Иван ПЫРЬЕВ
Иван ПЫРЬЕВ
Первой женой Пырьева была актриса Ада Войцик, с которой он познакомился в конце 20-х на съемочной площадке. В те годы Пырьев только начинал свою карьеру в режиссуре (был всего лишь ассистентом), а Войцик уже гремела на всю страну как актриса немого кино (слава пришла к ней в 1927 году, после того как она сыграла Марютку в «Сорок первом» Якова Протазанова). В этом браке у Пырьева и Войцик родился сын Эрик.
В начале 30-х Иван Пырьев окончательно утвердился в режиссуре, однако первое время снимал фильмы без участия жены. Эту традицию он нарушил в 1933 году – пригласил ее на главную роль в картине «Конвейер смерти». Затем Ада снялась в следующем его фильме – «Партийный билет» (1936). На этом их творческий, а также семейный тандем распался, поскольку Пырьев увлекся вдруг молодой актрисой Мариной Ладыниной.
Их встреча произошла в 1937 году, когда Пырьев приступил к съемкам очередного фильма: в комедии «Богатая невеста» он предложил Ладыниной главную роль.
На тот момент Ладынина, как и Пырьев, в личном плане была несвободна – состояла в браке с актером Иваном Любезновым. (В творческом отношении Марина тоже не простаивала – в театре готовилась к роли в «Трех сестрах».) Однако, поддавшись уже зарождавшемуся чувству к Пырьеву, она приняла его предложение руки и сердца. Вскоре после завершения работы над фильмом «Богатая невеста» они поженились.
В течение первых нескольких лет Пырьев был очень увлечен своей женой – что называется, пылинки с нее сдувал. Например, будучи человеком взрывного темперамента, он очень часто метал на съемочной площадке громы и молнии, не щадя никого – ни артистов, ни технический персонал (его ругань была слышна далеко за пределами павильонов, повергая всех в ужас). Однако на Ладынину Пырьев никогда не кричал. Только в самом начале их совместной жизни он однажды посмел прикрикнуть на нее. Ладынина, обидевшись, тут же направилась вон из павильона. Пырьев бросился следом, на ходу умоляя жену простить его. Она смилостивилась, и с тех пор он ни разу не повышал на нее голоса.
В течение долгих пятнадцати лет Пырьев снимал в главных ролях исключительно свою жену. Ладынина снялась во всех его тогдашних фильмах: «Трактористы» (1939), «Любимая девушка» (1940), «Свинарка и пастух» (1941), «Секретарь райкома» (1942), «В шесть часов вечера после войны» (1944), «Сказание о земле Сибирской» (1948), «Кубанские казаки» (1950). Пользу от этого супруги получили огромную: совместное творчество помогло им стать одними из самых знаменитых кинематографистов в стране, лично знакомых с самим Сталиным. Пырьев и Ладынина были пять (!) раз удостоены Сталинской премии, чего больше не удалось достичь никому (их главные конкуренты – супружеская чета Григорий Александров и Любовь Орлова – удостаивались этой премии всего лишь дважды).
Между тем к концу 40-х брак Пырьева и Ладыниной олицетворял собой благополучие только внешне. На самом деле «звездная» чета уже тогда испытывала серьезные проблемы. К тому времени Пырьев перешагнул 40-летний рубеж и вступил в так называемую полосу «кризиса среднего возраста». Он и в прежние-то годы не отличался пуританским нравом, а теперь и вовсе стал приударять за слабым полом практически в открытую. Благо возможностей для этого было предостаточно: режиссерская профессия позволяла ему вращаться в кругу молодых и привлекательных актрис. Тех же из них, кто смел ему перечить, Пырьев безжалостно наказывал. Так, например, случилось с талантливой актрисой Екатериной Савиновой, которая снималась у Пырьева в «Кубанских казаках». Согласно легенде, когда Пырьев прилюдно попытался за ней ухаживать, она не сдержалась и отвесила ему пощечину. И все: Пырьев поставил перед ней в кинематографе мощный заслон, и молодую актрису перестали снимать. А если и приглашали, то исключительно на эпизодические роли. В итоге судьба подающей большие надежды актрисы была исковеркана.
Что касается Ладыниной, то она была верна мужу, хотя возможности изменять ему имелись и у нее. Так, в 40-е годы за ней настойчиво ухаживал сам начальник военной контрразведки «Смерш» Виктор Абакумов. Они познакомились в подмосковном санатории еще до войны, и с тех пор Абакумов воспылал к популярной актрисе сильной страстью. Тогда Марина еще играла во МХАТе, и влюбленный нарком старался не пропускать ни одного спектакля с ее участием. Когда началась война, именно Абакумов помог Ладыниной и ее сыну эвакуироваться из Москвы. На этом их «роман», правда, и закончился.
Вспоминает М. Ладынина: «Иной раз в меня влюблялись коллеги, но эти случаи не имели ни воплощения, ни продолжения. Поклонники мне тоже признавались в чувствах, но всегда добавляли: «Мы очень боимся Пырьева»».
Ладынина знала о «загулах» мужа (однажды даже застала своего Ивана с другой женщиной в пансионате, где ту женщину все отдыхающие называли его женой), но, как женщина умная, все обиды носила в себе, не вынося их наружу. К тому времени у них уже родился сын Андрей, и все свои теплоту и заботу актриса отдавала ему. Кстати, о сыне. Когда Ладынина выписывалась из роддома, Пырьев даже не приехал ее встречать. Это сделал… бывший муж актрисы Иван Любезнов. Он отвез Марину с сыном домой, а прощаясь, сказал: «Возвращайся ко мне». Но Ладынина, даже несмотря на то что в киношном мире романы ее мужа давно стали притчей во языцех, предпочла остаться с Пырьевым. Но вечно так продолжаться не могло.
В 1954 году Пырьев снял фильм «Испытание верности». После череды комедий это была его первая серьезная картина. Речь в ней шла о семье, распавшейся из-за измены мужа. Обманутую жену играла Марина Ладынина. Так вышло, что сюжет картины почти зеркально отразился в реальной жизни.
Когда в 1958 году Пырьев увлекся первокурсницей ВГИКа Людмилой Марченко (в институте ее за внешность называли «нашей Одри Хепберн»), Ладынина не выдержала и ушла от мужа. Для режиссера это стало настоящим ударом. Привыкший к тому, что ему было дозволено все, а жене – лишь роль хранительницы домашнего очага, он не смог ей этого простить. И поступил с Мариной сообразно своей совести: запретил даже близко подпускать ее к кинематографу. Поэтому Ладынина никогда больше не снималась в кино. А чуть позже у нее вышел конфликт еще и с КГБ. Она тогда увлеклась итальянцем, работавшим в Москве, и об этом романе стало известно на Лубянке. Ладынину вызвали и предложили выбирать: либо она «стучит» на своего возлюбленного, либо прерывает с ним всяческие отношения. Актриса отвергла оба предложения, за что была немедленно наказана. Она тогда работала в Театре имени Моссовета и должна была отправляться вместе с труппой на гастроли в Ростов. Но КГБ из-за «связи с иностранцем» запретил ей покидать Москву. Из театра ее потом тоже уволили. А вскоре выслали из страны и итальянца. Уезжая, он подарил ей золотое колечко – последнюю память о себе…
Но вернемся к Ивану Пырьеву и его роману с Людмилой Марченко.
Впервые Пырьев увидел юную актрису на съемках ее дебютного фильма «Отчий дом» (реж. Лев Кулиджанов). Девушка так ему понравилась, что он не только незамедлительно с ней познакомился, но и пригласил на главную роль в своей картине «Белые ночи» по Ф. Достоевскому. Однако произошло то, чего Пырьев никак не ожидал, – на съемках Марченко увлеклась своим партнером, суперпопулярным актером-красавцем Олегом Стриженовым (подробно об этом романе читайте в главе «ОЛЕГ СТРИЖЕНОВ»).
Все то время, пока Людмила была увлечена Стриженовым, Пырьев не прекращал попыток завоевать сердце девушки. Впервые за долгие годы он вел себя как влюбленный мальчишка: мог всю ночь до самого утра в лютый мороз прохаживаться возле ее дома в Малом Демидовском переулке. И его абсолютно не волновало, что об этом скажут люди, поскольку с Ладыниной на тот момент он уже не жил. В конце концов эта безответная любовь едва не довела Пырьева до гробовой доски – у него случился инфаркт. Вот тогда Марченко впервые забеспокоилась и даже навестила влюбленного старика в больнице. Ее визит отразился на здоровье Пырьева самым благотворным образом: он быстро пошел на поправку. А когда режиссер выписался из больницы, Марченко согласилась быть подле него. Далее послушаем рассказ родной сестры актрисы Галины Дорожковой:
«Поздно вечером, после съемок, И.А. Пырьев приводил Люду к дому. Скоро мы с мамой стали замечать, что она все чаще приходит подшофе. Щедро растрачивая свой легендарный темперамент, он обучал ее старательно и разносторонне. Постепенно вредная привычка пускала в ней свои корни все глубже и глубже (эти корни позднее дадут ростки). В один из вечеров, как обычно, вернувшись домой в сопровождении Пырьева и опять подшофе, она, стоя у окна комнаты лицом к маме, открыто закурила. Мама с ее пуританским мировоззрением была в шоке. Разразился скандал. Я решила откровенно поговорить с сестрой и узнала, что она очень мучается от положения, в которое попала, ищет выхода. Увидела ее глаза: в них была боль. Она рассказала, как ей было интересно встретить такого неординарного человека, страстно увлеченного своей работой, как она заразилась этой страстью. Вирус актерства основательно вселился в нее. За все это она благодарна ему, доброта и благодарность всегда цвели в ней пышным цветом. Она с любовью принимала его как режиссера. Без определенного контакта и взаимопонимания, считала она, не может быть успеха фильма. Но ее пугали его психо-эмоциональные выпады, и тогда налетал ледяной ветер отчаяния. Он не только увлекал, но и порабощал, а в силу своего характера она часто выходила из повиновения, однако еще некоторое время не осмеливалась говорить, что никогда не станет его женой. Отмалчивалась, не хотела «бить наотмашь», не желая обидеть. Считала, что он, тонкий, все понимающий человек, со временем разберется, что к чему. Однако в ее чувствах он явно не хотел разбираться, а в своих определился давно. Он был привязан к ней, как наркоман. Потом Люда стала все чаще повторять, что их брак невозможен и что она слишком уважает М. А. Ладынину. А однажды выпалила, что мама категорически против их брака, что грозит даже отказаться от дочери, а не считаться с ней нельзя. Конечно, это был «детский лепет на лужайке», но тем не менее Иван Александрович уверенно отправился все уладить с мамой. Это был день моей свадьбы, в доме царила атмосфера повышенной готовности. Вдруг на пороге появляется Иван Александрович – возбужденный, по-юношески стройный, в сером габардиновом пальто, с красивой тростью. Мама, разумеется, тоже пребывала в состоянии необычайной эмоциональности. Но, видимо, Иван Александрович умел убеждать только «царей», а не простых смертных. Ушел, как говорят, низко опустив голову…»
Марченко хватило-таки смелости отказать Пырьеву. А чтобы он окончательно удостоверился, что она не шутит, в 1961 году Людмила скоропалительно вышла замуж за студента МГИМО Владимира Вербенко. Однако их брак просуществовал всего лишь около года, причем распался он во многом из-за Пырьева, который продолжал ухаживать за Марченко и даже приезжал к ней на съемки. Однажды летом 62-го, когда Людмила снималась в Таллине в фильме «Мой младший брат», они сошлись нос к носу – Пырьев и Вербенко. Победил первый, а второй, проведя с женой всего лишь несколько часов, укатил обратно в Москву. На какое-то время Марченко вновь сошлась с Пырьевым.
В 1963 году Людмила закончила ВГИК и приобрела отдельную квартиру у метро «Аэропорт». Ее отношения с великим режиссером продолжались. Пырьев ласково называл любимую Люней и старался везде ее сопровождать. 19 декабря 1963 года он неожиданно явился на день рождения мужа сестры Марченко и вручил имениннику серебряный портсигар, некогда подаренный ему самому его коллегой Иваном Луковым.
Почти каждый день Пырьев уговаривал Людмилу переехать жить к нему, в его роскошную квартиру в высотке на Котельнической набережной. Но она в ответ… влюбилась в другого мужчину. Это был начальник геологоразведочной партии Валентин Березин.
Узнав об этом, Пырьев буквально озверел. Каждый раз, встречая Марченко в коридорах «Мосфильма», он, не стесняясь окружающих, кричал ей: «Даю на размышление три дня!» А когда понял, что это не помогает, поступил с Людмилой так же, как некогда с Екатериной Савиновой, – запретил режиссерам приглашать Марченко на роли. Ивана Александровича пытался образумить его коллега Александр Зархи – мол, это может плохо кончиться, но Пырьев был неумолим: «Не снимать!» Спорить с ним не решались, поскольку он не только возглавлял «Мосфильм», но и был главой Союза кинематографистов СССР (председателем его Оргкомитета). Когда Людмила, доведенная до отчаяния, сказала Пырьеву, что будет жаловаться, он рассмеялся ей в лицо: «На меня можно жаловаться только в ДОСААФ!»
Чуть позже он совершил и вовсе безобразный поступок. Когда Марченко не было дома, Пырьев явился к ней на квартиру (ключи у него остались еще с прошлых времен) и в гневе стал ломать и крушить мебель. Он порвал все фотографии актрисы, всю кухонную посуду вышвырнул на лестницу. Даже помойное ведро не пожалел, отправив его вслед за посудой. И ведь никто из жильцов дома даже не подумал позвонить в милицию. А все потому, что жили там киношники, которые считали, что связываться с Пырьевым себе дороже.
Пырьев успокоился только после того, как Марченко вышла за Березина замуж. И хотя запрета своего с нее не снял, однако третировать прекратил. А потом ему стало и вовсе не до Марченко. В «Известиях» появилась зубодробительная статья, в которой его буквально смешали с грязью. Повод к этому дал сам режиссер: во время съемок в Горьком он позволил себе прилюдно, через мегафон, обругать матом массовку. В итоге Пырьева исключили из партии (потом, правда, партийный билет ему вернули) и сняли с поста председателя Оргкомитета Союза кинематографистов СССР.
Пережить эту напасть Пырьеву помогла… любовь. Новой пассией режиссера стала 24-летняя актриса Лионелла Скирда, которая оказалась соседкой Пырьева по подъезду в доме на Смоленской улице.
Однажды утром Лионелла вышла из дома. Вдруг с балкона седьмого этажа ее окликнула знакомая артистка: мол, поднимись к Пырьеву. Лина поднялась. Как вспоминает она сама, в тот день Пырьев выглядел неважно: костюм сидел мешком, да и во всем облике режиссера была какая-то потерянность. Рядом сидели его коллеги по работе, но все они были заняты своими делами, и лишь Пырьев был предоставлен самому себе. Когда в квартиру вошла Лионелла, он стал жаловаться ей на свою жизнь. Гостья была так поражена его откровениями, что даже забыла про свой чай. Так и просидела почти час, слушая Пырьева. А когда он взял паузу, она решила тоже исповедаться ему. Теперь уже черед изумляться пришел режиссеру. Оказалось, что у Лионеллы похожая ситуация: она только-только рассталась со своим возлюбленным – Олегом Стриженовым. Слушая ее рассказ, Пырьев воскликнул: «Бедненькая ты моя! Ну ничего, ты не глупенькая, ты справишься». И тут же вызвался подвезти ее до места работы – до Театра киноактера. Прощаясь, он сказал: «Будет паршиво – звони».
Лионелла позвонила Пырьеву спустя полтора месяца. Она тогда была на гастролях в Куйбышеве, на душе было муторно, вот и набрала номер режиссера. А тот как будто только этого и ждал. «Я сделаю тебе вызов в Москву», – пообещал он. И уже на следующий день от него в Горький пришла телеграмма. Однако денег на обратную дорогу у актрисы не было (мизерную зарплату в 69 рублей ей еще не выдали), поэтому она перезвонила режиссеру и сказала, что выехать не сможет. Но Пырьев быстро уладил и эту проблему – немедленно выслал ей денег и сообщил, что в аэропорту ее будет ждать его шофер. Каково же было удивление актрисы, когда, войдя в здание аэропорта, она увидела не шофера, а самого Пырьева, который дожидался ее с роскошным букетом цветов. Он сразу повез ее к себе домой, где уже был накрыт не менее роскошный стол. Посиделки продлились до глубокой ночи. А когда Лионелла собралась уходить, Пырьев внезапно предложил: «Зачем тебе быть одной? Оставайся лучше у меня. В моих трехкомнатных хоромах тебе будет удобней». И Лионелла осталась у режиссера, прожила целых три дня. Все это время Пырьев буквально ни на шаг не отпускал от себя актрису: водил ее в ресторан ВТО, в Дом кино и т. д. А когда Лионелле пришла пора уезжать из Москвы (Театр киноактера уже перебазировался из Куйбышева в Горький), Пырьев на прощание преподнес ей в подарок палехскую шкатулку. Внутри лежала фотография Пырьева, где он был запечатлен на даче с собакой. На обороте карточки красовалась надпись: «Ей, которая для меня – все!» Лионелла была смущена столь откровенным напором, поэтому, забирая подарок, попросила дать ей время подумать. «Я пока не могу вам сказать ни «да», ни «нет», – сказала она. Режиссер согласился.
В Горьком Лионелла внезапно слегла с ангиной. Срочно нужны были лимоны, которых в магазинах не оказалось (они тогда были дефицитом для большинства городов огромной страны). И снова на помощь актрисе пришел Пырьев. Он узнал о болезни Лионеллы от ее подруги и, едва речь зашла о лимонах, начал действовать – послал своего шофера в «кремлевку» (кремлевский спецраспределитель) и, когда тот вернулся с лимонами, тут же отправился на вокзал. Утром следующего дня Пырьев был уже в Горьком.
Когда гастроли театра закончились, Иван Александрович и Лионелла поженились. Так великий режиссер снова обрел душевный покой. Вскоре он снял свою возлюбленную в главной роли в картине «Свет далекой звезды» (1965). Этот фильм сегодня мало кто помнит, но тогда он произвел фурор, собрав 36 миллионов 200 тысяч зрителей (6-е место).
Брак Пырьева и Скирды длился три с половиной года. 7 февраля 1968 года его прервала внезапная смерть режиссера, как раз в разгар съемок фильма «Братья Карамазовы». Накануне вечером он допоздна смотрел по телевизору свой любимый хоккей, однако до конца не досидел – отправился спать. Поднимаясь с кресла, попросил жену, чтобы она дождалась конца матча и утром сообщила ему счет. В коридоре Пырьев остановился возле зеркала и, глядя на свое отражение, с грустью в голосе произнес: «Эх, Иван…»
В четыре утра Пырьев внезапно проснулся. На удивленный вопрос жены, почему так рано, ответил: «Я выспался». После того как он выпил лекарство, жена снова уснула. А в 6.20 Лионеллу разбудил громкий стон. Пырьев лежал на кровати и не двигался. Она начала его тормошить, но он отреагировал лишь слабым движением руки – как бы отмахнулся. Потом затих навсегда…
Спустя семь лет после его смерти Лионелла Пырьева вышла замуж за Олега Стриженова, с которым живет и поныне. Как уверяет актриса, это было желание самого Пырьева, который незадолго до смерти попросил ее в случае, если она надумает связать свою жизнь с кем-то, выбрать именно Стриженова.
Первая жена Пырьева, Ада Войцик, прожила более 80 лет и скончалась в конце 80-х.
Самой молодой умерла Людмила Марченко – она ушла из жизни в январе 1997 года в возрасте 56 лет. А вот Марина Ладынина прожила долгую жизнь: она умерла 10 марта 2003 года на 95-м году жизни.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.