризмы вроде того, что нет ничего приятнее, чем съесть своего ближнего. Попытки же уйти в область чистой эксцентрики и гротеска приводят лишь к бессмысленному трюкачеству и погрешностям против художественности. В таком, я бы сказал, балаганном стиле сделаны заключительные эпизоды картины — космический полет…»

Первая рецензия — и сразу разнос! Но Леониду Зорину и Эльдару Рязанову показалось странным, что письмо рядового зрителя написано как-то очень складно и, можно сказать, профессионально. Уж не опытный ли кинокритик скрывается за подписью «В. Данилян»?

Для начала Рязанов позвонил в Полтаву в кинопрокат. Выяснилось, что «Человек ниоткуда» там еще не шел. Но кто тогда автор статьи? Окольными путями через бухгалтерию газеты (по ведомости уплаты гонораров) удалось узнать его настоящую фамилию. И правда — автором статьи оказался известный тогда кинокритик, заведующий отделом кино газеты «Советская культура».

Рязанов и Зорин решили сделать вид, что не знают истинного положения вещей, и отправили письмо главному редактору газеты, в котором написали, что хотели бы встретиться с В. Даниляном, чтобы обсудить с ним свою картину, и просили сообщить его адрес и телефон. Газета долго не отвечала, но в конце концов из редакции пришло письмо, в котором сообщалось, что Данилян не против встречи с авторами фильма и что адрес его следующий: Москва, 2-е почтовое отделение, до востребования. По этому адресу Зорин и Рязанов тоже написали письмо с предложением встретиться и побеседовать о фильме «Человек ниоткуда». Но товарищ Данилян так и не востребовал его. Письмо вернулось по почте на обратный адрес — Рязанову.

Тем временем наступила осень и фильм вышел на экраны страны. Появились рецензии в разных газетах, в основном негативные: «Очень странный фильм», «Зачем он к нам приходил?», «Оберегайте комиков от плохих сценариев», «Ниоткуда и никуда». Лейтмотив всех статей был таков: «Фильм "Человек ниоткуда" не может заслужить иной оценки, кроме отрицательной… Картина оказалась слабой, сумбурной, а заключенные в ней идеи — весьма сомнительны…» Ругали и песню, звучащую в фильме:

Меж дальних гор лежит плато,

Туда не забредал никто,

Но там живет все время

Мое родное племя!

Там нравы дикие царят,

Там книги жгут, людей едят

Под властью беспардонных

Злодеев прирожденных!

А потом случилось и вовсе непредвиденное. Член Президиума ЦК КПСС М. А. Суслов, проезжая на работу мимо Арбатской площади, — а ездил он всегда очень медленно, со скоростью 30–40 километров в час, не больше! — увидел из окна своей машины на фасаде кинотеатра «Художественный» афишу фильма «Человек ниоткуда». На ней был изображен лохматый дикарь. Суслову афиша категорически не понравилась, картина тоже, и партийный бонза распорядился изъять ленту из проката. Так «Человек ниоткуда» ушел «в никуда»…

Через несколько дней на XXII съезде КПСС, который в те дни открылся в Москве, тот же Суслов сказал: «К сожалению, нередко еще появляются у нас бессодержательные и никчемные книжки, безыдейные и малохудожественные фильмы, которые не отвечают высокому призванию советского искусства. А на их выпуск в свет расходуются большие государственные средства. Хотя некоторые из этих произведений появляются под таинственным названием, как "Человек ниоткуда". (Оживление в зале.) Однако в идейном и художественном отношении этот фильм явно не оттуда, не оттуда. (Оживление в зале, аплодисменты.) Неизвестно также, откуда взяты, сколько (немало) и куда пошли средства на производство фильма. Не пора ли прекратить субсидирование брака в области искусства? (Аплодисменты.)». После такой рецензии с трибуны съезда партии фильм был окончательно похоронен. И уже спустя пару дней на концерте, посвященном закрытию съезда, два эстрадных куплетиста, Павел Рудаков и Владимир Нечаев, пели новую частушку:

На «Мосфильме» вышло чудо

С «Человеком ниоткуда».

Посмотрел я это чудо —

Год в кино ходить не буду…

Парам-пам-пам, парам-пам-пам…

О Никулине и сыгранном им милиционере никто в прессе не упоминал. Не было ли и это тоже вмешательством случая в судьбу Юрия Никулина? Если бы он получил главную роль в фильме «Человек ниоткуда», неизвестно, как бы сложилась его дальнейшая актерская судьба. Атак — просто сыграл еще один эпизод…