Поль Ириб. Дамский угодник и несостоявшийся супруг
Поль Ириб. Дамский угодник и несостоявшийся супруг
С начала 1920-х годов Габриэль Бонер взялась за изготовление искусственных драгоценностей, которые называла фантазийной бижутерией. Эскизы изделий рисовал ее друг Этьен де Бомонт, ставший официально «консультантом по разработке бижутерии Шанель». Начиная с 1929 по 1937 год для нее рисовал многочисленные эскизы итальянский герцог Фулько ди Вердура; «вспоминая о родной Сицилии, он возродил традицию эмалевых браслетов». Франсуа Гюго, правнук знаменитого писателя, получал от Шанель еще и заказы на создание эскизов брошей, клипсов и всякого рода фантазийных гарнитуров. Она и после, в 1950 – 1960-е годы – сообразно своему вкусу – продолжала создавать бижутерию по своему вкусу, прибегая к услугам блестящих профессионалов.
В ноябре 1932 года произошло одно знаменательное событие, связанное с этим увлечением Шанель. В особняке по улице Фобур-Сент-Оноре, 29 проходила выставка бриллиантов, организованная Габриэль в пользу благотворительных организаций. Помимо выручки от билетов в доход поступали также средства от продажи роскошных каталогов; фотографии для них выполнил юный друг Коко кинематографист Робер Брессон.
Выставка роскошных бриллиантов повод для удивления, ведь Габриэль еще недавно вела войну с настоящими драгоценностями, а женщин, которые носили их, обвиняла в стремлении выставить напоказ богатство мужей и любовников. «Изделия ювелиров «наводят на меня тоску», – кокетничала Мадемуазель. «Все равно, что носить вокруг шеи банковский чек», – метко уничижала она прелестниц из высшего общества. И добавляла: «Самые красивые украшения заставляют меня думать о морщинах, о дряблой коже богатых вдов, о костлявых пальцах, о смерти, о завещаниях».
Поль Ириб. Карикатура на Вильгельма II
Самым популярным украшением от Шанель стали жемчужные нити. Свои нити, на которых был нанизан великолепный крупный жемчуг, Шанель получила от Вендора – поистине царственный подарок. Та, которая остерегала от ношения «банковского чека на шее», сама всю сознательную жизнь будет носить великолепные жемчужные бусы, явно свидетельствующие об их истинной ценности. Они станут своего рода визитной карточкой великой Шанель, что прослеживается на многих известных фото француженки.
К созданию своей, как она сама называла, фантазийной бижутерии Шанель привлекала Этьена де Бомонта, Франсуа Гюго и Фулько ди Вердура, благодаря которому на свет появились также знаковые эмалевые браслеты Шанель.
Но что заставило популярную модистку в сложные годы мировых потрясений обратить свой взор к драгоценностям? – Ну конечно же, очередная любовная связь.
В роли нового любовника на сей раз выступил молодой стилист Поль Ириб, ставший автором эскизов этих великолепных украшений, и он же проявит большую изобретательность в создании украшений «новой формации»: когда одно украшение вдруг превращается в другое. К примеру, одно роскошное колье можно было с легкостью превратить в несколько браслетов или брошь. «Успех выставки был столь велик, что акции компании «Де Бирс» в первые же два дня после открытия взлетели на двадцать пунктов, а имя Шанель вновь всколыхнуло мировую прессу». Никогда еще модельный бизнес так прямо не способствовал притоку прибылей в мировую еврейскую корпорацию. А Шанель тем временем убеждала публику, что стремится к тому, чтобы возвратить «забавной безделице ее истинную цену». И до конца своих дней она будет изготовлять и продавать новые украшения, – благо недостатка в талантливых помощниках у нее никогда не будет.
«Наши дома – это наши тюрьмы, но мы обретем в них свободу, если сумеем украсить их по нашему усмотрению»
Но кто же такой Поль Ириб, который убедил Габриэль «Коко» прислушаться к предложениям бриллиантовых королей?
Поль Ирибарнегаре, баск по национальности, журналист, художник, декоратор и авантюрист. Ириб – это псевдоним, сокращенный от баскской фамилии отца, корреспондента газеты «Тан». Этот журналист имел проблемы с правосудием, потому что успел «вляпаться» в революционные разборки: будучи коммунаром, Ирибарнегаре-старший в 1871 году участвовал в разрушении Вандомской колонны. На него был объявлен розыск, он сбежал на Мадагаскар.
Его сын Поль родился в 1883 году (как и Габриэль Шанель). Как сообщают биографы, юноша, тянувшийся к искусству, поступил на архитектурные курсы в Академии художеств; в 17 лет он уже публикует свои рисунки в знаменитом сатирическом еженедельнике и тогда же становится самым молодым архитектором Всемирной выставки 1900 года. Амбициозный юноша в 1906 году, в возрасте двадцати трех лет, создает свою собственную иллюстрированную газету «Tеmоin» («Свидетель»). Многие современники считали его остроумным карикатуристом. Одним из сотрудников молодого редактора стал Кокто, подписывавший свои работы неприхотливо «Джим». Молодые люди подружились. Дошло до того, что два друга основали ассоциацию, члены которой давали клятву… разрушать все смешные безделушки, бесчестящие гостиные, куда их приглашают… Сказать по правде, обещание бесполезное: в результате их в лучшем случае перестали бы куда-либо приглашать. Пришлось им от этой клятвы отказаться… «Вот почему, – говорит Поль Ириб, – у людей еще осталось столько ужасных безделушек, которыми они так дорожат».
К высокой моде Поль Ириб приобщился еще в начале ХХ века, но не благодаря Коко, а благодаря ее вечному конкуренту Пуаре. В 1908 году усилиями Поля Пуаре и художника-иллюстратора Поля Ириба в свет выходит модный каталог под названием «Платья Поля Пуаре глазами Поля Ириба». Можно сказать, что Ириб выступил в роли фотографа; тогда как каталог стал своеобразной отправной точкой в представлении модных коллекций того времени. К тому же это Поль Ириб создал логотип одежды от Пуаре – стилизованную розу, подписанную его именем.
Вацлав Нижинский в танце. Художник Поль Ириб
Впрочем, Ириб также был знаком и с Коко, ведь у них были общие друзья – Мися Серт, Кокто… Ириб познакомился с ней, когда служил санитаром-добровольцем, и в первые недели 1914 года с фронта на своем огромном «Мерседесе» перевозил раненых в парижские госпитали. И вот прошли годы…
Около 1930 года его отношения с Габриэль набирают новые обороты. В 1930-е годы Ириб был уже не хрупким юношей, но элегантно одетым мужчиной крупного сложения, с густой кудрявой шевелюрой и пронзительным взглядом умных глаз.
«В эту пору Габриэль было как никогда одиноко. Ее связь с герцогом Вестминстерским закончилась, а Пьер Реверди был слишком поглощен своими проблемами и сомнениями, чтобы на его внимание можно было рассчитывать. Требовался новый любовник, чтобы заполнить пустоту, которую она переносила все с большим трудом. Тем временем и Ириб находил все меньше взаимопонимания с Мейбл – по-прежнему страстно любя мужа, она после долгих лет терпения более не могла выносить его неверность. Ну а Габриэль, находившаяся в зените славы, была в глазах Ириба еще очень красивой; к тому же она баснословно богата, что тоже не следует сбрасывать со счетов».
Вкус к роскоши всегда побуждал Ириба искать пути заработка где только возможно. Даже его браки и любовные связи заключались в расчете на хорошую финансовую подпитку. Почуяв новые возможности для своего всестороннего таланта, он в 1919 году отправляется за океан, между делом разводится с супругой Жанной, открывает магазин на Пятой авеню в Нью-Йорке, и тот же год женится на соблазнительной красотке и богатой наследнице Мейбл Хоган. Он обосновывается в Голливуде, становится художественным консультантом у Сесиля Б. де Милля. «Жемчужный наряд, который он создает для Глории Свенсон в картине «Мужчина и женщина», сделал ему имя – и он сотрудничает с постановщиком в дюжине картин». Охваченный страстью к кинематографу, он создает декорации к фильмам.
Вацлав Нижинский в танце. Художник Поль Ириб
Симпатичный прощелыга, вытягивавший деньги из своих жен и многочисленных любовниц, наконец обратил внимание на богатую женщину Коко Шанель. К тому же Мейбл Хоган, желая положить конец, под давлением семьи решила потребовать развода, прежде чем будет разорена окончательно. Но пока Мейбл ничего не знала о француженке, та сняла для встреч с жиголо усадьбу «Ла Жербьер», находившуюся невдалеке от Парижа. И даже более – чтобы поразить воображение молодого любовника, Шанель приобретает еще замок Мениль-Гийом с тремястами пятьюдесятью гектарами земли.
Человек, пользовавшийся благами жизни благодаря Коко, как-то всерьез ей заявил:
– Не пойму, зачем вам столько комнат? Для чего все эти предметы? Одни убытки! И на что вам вся эта домашняя прислуга? Вы кормите всех на убой. Я, пожалуй, пожил бы рядом с вами, если бы вы умели довольствоваться меньшим! Терпеть не могу бесполезных людей, пустых расходов на роскошь и сложных человеческих созданий!
Она пошла ему навстречу и поселилась в «скромных» номерах отеля «Риц», заняв там комнаты с видом на Вандомскую площадь. Теперь она могла созерцать из окон ту самую Вандомскую колонну, в разрушении которой полвека назад участвовал отец Поля Ириба.
…Казалось бы странным, но в 1933 году «Свидетель» снова появился в киосках, наполненный сатирическими статьями и рисунками Поля Ириба. Лишком деятельный, он же стал во главе «Журнала спорта и мира». «Восьмилетнее пребывание за океаном открыло ему, сколько велика его привязанность к родной стране. Но эта привязанность сделалась навязчивой – он постоянно представлял Францию в образе прекрасной Марианны во фригийском колпаке, без конца терзаемой и преследуемой чужеземцами – а то и соотечественниками. Иные из его рисунков показывали Францию изможденной, но трогательной и достойно держащейся перед трибуналом, членами которого были не кто иные, как Муссолини, Рузвельт, Гитлер и тогдашний британский премьер Рэмси Макдональд. На другой карикатуре, названной «Могильщик», Даладье забрасывает комьями земли тело Марианны, лежащей на дне глубокой ямы…»
«Никто не молод после сорока лет, но мы можем быть неотразимыми в любом возрасте»
* * *
Не выходя из роли верной подруги с подленьким характером, Мися растрезвонила всем «по секрету», что Коко наконец-то выходит замуж. Претендент был один – Поль Ириб.
«Ее любовь к нему была неподдельной – ибо уже весною 1934 года она отказывается от особняка, где ей так уютно жилось, рассчитывает прислугу – включая Жозефа, верой и правдой прослужившего ей шестнадцать лет, – оставив только горничную. Взамен она находит близ рю Камбон маленький семейный пансион, где нанимает две комнаты. Единственная роскошь – поскольку в этом скромном жилище не было ванной комнаты, она распоряжается ее устроить. Коко поселяется здесь со своими любимыми книгами, единственной ширмой от Короманделя, двумя каминными стульчиками и несколькими коврами».
В бурно пролетевших 1934 – 1935 годах Габриэль часто проводила выходные дни вместе с Ирибом у его сестры и племянниц в Барбизоне. Ириб, занимаясь руководством журналами и оформлением декоров, сочинял рекламные слоганы. Тогда как Габриэль, хоть и нечасто, выезжает в свет, участвует в целом фейерверке празднеств, которые охватили высшее французское общество в 30-е годы. Костюмированные балы и балы-маскарады шли своей чередой… страна, находившаяся на грани военной катастрофы, спешила вершить свой «пир во время чумы».
Коко – то ли в силу распространяемых в обществе сплетен, то ли в силу возраста и душевного дискомфорта – начала всерьез задумывалась о браке со своим возлюбленным. Его странности, его любовь к наживе и благосклонность к молоденьким женщинам не пугали Коко. Может, правы были ее друзья, считавшие его «демоном, который ее околдовал».
«Красивое платье может красиво выглядеть на вешалке, но это ничего не значит. О платье надо судить, когда оно на женщине, когда женщина двигает руками, ногами, изгибает талию»
…Закончилось средиземноморское лето. В знойный сентябрь 1935 года парочка пребывала на отдыхе в Рокебрюне. Днем Поль находился на теннисном корте со своими партнерами по игре. В какой-то момент появилась Коко, улыбаясь всем в этой тесной компании. Он сделал шаг навстречу ей, и… тут страшная боль молниеносно пронзила его грудь. Мужчина схватился за сердце и растянулся на земле. Все бросились на помощь.
Попытки привести Поля в чувство оказались безуспешными. Когда подъехала карета «Скорой помощи» и увезла его в клинику в Ментону, он был уже мертв. Коко вновь – в который уж раз – осталась одна-одинешенька.
Такая неожиданная, мгновенная смерть любимого человека – восторженного, веселого, циничного, ироничного, пытливого – погрузила Коко в страшную депрессию. Она даже лишилась дара речи. Единственным выходом из создавшейся ситуации друзья посчитали звонок к Мисе. Та мгновенно примчалась, и оставалась возле подруги долгие дни.
Но не только задушевная подруга вытащила Коко из прострации душевного опустошения. Тайна ее выживания кроется в простых словах, сказанных Коко своему близкому знакомому Раймону Массаро:
– Не забывайте, Раймон, что если даже вы окажетесь на самом дне горя, если у вас не останется вообще ничего, ни одной живой души вокруг – у вас всегда есть дверь, в которую вы можете постучаться… Это – работа!
«Безвкусица имеет пределы, только хороший вкус бесконечен»
Данный текст является ознакомительным фрагментом.