Глава 84

Глава 84

Я проснулся внезапно, от неудержимого позыва к рвоте, и поспешно выскочил наружу. Меня вырвало прямо на лед и камни около палатки.

Мне казалось, что я умираю, голова раскалывалась от пульсирующей боли. Черт! Это не предвещало ничего хорошего. Весь день, который оказался очень жарким, я валялся в палатке, свернувшись калачиком. Я не знал, что и думать.

Наш врач Энди сказал, что у меня переутомление и хроническая грудная инфекция, назначил мне курс антибиотиков и велел отдыхать. Итак, для выздоровления мне требовалось время, а его-то у нас как раз и не было.

К вечеру того же дня, когда в общую палатку вошел Генри с последним прогнозом, мои опасения полностью оправдались.

– Хорошая новость, ребята, – ветер начинает стихать. Похоже, к девятнадцатому наступит просвет. Значит, у нас пять дней на то, чтобы добраться до лагеря 4, что на Южной седловине, и подготовиться к штурму вершины. Нужно сразу же выдвигаться туда.

Столь долгожданный момент принес мне только боль и разочарование. Надо же было, чтобы он наступил, когда я лежал, совершенно больной и обессиленный!

Я проклинал себя, содрогаясь от дрожи, чувствуя ломоту в суставах от высокой температуры. Надежды на то, что я смогу совершить восхождение, не было, а высота в семнадцать с половиной тысяч футов – не самое благоприятное место для выздоровления.

Мик, Нейл, Карла и Алан должны были на рассвете покинуть базовый лагерь. Майкл, Грэхем и Джеффри составляли вторую группу и собирались выйти через день, если позволит погода.

А меня через каждые час-полтора выгоняли наружу приступы сильной рвоты, после чего я возвращался и падал на матрас, измученный и бледный. Моя мечта об Эвересте тонула в луже рвоты у моей палатки.

Я отдал все силы за эту возможность подняться на вершину, а сейчас только и мог беспомощно смотреть, как она ускользает от меня.

«Прошу тебя, Господи, помоги мне выздороветь! Сделай это поскорее!» Та ночь была для меня самой долгой и тоскливой за всю экспедицию.

Я лежал в сухой и теплой палатке, рядом были мои друзья – и чувствовал себя бесконечно одиноким и несчастным, с горечью сознавая, что упустил шанс осуществить свою заветную мечту.

Через несколько часов первая группа, Нейл, Мик, Карла и Алан, уйдут и впервые за полгода попытаются совершить восхождение на Эверест по южному склону, но меня с ними не будет.

Грэхем и Майкл тоже чувствовали себя больными: они кашляли, чихали, были истощенными и слабыми. Генри настоял, чтобы Джеффри остался во второй партии. Идти четверками было надежнее, чем группами в три и в пять человек. Он благородно согласился.

Вчетвером мы составляли довольно жалкий резерв высотников, если вообще второй группе повезет с погодой. Я в этом сомневался.

В 5 утра до меня донеслись первые звуки возни в палатке Мика, но сейчас все было по-другому. Не было слышно ни шуток, ни смеха, Нейл и Мик тихо перешептывались, поспешно натягивая на себя одежду в утреннем холоде.

Они не хотели нас будить. Но я всю ночь пролежал без сна. Нагнувшись, они заглянули ко мне в палатку попрощаться, и Мик крепко пожал мне руку.

– Ты был надежным товарищем, Беар. Держись, поскорее выздоравливай и набирайся сил. Твой черед придет, дружище.

Я улыбнулся, чертовски им завидуя.

В 5:35 эта четверка да еще шерп Пасанг покинула базовый лагерь. Я слышал, как они решительно зашагали по камням, направляясь к подножию ледопада.

Никогда еще в моей палатке не было так тихо… и так тоскливо.

Спустя два дня, когда ребята уже поднимались к лагерю 3, я проснулся и неожиданно почувствовал себя гораздо лучше. Ну, не на сто процентов, но на пятьдесят – это точно. Для меня и это было хорошо. Антибиотики сделали свое дело.

Однако в то утро поступил совершенно иной прогноз – внезапно и резко изменилась погода. На Эвересте это дело обычное. «Штормовое предупреждение: к югу от Эвереста формируется тропический циклон. Есть вероятность, что по мере приближения к горе он превратится в тайфун».

Тайфун ожидался через два дня – значит, у ребят на горе было мало времени. Тайфун не только принесет шквальный ветер, но и, возможно, сильный снегопад, в результате чего всего за несколько часов образуется слой снега футов в пять-шесть. А значит, невозможно будет добраться до тех, кто находится на высоте, объяснил Генри.

В тот день я сделал Генри предложение.

Майкл и Грэхем еще болели, но я чувствовал себя почти в норме.

– Почему бы нам с Джеффри не отправиться в лагерь 2, чтобы мы были на месте на случай, если вдруг тайфун пройдет стороной?

Вероятность была мала, очень мала, но, как сказал однажды гольфист Джек Никлаус, «не замахнешься – не попадешь». Я не хотел терять свой шанс подняться на Эверест, сидя в базовом лагере в ожидании погоды. Кроме того, в лагере 2 я мог с помощью рации связывать базовый лагерь, где оставался Генри, с партией, которая была уже наверху, и наоборот. Этот довод стал решающим.

Генри понимал, что Майкл и Грэхем поправятся еще не скоро, понимал мое состояние, ту же страсть, что сжигала его в юности. Его собственный девиз гласил: «Девяносто девять процентов осторожности и один процент безрассудства». Но подлинное искусство восходителя заключается в том, чтобы знать, когда использовать этот один процент.

Я подавил приступ кашля и, улыбаясь, вышел из его палатки. Итак, я все-таки пойду наверх.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.