Пролог

Пролог

Мороз – минус двадцать градусов. Я растираю пальцы, но они все равно коченеют от холода. Сказывается давнишнее обморожение. Думаю, еще с Эвереста.

– Ты готов, дружище? – с улыбкой спрашивает оператор Саймон.

Он сам и вся аппаратура уже полностью готовы.

В ответ я тоже улыбаюсь, скрывая необычное волнение.

Внутренний голос о чем-то предупреждает.

Но я его не слушаю.

Пора приступать к работе.

Ребята говорят, что сегодня утром укутанные снегом Канадские Скалистые горы выглядят особенно потрясающе. Я это едва замечаю.

Сейчас самое время обратиться к моему сокровенному «я». Это лучшая часть моего существа – отсюда приходят способность к полной сосредоточенности, смелым решениям и скоординированным действиям, умение быстро оценить ситуацию и правильно отреагировать. Я знаю ее лучше всего, но обращаюсь к ней крайне редко.

Предпочитаю пользоваться ею экономно. Лишь в таких случаях, как сейчас.

Подо мной триста футов крутого склона изо льда и снега. Спуск очень крутой, но преодолимый.

Я неоднократно совершал стремительный спуск по отвесным кручам. «Поменьше апломба!» – говорит мне внутренний голос. Он всегда прав.

Последний глубокий вдох. Взгляд на Саймона. Молчаливый кивок в ответ.

Все как обычно, но я уже чувствую, что мы пересекли некую роковую черту. Однако ничего не предпринимаю.

Я отталкиваюсь и совершаю прыжок.

И мгновенно оказываюсь во власти бешеной скорости, увлекающей меня вниз. Обычно мне это нравится. На этот раз я нервничаю.

Прежде я никогда не нервничал в этот момент.

Меня тревожит какое-то предчувствие.

Вскоре я лечу вниз со скоростью больше сорока миль в час. Ледяной склон проносится мимо всего в нескольких дюймах от головы. Это мой мир!

Скорость стремительно нарастает. Приближается гребень горы. Пора остановиться.

В мгновение ока я разворачиваюсь лицом к склону и вонзаю ледоруб в снег. В воздух взлетает облачко сверкающих кристаллов снега и льда. Налегая всем телом, я еще глубже вонзаю ледоруб в толстый слой слежавшегося снега и резко затормаживаю.

Все как всегда. Все тик-так. Полная уверенность. Редкостное ощущение абсолютной ясности сознания и спокойствия духа.

Но это состояние мимолетно, и вот оно покидает меня.

Я неподвижно лежу на снегу.

Вокруг безмолвный покой. И вдруг – как гром среди ясного неба!

Прямо мне в левое бедро на скорости больше сорока пяти миль в час врезается Саймон на своих тяжелых деревянных нартах и с цельнометаллической станиной кинокамеры. Мгновенный взрыв, в котором смешиваются острая боль, грохот и искристый сноп взрытого снега.

Как будто на меня налетел товарный состав. И меня сбрасывает с горы, как тряпичную куклу.

Время останавливается. Перед моим внутренним взором медленно проплывает вся моя жизнь.

И все же в эту долю секунды в голове мелькает мысль: «Отклонись сани хоть на один градус – и удар пришелся бы по голове». Наверняка эта мысль должна была стать моей последней.

Но я корчусь от боли.

И плачу. Это слезы облегчения и радости.

Я ранен, но жив!

Я вижу вертолет, но шума мотора не слышу. Затем больница. С тех пор как я начал сниматься для программы «Человек против дикой природы / Прирожденный выживатель: Беар Гриллс», мне пришлось побывать во многих больницах. Терпеть их не могу.

Стоит мне закрыть глаза, и все они встают в памяти.

Грязная, забрызганная кровью приемная неотложной помощи во Вьетнаме – это когда я отсек себе полпальца в джунглях. С больными там особо не церемонились.

Потом был обвал в горах на Юконе. Не говоря уже о камнепаде на Коста-Рике, когда с высоты рушились громадные валуны. Обрушение шахты в Монтане, столкновение с морским крокодилом в Австралии. А еще – огромный тигр, на спину которого я свалился на одном из островов Тихого океана, или укус ядовитой змеи на Борнео.

Несчетное число опасных ситуаций.

Каждую не упомнишь. Казалось бы, все плохо.

Но нет, все хорошо. Ведь я жив.

Это слишком хорошо, чтобы помнить о неприятностях. Такова уж жизнь.

Я улыбаюсь.

На следующий день я забываю о катастрофе. Для меня она осталась в прошлом. Всякое случается, и никто в этом не виноват.

Но урок запомнился.

Прислушивайся к инстинкту.

Я продолжаю жить.

– Эй, Сай, я в полном порядке. Но когда мы отсюда выберемся, с тебя бутылка «Пина колады». Да! И еще я пришлю тебе счета от эвакуаторов, доктора и физиотерапевта.

Он хлопает меня по руке. Я люблю этого парня.

Там, в Канадских Скалистых горах, с ним мы прожили часть жизни.

Я смотрю на пол: там валяются мой разодранный комбинезон, окровавленная куртка, разбитая миникамера и треснувшие защитные очки.

И я думаю: когда же это безумие стало моей жизнью?