Глава 13

Глава 13

Помню, однажды, когда мне было лет одиннадцать, один из моих друзей с острова Уайт подбил меня вместе с ним во время отлива перейти гавань вброд от одного края до другого.

Я знал, каково дно в гавани, и нутром чувствовал, что одолеть грязь и тину – дело нелегкое.

Вместе с тем это было очень заманчиво.

Перейти бухту, в которой располагалась наша гавань, несомненно, было подвигом: ее дно было покрыто толстым слоем грязи, илистой и липкой… и, конечно, это был абсолютно глупый план, безнадежный от начала и до конца.

Отойдя всего на десять ярдов от берега, я уже понял, что мы затеяли ерунду, но с тупым упрямством шагал дальше. Разумеется, к тому времени, когда мы одолели примерно треть пути, мы влипли, то есть буквально застряли в тине.

Черная, зловонная, липкая и скользкая грязь доходила мне почти до подмышек.

Мы затратили столько сил на пройденный участок, что скоро выдохлись, плохо соображали, и нам грозила реальная опасность.

Стоило нам сдвинуться с места, как мы увязали еще глубже, и меня охватила паника, как это бывает, когда ты понимаешь, что оказался в беспомощном положении.

Затем, по милости Божьей, произошли две вещи. Во-первых, путем эксперимента я обнаружил, что если «скользить» по этой грязи, а не сражаться с ней, то можно понемножку продвигаться. Что ж, уже хорошо. Поэтому мы медленно развернулись назад и начали буквально дюйм за дюймом прокладывать путь назад, к берегу.

Во-вторых, нас заметил человек, стоявший на берегу, и вызвал спасательную лодку. Вот когда я понял, что нас в любом случае ждут большие неприятности, независимо от того, выберемся мы на берег сами или нас вытащат.

К тому времени, когда появилась спасательная лодка, мы выбрались на берег, похожие на чертей, и смотались.

Моя мать уже знала о том, что произошло, а также о том, что к нам на спасение отправили лодку. Она велела мне немедленно вернуться в лодочный домик, обратиться к старшине спасательной службы, принести свои извинения и попросить им назначить мне наказание в виде какой-либо работы в службе спасения.

Это был хороший урок: знай предел своим силам, не ввязывайся в авантюру без надежного запасного плана и не поддавайся на уговоры, когда инстинкт подсказывает тебе, что это грозит опасностью.

Несмотря на это фиаско, с годами меня все больше тянуло к дикой природе и просторам. Поскольку моей матери никогда не нравились наши с папой походы, когда я подрос, мы с папой уже намного реже выбирались в совместные вылазки.

Кстати замечу: однажды, уже после того, как я прошел отбор в Специальную авиационную службу (САС), мне удалось выманить его в настоящие горы. Я предложил отправиться в национальный заповедный парк Брекон-Биконс в Южном Уэльсе и подняться на одну из вершин, куда мы неоднократно забирались во время военных маршей и испытаний.

Я договорился с сержантом Таффом, чтобы он встретил папу на железнодорожной станции Мертир-Тидфил.

– А как я узнаю сержанта Таффа? – спросил отец.

– Не беспокойся, узнаешь.

Тафф был военным до кончиков ногтей: невысокий, плотный, с приглаженными волосами и типичными солдатскими усами, закрученными вверх.

Тафф забрал отца, и я встретил их у подножия Брекон-Биконс. Горы скрывались за завесой метели. Мы поднялись до половины первой горы, но после опасной переправы через бешеный поток, в который превратился еще недавно так мирно журчащий ручей, я заметил, что у папы идет кровь носом.

Он выглядел очень бледным и утомленным, и мы поспешили спуститься вниз.

Мы провели в горах несколько замечательных дней, а когда вернулись домой, мама обвинила меня в том, что я едва его не убил, и категорически потребовала, чтобы я больше не затевал никаких «убийственных экспедиций».

Я понимал, что ее тревожит, но получилось так, что вместе с мыльной водой она выплеснула и ребенка, так как ее запрет лишал отца наших интересных приключений, которые он страстно любил.

Сейчас, когда папы уже нет с нами, мне грустно думать, что мы недостаточно насладились обществом друг друга в его последние годы. Но так уж случается в жизни.

Последнее настоящее приключение, пережитое мною с отцом, стало моим первым самым серьезным испытанием – и, несмотря на грозившую нам опасность, мне все это ужасно понравилось.

Возможно, из-за этой последней экспедиции мама и наложила окончательный запрет на наши совместные вылазки. Хотя, как и все великие приключения, началось оно совершенно безобидно…