Глава 44

Глава 44

Пожалуй, лишь во сне я забывал об отборе.

Меня предупреждали, что так будет, а я не верил, но это оказалось правдой. Трудно переключиться с того, чему ты отдаешь столько сил и времени.

В перерывах между испытаниями я переживал возбуждение от прошедших и трепетал перед теми, что еще предстоят. В эти дни мы с Тракером возвращались к нашей студенческой жизни, к нашим беспечным друзьям, которые ходили на лекции и сидели в кафе Бристоля.

Вместе с ними мы тоже заглядывали в университет, иногда сидели в библиотеке и бродили по улицам, но старались не забывать о главном.

Мы избегали поздних пирушек и, в отличие от них, не позволяли себе по утрам долго валяться в постели. Вместо этого мы с Тракером рано вставали, тренировались и готовили экипировку к предстоящим испытаниям.

Короче говоря, у нас с друзьями определились разные цели в жизни.

Очередное испытание происходило в Черных горах Уэльса. Возможно, из-за высоты и ветра там не было этих ненавистных москитов, к нашему огромному облегчению.

На этот раз нам предстояло совершить марш-бросок попарно, а не всей группой, и путем нехитрого маневра при построении я изловчился оказаться в паре с Тракером.

Каждая пара отправлялась в путь с некоторым интервалом, и мы с Тракером вышли в 6:30 утра.

Ярко сияло солнце, и мы быстро и энергично шли по горам. Видимость была отличная, ориентировались мы легко и преисполнились уверенности в себе.

Вскоре мы оказались у моста через ущелье и остановились поразмыслить.

Дело в том, что нам запрещалось переходить по мосту, кстати, как и ходить в лесу по тропинкам и дорогам. (Правда, этот запрет не распространялся на тяжелые утренние кроссы.)

Это делалось для того, чтобы мы научились хорошо ориентироваться и привыкли ходить по нехоженым тропам, что гораздо труднее. (Я до сих пор испытываю легкое чувство вины, если в походе шагаю по тропинке, – от старой привычки трудно избавиться.)

Но если следовать запрету, то придется спускаться вниз, а потом подниматься на другую сторону ущелья глубиной в четыреста футов.

«Следит за нами инструктор или нет, может, стоит рискнуть?»

В духе девиза полка «Побеждает дерзкий» мы осторожно перелезли через запертые ворота и стремительно промчались шестьсот футов по мосту.

Все тихо. Дальше мы стали подниматься по крутому подъему к следующему контрольному пункту, до которого было около семи миль.

Однако после шести часов ходьбы мы стали уже уставать.

При такой сильной жаре, да еще когда сжигаешь шесть тысяч калорий в день, таскаясь с тяжеленным рюкзаком, оружием и в разгрузочном жилете, необходимо чаще пить. Но мы этого не делали.

Продвигались мы быстро, чувствовали себя хорошо и, как оказалось, слишком самоуверенно. Это едва не стоило нам шанса пройти отбор.

Через некоторое время нам оставалось преодолеть последний подъем на хребет в две тысячи футов высотой и спуститься к последнему контрольному пункту. Но я уже еле тащился и, несмотря на жару и напряжение, больше не потел. А это было плохим знаком.

Каждый шаг на крутом подъеме давался мне с огромным трудом. Голова кружилась, мысли мешались, и я все время присаживался перевести дух.

Короче, от жары и перенапряжения у меня началось обезвоживание организма.

Раньше я никогда не испытывал подобную слабость и помутнение рассудка. У меня было ощущение, будто я совершенно пьян, потому что то и дело падал на колени.

Хотелось только одного – растянуться на земле в каком-нибудь темном и прохладном месте. Но это было невозможно. Пришлось выпить воды и двигаться дальше в надежде, что через несколько минут мне станет легче.

Наконец я перевалил через гребень и покатился вниз по откосу к конечному контрольному пункту. Отметившись, я без сил распростерся под деревьями рядом с остальными рекрутами.

Голова невыносимо болела и кружилась, меня тошнило. Нужно было немедленно восполнить недостаток воды в организме и взять себя в руки.

Между тем пятеро рекрутов сошли с дистанции еще до окончания маршрута, и еще двоих подобрали по пути – все они пострадали от солнечного удара.

Увидев, как их осторожно поднимают в грузовики и с какой заботой за ними ухаживают капралы, я даже позавидовал этим ребятам. В том состоянии, в каком я в тот момент находился, это казалось невероятным счастьем.

Но я считал, что я должен держаться. Назавтра к этому времени мы пройдем еще одно испытание, и я буду еще на шаг ближе к своей цели. Поэтому я сел и принялся пить теплый, сладкий чай, надеясь, что скоро полностью приду в себя.

Перед началом ночного марша нас вызвали на построение намного раньше обычного. Это не предвещало ничего хорошего.

Когда мы стояли в шеренге, инструктор назвал два имени, и их обладатели вышли из строя.

Инструкторы заметили этих двоих парней, когда они бежали по мосту, перекинутому через ущелье, поэтому их сразу отчислили.

Нам с Тракером повезло, но мы получили хороший урок: если уж ты решил рискнуть, то выбери нужный момент и не дай себя засечь.

К тому времени, когда мы с ним отправились на ночной марш, я чувствовал себя немного лучше. Правда, голова все еще болела, но я мог уверенно стоять. Это уже был какой-то прогресс.

Тракеру тоже было чертовски плохо, что меня немного утешало.

К счастью, маршрут был относительно легким, и к трем утра мы возвратились в наш лесной лагерь. Сил у меня все прибывало, и я даже гордился тем, что преодолел свою слабость и снова был здоров.

Я прилег отдохнуть до сигнала на утренний кросс, который должен был прозвучать в 5:55.

Утренний кросс тоже оказался не таким уж трудным – всего три мили по долине.

И как всегда, когда инструктор задал бешеный темп, ребята растянулись по дороге длинной цепочкой, но вскоре мы уже приблизились к концу дистанции, где нас ждали машины.

Я снова чувствовал себя сильным и радовался, что сумел выдержать темп, тогда как почти все остальные ребята тащились позади.

И вдруг в том месте, где инструктор должен был свернуть налево к грузовикам, он круто повернул направо и сразу стал подниматься по склону в тысячу футов, держа направление к гребню горы.

Вот тогда-то на нас и стали кричать по-настоящему, чего раньше не было.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.